Лисий план

– Ты точно не трогала Камень? – в который раз спросил он.

Она удручённо помотала головой.

– У меня просто перестало получаться, и всё.

– Мне очень жаль, – сказал он. На душе скребли кошки. Не надо было просить у них помощи. Лучше бы он пошёл один. Придумал бы что-нибудь. Тогда Уинтер не потеряла бы свои способности, а Нолан, может, сбежал бы от Верховного Совета. И они с Саймоном сидели бы сейчас за столом, ужинали и пытались придумать, как объясниться перед мамой и дядей Малкольмом.

– Что-то явно случилось, – сказал Джем, поправляя очки. – В тронном зале было много народу, а сил лишилась ты одна.

– Он не действует на Наследников, – тускло сказал Саймон. – Поэтому я до сих пор могу превращаться, хотя держал его в руках.

– А Хранители? Они ведь тоже попали под взрывную волну? – не успокоился он. – С ними всё было нормально?

– Не знаю, – честно сказал Саймон. – Пока Камень Судьбы был в зале, никто не мог превращаться, а когда его украли, Ромул… Ромул уже умер. Но выглядел он как обычно. – В отличие от Уинтер, которую трясло всю дорогу до Диколесья, и явно не от одного только шока. – Да и Цян тоже.

– А почему Камень вообще взорвался? – хмурясь, спросила Ариана. Саймон помедлил, впиваясь ногтями в ладонь. Отголосок боли до сих пор отдавался в теле, обжигая от руки до бедра.

– Я не уверен, насколько это связано, но… но, кажется, Камень Судьбы почувствовал Осколок Хищника в папиных часах, – сказал он. – Когда я его взял…

– Саймон Торн, – раздалось снизу, и По Бишара запрыгнул на скамейку, его огромные уши стояли торчком. – Шарлотта очнулась, и они с Катариной хотят с тобой поговорить. Только с тобой, – добавил он, покосившись на остальных.

Виновато посмотрев на друзей, Саймон оставил недоеденный ужин на столе и проследовал за По в отдалённую комнату. Там на узкой кровати, ссутулившись, сидела заплаканная Шарлотта, а устроившаяся рядом Катарина крепко сжимала её ладонь.

С оборвавшимся сердцем Саймон осознал, что она, видимо, рассказала Шарлотте о Ромуле.

Он шагнул к ним.

– Шарлотта, мне так…

В углу комнаты кто-то шевельнулся, и Саймон, так и не восстановившийся после битвы, дёргано обернулся. У стены стоял Хьюго Котс, сунув руки в карманы. Под мышкой у него торчала папка.

– Ты что тут делаешь? – удивлённо спросил Саймон. – Как ты нас нашёл?

– Не волнуйся, – сказала Катарина, хотя в голосе её слышалась усталость, которой раньше не было. – Хьюго наш союзник.

Саймон захлопал глазами.

– Погоди, так ты помогаешь Одичалым?

– Да, – стыдливо признался он. – Пару лет назад Верховный Совет устроил облаву на сторонников Одичалых, и они убили моего отца. Меня забрала Катарина, и с тех пор я на их стороне.

– Он разыскивал наших детей и помогал им выбраться из Аништадта. Это неоценимая помощь, – сказала она. – Война с Верховным Советом разлучила немало семей, а Хьюго вернул мир в их дома.

– Значит… Значит, ты не случайно позвал меня в Ковчег, – сквозь слёзы сказала Шарлотта. – Ты меня заманил.

– Когда я узнала, что ты сбежала, то попросила его найти тебя, – объяснила Катарина, поглаживая Шарлотту по волосам. – И я очень счастлива, что у него получилось. Я так о тебе волновалась, дорогая. И твой отец тоже, даже не сомневаюсь.

При упоминании Ромула она тяжело судорожно вздохнула.

– Папа правда защитил тебя от Вадима?

– Да, – отозвалась она тихо. – За свою жизнь он совершил немало ошибок, но умер, спасая меня.

Хьюго неловко кашлянул.

– А у меня есть доказательство, что он пытался спасти Эмилию, – сказал он. – Если от этого станет легче, конечно.

– Доказательство? – спросила Шарлотта, вытирая слёзы. – Какое?

Он неловко почесал голову.

– Ну, в общем, помните, утром я сказал, что ничего не нашёл на компьютере Ромула?

– Ещё бы, – ответил Саймон; сложно было поверить, что с их первого похода в Цитадель не прошло и двенадцати часов. – Ты и тогда соврал?

Он виновато пожал плечами:

– Не мог поставить под угрозу всю миссию, дружище, я же тебя практически не знаю, и брат твой в заложниках у Хранителей. А Шарлотта и вовсе ещё вчера ненавидела Одичалых. Думаю, ты меня понимаешь.

Саймон скривился, шаркнув по полу носком кроссовка.

– Да, понимаю, – буркнул он. – Так что ты нашёл?

– Тонну докладов и переписки между Хранителями и их ближайшими подчинёнными. Я весь день в них рылся, – добавил он. – В основном они просто ругались и обсуждали всякую скукоту, но потом я нашёл письма за неделю, когда исчезла Эмилия, и…


Он открыл папку, вытащил пару распечатанных листов и протянул их Катарине. Та, нахмурившись, забрала их.

– Что это?

– Переписка между Ромулом и неизвестным отправителем, который называет себя Анонимом, – ответил Хьюго. – За шесть дней до похищения Эмилии они обсуждали какую-то посылку. Потом Ромул ежедневно уточнял, не изменился ли план. А потом… – Хьюго, потянувшись, перевернул страницу. – Через час после похищения Эмилии Аноним связался с Ромулом и сообщил, что посылка отправлена.

– Погоди, то есть отец не просто согласился на похищение, но и организовал его? – в ужасе спросила Шарлотта.

Он помотал головой:

– Посмотри на третью страницу. Через пару часов посреди ночи от Анонима пришло ещё одно письмо. Кто-то в Верховном Совете перехватил посылку. Аноним не знал, кто именно, но сказал, что их предали.

Саймон судорожно вздохнул. Так вот о чём говорил Ромул.

– Если под посылкой имеется в виду Эмилия, значит, он пытался её спасти, – тихо сказал он. – Иначе остальные Хранители об этом бы знали.

– Но зачем обставлять всё так, будто её похитил Верховный Совет? – спросил Хьюго. – Какой смысл?

– Чтобы её никто не искал, – ответила Катарина, переворачивая страницу и читая дальше. – Но даже если бы у него получилось, это временное решение. Ромул мог обмануть Хранителей и сказать, что Верховный Совет от неё избавился, но если бы это не подтвердили люди, которые отвечают за поиск Наследников…

– Вадим, – неожиданно сказал Саймон, и все посмотрели на него. – Это он требовал казнить Нолана. Всё распинался, какие Наследники опасные и что их… что нас нужно убить, пока мы не захватили мир. Только фанатики так говорят.

Катарина нахмурила брови.

– Ромул часто говорил, что Вадиму известно всё, что происходит внутри Цитадели. Он всегда его остерегался, хотя по политическим причинам приходилось держать его рядом. Интуиция редко его подводила. Видимо, и в этот раз не подвела, – добавила она, отводя взгляд. – Скорее всего, это Вадим ловит и убивает Наследников.

Ничего не говоря, Шарлотта встала и, неловко запнувшись, вылетела из комнаты. По щекам у неё лились слёзы. Саймон потянулся было за ней, но Катарина покачала головой.

– Дай ей спокойно погоревать, – устало сказала она. – Она вернётся, когда будет готова. Хьюго… ты не видел, в переписке не упоминались имена потенциальных Наследников?

– У меня есть кое-что получше, – ответил тот и вытащил из папки ещё один лист. – Я достал не только их переписку.

Катарина ахнула.

– То есть…

– Да, – широко улыбаясь, отозвался Хьюго. – Я нашёл список.





25. Слон, которого не заметили





Список состоял из нескольких десятков имён. Имён детей со всех пяти континентов, чьи жизни зависели от способностей, которые у них проявились, – имён потенциальных Наследников, которые даже не подозревали, что Верховный Совет ведёт за ними охоту. Саймон закрыл глаза. От усталости и упавшей на плечи неподъёмной ноши кружилась голова. Он знал, что нужно делать. Понимал с того самого дня, как встретил Шарлотту в Небесной башне.

Но он не был готов.

Оставив Катарину изучать имена, Саймон выскользнул из комнаты. На поиски ушло какое-то время, но несколько минут спустя, проходя мимо тесной кладовой за кухней, он услышал тихие всхлипы.

Постучав, Саймон приоткрыл дверь и увидел Шарлотту. Она сидела у деревянного ящика, обняв колени, и плечи её тряслись. При виде Саймона она отвернулась.

Прикрыв дверь, Саймон всё равно сел рядом, но слишком близко решил не подходить.

– Мне очень жаль, – после долгого молчания тихо произнёс он. – Что с твоим отцом такое случилось. Я потерял дядю, пока охотился за Хищником, так что… – Он замолчал. Не смог сказать, что понимает её чувства. Да и сам не знал, понимает ли, учитывая их сложные отношения отца и дочери, и всё равно это бы её не утешило. Он на собственном опыте знал, что горе – сугубо личное чувство, прорастающее в самых тёмных глубинах сердца, куда чужих не пускают. Он мог говорить что угодно: ей бы не стало легче. Оставалось только быть рядом, чтобы ей не приходилось плакать одной на полу.

Они просидели так долго, и потихоньку плечи Шарлотты перестали дрожать. А потом, спустя полчаса, если не больше, она подняла голову. Её лицо, мокрое от слёз, покрылось пятнами, глаза опухли, превратившись в щёлочки, но Саймон даже не дрогнул. Он достал из кармана чистый платок и протянул ей.

– Эмилия умерла, да? – хрипло спросила она, вытирая лицо. – Вадим бы ни за что не оставил её в живых.

– Не факт, что это он её похитил, – сказал Саймон. – Может, это был кто-то другой.

Шарлотта расстроенно фыркнула.

– Кто? Кто ещё из Верховного Совета способен перебить столько детей?

– Не знаю, – честно сказал Саймон. – Я не хочу зря тебя обнадёживать. Но мы пока ни в чём не уверены, так что всё может быть, даже если шансов мало. Пока мы не выясним, что случилось, нужно продолжать верить в неё. Нельзя сдаваться. Ради Эмилии.

Шарлотта зажмурилась, и по её щеке снова пробежала слеза.