Любить, бояться, убивать
Часть 26 из 48 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
Паша коротко взглянул на меня. Я подтвердила, кивнула.
– Хорошо. Расскажи мне подробно, – велел Паша, – сколько было времени, когда Ольга отправилась в лабиринт?
– Я на часы не смотрел. Но квест начался в десять. Под пол в прозекторской Ольга падает где-то через двадцать пять минут. А ко мне она заглянула… ну, в половине одиннадцатого примерно. Может, чуть позже.
– А винтовку когда взяла?
– Не знаю. Она у нее уже в руках была.
– А зачем и когда она надела перчатки?
Я затаила дыхание.
Но Костя не смутился и не запнулся:
– Да это все та клиентка, дура. Она в кунсткамере истерику устроила. Банку с пальцем разбила. А это ведь настоящее пособие, палец человеческий и формалин настоящий, Роман на судмедэкспертизе купил. Знаете, как воняет? И пол может разъесть. Миша, как увидел, сразу Ольге через наушник сообщил. Я-то с бочкой занят, Рома в лабиринте. Так что убирать ей пришлось. Как с формалином без перчаток возиться? А потом, видно, снять забыла.
– Все складно у тебя, – покачал головой Паша. – А ты полицейским рассказал, что Ольга под кайфом была? И шла в лабиринт Рому пугать?
– Вот еще! – фыркнул Пирожников. – Я никогда не выдаю лишнюю информацию.
– А нам почему рассказал?
Костя приумолк. Дотянулся до холодильника. Достал водку. Аккуратно разлил – по двум стопкам, ровно по двадцать миллиграмм в каждую. Нарезал на четыре части соленый огурчик. Выпил, закусил. Разрозовелся. Пробормотал:
– Вы удостоверения в нос не тычете. И не орете. Да и Ольгу надо выручать. Раз ее увезли – значит, подозревают. А я точно знаю: она никого не убивала. Просто шутила.
– Значит, по твоей версии, убил Михаил? – уточнил Синичкин.
– Это не версия, а метод исключения, – терпеливо повторил Пирожников. – Если мы трое не убивали, то остается только он.
– И какой у него мотив?
– Я не знаю точно. Но Мишке очень деньги нужны.
– Зачем?
– Он игрок. Постоянно какие-то рулетки, лотереи, ставки спортивные. Не высыпается, подработки берет, ночами программы компьютерные пишет. Но лудоману, насколько я знаю, честных денег никогда не хватит. Возможно, клиента ему заказали, и он согласился, чисто бабла срубить. Но это только мое предположение.
– А возможность убить у него была?
– Почему нет? В операторской Мишка один. Когда зашел, вышел – никто не контролирует. Как пройти мимо камер, лучше всех нас знает – сам их устанавливал.
– Вам Михаил не нравится? – сунулась я.
– Не очень.
– Почему?
– Он некрасиво ест. И любит глупо шутить. Однажды мне в рюкзак руку от трупа подложил. Неприятно.
– Только поэтому подставляешь?
Пирожников ответил с неприкрытым раздражением:
– Да сколько повторять вам! Я никого не подставляю! Рассказываю, как было на самом деле!
– Выпей еще водки, – посоветовал Синичкин.
– Нет. Я уже выпил четыре стопки. А шесть – это много.
– Так выпей пять.
– Слушай, что ты пристал? – окончательно взъярился Пирожников. – Какое тебе дело до моей водки? Есть вопросы – давай. Нету – вали.
– Ты когда-нибудь раньше встречал покойного?
– Н-нет.
– Почему заикаешься?
– Потому что думал. Я на квестах давно. И покойный на них часто ходил.
– Откуда знаешь?
– Тоже по телику сказали. И я сразу стал вспоминать: где мы могли пересекаться?
– Вспомнил?
– Да. В смысле, нет. Не пересекались.
– А тебе что-то показалось в его поведении необычным, странным?
– Нет.
– А в поведении его девушки?
– Ну… она реально боялась. Не притворялась, как многие девчонки, а честно – очень не хотела идти. А этот Руслан ее, видно, заставил. Хотя насильно на перфоманс тащить нельзя. Бывали случаи: у людей от страха реально крышу срывало.
– Костя, а ты сейчас как? Без содержания или в отпуске? – вдруг сменил тему Паша.
Пирожников пожал плечами:
– Ромчик меня, конечно, попросил хотя бы неделю подождать. Но я думаю: закроют все равно «Школу танцев» после такой истории. Так что бегу с тонущего корабля. Уже на форумы кинул, что свободен. И несколько предложений получил. Выбираю.
Я не удержалась:
– Костя, а ты как вообще к людям относишься?
Паша взглянул укоризненно, но Константина вопрос не смутил.
Он спокойно отозвался:
– Я терплю их рядом с собой. Но только в случае крайней необходимости.
И поднялся:
– Давайте, я вас провожу.
– Спасибо за помощь, – протянул ему руку Синичкин.
Костя на рукопожатие ответил – но с очевидным неудовольствием.
А дверь за нами закрывал и вовсе со счастливой улыбкой на лице.
– Жуткий тип, – прокомментировала я, едва мы вошли в лифт.
– И тоже что-то недоговаривает, – кивнул Паша.
– Так надо было колоть его!
– Успеем еще. Колоть надо, когда у тебя есть козыри на руках. А их пока не имеется.
– Но Роман, нам, похоже, врет – будто не знал, что Ольга употребляет. И может, конечно, у меня тоже мания… Но у тебя не возникло ощущение, что клиента покойного эти типы раньше встречали? Оба. И Роман, и Костя?
– Не исключено, – кивнул Паша.
– Что дальше делаем?
– Надо пообщаться с остальными по списку. С Мишей, с Ольгой. Их версию услышим. И тогда уже от полной картины будем танцевать.
Мне план действий показался слишком рассудочным и монотонным, но спорить с шефом я не осмелилась.
* * *
С десяти до полудня Михаил провел едва ни худшие два часа своей жизни. Следователь (тощая, климактеричная тетка, которую все называли Степановна) задавала кучу идиотских вопросов, а едва он хотя бы на минуту задумывался, начинала запугивать. Статья 307 – если соврешь, статья 308 – если вообще откажешься говорить. Или грозила, что достанет постановление, и он прямо сейчас превратится из свидетеля в обвиняемого.
Миша с правоохранительными органами прежде сталкивался, очень их не любил и сейчас вертелся, словно уж на сковородке. Его аргументы – зачем стрелять в человека, кого видишь впервые в жизни? – словно о каменную стену разбивались. А когда тетка-следователь заявила ему в лицо: «Я знаю, что убил именно ты, и докажу это», администратор окончательно запаниковал.
Мелких грешков за ним имелось немало. Сайты порнографические рисовал. Просроченные кредиты имел. Пару раз попадался на воровстве в магазинах. И если сейчас на него заведут уголовное дело – все его подвиги превратятся в отягчающие обстоятельства.
– Почему в 22.47 не работала видеокамера? Не смей рассказывать, что сломалась. Где видеозапись? Мы все равно найдем! – давила Степановна.
Запись находилась у него в кармане – в памяти телефона, – и Миша страшно боялся, что сейчас прикажут: все вещи на стол, мобильник конфискуют, взломают пароль…
– Хорошо. Расскажи мне подробно, – велел Паша, – сколько было времени, когда Ольга отправилась в лабиринт?
– Я на часы не смотрел. Но квест начался в десять. Под пол в прозекторской Ольга падает где-то через двадцать пять минут. А ко мне она заглянула… ну, в половине одиннадцатого примерно. Может, чуть позже.
– А винтовку когда взяла?
– Не знаю. Она у нее уже в руках была.
– А зачем и когда она надела перчатки?
Я затаила дыхание.
Но Костя не смутился и не запнулся:
– Да это все та клиентка, дура. Она в кунсткамере истерику устроила. Банку с пальцем разбила. А это ведь настоящее пособие, палец человеческий и формалин настоящий, Роман на судмедэкспертизе купил. Знаете, как воняет? И пол может разъесть. Миша, как увидел, сразу Ольге через наушник сообщил. Я-то с бочкой занят, Рома в лабиринте. Так что убирать ей пришлось. Как с формалином без перчаток возиться? А потом, видно, снять забыла.
– Все складно у тебя, – покачал головой Паша. – А ты полицейским рассказал, что Ольга под кайфом была? И шла в лабиринт Рому пугать?
– Вот еще! – фыркнул Пирожников. – Я никогда не выдаю лишнюю информацию.
– А нам почему рассказал?
Костя приумолк. Дотянулся до холодильника. Достал водку. Аккуратно разлил – по двум стопкам, ровно по двадцать миллиграмм в каждую. Нарезал на четыре части соленый огурчик. Выпил, закусил. Разрозовелся. Пробормотал:
– Вы удостоверения в нос не тычете. И не орете. Да и Ольгу надо выручать. Раз ее увезли – значит, подозревают. А я точно знаю: она никого не убивала. Просто шутила.
– Значит, по твоей версии, убил Михаил? – уточнил Синичкин.
– Это не версия, а метод исключения, – терпеливо повторил Пирожников. – Если мы трое не убивали, то остается только он.
– И какой у него мотив?
– Я не знаю точно. Но Мишке очень деньги нужны.
– Зачем?
– Он игрок. Постоянно какие-то рулетки, лотереи, ставки спортивные. Не высыпается, подработки берет, ночами программы компьютерные пишет. Но лудоману, насколько я знаю, честных денег никогда не хватит. Возможно, клиента ему заказали, и он согласился, чисто бабла срубить. Но это только мое предположение.
– А возможность убить у него была?
– Почему нет? В операторской Мишка один. Когда зашел, вышел – никто не контролирует. Как пройти мимо камер, лучше всех нас знает – сам их устанавливал.
– Вам Михаил не нравится? – сунулась я.
– Не очень.
– Почему?
– Он некрасиво ест. И любит глупо шутить. Однажды мне в рюкзак руку от трупа подложил. Неприятно.
– Только поэтому подставляешь?
Пирожников ответил с неприкрытым раздражением:
– Да сколько повторять вам! Я никого не подставляю! Рассказываю, как было на самом деле!
– Выпей еще водки, – посоветовал Синичкин.
– Нет. Я уже выпил четыре стопки. А шесть – это много.
– Так выпей пять.
– Слушай, что ты пристал? – окончательно взъярился Пирожников. – Какое тебе дело до моей водки? Есть вопросы – давай. Нету – вали.
– Ты когда-нибудь раньше встречал покойного?
– Н-нет.
– Почему заикаешься?
– Потому что думал. Я на квестах давно. И покойный на них часто ходил.
– Откуда знаешь?
– Тоже по телику сказали. И я сразу стал вспоминать: где мы могли пересекаться?
– Вспомнил?
– Да. В смысле, нет. Не пересекались.
– А тебе что-то показалось в его поведении необычным, странным?
– Нет.
– А в поведении его девушки?
– Ну… она реально боялась. Не притворялась, как многие девчонки, а честно – очень не хотела идти. А этот Руслан ее, видно, заставил. Хотя насильно на перфоманс тащить нельзя. Бывали случаи: у людей от страха реально крышу срывало.
– Костя, а ты сейчас как? Без содержания или в отпуске? – вдруг сменил тему Паша.
Пирожников пожал плечами:
– Ромчик меня, конечно, попросил хотя бы неделю подождать. Но я думаю: закроют все равно «Школу танцев» после такой истории. Так что бегу с тонущего корабля. Уже на форумы кинул, что свободен. И несколько предложений получил. Выбираю.
Я не удержалась:
– Костя, а ты как вообще к людям относишься?
Паша взглянул укоризненно, но Константина вопрос не смутил.
Он спокойно отозвался:
– Я терплю их рядом с собой. Но только в случае крайней необходимости.
И поднялся:
– Давайте, я вас провожу.
– Спасибо за помощь, – протянул ему руку Синичкин.
Костя на рукопожатие ответил – но с очевидным неудовольствием.
А дверь за нами закрывал и вовсе со счастливой улыбкой на лице.
– Жуткий тип, – прокомментировала я, едва мы вошли в лифт.
– И тоже что-то недоговаривает, – кивнул Паша.
– Так надо было колоть его!
– Успеем еще. Колоть надо, когда у тебя есть козыри на руках. А их пока не имеется.
– Но Роман, нам, похоже, врет – будто не знал, что Ольга употребляет. И может, конечно, у меня тоже мания… Но у тебя не возникло ощущение, что клиента покойного эти типы раньше встречали? Оба. И Роман, и Костя?
– Не исключено, – кивнул Паша.
– Что дальше делаем?
– Надо пообщаться с остальными по списку. С Мишей, с Ольгой. Их версию услышим. И тогда уже от полной картины будем танцевать.
Мне план действий показался слишком рассудочным и монотонным, но спорить с шефом я не осмелилась.
* * *
С десяти до полудня Михаил провел едва ни худшие два часа своей жизни. Следователь (тощая, климактеричная тетка, которую все называли Степановна) задавала кучу идиотских вопросов, а едва он хотя бы на минуту задумывался, начинала запугивать. Статья 307 – если соврешь, статья 308 – если вообще откажешься говорить. Или грозила, что достанет постановление, и он прямо сейчас превратится из свидетеля в обвиняемого.
Миша с правоохранительными органами прежде сталкивался, очень их не любил и сейчас вертелся, словно уж на сковородке. Его аргументы – зачем стрелять в человека, кого видишь впервые в жизни? – словно о каменную стену разбивались. А когда тетка-следователь заявила ему в лицо: «Я знаю, что убил именно ты, и докажу это», администратор окончательно запаниковал.
Мелких грешков за ним имелось немало. Сайты порнографические рисовал. Просроченные кредиты имел. Пару раз попадался на воровстве в магазинах. И если сейчас на него заведут уголовное дело – все его подвиги превратятся в отягчающие обстоятельства.
– Почему в 22.47 не работала видеокамера? Не смей рассказывать, что сломалась. Где видеозапись? Мы все равно найдем! – давила Степановна.
Запись находилась у него в кармане – в памяти телефона, – и Миша страшно боялся, что сейчас прикажут: все вещи на стол, мобильник конфискуют, взломают пароль…