Лягушачий король

– От него разило какой-то дешевкой. Но твои сгнившие мозги подсказали тебе, что кто-то опять покушается на Лиану. Ты пошел за беднягой и убил и его, хотя точно знал, что это не те духи, а другие!

– Я не знал…

Егор уже не соображал, что говорит; по лбу его катились капли пота.



Это была даже не кукла, а наспех слепленный голем, они совсем расслабились и подсунули ему дрянную оболочку, заполненную жиром и фаршем, на которой выцарапали «Лиана», как будто это могло его обмануть.



– Ты прекрасно все знал! Вот почему ты предпринял отчаянную попытку остановиться, написав книгу. Лиана хотела, чтобы ты стал писателем? Так? Она видела тебя получающим Букера? Повторяла тебе: мальчик, ты станешь великим, я буду гордиться таким сыном?

Егор дрожащей ладонью вытер пот. Запах давил на него: розы, гвоздики, амбра, мох… Где мама, где? Она должна быть здесь, с ним… Она высмеивала его, когда он пошел на режиссерский. Он поклялся ей, что режиссура – лишь путь к писательской славе. Все это нужно для того, чтобы набрать материал. А затем он выстрелит книгой. Он соберет все премии. Этот человек перед ним – очередная кукла…

– Но ты же бездарность, – усмехнулся сыщик ему в лицо. – У тебя ограниченная фантазия. Ты не способен ничего выдумать! Относительный успех твоих постановок вызван их эпатажностью и грамотным пиаром. Не удивлюсь, если ты покупаешь рецензии.

– Не смей меня оскорблять…



мама он лжет не слушай его



– А вот память у тебя блестящая! Ты единственный правильно запомнил, какого цвета были туфли на Домбровской, – не считая Ивана Ельчукова. Ты хранишь в своей голове, как безумный старик в сундуке, каждую мелочь. Эти детали тебя и погубили. Ты нанял Льва Котляра, а тот от своего имени заключил контракт с издательством, и тебе подогнали Олега Юренцова. Он должен был придавать твоему пафосному бреду про воссоединение с мамой подобие литературности. Но тут твои ангелы жестоко над тобой подшутили. Олег проходил свидетелем по убийству Светы Капишниковой, и он тебя узнал.

Егор рванул ворот рубашки, оторванная пуговица запрыгала по столу. Илюшин накрыл ее ладонью. «Кот словил мышонка», – подумал Егор. Мысли путались.

– Ты до тупого прямолинеен, – насмешливо сказал сыщик. – Актрису заменил на балерину. Посвятил ей три убийства. И под руку с любимой отправился в рай. Господи, тебя же в институте учили! Ты книжки читал! Куда делась вся твоя образованность, Егор?

Олейников схватил пробегавшую мимо официантку за рукав. Молча ткнул в свою чашку, показывая, что ему нужна еще одна. Девица с глупым лицом уставилась на него. Кофе был допит лишь до половины.

– Вам напиток не нравится?

– Нравится, – каркнул он. – Принесите еще!

Девица переглянулась с частным сыщиком, словно призывая его в свидетели чужой глупости, пожала плечами и ушла.

В другое время Егор поставил бы ее на место. Но он понимал, что если позволит себе хотя бы замечание, черная клокочущая волна хлынет изнутри и снесет все вокруг.

Он огляделся. Его трясло, как при ознобе. Толстая тетка у стены. Парочка за дальним столиком. Огромный бритый мужик с глазами как дырки от пуль… Почему у них такие уродливые лица?

– А идиотская затея со скупкой книг? – Сыщик откровенно насмехался. – Гниль поразила твой мозг, да? Ты перестал соображать, что делаешь. Пришел полюбоваться, как выглядит твой роман на полках магазина, как покупатели лавиной сметают прилавки, чтобы его приобрести. Открыл – и увидел, что Юренцов на согласованный рисунок нанес какие-то надписи. Смог расшифровать – и понял, что этот мерзавец подставил тебя, предал, рассказал всему миру то, о чем знал только ты. Тебя захлестнула паника. Ты спешно скупил все экземпляры в магазине, заставил Котляра выкупить оставшийся тираж. Что, так страшно было, что люди расшифруют запись Юренцова и каждый из прочитавших поймет, что ты – убийца? Будет тыкать в тебя пальцем? «Я всегда знала, что он законченный псих»! – Илюшин передразнил Эллу Домбровскую. – Если бы ты не запаниковал, ты не попался бы, идиот! Потому что всем было наплевать на рисунок Юренцова и тем более на какую-то дурацкую надпись вокруг него. Тебе достаточно было тихо убить Олега – и только! Все прошло бы незамеченным. Но ты кинулся изымать свои драгоценные «Песни ангелов». И напал на сотрудницу магазина, которая унесла один экземпляр с собой. – Илюшин укоризненно покачал головой. – Бить женщину! Фу, Егор! Что сказала бы мама! А хотя нет, постой… – Он преувеличенно нахмурился. – Лиана и сама любила распускать руки! Я слышал, она расцарапала лицо Ельчуковой! Могу представить, как доставалось тебе! Она тебя часто била, Егор?

– Она меня пальцем не трогала…

– А шрам у тебя от падения с велосипеда, ага.

Илюшин протянул руку и почти дотронулся до уха Егора.

Олейников отшатнулся.



это было только один раз только один я это заслужил мама сказала что я это заслужил а она никогда мне не врет



– У тебя… нет… никаких…

– …доказательств? Их не было, пока шесть дел не объединили в одно. Но твой приятель уже дает показания, что ты брал мотоцикл в день убийства Грибалевой и они не видели тебя на протяжении пяти часов. А ведь есть еще вдова Льва Котляра! Она, представь, следила за мужем, и подглядела, как вы с ним встречались. Но когда ей показали записи, она тебя опознала. А самое главное – компьютер Юренцова! Да-да, до которого ты так хотел добраться. Ты ведь технический кретин, помимо прочего, Егор.



этот сыщик кукла он просто кукла самое талантливое их детище плод изощренного ума не нужно его слушать это песни демонов вот как он назовет свою новую книгу в которой разоблачит всех кукол до единой



– Это Котляр хранил всю информацию на жестком диске. А Юренцов копировал твои письма в «облако», как раз на случай, если ты доберешься до него. Ты версификатор, Егор. Выдаешь якобы творческий продукт, однако в действительности у тебя нет никакого дара – только его имитация. Версификаторы всегда спесивы. Ты сменил три интернет-кафе, из которых отправлял свои письма, и думаешь, тебя никогда в жизни не вычислят? Прямо сейчас, пока мы с тобой разговариваем, следственная группа изымает записи с камер наблюдений во всех трех. Ты знал, что они хранятся не меньше шести месяцев?




господи где же кофе почему никто не идет к нему на помощь это безжалостно так нельзя

– Ты кукла, – вслух проговорил Егор онемевшими губами. – Просто кукла.

– Это параноидный бред, – отрезал Илюшин.

– Неправда. Я нормален. – Каждое слово давалось ему с трудом. Он поискал взглядом на столе нож, хотя бы вилку, но под рукой не было ничего, кроме двух чашек. И на других столиках тоже, как назло… а он должен… кукла должна замолчать… так не может продолжаться…

Макар рассмеялся ему в лицо.

– Твоя мать была сумасшедшей. Ты унаследовал ее болезнь. Но Лиана убила только себя, а ты утащил в могилу шесть человек. Ты ничтожество, Егор! Книга, которую ты написал, – такая феерическая дрянь, что Лиана пустила бы ее на растопку…

– Закрой рот! – заорал Егор.

Черная волна, которую он так долго удерживал внутри, выбила дверь и хлынула наружу, неся с собою сладость розы и горечь смолы; горечь царапала язык; сладкий мед вскипел в его зрачках. Он вскочил, забыв, где находится. Но испуганные лица, повернувшиеся к нему, – теперь он ясно это видел, – были вырезаны из картона и прикреплены к вешалкам с одеждой. Кому вы страшны, сказала Алиса, вы всего-навсего колода карт. Их было двое в стеклянном доме, он и сероглазая кукла со светло-русыми вихрами. Егору бросилось в глаза, что это льняные нитки. Отчего он раньше не замечал?

– Ты опозорил свою мать! – отчеканила кукла. – Хотел прославить ее имя? Ты этого добился! Ее имя навсегда будет связано с тобой – больным ублюдком, убившим шестерых невинных людей… ТЫ ЕЕ ПОСРАМИЛ!

Этого Егор не мог выдержать. Он бросился на куклу, повалил ее и принялся молотить без разбора,

– ОНИ НЕ БЫЛИ НЕВИННЫ! – надрывался он. – Это были куклы! Они притворялись ею!

Его оторвали от сыщика, будто пушинку. Остатками сознания Егор успел изумиться огромной силе, сотворившей это. Толстуха, до последнего сидевшая к ним спиной, повернулась, и он узнал воровку, которая пыталась украсть его книгу. Мужчина и женщина стояли возле куклы, помогая ей встать. Егор бессильно задергался, но ощутил лишь острую боль, пронзившую предплечья. Он висел в воздухе; ноги не доставали до пола.

А потом черная вода поднялась до самого верха и затопила его.

Напоследок он успел услышать, как поднявшаяся кукла произносит:

– Назначаю тебя, Серега, главным ангелом Московской области. Только, ради бога, не пой!





Глава 18

Татьянин день




После завтрака я оставила детей с мужем и под предлогом похода в магазин вышла из коттеджа. Ева, Илья и Антон отправились заниматься песочной кучей. К счастью, наш отпуск запомнится детям строительством города, а не только смертью доброй соседки. Мальчишки, прогонявшие Антона, присоединились к общему развлечению, как и предсказывал мой муж. Антошка из липучки-приставалы превратился в сына-того-самого-дяди-Ильи!

Жених Варвары пока не появлялся.

Я надеялась, что не скоро его увижу, но встреча меня не пугала. Воспитание всегда спасает в неловких ситуациях.

Впереди показался шлагбаум. В рюкзаке у меня за спиной лежали: бутылка из-под пива, пустой стаканчик (Ульяна запивает из него утренние таблетки от давления), коробочка конфет, из которой Кристина утащила шоколадный трюфель, и чашка Варвары.

Черный «Хендай» мигнул мне фарами. Я нажала на кнопку брелока, шлагбаум открылся, и машина медленно вползла в «Солнечное».

Боровик оказался бойким и до отвращения жизнерадостным человеком. Я ничего не имею против бодрых людей, но его поведение отдавало весельем на похоронах.

Однако к делу детектив подошел грамотно.

Сначала потребовал предметы, с которых нужно было снять отпечатки. «Пока свеженькие», – как он выразился. Я и не знала, что у отпечатков, оказывается, есть срок годности.

Боровик оставил меня сидеть впереди, а сам перебрался на заднее сиденье, где у него стоял чемоданчик вроде тех, с которыми обычно приходят вызванные на дом мастера по маникюру. Я, подражая Григорию, бралась за бутылку и все остальное, что складывала в рюкзак, в тонких латексных перчатках. Боровик похвалил меня за предусмотрительность, тут же добавив, что ничего страшного не случилось бы и без перчаток, просто-напросто «сняли бы и ваши пальчики». Но мне не хотелось возвращаться к Харламовым с перепачканными ладонями.

Боровик развлекал меня с заднего сиденья рассказами о том, как можно самостоятельно изготовить дактилоскопический порошок из кукурузного крахмала и копоти. Копоть предполагалось соскабливать с донышка керамической миски. Я возразила, что вместо возни с миской и копотью предпочту нанять профессионала, и он в ответ довольно хохотнул.

Но вскоре он умолк. Некоторое время мы провели в тишине, нарушаемой его кряхтением.

– Готово, – сказал наконец Алексей. – Теперь рассказывайте, где холодильник. У вас дома? Обитатели имеются?

– Сначала отдайте мне, пожалуйста, чашки и… прочее.

Пивную бутылку я сразу выкинула в мусорный контейнер. Возвращаясь к машине, заметила Богуна, входившего в калитку. К счастью, он сразу свернул на боковую дорожку и скрылся в глубине переулка. Воображаю, как Ульяна вцепилась бы в новость о том, что жена ее сына среди бела дня садится в машину к какому-то сомнительному типу!

Надо не забыть зайти в магазин на обратном пути…

– Холодильник-то где? – поторопил меня Боровик.

– Нам нужно проехать вперед и перед киоском свернуть налево.