Любовница поневоле

Ну и зачем мне лишние вервольфовские уши?

Я поборола желание треснуть ладонью по лбу. По-своему. Но в идеале по лбу Оуэна. Кажется, он это понял, потому что предложил:

— Представьте меня как своего телохранителя.

— Странно было бы, если бы я представила вас своим парнем.

Мне совершенно не хотелось, чтобы Оуэн докладывал Доминику о том, о чем я собираюсь говорить с Хантером, но выбора у меня особо не было. Впрочем, сомневаюсь, что книги и история — тема для доклада.

— Ладно, — киваю. — Но садитесь за три столика от нас.

Может, если он будет далеко…

— Я все равно все услышу.

На этом я посчитала наш диалог исчерпанным. Либо я отменяю кофе, либо соглашаюсь на то, чтобы чувствовать себя кинозвездой, у которой охраны больше, чем наград за роли в фильмах. Поэтому я выбрала второй вариант.

Как ни странно, Хантер к сопровождению отнесся нормально. Сразу согласился, хотя в глубине необычных глаз я на мгновение уловила легкое разочарование, которое, впрочем, он сразу спрятал за улыбкой. Хотя я бы, наверное, тоже разочаровалась, если бы за ним везде ходила толпа девиц.

Я попрощалась с Рэбел, и мы переместились в кофейню неподалеку. Мне она нравилась за вкусный кофе и завтраки, но вечером здесь тоже было чем перекусить. Оуэн и один из помощников в магазине заняли столик поближе к двери, а мы с Хантером сели за тот, что в углу, под бра со множеством миниатюрных лампочек. В общем, я выбрала место как можно дальше от вервольфов.

— Я еще раз прошу прощения за задержку и за то, что приходится общаться вот так, — сказала я, когда мы наконец-то разместились и стали изучать меню.

— Чарли, вы не должны мне ничего объяснять. Если вы наняли этих людей, значит, были на то причины. Давайте не будем мешать им выполнять свою работу.

Я отложила меню в сторону, все равно знала его наизусть и уже выбрала, что хочу.

— Как это у вас получается?

— Что именно? — приподнял брови Хантер.

— Не заморачиваться.

И держать лицо. Последнее я не озвучила, но поняла, что это именно так. Чувство было такое, что Хантер все-таки не пофигист, он просто виртуозно прячет свои эмоции за стеклами очков и за красивой улыбкой. Вот как сейчас!

— Это навык, приобретенный с профессией. Преподаю я недолго, но среди моих студентов попадаются самые разные персонажи. Если стану каждый раз заморачиваться, то заработаю психоз. Только не берите на свой счет, пожалуйста!

Меня пробирает смех.

— Возьму обязательно. Теперь я по крайней мере знаю, что у вас есть недостатки.

— У меня их много, но я с ними работаю, — совершенно серьезно заявляет Хантер, хотя снова все «портит» улыбкой. — Кстати, я прочитал начало книги.

— Пару страниц?

— Все, что было.

Ничего себе!

— Уже?

— Я быстро читаю. К тому же сегодня у меня был тест. Моя группа может сказать вам спасибо, Чарли. Я так увлекся, что забыл следить, чтобы не списывали.

У меня не получается сдержать улыбку.

— Вам правда понравилось?

— Настолько, что просто требую от вас продолжение! В конце концов, мне просто жизненно необходимо узнать, кто все-таки убивает этих несчастных. И какую цель преследует.

— Не верите, что это случайные жертвы?

— Точно нет. Я целиком солидарен с детективом Майлзом и уверен, что убийца — один из жителей Крамелхилза.

— Кроме вас этот роман читал только мой отец. До сих пор при встрече требует назвать имя злодея.

— А вы молчите?

— Конечно! Худшее, что можно сделать для читателя детектива, — сразу рассказать, кто убийца.

Заказ здесь приносят быстро: рыбный сэндвич для меня, мясо с картошкой — для Хантера.

— Так о чем вы хотели спросить? — интересуется он.

Этот вопрос я жду, за день успела придумать объяснение, зачем мне это нужно.


— Ваш рассказ о Багровой ночи меня вдохновил на еще один сюжет. О вервольфах и о той девушке, из-за которой, как вы считаете, они перебили друг друга. Но мне хотелось бы понять, что в ней было особенного.

Сейчас я понимала, что это лучшее объяснение и для Оуэна тоже. Он вполне может решить, что мы всего лишь обсуждаем мою книгу, и ничего не заподозрить.

— Я о том, что меня интересует этот феномен, а не сама Багровая ночь. Чтобы вы не подумали, что я пытаюсь украсть у вас тему для книги!

— Это будет сложно сделать, — усмехнулся Хантер. — Мы с вами работаем в разных жанрах. Хотя некоторые мои коллеги называют меня фантастом.

— Так что в ней было особенного, в этой девушке? У вас есть предположения?

— И не только.

Я приподняла брови, а Хантер после театральной паузы продолжил:

— Считается, что у пары вервольфа и человека не может быть детей. Это общеизвестный факт. И это действительно так. Но что, если та девушка не была человеком?

— То есть она была вервольфом?

— Нет. Будь она вервольфом, все было бы гораздо проще. Да и помните: люди отправили альфам прекрасных человеческих дев. К сожалению, я историк, а не генетик, но для тех альф одна дева точно обладала особенной ценностью. И насколько мне известно, у вервольфов все замешено на звериных инстинктах, то есть на потомстве.

— То есть она могла…

— Произвести на свет сильных и здоровых детей. Альф в перспективе.

У меня похолодели ладони и стало резко не до сэндвича, к которому я так и не притронулась.

Бесы!

Если предположить, что я такая же — женщина, которая может забеременеть от вервольфа, то заниматься сексом с Домиником мне никак нельзя. По крайней мере незащищенным! Хотя, стоп. Я же была замужем за Дэнвером, и за годы совместной жизни детей у нас не случилось. Или это правило только на альф распространяется? Правда, еще есть вероятность, что моя проблема не имеет никакого отношения к той истории.

— Постойте. Если все так, как вы говорите, зачем они за нее сражались? — поинтересовалась я. Поинтересовалась и прикусила язык, вспомнив слова Доминика.



Если ты выберешь еще одного мужчину, это будет означать, что ты колеблешься с выбором, и у меня появится право вызвать его на бой.



Безымянная девушка могла вовсе никого не выбрать. Либо, что вероятнее для тех времен, ее никто не спрашивал.

— Делили, — подтверждает мои мысли Хантер. — Я же говорю, в них много звериного. Вот и сражались за трофей.

Как это похоже на альф.

— Хорошо, — пробормотала я и все-таки откусила кусочек сэндвича. — А как они могли это определить? Что вот она такая нужная им.

Глаза за стеклами очков насмешливо сверкнули, и я почувствовала себя студенткой на лекции умудренного опытом профессора.

— По запаху, Чарли. Вервольфы очень сильно полагаются на свое обоняние. Так они распознают подходящих им партнеров. Но есть еще кое-что.

Хантер подался вперед, и мне пришлось сделать то же самое.

— Что?

— Звериное чутье. Люди называют это интуицией, а для вервольфов это не фантастика. Слышали об истинных парах?

— Читала, — кивнула я. — Я училась на филологическом, «Сказание о Руфусе и Ирине» мы проходили на втором курсе. Одна из самых романтичных историй.

— Они были реально существовавшими историческими персонами, но официальная наука отказывается принимать тот факт, что Руфус сумел найти свою возлюбленную только с помощью чутья. Как бы его враги ни пытались ее прятать в окруженной цветами армитруций крепости. Его к ней влекло. — Взгляд Хантера скользнул по моим губам, но он тут же будто опомнился и откинулся на спинку стула. — Я опять увлекся. Мы говорили не про истинных, а про пару человека и вервольфа. В общем, это интересно. Если решите написать роман о такой женщине, с удовольствием его прочту.

— Сначала допишу этот.

Я достаточно узнала, есть над чем подумать, так что сменила тему на литературные вкусы. Хантер, судя по всему, был не против, и мы достаточно интересно общались.

До тех пор, пока к нам не подошел Оуэн.

— Прима Брайс, — произнес он, — у вас через час назначена встреча. Вы просили напомнить.

Хорошо не сказал: «Доминик желает вас видеть», но пришлось держать лицо кирпичом и извиняться перед Хантером, который на этот раз выглядел по-настоящему раздосадованным.

— Тогда с вас новые главы и еще одна встреча, Чарли.

— Обещаю!