Любовь с чистого листа

– Девушка, – говорит он после того, как мы уже немного поспорили. – Я уже сказал вам, что здесь нет никого с таким именем.

– Старик, – отвечаю я, хотя Грегори, наверное, всего лет на десять старше меня. Пусть только раз еще назовет меня «девушкой». – Есть, я знаю.

Но есть ли? Подбородок высоко поднят, я не сдамся. Представляю в уме те цифры. Я знаю, что они значат.

– Мэ-эм, – произносит кто-то за моей спиной, и это звучит вовсе не доброжелательно. Скорее будто меня вот-вот арестуют, и на мгновение все цифры вылетают у меня из головы. Эти «э» видятся мне разомкнутыми наручниками, а дефис – цепью между ними.

Ну и пусть. Я уже попала в новости. Поворачиваюсь на голос.

– Господи! – выдаю я, не подумав, и запрокидываю голову, чтобы осмотреть огромного мужчину передо мной. На нем черный костюм с серым галстуком, прямо как у парней из новостей, которые окружали Рида. Я почти уверена, что у него есть наручники.

– Мэ-эм, – произносит он снова, будто напоминание. – Отойдите, пожалуйста, от стойки.

– Но я ищу гостя. Его имя Ри…

– …И следуйте за мной, – обрывает он меня, разворачиваясь на пятках и следуя к лифтам. Я иду за ним, не сдерживая самодовольной ухмылки в сторону Грега.

Когда я догоняю, мужчина уже вызвал лифт.

– Это программа защиты свидетелей? – спрашиваю я.

Он косится на меня и мрачно отвечает:

– Да. Только в этой гостинице. Гостинице защиты свидетелей. Для всех свидетелей. Вообще.

– А вы забавный, – говорю я. – Но я не пойду с вами в лифт, пока не увижу хотя бы какое-то удостоверение личности.

Ух! Я просто умница. Вот бы агент Тирмизи это видела.

Мужчина вздыхает, достает свой значок в кожаном чехле.

– Вик, значит? – говорю я. – Звучит как фальшивка.

У него дергается ус.

– Так вы хотите встретиться с мистером Сазерлендом или нет?

– Хочу, – отвечаю я. И молчу всю поездку на лифте, хотя так сложно не начать говорить о погоде.

Я следую за впечатляюще широкой спиной Вика по длинному коридору, достаю из заднего кармана письмо Рида и крепко сжимаю в руках перед собой. Тут Вик останавливается перед какой-то дверью. Поднося свой огромный кулак к двери, он смотрит на меня последний раз перед тем, как постучать. Я могу описать этот взгляд только так: огромный кусок сырой говядины (при чем с усами) одновременно осуждает вас за надоедливость и спрашивает, действительно ли вы хотите через это пройти. За последние месяцы я вроде бы научилась не судить книгу по обложке, но Вику не помешало бы немного расслабиться.

Я нервно сглатываю.

Но уверенности во мне не меньше, чем пару часов назад и когда выходила из машины. Так что я киваю, прямо как Рид. Кратко и четко.

Вик стучит в дверь ребром кулака. Но открывает не Рид. А еще один мужчина в костюме. Тощий и высокий, они с Виком как стейк со спаржей. Он смотрит на нас с Виком так, будто мы худшее обслуживание гостей в мире.

– К Сазерленду посетитель, – произносит Вик басом.

– В каком это смысле?

Вик пожимает плечами.

– Мика, я разберусь, – говорит знакомый женский голос, и Мика отходит в сторону. Краем глаза вижу идущую ко мне агента Тирмизи, но не смотрю на нее.

Потому что наконец-то я вижу Рида.

Он стоит спиной к окну, в рубашке навыпуск, но манжеты застегнуты, брюки помяты, но ботинки на ногах парадные. Он смотрит на меня тем пристальным напряженным взглядом, по которому я так скучала, но держит спину прямо, челюсть стиснута. Будто в самозащите.

– Мэг, рада снова увидеться, – говорит агент Тирмизи. – Ой, Мика, впусти ее. Вик, ты свободен на ночь. Спасибо, что предупредил насчет нее. Прости, что задержали.

Я отрываюсь от Рида и смотрю на Вика, стараясь выразить взглядом благодарность за то, что он спас меня от мастера конспирации Грегори. У него дрогнул ус, я принимаю это за «пожалуйста» и захожу в комнату, едва не срываясь к Риду. Между агентом Тирмизи и этим Микой повисло сильнейшее напряжение, так что я держу себя в руках.

– Ты велела ей приехать? – спрашивает Мика.

Агент Тирмизи прыскает.

– Шутишь, что ли?

– Это не она, – говорю я, осторожно разворачивая письмо и перебирая листы, пока не дохожу до последнего. – Это было в…

Мика потирает бровь.

– Ты же сама настояла на чтении письма. Как можно было не заметить адрес? – возмущается Мика.


– Это не адрес. – Я говорю им, но смотрю на Рида. – А координаты.

Строчки милого кода любви. Магазин, где мы впервые встретились. Променад, где заключили договоренность. Портной и козырек, где мы укрывались от дождя. Маленький, всегда людный ресторанчик в Нолите, граффити на Бауэри. Тихий сквер Уинстона Черчилля. Кафешка с тако в Ист-Виллидж. Зеленый простор Проспект-парка. Бар, отделение «Скорой помощи», наши дома.

Больше знаковых для нас двоих мест – больше цифр.

А ниже их ряд – место в двух часах езды.

Цифры, которые привели меня в эту гостиницу.

Глаза снова наполняются слезами, и Рид стискивает челюсти. Кажется, он сжимает кулаки в карманах, злясь на то, что нам нельзя подойти друг к другу.

– Видимо, я этого не заметила, – говорит агент Тирмизи, но я ей не верю. Я думаю, она просто не слишком тайный романтик. – А ты его адвокат и обязан защищать его интересы. Ему разрешены свидания.

Мика смотрит то на меня, то на Рида, то на агента Тирмизи. Он вздыхает. Я впервые его вижу, но следы усталости видны во всем его лице. Видимо, последние дни у него тоже были не из легких.

– Я собирался разобраться с этим сегодня, – виновато отвечает он, и я вдруг замечаю обстановку комнаты: круглый стол с четырьмя стульями, полностью заваленный бумагами. Не знаю, что это – заявления, улики или еще что-то, чем Рид занимался несколько дней, но ему точно нужен перерыв.

– Пожалуйста, – Рид до этого не произнес ни слова. Голос у него охрип, мне вспоминаются строки из письма: «Я умолял ее».

– Пожалуйста, можно нам поговорить наедине пару минут?

Агент Тирмизи подходит к столу и собирает бумаги в стопки. Спустя секунду к ней походит Мика, а мы с Ридом стоим и ждем, кажется, целые века, не сводя друг с друга взгляд. «Л» у меня на сердце уже выросла в букву, какой всегда хотела стать.

Люблю, люблю, люблю, – стучит оно.

– Ты знаешь, где нас искать, – произносит агент Тирмизи, подходя к двери.

Мика чуть задерживается, останавливается и что-то шепчет Риду: наверное, напоминание, что можно и нельзя рассказывать. Затем бросает на меня извиняющийся взгляд и наконец выходит через открытую агентом Тирмизи дверь.

Она закрывается, и мы с Ридом наконец оказываемся наедине.

♥ ♥ ♥

– Мэг, – говорит он тут же. – Пожалуйста, не плачь.

– А я плачу? Уже перестала замечать.

Он проводит рукой по волосам.

– Мне так…

– Рид, – перебиваю я его. Делаю шаг в комнату, кладу его письмо на кровать и подхожу к нему. Я стою перед ним и смотрю в его прекрасное, суровое, загадочное лицо. Его печальные глаза. Обхватываю его запястья и достаю руки из карманов.

– Все в порядке, – говорю я.

Он опускает голову, волосы падают ему на лоб.

– Я причинил столько вреда, – произносит он почти шепотом.

– Все в порядке, – повторяю я, делая к нему шаг. Тяну его за запястья и кладу их себе на талию.

А потом обвиваю его руками.

И тут Рид… ссутулился, иначе не скажешь. Как будто сбросил тяжкий груз со своих широких плеч. Он нагибается надо мной, уткнувшись головой в мои волосы и держась за меня, будто больше в этом мире держаться не за что. В моих руках его спина сужается и расширяется от тяжелых вздохов, но я обнимаю его, несмотря ни на что. «Рид, не плачь», – хочется мне сказать, но в то же время пусть он плачет столько, сколько хочет.

Не знаю, долго ли мы так простояли. Достаточно, чтобы умерить дыхание Рида, ослабить хватку моих рук, перестать сжимать его и начать гладить по спине, чтобы спина затекла от стояния: наша разница в росте приносит большие неудобства в такой позе. Он отстраняется, все еще опустив голову, я отнимаю его руки от своей талии и веду его к кровати. Мы садимся рядом, по краям от его письма.

Он кряхтит.

– Спасибо. За то, что проделала весь этот путь.

– Ты меня попросил.

Он все еще не смотрит мне в глаза.

– Это был… импульсивный поступок, – говорит он, снова проводя рукой по волосам.

– Но правильный. Мне очень понравилось письмо.

Он смотрит на меня с вопросом. Затем опускает взгляд.

– Мэг, я знаю, что превратил твою жизнь в сущий бардак. Даже боюсь представить, через что тебе пришлось пройти за эти пару дней.