Любовь с чистого листа

Рид все еще смотрит на Эйвери, как на призрака. Красивейшего, сильнейшего призрака.

Он моргает, снова прокашливается.

– Я вышел поужинать, – отвечает он, будто он должен перед ней оправдываться.

Она улыбается.

– Тебе это полезно. Ты никогда не умел соблюдать баланс между работой и личной жизнью.

«Да и сейчас не умеет!» – хочу сказать я, но, конечно, это нелепо. Это не ярмарка невест Рида. Я молча сжимаю свой рожок. Никогда еще не чувствовала себя более неуместно, что, учитывая мою биографию, не шутки.

– И сейчас не умею, – отвечает он мрачно.

Эйвери закатывает глаза.

– Это все папа. Он так на тебя влияет.

Кадык Рида подскакивает при сглатывании.

– Да, – только и произносит он.

Эйвери как ни в чем не бывало смотрит то на меня, то на него.

– Здорово было встретить вас обоих, – говорит она, ступая к бордюру, где ее ждет темный седан, который я только что заметила. Она уже наполовину скрылась за открытой для нее дверью, как Рид смог наконец выдавить из себя пару слов:

– Да, – повторяет он. – И на тебя тоже.

Когда машина отъезжает, я делаю шаг в сторону, заметив наконец урну, куда можно выбросить этот проклятый рожок. Тянусь в сумку за санитайзером, чтобы вытереть липкую измазанную руку. «Дай ему пару минут», – говорю я себе. – Конечно, ему неловко. Они же собирались пожениться, в конце концов. Вспоминаю болезненные слова Сибби о том, что далеко не все надо превращать в скандал.

Может, сейчас не надо давить. Просто дам ему время.

– Мэг, – говорит он, подходя ко мне. Я зачем-то выкидываю пузырек санитайзера, который ни фига не сделал, только сильнее размазал растаявшее мороженое по моей руке.

Я широко и лживо ему улыбаюсь. Я уже забыла, как это делать, улыбка вышла странная и похожа скорее на гримасу. Он даже не притворяется и выглядит не менее шокированным и расстроенным, чем несколько минут назад.

– Ты в порядке? – спрашиваю я.

– Да, все хорошо. – Как и в случае с моей улыбкой, верится с трудом. – Просто не ожидал увидеть ее здесь.

– Ну, – оживленно отвечаю я. – Ее отец и правда здесь работает.

Он снова сглатывает.

– Да.

Мы уступаем дорогу прохожим. Мы занимаемся очень неподходящими вещами в очень неподходящем месте – блокируем пешеходный трафик. Хотя так приноровились избегать этого на наших прогулках. Ничего не в порядке. А больше всего Рид.

– Эй, хочешь еще немного прогуляться? Ты выглядишь…

– Я в порядке, – повторяет Рид. Затем мягко смотрит на меня. – У меня был шок, вот и все. Возможно, она… – Он не договаривает и одергивает закатанные рукава. Кажется, он даже рад, что край их не на запястьях, как он думал. – Она, кажется, сменила прическу.

Я хмурюсь. Прическа у Эйвери точно такая же, как всегда. То есть идеальная.

Впервые вижу Рида таким потерянным. Таким скрытным. Таким… нечестным.

– Послушай, Рид, я уверена, это было…

– Мне пора вернуться. – Он раскатывает рукава, руки очень напряженны. – Я, наверное… я уже пойду.

– Да, конечно. Можем после поговорить, если хочешь. Я могу поехать к тебе, я взяла свои материалы…

Застегивая манжет рубашки, он кряхтит.

– Я буду поздно.

– Ладно. – Несколько мгновений я стою и наблюдаю за ним. Скажет ли он что-то еще? Скажет ли: «Но да, подожди меня».

Не говорит. Только:

– Я позвоню. – Затем смотрит мне в глаза и в одно мгновение стирает из них всю грусть, которая там была. Теперь его взгляд ничего не выражает, будто ничего не случилось. – Вызвать тебе такси?

– Нет, я… эм, доберусь.

Я уже собралась идти, но тут Рид ловит меня за руку и притягивает к себе. Затем обнимает меня рукой за талию и прижимает, с каким-то отчаянием, как в ту ночь в подвале дома его родителей. Он наклоняется и шепчет мне на ухо:


– Прости, – произносит он так тихо, что приходится напрячься, чтобы расслышать. – Спасибо, что приехала. Что поужинала со мной. Я слегка отстраняюсь, ладонью касаясь его щеки, и смотрю в глаза. Теперь в них все смешалось. Грусть и вина. Своими пытаюсь выразить вопрос.

– Мы это обсудим, – говорит он. – Обещаю. Но мне пора возвращаться.

Я киваю и улыбаюсь, чмокая его. Наверное, мне должно быть лучше от того, что он все понял. Я даю ему время. Это не скандал. Просто некомфортная тема, на которую ему сперва надо подумать в одиночестве. И он пообещал поговорить об этом.

Однако, когда я все же ушла, сердце у меня тяжело и неприятно ухнуло.

Чувствую, этому обещанию я совсем не могу верить.

Глава 18

В пятницу днем я сижу на мягком сдвоенном сиденье у арендованного конференц-зала в огромном роскошном отеле Мидтауна. За дверями напротив девять членов креативной команды «Счастье сбывается» возвращаются на свои места после долгого обеда, перед которым у них были уже две презентации. Я приехала пятнадцать минут назад, отметилась на стойке регистрации в соответствии с инструкциями, присланными мне по электронной почте на прошлой неделе, сотрудница отеля сделала краткий звонок, и через пару минут меня встретил энергичный молодой человек Дэниел, который посвятил меня в подробности утра команды по дороге к месту ожидания. Он же заказал мне кофе, или чай, или воду, и вдобавок тонкий буклет о материнской компании «Счастье сбывается» – флоридской фирме-дистрибьюторе товаров для творчества, которая занимается производством всего – от пряжи до инструментов для скрапбукинга и изготовления бижутерии. Дэниел трижды обратился ко мне как к «мисс Макворт» и сказал, что болеет за меня, хотя мне кажется, что он то же самое говорил и двум другим художникам до меня.

Я глубоко вдыхаю, стараюсь игнорировать навязчивое чувство, будто мне здесь не место и что-то не так.

Надо быть уверенной в себе на сто процентов. Рядом в портфолио лежат оригиналы набросков, готовые, чтобы выложить их перед командой точно так же, как и вчера во время репетиции в моем родном уютном магазинчике. Сверху лежит планшет и адаптер, который я купила специально для сегодня, чтобы подключиться к проектору, о котором мне два дня назад по имейлу написал ассистент (не Дэниел) из «Счастье сбывается». На мне стильное платье А-силуэта из темного денима, ярко-желтый пояс, золотые браслеты и серьги-кольца. И что важнее всего, в голове я повторяю выступление – выученное и отточенное, получившее хвалебные отзывы скромной аудитории друзей из магазинчика.

Но что-то не так.

Уже который раз за сегодня мне хочется нарушить данное себе обещание – достать телефон и проверить сообщения. За последние два дня, со встречи на Саут-Стрит-Сипорт, я то и дело отвлекалась на это, волновалась, почти впала в зависимость. Я слишком часто пялилась на сообщения от конкретного человека, пытаясь разгадать какой-то шифр в его безликих вежливых словах:

Прости, что так и не позвонил, я рано ухожу на работу и буду в офисе допоздна.

Каждый раз при чтении таких сообщений в меня закрадывался ужас, знакомый мне по нескольким месяцам таких же вежливых отмашек от Сибби. Я цепляюсь за наши звонки между этими сообщениями: один был вчера, после моей репетиции, а второй сегодня в 7:05, точно через пять минут после моего будильника. Во время звонков он оба раза извинялся за то, что ему приходится так много работать. Сказал, что скучает. Спросил, готова ли я к презентации, нервничаю ли, сделала ли я растяжку. Уклонился от ответа на вопрос, как он.

– Занят, – ответил он. – Устал.

Вчера вечером, когда я последний раз повторяла презентацию у себя дома, в домофон позвонили, и у меня сердце перехватило в радостной надежде. Но оказалось, это всего лишь доставка – двенадцать желтых роз и карточка с незнакомым почерком. «Мэг, – начинали каракули сотрудника цветочного магазина. – Ты готова. Завтра мы отпразднуем твое выступление вместе. Я обещаю. – Рид».

Но это обещание меня не убедило. Мы ведь даже до предыдущего не дошли.

Я выкинула карточку, оставив цветы.

«Все нормально, – убеждаю я себя, впиваясь пальцами в бедра. – Ты готова. Ты этого хочешь. Не отвлекайся. Не дай себе впасть в ступор».

Я концентрируюсь на дыхании, считаю выдохи. Ненадолго прикрываю глаза, пытаясь по совету Сесилии представить себя в конференц-зале, уверенно выступая с проектом.

– Мэг? – зовет женский голос, не дав мне полностью уйти в эту визуализацию.

Темноволосая девушка, пришедшая сопроводить меня в зал, представилась Ивонной – моим первым контактом из «Счастье сбывается». Вживую это яркая и энергичная девушка, под стать своему голосу по телефону. На ней летний сарафан с ярко-розовыми цветами и каблуки, добавляющие двенадцать сантиметров к ее миниатюрному росту. Она так рада нашей встрече, что это прибавляет мне уверенности, визуализация больше не нужна.

Обстановка в конференц-зале тоже очень дружелюбная. Мне не хватает естественного освещения магазинчика, моих друзей и красивой, успокаивающей канцелярии вокруг, но команда встречает меня очень приветливо и, пока я располагаюсь, положительно отзывается о моей работе в соцсетях. Спустя пару минут оригинальные наброски уже на столе, каждый под листом черной матовой бумаги, которые члены команды будут открывать по ходу презентации на экране. Сканы хороши, но не сравнятся с набросками на бумаге.

Я начинаю.

Делаю все точно так же, как на вчерашней репетиции: представляю себя и свой вдохновленный прогулками по городу проект. Сначала рассказываю о навеянном винтажной тематикой оформлении, где заголовки напоминают старые вывески, краски приглушенные, с эффектом потертости, которого пришлось добиваться целую вечность. Затем деревья – мои милые, восхитительные деревья, – ветви и листья раскинулись по страницам, украшенным мелким простым шрифтом с засечками, который не отвлекает от орнамента. И наконец, мое любимое оформление, сделанное примерно за последние две недели, когда из-за занятости Рида я начала скучать по нашим прохладным весенним прогулкам. Каждый месяц – это скрытый намек на определенный район, по которому мы гуляли, а шрифты на разворотах отсылают к архитектуре или характеру тех мест. Тонкие линии, как маршруты поездов или улицы, ведут от одной страницы к следующей. Если знаешь НьюЙорк, ты это заметишь или не заметишь. Но каждая страница особенная, и, переворачивая, создается ощущение, будто ты в совершенно другом месте. Путешествуешь, но все же остаешься в пределах одного большого пространства.

Когда я выступала перед Сесилией, Лашель и Ларк, в их лицах смешались гордость и восхищение, охи и ахи сопровождали каждый слайд и открывание наброска. Сесилия даже, утерев слезы в конце, призналась, что гордится тем, как я выросла, как усовершенствовала свое искусство.

Конечно, команда «Счастье сбывается» должна быть более критичной, но я довольно быстро замечаю, как меняется настроение в зале: опущенные головы, нахмуренные брови. Я смотрю на экран – неужели с проектором что-то не так, или наброски неправильно отображаются, или что-то сломалось?

Однако все выглядит, как я и хотела.

Здесь точно что-то не так.

– Эти рисунки необычны тем, – приступаю я к финальной части презентации, – что они не только про цвет, время года или какой-то праздник. Они взаимосвязаны, гендерно нейтральны и…

– Мисс Макворт, – обращается ко мне мужчина из угла стола. Я нервно сглатываю, цепляясь за пульт от проектора, как будто за нить жизни.

– Да?

– Это красиво, и вы очень талантливы. Но, думаю, я выражу общее мнение, если скажу, что ваши сегодняшние работы удивили нас, учитывая то, что представлено у вас на сайте и в социальных сетях.

– Билл, – вмешивается Ивонна предостерегающе. Затем смотрит на меня и улыбается, как бы подбадривая, но с каким-то снисхождением. – Продолжайте, Мэг, – говорит она, будто все остальные присутствующие – формальность или щедрость. «Она же столько сделала», – будто подразумевает она.

Я смотрю на них, и на секунду ко мне возвращается старый рефлекс замять, сгладить ситуацию. Продолжать речь, будто я и не заметила никакой напряженности в воздухе.

Но я буду бороться за свой проект.

Я поворачиваю голову в сторону проектора, несколько секунд изображая раздумья, будто Билл только что открыл мне великую тайну моей собственной работы.

– Очень верно подмечено, Билл. Это очень не похоже на то, что я обычно делаю в планерах. Возможно, вы имеете в виду, что меня больше знают за… характерный озорной стиль?