Лягушачий король

И все-таки – зачем, зачем ему книга? Да еще и под псевдонимом, да еще и написанная кем-то другим.

Пока единственная серьезная ошибка Хроникера – то, что он оставил попытки проникнуть в квартиру Юренцова. Испугался. Каких-то семь-восемь минут побился об чужую дверь, как бабочка, и улетел. Во-первых, с крыльев бабочки могла нападать пыльца. А во-вторых, в компьютере Юренцова – след к его норе. Понятно, что Хроникер не идиот: наверняка ему хватило ума не использовать собственный компьютер. Но когда по этому следу пустят профессионалов, его дилетантские уловки вряд ли ему помогут».

«Не “когда”, а “если”», – поправил он самого себя.



Смартфон нежно квакнул: пришло сообщение от Бабкина.

«Юлия Марковна Котляр». Фото, адрес и телефон.

Макар отправил в ответ смайл с поцелуйчиком и ухмыльнулся, представив лицо напарника, когда тот получит слащавую картинку. Спустя пять секунд кваканье повторилось. На этот раз Макар не удержался от смеха: Бабкин мгновенно парировал смайлом с боксерской перчаткой. Намек был прозрачен.

С присланной во вложении фотографии на него смотрела смуглая женщина с пышной прической и маленькими глазами, похожими на изюминки, утопленные в тесте.

Прежде чем позвонить вдове юриста, Илюшин помедлил. Только что у этой женщины погиб муж. Разговор будет не из легких.

«А что поделать?» Он пожал плечами и набрал номер.

– Алло, – сказали в трубке низким контральто.

– Юлия Марковна? Здравствуйте. Меня зовут Макар Илюшин. Я занимаюсь расследованием нескольких смертей, в том числе гибелью вашего мужа… – До сих пор ему удалось ни разу не погрешить против истины. – Примите, пожалуйста, мои соболезнования. Понимаю, сейчас неподходящее время для такой просьбы, и простите, что вынужден беспокоить вас. Не согласились бы вы встретиться и ответить на несколько вопросов?

Он понадеялся, что его обращение вышло достаточно проникновенным. Хотя на месте скорбящей женщины он послал бы самого себя к черту. Даже слать бы не стал – просто повесил трубку.

– Ой, боже мой, да что здесь обсуждать, – презрительно сказали в трубке тем же полнозвучным голосом. – Этот идиот даже не мог скончаться как приличный человек. Если вам больше нечем заняться, то приезжайте, ради бога, кто ж вам может помешать.

Макар опешил. Справившись с изумлением, он уточнил, дома ли мадам Котляр, и заверил, что будет у нее через час.



Юлия Марковна встретила Илюшина в роскошном красном кимоно. По алому шелку порхали золотые и синие бабочки: символ счастья в браке, как помнилось Макару. Память так же услужливо подсказала, что красный в японской традиции – цвет радости.

Несомненно, сказал он себе, этот образ выбран ею по чистой случайности.

– Можете не разуваться, – только и бросила хозяйка при виде гостя.

Он проследовал за ней по коридору и очутился в невероятно помпезной гостиной. В искусственном камине пылал искусственный огонь. На темно-синих стенах золотые панно чередовались с серебряными; им вторили обильные серебряные лилии на портьерах с ламбрекенами. Взгляд искал, на чем отдохнуть, но дизайнер знал свое дело и не оставил ни метра свободного пространства; где была не резьба, там лепнина.

Про себя Макар немедленно окрестил этот стиль бешеным ампиром.

Воздух был напоен сладостью, исходившей от букета белых лилий на стеклянном столике.

Однако надо было признать: мадам Котляр смотрелась в этой обстановке так же естественно, как орхидея в джунглях.

– Присаживайтесь. – Она царственным жестом указала на пестрое кресло.

Илюшин уловил какое-то движение.

– Не раздавите Боню!

Приглядевшись, Макар понял, что среди пестроты притаилась небольшая кошка.

Внезапно комната ожила и зашевелилась.

Только теперь ему стало ясно, что кошка здесь не одна. Он был окружен кошками. Кошки лениво драли спинку дивана. Кошки прятались за шторами. Кошки шествовали к двери. Эта гостиная просто кишела ими, и сквозь сладость букета лилий к нему наконец-то пробилась великолепная аммиачная вонь.

– Бодя, дай я сяду, – в нос сказал Илюшин, стараясь дышать ртом.

Ему пришлось взять ее на руки, что не обрадовало ни Макара, ни кошку. Он спустил ее на пол и осторожно сел.

Мадам Котляр раскинулась на диване. Вокруг нее образовалось разношерстное облако.

– Лев Семенович – мой бывший муж, – сообщила она. – Мы не успели развестись. Мне придется быть его вдовой. Напоследок он обрек меня и на это!

Макар еще раз выразил ей соболезнования.

– Бросьте, – сказала Юлия Марковна своим прекрасным низким голосом. – Он был такой мерзавец, что я все эти годы спрашивала себя: Юля, где были твои глаза? Допустим, Юля, у тебя плохое зрение! Но ведь ты могла бы, Юля, ориентироваться на запах, как поступают все разумные женщины, даже если они ослепли от любви.

Илюшин вздрогнул и скосил глаза на кошек.

– От Котляра воняло блудом! – продолжала вдова. – Он мог зайти в трансформаторную будку и выйти оттуда с бабой. Эти вешалки, шалавы, эти губищи без трусов… Я не знаю, откуда он их брал, это какая-то магия, наваждение! Пойти на похороны собственного отца и подцепить там лахудру на каблуках! Уникальный дар! Я не стану убиваться по этому человеку, будь у меня хоть десять раз его фамилия. Он – вам известно, что он сделал? Он спустил деньги моего покойного папы на венерологов! Не изображайте из себя, будто вы не знаете, откуда берется сифилис. Все венерологи Москвы обожали Котляра. Я могу их понять! Из всех знакомых женщин Льва Семеновича только мне не удавалось зарабатывать на его потенции. Все поимели свою выгоду, все до единой! Кроме меня.


Она погладила кошку, забравшуюся ей на колени.

– Когда случился пожар, он наверняка был там не один, а развлекался с очередной потаскухой. Вино, свечи… Узнаю Котляра! Когда мы еще были молоды, я твердила Льву Семеновичу, что он сгорит на работе. Однако я и вообразить не могла, что мое предсказание сбудется буквально…

Ее бессердечие даже восхитило Макара.

Он попытался узнать, насколько она была посвящена в дела супруга. И услышал, что уже три года они жили раздельно.

– Вы что-нибудь знаете о его последних клиентах, Юлия Марковна?

– Бабы – вот его клиенты, – отрезала она. – Не смотрите на меня как на душевнобольную! Я, чтоб вы знали, дочь практикующего психиатра.

«Это многое объясняет», – подумал Макар, старательно контролируя выражение своего лица.

– Последние полгода от него при каждой встрече разило женскими духами! – не унималась Юлия Марковна.

– То есть вы все-таки встречались?

– Нам требовалось разрешить общие вопросы экономического плана, – туманно ответила она. Он заподозрил, что за этой формулировкой скрывается банальный раздел имущества.

– Лев Семенович мог сам пользоваться парфюмом…

– Котляр? – Она взмахом руки пресекла и подобие такой возможности. – Никогда! Он даже дезодоранты презирал. Я твердила ему, что от него за километр тащит первомайским парадом мертвых старух, это попросту неприлично в его положении! Но он совсем меня не слушал!

– Нет никаких свидетельств, что в ночь пожара с ним была женщина.

– Да? Что ж, значит, не было. – Юлия Марковна согласилась легко и даже как-то равнодушно. – Однако в общем бездарном рисунке его жизни это, поверьте, ничего не меняет. Кое-кого я видела с ним пару месяцев назад, – без паузы продолжила она. Макар был уверен, что его ждет история о новых похождениях несчастного юриста, но Юлия Марковна продолжила: – Мужчина лет сорока, довольно импозантный.

Макар позабыл про кошек и ампир и попытался вытрясти подробности.

Однако ее словоохотливость будто испарилась. Вскоре причина стала ясна. Юлия Марковна следила за собственным супругом. Смысл этой слежки Илюшин понял не до конца. Возможно, ей просто хотелось убедиться своими глазами, что Лев Семенович водит дам по ресторанам, пока она наслаждается компанией толпы кошек.

Она увидела и дам, и кое-кого из клиентов.

Но память ее подводила. Она не могла вспомнить названий ресторанов. Путала улицы, даты, время суток… Даже Макар с его дотошностью в конце концов сдался. Память этой женщины представлялась ему гигантским захламленным чуланом, в котором наткнуться на искомое способен лишь сам владелец, да и то случайно. Чужаку рыться в грудах барахла бесполезно.

Он все же выяснил, что мужчина был бородат, солиден, хорошо одет.

– Вы не вели съемку? – с надеждой спросил Макар.

Она пренебрежительно фыркнула.

– Я вам не шпионка!

– Пожалуйста, если вспомните хоть что-то, позвоните мне. Важна любая деталь. Даже то, что может показаться незначительным.

Макар положил на стеклянную поверхность свою визитную карточку и подумал, что судьба бумажного прямоугольника известна заранее. Быть ему закопанным в кошачьем лотке.

Юлия Марковна встала. Несмотря на грузность, двигалась она легко.

– Отчего вас интересуют клиенты Котляра?

Рано или поздно ей предстояло узнать жуткую правду, а потому Макар не стал выкручиваться.

– Я полагаю, ваш муж был убит, – честно сказал он.

И вновь эта женщина поразила его. Юлия Марковна подняла брови, пару секунд поразмыслила и кивнула.

– Да, такое вполне возможно. Лев Семенович любил ввязываться в сомнительные предприятия. Его природный авантюризм полностью заглушал голос разума… и без того негромкий, поймите меня правильно.

Илюшин был уверен, что понял правильно: вдова Котляр только что назвала покойного мужа идиотом.



Оказавшись на улице, Макар попытался продышаться. Казалось, часть кошачьего прайда следует за ним, распространяя амбре.

Хуже всего, что он ничего не узнал. «Импозантный мужчина среднего возраста. Невероятной ценности сведения».

Он мимоходом задумался о том, что в отказе Юлии Марковны соблюдать приличия по отношению к покойному мужу читалось нечто демонстративное… Пожалуй, на грани с психопатией. Шутка «сгорел на работе» даже для циничного Илюшина была чрезмерной.

Часы показывали начало пятого.

«Придется возвращаться домой ни с чем», – подумал он, и тут на экране отобразился входящий вызов.

– Истрик. Отыскались ваши два дела, – лаконично сообщил следователь.