Любовь с чистого листа
Часть 34 из 42 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
Он согласно кивает, как и некоторые его коллеги.
– Я бы совершенно точно могла создать для вас подобное оформление, и оно отлично вписалось бы в стиль ваших коллекций. Но, на мой взгляд, если вы вкладываетесь в сотрудничество с художниками, их коллекции должны отличаться от того, что вы обычно делаете. Когда Ивонна предложила мне участие в этом проекте, я изучила ваш ассортимент: это красиво, это функционально. А еще этим заполнены сотни аккаунтов в соцсетях: профессиональных и любительских. Для меня же самым необычным в этом предложении была… – я прерываюсь, посмеиваясь над самой собой, то есть когда я преодолела свой творческий ступор, – возможность создать что-то новое. Доступное каждому, но в то же время выделяющее меня из всех остальных. Поскольку коллекции носят имена создателей, мне показалось, я выбрала верное направление.
Закончив, я перевожу дыхание, а Билл, кажется, не слишком впечатлен моим ответом. Ивонна что-то записывает, но не знаю, хороший ли это знак. Другие пересматривают наброски, и мне остается лишь надеяться, что они увидят их по-другому.
Мне задают несколько типичных по большей части вопросов, хлопают. Ивонна встает, благодарит меня, пожимая руку, и говорит, насколько рада, что я пришла, что я очень талантлива.
Однако не говорит, что свяжется со мной.
Лишь выйдя оттуда, я чувствую, как сердце ухнуло, потому что все прошло далеко не хорошо. Им нужны были цветы и феи, надписи кистями и брашпенами в стиле «Цвети на своей клумбе». Еще недавно, во время нелепой встречи с Эйвери, я была так уверена в себе и в том, что стою на пороге чего-то нового, так горда тем, что смогла создать нечто новое, так довольна своими набросками.
Но теперь я чувствую себя как в тот момент, когда наконец посмотрела на Рида и увидела выражение на его лице. Отчасти досада, отчасти дурное предчувствие. Как будто я все не так поняла, я ошиблась.
«Счастье сбывается» не нужны были мое новаторство и креативность. Они просто хотели того, что уже есть, а я оплошала.
Я иду по лобби отеля с поднятым подбородком, отказываясь плакать, хотя сейчас очень-очень хочется: проблема оплаты за аренду квартиры вдруг стала как нельзя насущной. Надо найти клиентов, и как можно скорее. И, возможно, взять несколько смен в магазине. Будет здорово, если Ларк захочет вернуться к росписи стен, хотя, боже упаси, настаивать я не буду. Я забегаю в уборную, чтобы перед поездкой домой переодеться из каблуков, и замечаю, как руки у меня трясутся от адреналина. Теперь можно нарушить данное себе обещание, ведь презентация уже позади. Я тянусь за телефоном.
Включаю экран и вижу кучу уведомлений. Три голосовых и больше двенадцати простых сообщений.
Все от Рида.
Который знает, чем я занята днем. Который бы ни за что не вмешивался.
Я пугаюсь за него.
И, читая, понимаю, что причина есть.
♥ ♥ ♥
НьюЙорк любит скандалы.
Мошенничество с ценными бумагами «Костер Кэпитал» – один из них, и притом очень громкий.
Все началось этим утром. Если быть точнее, в 9:36, а газеты зачем-то хотят быть точнее, хотя бы в этом. Именно тогда ФБР вместе с членами комиссии по деловой этике города Нью-Йорка вошли в здание, где Рид проработал последние шесть лет. В течение двух часов они конфисковали все компьютеры в занимающем три этажа офисе. А также собрали в коробки все до листочка бумаги из кабинета самого Алистера Костера и его ассистента. Они сделали снимки, повесили объявление на стеклянные двери офиса. Во время всего этого мистеру Костеру – преуспевающему бизнесмену и щедрому филантропу – разрешалось ждать в конференц-зале с двумя агентами ФБР, которые следили, чтобы он не связался с кем-то из своих сотрудников.
А потом его вывели на улицу в наручниках через те двери, у которых я стояла всего пару дней назад.
Само собой, не первый раз кто-то с деньгами с Манхэттена взялся за мошенничество. Я даже уверена, что не первый раз за этот год. Но в истории Костеров найдется много интересного, даже для тех, кто ничего не смыслит в цифрах, кто не понимает сложную финансовую схему, благодаря которой они десять лет обманывали инвесторов и набивали свои карманы их деньгами.
Нет, скандал Костеров интересен даже тем, кто не знает, что такое фьючерсы, никогда не слышал о голубых фишках и чей опыт в финансах ограничен ведением собственного бюджета…
И все из-за Рида Сазерленда.
Его имя везде, не только у меня в телефоне.
«Мэг, – сказал он в голосовом сообщении. – Пожалуйста, позвони мне».
«Мэг, – начиналось второе, уже более тихим и напряженным голосом. – Произошло кое-что непредвиденное. Если можешь, позвони мне до того, как прочтешь сегодняшние новости».
Третье обошлось даже без моего имени. Рид говорил быстро и почти отчаянно. «Некоторое время у меня, наверное, не будет доступа к телефону, – сказал он, будто судьба уже настигла его и кто-то протянул руку, чтобы забрать устройство. – Я все тебе объясню, обещаю. – Уже третье обещание. – Я все объясню».
Его сообщения были не менее отчаянными, но более расплывчатыми: только мольбы поговорить со мной, беспокойство, что я прочту новости, предупреждение, что какое-то время я не смогу с ним связаться.
Поскольку я и правда не могу с ним связаться – руки трясутся при каждой попытке звонка, – приходится искать ответы в других местах, где обозначено его имя.
В первых появившихся статьях, которые я пропустила этим утром, Рид Сазерленд мало чем отличается от трутня с принципами, сотрудника Костеров, который заметил нечто подозрительное и тихо об этом доложил. В тех новостях имя Рида маленькое, его легко не заметить, если вовлечен в историю. Написано крошечными, непримечательными латинскими шрифтами, в длинных колонках, забитых подробностями хитрого плана Костера. Имя Рида Сазерленда легко забыть, если не знать его, если сердце не стучит в шоке и недоумении за себя, в тревоге и страхе за него.
Но чем дальше, тем крупнее становились буквы его имени. Виден момент, когда прессе стало известно, что Рид был не только работником в фирме Костеров. Один подзаголовок вынес это жирным и строгим шрифтом:
Информатор Сазерленд почти женился на дочери Костеров.
И потом имя Рида уже мелькало везде, как неотъемлемая часть скандала, полуфабрикат медиамашины, куда более пригожий для кликабельности, чем непонятные цифры. Когда-то вундеркинд, держащийся в стороне от коллег, большинство которых считало его суровым, бездушным и асоциальным. Потрясающий, быстро поднявшийся аналитик, который был помолвлен со светской львицей, дочерью Алистера Костера одиннадцать месяцев (что всех удивило, кое-кто из сотрудников даже делал ставки на продолжительность этой помолвки), но незадолго до свадьбы союз мирно и дружно распался. Герой со стальными нервами, который полгода работал на властей, ничем не выдав себя на постоянной работе.
Я трачу непомерные деньги, просматривая статьи. Частично, чтобы читать их целиком, не превышая лимит бесплатных статей в месяц на крупных новостных сайтах. Но куда больше я отдала за душную поездку в прокуренном такси до Бруклина, потому что ни на секунду не хотела лишиться интернет-сигнала в метро. Я сижу на заднем сиденье, потея в духоте и панике, едва ли замечая раздраженные гудки, пока машина ползет через Манхэттен. Я даже не поняла, как мы вырвались из этой пробки и наконец пересекли мост. То и дело отрываюсь от статей, чтобы отправить Риду сообщение, хотя знаю, что он уже не может их прочесть.
Ты в порядке? Рид, пожалуйста, позвони мне, Это какой-то ужас.
Когда такси останавливается у моего дома, в телефоне уже очень мало заряда, а идеальный наряд для презентации весь взмок и помялся. Я уже не думаю о набросках, которые достаю из такси, уже забыла, как расстроилась от ответа «Счастье сбывается». Уверена, все это скоро вернется, но сейчас голова идет кругом от всего, что Рид скрывал от меня, и о том, что нам еще предстоит обсудить. Но больше всего меня волнует, что ему приходится пережить, в каком отчаянии и напряжении он, должно быть, находится.
И не только сегодня.
Все время, что мы знакомы.
Я вваливаюсь в квартиру, бросаю все свои вещи. Никогда не была так благодарна, что живу одна. Я вихрем передвигаюсь по квартире, в облегчении, что не надо никому ничего объяснять, потому что сейчас я бы и не смогла, по крайней мере без каких-то сведений от Рида. Переодеваюсь в футболку и джинсы, собираю распушившиеся от влаги волосы в довольно неряшливый пучок. Кидаю вещи в рюкзак: кажется, ничего не остается, кроме как поехать к Риду с моим комплектом ключей и ждать его там. Да, они забрали его телефон, но ведь ему можно вернуться домой? Он ведь ничего плохого не сделал.
Телефон звонит в сумке, я кляну ее за непомерные объемы, стараясь выудить его оттуда. Это должен быть он, убеждаю я себя, силясь почувствовать облегчение, которого и следа нет.
Это не он.
– Привет, Сесилия, – говорю я сипло. Надо выпить воды перед выходом, кажется, у меня обезвоживание.
– Я правда собиралась позвонить, – начинаю я, потому что собиралась. Сказала, что позвоню, как только выйду из отеля. Они обе с Лашель сегодня работают и, наверное, ждали моего звонка.
– Мэг, ты в порядке? – спрашивает она непривычно встревоженным, но нетерпеливым голосом.
Я непонимающе хмурю брови. Я не в порядке, но почему она звучит так, будто уже это знает? Неужели у нее есть связи в «Счастье сбывается»? Кто-то рассказал ей, что все прошло не очень?
– Эм… ну, прошло не очень, мне так кажется, и я потом все расскажу, но сейчас мне…
– Нет, я про… мне позвонили, потому что… потому что ты в новостях.
Я и не думала, что смогу испытать еще больший ужас в этот ужасный день.
– Я в новостях? – повторяю я медленно. Во рту у меня одновременно пересохло и полно слюны.
– Я тебе кое-что перешлю, ладно? Я потом мы поговорим. Когда сможешь.
Я киваю, хотя она меня не видит. Это кажется невозможным, но я спинным мозгом чувствую, что будет дальше.
– Хорошо, – сдавленно произношу я.
Ссылка приходит мне почти сразу. Я сажусь на диван, втыкаю в телефон зарядку. Сайт знакомый: манхэттенский блог сплетен, который иногда получает всеобщую огласку, но в основном освещает казусы в разреженном воздухе городской элиты. Даже поверхностно взглянув на слова в ссылке, я в страхе сглатываю.
Кликаю и читаю полную версию.
Неудавшийся зять Костеров не может забыть бывшую
Вся эта статья – если можно ее так назвать – будто кривое зеркало. Здесь Рид уже не гений, не герой со стальными нервами. Обидчивый парень, умный, но мстительный и не уверенный в себе. «Всем было ясно, что он ей не пара», – сообщает один из неназванных источников. «И он это понимал. Он был разбит, когда они расстались».
Я листаю дальше, отбрасывая мысль о реакции Рида на Эйвери – «разбит» – и продвигаясь к месту, когда в скандале появляется мое имя.
Согласно близким семье Костеров источникам, Сазерленд сопротивлялся решению Эйвери отменить свадьбу, не погнушавшись даже обвинить других в саботировании их отношений. Знакомые пары вспоминают его уверенность в том, что в свадебной программе, чей дизайн подготовила Мэг Макворт, теперь известная как «планировщица Парк-Слоуп», было зашифровано послание, будто их брак станет «ошибкой». «Да кому придет в голову искать в свадебной программе шифр?» – заявил один из наших источников. «У парня шарики за ролики заехали. Уверен, что он один стоит за этим мошенничеством».
«Нет!» – хочется крикнуть на этот глупый, ошибочный прямоугольник текста в защиту Рида. Уже вижу, как это мнение распространяется по Сети, будто огонь. Кому после этого будет интересно смотреть на числа? Разрыв с красивой светской принцессой куда интереснее.
«Но все было не так!»
Ну, или… не совсем так, если верить Риду. Насчет него, Эйвери, чувств между ними.
А ему надо верить, да?
Вот только… Рид не говорил, что показывал кому-то зашифрованные буквы. И не рассказывал, что о них знает кто-то еще.
«Без паники», – усмиряю я себя. – Он обещал объяснить».
Я глубоко вдыхаю, убеждая себя, что могло быть и хуже. Мое имя здесь указано, но никто не поверит обвинению в скрытом послании. Как говорит этот псевдодруг «Кто мог такое выдумать»?
Затем читаю дальше.
Может, ролики у Сазерленда и заехали, однако у нас есть доказательства его возможной правоты насчет программы Макворт. Мы достали одну из этих так и не пригодившихся программ: при желании слово «ошибка» легко находится. Неужели Планировщице Парк-Слоуп было известно то, о чем не знала мисс Костер? Мы попытались связаться с Макворт – которая, по нашим сведениям, все еще общается с Сазерлендом – с помощью формы на ее сайте и через магазин канцелярии, где она приторговывала своей зашифрованной мазней, но пока не получили ответа.
Под текстом фотография программы, где красным обведены буквы с моими озорными и мастерски нарисованными персонажами. Всему миру на обозрение. Слово, рисунки, шифр.
Ошибка.
♥ ♥ ♥
Не знаю, долго ли я сижу на диване, застыв в шоке, но к тому времени, как снова двигаюсь – совсем чуть-чуть, только чтобы взять пульт от телевизора, – за окном тускло и сумрачно. Телефон рядом периодически загорается: один неизвестный номер, затем другой – но каждый раз живот у меня скручивает от тревоги. «Может, это Рид», – думаю я каждый раз, но эта надежда обманула меня первые четыре раза, когда я снимала трубку и тут же становилась мишенью репортера.
Допрос за допросом забили весь телефон.
Не такой разговор мне так отчаянно сейчас нужен.
Он не звонит. Не пишет. Даже на электронную почту. Он совершенно точно не дома.
Остается только ждать.
Надо разобраться с клиентами. Позвонить Сесилии с Лашель. И, о боже, Ларк. Что же подумает Ларк, которая так переживает за конфиденциальность? Конечно же, у меня и так было мало шансов в «Счастье сбывается» после презентации моих прекрасных, но не в их стиле набросков. Но что же теперь? Теперь вероятность нанять Мэг Макворт существует в вечности, где-то между «никогда» и «ни за что, будь она хоть последним мастером по леттерингу во вселенной».
– Я бы совершенно точно могла создать для вас подобное оформление, и оно отлично вписалось бы в стиль ваших коллекций. Но, на мой взгляд, если вы вкладываетесь в сотрудничество с художниками, их коллекции должны отличаться от того, что вы обычно делаете. Когда Ивонна предложила мне участие в этом проекте, я изучила ваш ассортимент: это красиво, это функционально. А еще этим заполнены сотни аккаунтов в соцсетях: профессиональных и любительских. Для меня же самым необычным в этом предложении была… – я прерываюсь, посмеиваясь над самой собой, то есть когда я преодолела свой творческий ступор, – возможность создать что-то новое. Доступное каждому, но в то же время выделяющее меня из всех остальных. Поскольку коллекции носят имена создателей, мне показалось, я выбрала верное направление.
Закончив, я перевожу дыхание, а Билл, кажется, не слишком впечатлен моим ответом. Ивонна что-то записывает, но не знаю, хороший ли это знак. Другие пересматривают наброски, и мне остается лишь надеяться, что они увидят их по-другому.
Мне задают несколько типичных по большей части вопросов, хлопают. Ивонна встает, благодарит меня, пожимая руку, и говорит, насколько рада, что я пришла, что я очень талантлива.
Однако не говорит, что свяжется со мной.
Лишь выйдя оттуда, я чувствую, как сердце ухнуло, потому что все прошло далеко не хорошо. Им нужны были цветы и феи, надписи кистями и брашпенами в стиле «Цвети на своей клумбе». Еще недавно, во время нелепой встречи с Эйвери, я была так уверена в себе и в том, что стою на пороге чего-то нового, так горда тем, что смогла создать нечто новое, так довольна своими набросками.
Но теперь я чувствую себя как в тот момент, когда наконец посмотрела на Рида и увидела выражение на его лице. Отчасти досада, отчасти дурное предчувствие. Как будто я все не так поняла, я ошиблась.
«Счастье сбывается» не нужны были мое новаторство и креативность. Они просто хотели того, что уже есть, а я оплошала.
Я иду по лобби отеля с поднятым подбородком, отказываясь плакать, хотя сейчас очень-очень хочется: проблема оплаты за аренду квартиры вдруг стала как нельзя насущной. Надо найти клиентов, и как можно скорее. И, возможно, взять несколько смен в магазине. Будет здорово, если Ларк захочет вернуться к росписи стен, хотя, боже упаси, настаивать я не буду. Я забегаю в уборную, чтобы перед поездкой домой переодеться из каблуков, и замечаю, как руки у меня трясутся от адреналина. Теперь можно нарушить данное себе обещание, ведь презентация уже позади. Я тянусь за телефоном.
Включаю экран и вижу кучу уведомлений. Три голосовых и больше двенадцати простых сообщений.
Все от Рида.
Который знает, чем я занята днем. Который бы ни за что не вмешивался.
Я пугаюсь за него.
И, читая, понимаю, что причина есть.
♥ ♥ ♥
НьюЙорк любит скандалы.
Мошенничество с ценными бумагами «Костер Кэпитал» – один из них, и притом очень громкий.
Все началось этим утром. Если быть точнее, в 9:36, а газеты зачем-то хотят быть точнее, хотя бы в этом. Именно тогда ФБР вместе с членами комиссии по деловой этике города Нью-Йорка вошли в здание, где Рид проработал последние шесть лет. В течение двух часов они конфисковали все компьютеры в занимающем три этажа офисе. А также собрали в коробки все до листочка бумаги из кабинета самого Алистера Костера и его ассистента. Они сделали снимки, повесили объявление на стеклянные двери офиса. Во время всего этого мистеру Костеру – преуспевающему бизнесмену и щедрому филантропу – разрешалось ждать в конференц-зале с двумя агентами ФБР, которые следили, чтобы он не связался с кем-то из своих сотрудников.
А потом его вывели на улицу в наручниках через те двери, у которых я стояла всего пару дней назад.
Само собой, не первый раз кто-то с деньгами с Манхэттена взялся за мошенничество. Я даже уверена, что не первый раз за этот год. Но в истории Костеров найдется много интересного, даже для тех, кто ничего не смыслит в цифрах, кто не понимает сложную финансовую схему, благодаря которой они десять лет обманывали инвесторов и набивали свои карманы их деньгами.
Нет, скандал Костеров интересен даже тем, кто не знает, что такое фьючерсы, никогда не слышал о голубых фишках и чей опыт в финансах ограничен ведением собственного бюджета…
И все из-за Рида Сазерленда.
Его имя везде, не только у меня в телефоне.
«Мэг, – сказал он в голосовом сообщении. – Пожалуйста, позвони мне».
«Мэг, – начиналось второе, уже более тихим и напряженным голосом. – Произошло кое-что непредвиденное. Если можешь, позвони мне до того, как прочтешь сегодняшние новости».
Третье обошлось даже без моего имени. Рид говорил быстро и почти отчаянно. «Некоторое время у меня, наверное, не будет доступа к телефону, – сказал он, будто судьба уже настигла его и кто-то протянул руку, чтобы забрать устройство. – Я все тебе объясню, обещаю. – Уже третье обещание. – Я все объясню».
Его сообщения были не менее отчаянными, но более расплывчатыми: только мольбы поговорить со мной, беспокойство, что я прочту новости, предупреждение, что какое-то время я не смогу с ним связаться.
Поскольку я и правда не могу с ним связаться – руки трясутся при каждой попытке звонка, – приходится искать ответы в других местах, где обозначено его имя.
В первых появившихся статьях, которые я пропустила этим утром, Рид Сазерленд мало чем отличается от трутня с принципами, сотрудника Костеров, который заметил нечто подозрительное и тихо об этом доложил. В тех новостях имя Рида маленькое, его легко не заметить, если вовлечен в историю. Написано крошечными, непримечательными латинскими шрифтами, в длинных колонках, забитых подробностями хитрого плана Костера. Имя Рида Сазерленда легко забыть, если не знать его, если сердце не стучит в шоке и недоумении за себя, в тревоге и страхе за него.
Но чем дальше, тем крупнее становились буквы его имени. Виден момент, когда прессе стало известно, что Рид был не только работником в фирме Костеров. Один подзаголовок вынес это жирным и строгим шрифтом:
Информатор Сазерленд почти женился на дочери Костеров.
И потом имя Рида уже мелькало везде, как неотъемлемая часть скандала, полуфабрикат медиамашины, куда более пригожий для кликабельности, чем непонятные цифры. Когда-то вундеркинд, держащийся в стороне от коллег, большинство которых считало его суровым, бездушным и асоциальным. Потрясающий, быстро поднявшийся аналитик, который был помолвлен со светской львицей, дочерью Алистера Костера одиннадцать месяцев (что всех удивило, кое-кто из сотрудников даже делал ставки на продолжительность этой помолвки), но незадолго до свадьбы союз мирно и дружно распался. Герой со стальными нервами, который полгода работал на властей, ничем не выдав себя на постоянной работе.
Я трачу непомерные деньги, просматривая статьи. Частично, чтобы читать их целиком, не превышая лимит бесплатных статей в месяц на крупных новостных сайтах. Но куда больше я отдала за душную поездку в прокуренном такси до Бруклина, потому что ни на секунду не хотела лишиться интернет-сигнала в метро. Я сижу на заднем сиденье, потея в духоте и панике, едва ли замечая раздраженные гудки, пока машина ползет через Манхэттен. Я даже не поняла, как мы вырвались из этой пробки и наконец пересекли мост. То и дело отрываюсь от статей, чтобы отправить Риду сообщение, хотя знаю, что он уже не может их прочесть.
Ты в порядке? Рид, пожалуйста, позвони мне, Это какой-то ужас.
Когда такси останавливается у моего дома, в телефоне уже очень мало заряда, а идеальный наряд для презентации весь взмок и помялся. Я уже не думаю о набросках, которые достаю из такси, уже забыла, как расстроилась от ответа «Счастье сбывается». Уверена, все это скоро вернется, но сейчас голова идет кругом от всего, что Рид скрывал от меня, и о том, что нам еще предстоит обсудить. Но больше всего меня волнует, что ему приходится пережить, в каком отчаянии и напряжении он, должно быть, находится.
И не только сегодня.
Все время, что мы знакомы.
Я вваливаюсь в квартиру, бросаю все свои вещи. Никогда не была так благодарна, что живу одна. Я вихрем передвигаюсь по квартире, в облегчении, что не надо никому ничего объяснять, потому что сейчас я бы и не смогла, по крайней мере без каких-то сведений от Рида. Переодеваюсь в футболку и джинсы, собираю распушившиеся от влаги волосы в довольно неряшливый пучок. Кидаю вещи в рюкзак: кажется, ничего не остается, кроме как поехать к Риду с моим комплектом ключей и ждать его там. Да, они забрали его телефон, но ведь ему можно вернуться домой? Он ведь ничего плохого не сделал.
Телефон звонит в сумке, я кляну ее за непомерные объемы, стараясь выудить его оттуда. Это должен быть он, убеждаю я себя, силясь почувствовать облегчение, которого и следа нет.
Это не он.
– Привет, Сесилия, – говорю я сипло. Надо выпить воды перед выходом, кажется, у меня обезвоживание.
– Я правда собиралась позвонить, – начинаю я, потому что собиралась. Сказала, что позвоню, как только выйду из отеля. Они обе с Лашель сегодня работают и, наверное, ждали моего звонка.
– Мэг, ты в порядке? – спрашивает она непривычно встревоженным, но нетерпеливым голосом.
Я непонимающе хмурю брови. Я не в порядке, но почему она звучит так, будто уже это знает? Неужели у нее есть связи в «Счастье сбывается»? Кто-то рассказал ей, что все прошло не очень?
– Эм… ну, прошло не очень, мне так кажется, и я потом все расскажу, но сейчас мне…
– Нет, я про… мне позвонили, потому что… потому что ты в новостях.
Я и не думала, что смогу испытать еще больший ужас в этот ужасный день.
– Я в новостях? – повторяю я медленно. Во рту у меня одновременно пересохло и полно слюны.
– Я тебе кое-что перешлю, ладно? Я потом мы поговорим. Когда сможешь.
Я киваю, хотя она меня не видит. Это кажется невозможным, но я спинным мозгом чувствую, что будет дальше.
– Хорошо, – сдавленно произношу я.
Ссылка приходит мне почти сразу. Я сажусь на диван, втыкаю в телефон зарядку. Сайт знакомый: манхэттенский блог сплетен, который иногда получает всеобщую огласку, но в основном освещает казусы в разреженном воздухе городской элиты. Даже поверхностно взглянув на слова в ссылке, я в страхе сглатываю.
Кликаю и читаю полную версию.
Неудавшийся зять Костеров не может забыть бывшую
Вся эта статья – если можно ее так назвать – будто кривое зеркало. Здесь Рид уже не гений, не герой со стальными нервами. Обидчивый парень, умный, но мстительный и не уверенный в себе. «Всем было ясно, что он ей не пара», – сообщает один из неназванных источников. «И он это понимал. Он был разбит, когда они расстались».
Я листаю дальше, отбрасывая мысль о реакции Рида на Эйвери – «разбит» – и продвигаясь к месту, когда в скандале появляется мое имя.
Согласно близким семье Костеров источникам, Сазерленд сопротивлялся решению Эйвери отменить свадьбу, не погнушавшись даже обвинить других в саботировании их отношений. Знакомые пары вспоминают его уверенность в том, что в свадебной программе, чей дизайн подготовила Мэг Макворт, теперь известная как «планировщица Парк-Слоуп», было зашифровано послание, будто их брак станет «ошибкой». «Да кому придет в голову искать в свадебной программе шифр?» – заявил один из наших источников. «У парня шарики за ролики заехали. Уверен, что он один стоит за этим мошенничеством».
«Нет!» – хочется крикнуть на этот глупый, ошибочный прямоугольник текста в защиту Рида. Уже вижу, как это мнение распространяется по Сети, будто огонь. Кому после этого будет интересно смотреть на числа? Разрыв с красивой светской принцессой куда интереснее.
«Но все было не так!»
Ну, или… не совсем так, если верить Риду. Насчет него, Эйвери, чувств между ними.
А ему надо верить, да?
Вот только… Рид не говорил, что показывал кому-то зашифрованные буквы. И не рассказывал, что о них знает кто-то еще.
«Без паники», – усмиряю я себя. – Он обещал объяснить».
Я глубоко вдыхаю, убеждая себя, что могло быть и хуже. Мое имя здесь указано, но никто не поверит обвинению в скрытом послании. Как говорит этот псевдодруг «Кто мог такое выдумать»?
Затем читаю дальше.
Может, ролики у Сазерленда и заехали, однако у нас есть доказательства его возможной правоты насчет программы Макворт. Мы достали одну из этих так и не пригодившихся программ: при желании слово «ошибка» легко находится. Неужели Планировщице Парк-Слоуп было известно то, о чем не знала мисс Костер? Мы попытались связаться с Макворт – которая, по нашим сведениям, все еще общается с Сазерлендом – с помощью формы на ее сайте и через магазин канцелярии, где она приторговывала своей зашифрованной мазней, но пока не получили ответа.
Под текстом фотография программы, где красным обведены буквы с моими озорными и мастерски нарисованными персонажами. Всему миру на обозрение. Слово, рисунки, шифр.
Ошибка.
♥ ♥ ♥
Не знаю, долго ли я сижу на диване, застыв в шоке, но к тому времени, как снова двигаюсь – совсем чуть-чуть, только чтобы взять пульт от телевизора, – за окном тускло и сумрачно. Телефон рядом периодически загорается: один неизвестный номер, затем другой – но каждый раз живот у меня скручивает от тревоги. «Может, это Рид», – думаю я каждый раз, но эта надежда обманула меня первые четыре раза, когда я снимала трубку и тут же становилась мишенью репортера.
Допрос за допросом забили весь телефон.
Не такой разговор мне так отчаянно сейчас нужен.
Он не звонит. Не пишет. Даже на электронную почту. Он совершенно точно не дома.
Остается только ждать.
Надо разобраться с клиентами. Позвонить Сесилии с Лашель. И, о боже, Ларк. Что же подумает Ларк, которая так переживает за конфиденциальность? Конечно же, у меня и так было мало шансов в «Счастье сбывается» после презентации моих прекрасных, но не в их стиле набросков. Но что же теперь? Теперь вероятность нанять Мэг Макворт существует в вечности, где-то между «никогда» и «ни за что, будь она хоть последним мастером по леттерингу во вселенной».