Лишняя. С изъяном
Часть 36 из 52 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
Мой облюбованный неприметный столик в углу был занят. От неожиданности я даже вздрогнула, чуть не расплескав кофе.
Этого парня я не так давно где-то видела.
Ах да, на балу. Барон нас тогда представил. Ранджит Сумати, неофициальный представитель Релии.
Что ж, беднягу ждут незавидные три года. Как я успела понять, не похожих на стандарт здесь не любят, а он, хоть и был красив хищной, породистой красотой индуса (миндалевидные глаза, крупный нос с орлиной горбинкой и густые изогнутые брови вразлет), но радикально отличался от местных белокожих блондинов, а значит, выделялся.
Помедлив меньше секунды, я продолжила траекторию и приземлила поднос на свой привычный столик, только спиной к залу. Не самая моя любимая позиция — предпочитаю видеть, что происходит вокруг, но налаживание неофициальных отношений с Релией того стоит.
— Не занято? — уточнила я. Ранджит недоумевающе глянул на меня, даже осмотрелся на всякий случай — мало ли, еще с кем-то я разговариваю. Нет, больше рядом никто не сидел, зато все притихли, ожидая развития событий.
— Садитесь, конечно, — пожал он плечами наконец. Я с облегчением опустилась на стул. Ноги после пробежки подрагивали, а организм просил поесть.
— Нас представили на балу, помните? Весной, — все же нашла в себе силы я изобразить светскую беседу. Подсаживаться к незнакомым мужчинам — верх падения для женщины, пусть даже мы все студенты. Но если мы знакомы официально — это конечно не совсем пристойно, но вполне позволительно. На грани, так сказать.
Релиец прищурился, изучая мое лицо.
— Леди Суон? — вспомнил он наконец. — Сочувствую вашей потере. Лорд Суон был человеком редкостных душевных качеств.
Сразу видно дипломата. Как он полулегального руководителя преступности мило охарактеризовал. Соседние столики подуспокоились, снова занявшись собственными делами. Ничего, увы, скандального во встрече старых знакомых не обнаружилось.
Я опустила ресницы, кивнула и выдержала положенную траурную паузу.
— Благодарю. Мне его очень не хватает.
Чистая правда. Особенно когда с документами за полночь засиживаюсь, а с утра на учебу. Удружил, зараза, со своим теневым бизнесом. И не спихнёшь ни на кого. Я бы с радостью, да вот подходящих кадров, которые еще и подчинились бы женщине, нет. Пэдди мог бы, да умом, увы, не вышел. А новому заму Доэрти, даже не видя его, я не доверяла по определению.
Украдкой, краем глаза, я оценила настроение в зале. Мы уже никого не интересовали… Кроме Наирин. Она, нахмурившись, прожигала нашу пару взглядом. Я даже поежилась. То ли я ей не приглянулась, то ли релиец раздражал.
На занятии по физиологии вместо лорда Шей в этот раз нас в аудитории поджидал магистр Оффал. Солидно спрятав намечающееся пузико за преподавательским столом, он нетерпеливо барабанил по дереву пальцами. Заметив неуверенно просачивающихся в аудиторию студентов, лорд просиял.
— Заходите-заходите! Вам крупно повезло: я решил провести у вас семинар. Лорд Шей любезно согласился уступить мне это время — увы, выбраться из дворца не так просто, приходится тщательно подгонять расписание.
Ну да, конечно. И так все совпало, что практически сразу же после скандального излечения в больнице у королевского целителя образовалось «окно». Я невольно улыбнулась.
— Я сказал что-то смешное, юная леди? — высокомерно обратился ко мне лорд Оффал. Ну, началось. .
— Что вы, просто меня распирает счастье от того, что нам повезло у вас немного поучиться, — сделав максимально невинное выражение лица, пролепетала я. Вариант «я дурочка, что с меня взять?» в этом мире срабатывал безотказно. Вот и магистр смягчился, подобрел взглядом и благосклонно кивнул.
— В пятницу я видел весьма интересное заклинание в вашем исполнении, леди, — уже не юная. Прогресс. — Будьте любезны, расскажите студентам, как вы до него дошли?
Так вот зачем он пожаловал. Новое заклинание заметил, любопытно стало, а напрямую спросить гордость не позволяет. Поэтому так замысловато: расскажи всем, а я проверю и оценку еще поставлю. Прелесть какая. Вот старый интриган.
Собственно, скрывать мне было нечего. Я поднялась, благочинно сложив руки на животе, — привычка, сохранившаяся еще с пансиона. Там нас заставляли при ответах принимать такую позу. Вроде она наиболее подобающая даме.
— Понимаете, я пыталась создать артефакт, — выдала я чистую правду, — чтобы магия сохранялась внутри предмета.
По аудитории пронеслись сдавленные смешки.
— Вот тупая. Это же невозможно, — прошептал кто-то, по голосу похожий на вездесущего породистого блондина, и парни захихикали с новой силой. Погоди, милый, я тебе еще твои комментарии припомню.
— А как вам пришло в голову впитать магию обратно? — снисходительно, как у ребёнка, уточнил магистр.
— Оно само получилось. Вот смотрите, — недолго думая, я перевернула стул вверх ножками и ткнула в одну из них пальцем. Самый краешек едва заметно зазолотился.
— Зачем? Всеединый, зачем вам понадобилось питать магией стул? — растерянно выдал магистр, глядя, как я постепенно, капля за каплей, впитываю свой негустой резерв обратно.
— Не стул, шпильку, — еле слышно пролепетала я. — Мне хотелось, чтобы мои шпильки светились. Это же красиво, видите?
И продемонстрировала все еще мерцающие искорками кончики пальцев.
Лучше пусть считают удачливой идиоткой, чем начнут копать в этом направлении. Если отследить мои перемещения, выйти на фабрику резины и как следует допросить мастеров… Плакал мой секрет.
— Дура, но талантливая, — предсказуемо пробормотал магистр Оффал, старательно вливая силу в металлическую ножку стула. Та засияла золотом, как лампочка на пятьсот вольт. Магом королевский целитель действительно был сильным — по слухам, чуть ли не девятка.
К моему счастью, получилось у него сразу. Не хватало еще, чтобы преподаватель меня невзлюбил с первой же встречи. А если ученик умеет что-то лучше учителя, то у последнего это восторг вызывает редко.
Бывший лорд и наследный герцог, Бродерик Салливан, с силой прижмурил воспалённые, покрасневшие от недосыпа глаза. Не полегчало — в них по-прежнему будто песка насыпали.
Маги всегда восстанавливались быстрее простых смертных, и Бродерик периодически забывал, что он уже не принадлежит к избранному сословию, и зарабатывался до бесчувствия. В груди периодически фантомно кололо. Если бы оставалась хоть какая-то надежда на выздоровление, его бы не сослали на левый берег. Лекари и так сделали что могли, по кускам собрав его развороченную грудную клетку. Чудо, что он вообще выжил.
Заговорщики становились все изобретательнее. Кто бы мог подумать, что если топливо для машин налить в бутылку и добавить в неё мелкие металлические детальки, получится настолько убийственное оружие?
Хорошо хоть принцесса почти не пострадала. Только руку посекло осколком, но, в отличие от него, порезы Ее Высочества моментально залечил придворный целитель, даже следа не осталось.
Позавчера разыгрался нешуточный шторм. Обычно водники и воздушники дружно нейтрализовывали подобные явления, но иногда их усилия оказывались напрасны — природа все же не терпит насилия над собой. Последние лет десять грозы, заморозки зимой и засухи летом случались все чаще, несмотря на все старания магов. Крамольные языки поговаривали, что все дело в заслоне на реке. Мол, если бы ветер не дул все время в одну и ту же сторону на протяжении всего города, погода бы не выходила из-под контроля. Власти сии наговоры тщательно глушили, чем только сильнее укрепляли народ в мысли, что рациональное зерно в этих догадках есть.
Помимо сорванных в пригороде и на левой стороне реки крыш, поломанных деревьев и завалившегося на бок на верфях недостроенного корабля, шторм организовал личную катастрофу ему, Бродерику.
К берегу прибило сразу три трупа разной степени разложения. Рыбаки, собравшиеся в море сразу же, как только оно более-менее улеглось, нашли их с разницей в несколько минут, так что привезли тела в участок практически одновременно.
Дежурный, недолго думая, вызвал Салливана, несмотря на его законный выходной. Все потому, что даже несмотря на опухшее и потрескавшееся, полуразложившееся состояние, сразу были понятны две вещи. Во-первых, это женщины, а во-вторых, у всех трёх на шее видна характерная полоса от удушения.
Уже двое суток Бродерик с попеременной помощью капрала и помощника метался по всему левому берегу, расспрашивая о пропавших без вести женщинах. На его вопросы владельцы ночлежек и борделей только разводили руками. Да, может, и были какие пропавшие внезапно. Нет, не доносили властям. Зачем внимание полиции лишний раз привлекать? Мало ли, девицы домой уехали или к хахалю. А что вещи оставили — так хахаль, может, богатый попался или собирались впопыхах. Бывает — дело-то житейское.
Дежурный лекарь из академической больницы, вызванный Салливаном сразу же после того, как тела привезли в участок, явился только через три дня. Комната, предназначенная для хранения трупов, успела донельзя провонять. Обычно если в ней и держали умерших, то куда свежее и сохраннее. Работавшие в соседних кабинетах полицейские потихоньку начинали бунтовать, высказывая Бродерику своё негодование во все более свободных выражениях.
Наконец-то соизволивший появиться лекарь брезгливо сморщил нос, даже не дойдя еще до трупной комнаты. Прикрыв лицо платочком, от порога, издалека, бросил беглый взгляд на умерших, выложенных в ряд на параллельных столах.
— Удушение, колотые раны в область груди. Женщины, блондинки, от шестнадцати до тридцати.
— Это мы все и так уже знаем. Может, какие-нибудь особые приметы назовёте, чтобы их хоть опознать можно было? Или про убийцу что-нибудь? Хоть какую бы зацепку. Может, он след какой оставил?
— Какой след, юноша? — маг воззрился на Салливана сверху вниз, пользуясь своим незначительным преимуществом в росте. — Они в воде были от четырех дней до двух недель. Все, что могло на них оставаться, давно смыто или сгнило.
— А водники? — заикнулся было Бродерик. Маг фыркнул, прикрывая дверь и убирая платок ото рта.
— Водники вам бы и этого не сказали. Они только и умеют, что чайники взглядом кипятить.
Да, это Салливан зря. О взаимной нелюбви между факультетами и направлениями он знал не понаслышке. Огневики презирали водников, водники смеялись над воздушниками, а лекари задирали нос перед всеми подряд, потому что они спасали жизни, а не баловались со стихиями. Да и денег зарабатывали не в пример больше.
Кстати об академии. Интересно, как поживает та диковатая травница из борделя? Кажется, она собиралась поступать…
Бродерик замер от неожиданной и крамольной мысли.
А что? Хуже не будет.
Через час он уже стучался в запертые двери борделя мадам Лалики. Последнее время по выходным они не работали, и нежданным клиентам приходилось ждать, пока им специально откроют двери.
— Мистер полицейский! Какими судьбами? — не особо обрадовалась ему мадам, открывшая дверь. Распахивать створки и пропускать представителя власти она не спешила.
— У вас еще работает та девушка в маске? — Бродерик помялся с ноги на ногу, понял, что просто так его не пустят, и перешёл сразу к делу.
— А зачем она вам? — Лалика перегородила вход окончательно, принимая защитную стойку. Грудь вперёд, рука на поясе. Одно неправильное слово — и будут вызваны вышибалы. Полицейский тяжело вздохнул и устало оперся плечом о косяк.
— Она мне прошлой зимой помогла в одном деле. Хотел у неё проконсультироваться.
— То есть… арестовывать вы ее не собираетесь? — недоверчиво переспросила мадам. Руки тем не менее от двери не убрала.
— А есть, за что? — приподнял одну бровь Бродерик. Мадам слегка стушевалась и слишком поспешно ответила:
— Нет, конечно нет.
Капитану, если честно, было все равно, в чем там может быть замешана танцовщица из борделя. Точно не в убийствах. Так что он махнул рукой и доверительно понизил голос:
— Я много времени у неё не отниму. Кое-что покажу, связанное с делом, и все. Просто интересно ее мнение.
Лалика, все еще сомневаясь, выпустила наконец дверь, пропуская Бродерика внутрь. Тот зашёл быстро, пока та не передумала, и сразу проследовал в бывшую гостиную, а ныне зал для выступлений. Обычно полное посетителей, музыки и веселья, сейчас пустое и тихое помещение навевало смутную тревогу.
Нервы шалят, после такого-то зрелища, как последние два дня.
— Я сейчас пошлю мальчишку с запиской, — бросила Лалика, мельком заглянув в зал. Бродерик, согласный на все, махнул рукой, упал в глубокое уютное кресло и погрузился в невесёлые мысли. До чего он дошёл — собирается просить о помощи недоучку-травницу!
В конце концов, главное — поймать проклятого маньяка. А какими методами он этого достигнет — неважно. Девица тогда, в переулке, мертвечины не страшилась, ковырялась в теле куда увереннее официального целителя из академического госпиталя. Если уж она не поможет и ничего не найдёт — тогда только останется ждать новых трупов и надеяться, что либо преступник все же совершит ошибку, либо его когда-нибудь поймают прямо на месте преступления. А все это время, пока они будут ждать, продолжат погибать молодые женщины, единственная вина которых в том, что они бедны и одиноки.
Погрязнув в раздумьях, Бродерик чуть не пропустил момент, когда в гостиной появилась хрупкая фигурка в темном платье. Вместо маски на ней сегодня красовалась круглая небольшая шляпка с плотной вуалью.
— Вы хотели меня видеть? — произнёс знакомый звонкий голос, и Салливан в который раз подумал, что где-то еще его слышал. За пределами борделя и левого берега. Но где?
..
Когда в дверь казино, закрытого по случаю раннего часа, забарабанил мальчишка-посыльный из борделя, я полулежала на диване в кабинете, пыталась вникать в бухгалтерию и периодически задрёмывала. Занятия с Оффалом вымотали меня и резерв капитально. Все же гонять магию туда-сюда довольно утомительно. И пусть шар в груди ровно светился, остальное тело чувствовало себя так, будто на нем мешки с картошкой таскали.
Пэдди передал мне записку, не допуская никого в святая святых. Тем более всяких мальчишек. Я прочитала, почувствовала, как взмывают в свободный полет брови, и на всякий случай перечитала еще раз. Капитан Бродерик желает меня видеть для консультации по делу?
Под ложечкой неприятно засвербело дурное предчувствие.
Единственное дело, которое нас связывало с Салливаном, касалось убийцы Хилли. То ли маньяка, то ли заказного специалиста. Неужели он снова кого-то убил?
Этого парня я не так давно где-то видела.
Ах да, на балу. Барон нас тогда представил. Ранджит Сумати, неофициальный представитель Релии.
Что ж, беднягу ждут незавидные три года. Как я успела понять, не похожих на стандарт здесь не любят, а он, хоть и был красив хищной, породистой красотой индуса (миндалевидные глаза, крупный нос с орлиной горбинкой и густые изогнутые брови вразлет), но радикально отличался от местных белокожих блондинов, а значит, выделялся.
Помедлив меньше секунды, я продолжила траекторию и приземлила поднос на свой привычный столик, только спиной к залу. Не самая моя любимая позиция — предпочитаю видеть, что происходит вокруг, но налаживание неофициальных отношений с Релией того стоит.
— Не занято? — уточнила я. Ранджит недоумевающе глянул на меня, даже осмотрелся на всякий случай — мало ли, еще с кем-то я разговариваю. Нет, больше рядом никто не сидел, зато все притихли, ожидая развития событий.
— Садитесь, конечно, — пожал он плечами наконец. Я с облегчением опустилась на стул. Ноги после пробежки подрагивали, а организм просил поесть.
— Нас представили на балу, помните? Весной, — все же нашла в себе силы я изобразить светскую беседу. Подсаживаться к незнакомым мужчинам — верх падения для женщины, пусть даже мы все студенты. Но если мы знакомы официально — это конечно не совсем пристойно, но вполне позволительно. На грани, так сказать.
Релиец прищурился, изучая мое лицо.
— Леди Суон? — вспомнил он наконец. — Сочувствую вашей потере. Лорд Суон был человеком редкостных душевных качеств.
Сразу видно дипломата. Как он полулегального руководителя преступности мило охарактеризовал. Соседние столики подуспокоились, снова занявшись собственными делами. Ничего, увы, скандального во встрече старых знакомых не обнаружилось.
Я опустила ресницы, кивнула и выдержала положенную траурную паузу.
— Благодарю. Мне его очень не хватает.
Чистая правда. Особенно когда с документами за полночь засиживаюсь, а с утра на учебу. Удружил, зараза, со своим теневым бизнесом. И не спихнёшь ни на кого. Я бы с радостью, да вот подходящих кадров, которые еще и подчинились бы женщине, нет. Пэдди мог бы, да умом, увы, не вышел. А новому заму Доэрти, даже не видя его, я не доверяла по определению.
Украдкой, краем глаза, я оценила настроение в зале. Мы уже никого не интересовали… Кроме Наирин. Она, нахмурившись, прожигала нашу пару взглядом. Я даже поежилась. То ли я ей не приглянулась, то ли релиец раздражал.
На занятии по физиологии вместо лорда Шей в этот раз нас в аудитории поджидал магистр Оффал. Солидно спрятав намечающееся пузико за преподавательским столом, он нетерпеливо барабанил по дереву пальцами. Заметив неуверенно просачивающихся в аудиторию студентов, лорд просиял.
— Заходите-заходите! Вам крупно повезло: я решил провести у вас семинар. Лорд Шей любезно согласился уступить мне это время — увы, выбраться из дворца не так просто, приходится тщательно подгонять расписание.
Ну да, конечно. И так все совпало, что практически сразу же после скандального излечения в больнице у королевского целителя образовалось «окно». Я невольно улыбнулась.
— Я сказал что-то смешное, юная леди? — высокомерно обратился ко мне лорд Оффал. Ну, началось. .
— Что вы, просто меня распирает счастье от того, что нам повезло у вас немного поучиться, — сделав максимально невинное выражение лица, пролепетала я. Вариант «я дурочка, что с меня взять?» в этом мире срабатывал безотказно. Вот и магистр смягчился, подобрел взглядом и благосклонно кивнул.
— В пятницу я видел весьма интересное заклинание в вашем исполнении, леди, — уже не юная. Прогресс. — Будьте любезны, расскажите студентам, как вы до него дошли?
Так вот зачем он пожаловал. Новое заклинание заметил, любопытно стало, а напрямую спросить гордость не позволяет. Поэтому так замысловато: расскажи всем, а я проверю и оценку еще поставлю. Прелесть какая. Вот старый интриган.
Собственно, скрывать мне было нечего. Я поднялась, благочинно сложив руки на животе, — привычка, сохранившаяся еще с пансиона. Там нас заставляли при ответах принимать такую позу. Вроде она наиболее подобающая даме.
— Понимаете, я пыталась создать артефакт, — выдала я чистую правду, — чтобы магия сохранялась внутри предмета.
По аудитории пронеслись сдавленные смешки.
— Вот тупая. Это же невозможно, — прошептал кто-то, по голосу похожий на вездесущего породистого блондина, и парни захихикали с новой силой. Погоди, милый, я тебе еще твои комментарии припомню.
— А как вам пришло в голову впитать магию обратно? — снисходительно, как у ребёнка, уточнил магистр.
— Оно само получилось. Вот смотрите, — недолго думая, я перевернула стул вверх ножками и ткнула в одну из них пальцем. Самый краешек едва заметно зазолотился.
— Зачем? Всеединый, зачем вам понадобилось питать магией стул? — растерянно выдал магистр, глядя, как я постепенно, капля за каплей, впитываю свой негустой резерв обратно.
— Не стул, шпильку, — еле слышно пролепетала я. — Мне хотелось, чтобы мои шпильки светились. Это же красиво, видите?
И продемонстрировала все еще мерцающие искорками кончики пальцев.
Лучше пусть считают удачливой идиоткой, чем начнут копать в этом направлении. Если отследить мои перемещения, выйти на фабрику резины и как следует допросить мастеров… Плакал мой секрет.
— Дура, но талантливая, — предсказуемо пробормотал магистр Оффал, старательно вливая силу в металлическую ножку стула. Та засияла золотом, как лампочка на пятьсот вольт. Магом королевский целитель действительно был сильным — по слухам, чуть ли не девятка.
К моему счастью, получилось у него сразу. Не хватало еще, чтобы преподаватель меня невзлюбил с первой же встречи. А если ученик умеет что-то лучше учителя, то у последнего это восторг вызывает редко.
Бывший лорд и наследный герцог, Бродерик Салливан, с силой прижмурил воспалённые, покрасневшие от недосыпа глаза. Не полегчало — в них по-прежнему будто песка насыпали.
Маги всегда восстанавливались быстрее простых смертных, и Бродерик периодически забывал, что он уже не принадлежит к избранному сословию, и зарабатывался до бесчувствия. В груди периодически фантомно кололо. Если бы оставалась хоть какая-то надежда на выздоровление, его бы не сослали на левый берег. Лекари и так сделали что могли, по кускам собрав его развороченную грудную клетку. Чудо, что он вообще выжил.
Заговорщики становились все изобретательнее. Кто бы мог подумать, что если топливо для машин налить в бутылку и добавить в неё мелкие металлические детальки, получится настолько убийственное оружие?
Хорошо хоть принцесса почти не пострадала. Только руку посекло осколком, но, в отличие от него, порезы Ее Высочества моментально залечил придворный целитель, даже следа не осталось.
Позавчера разыгрался нешуточный шторм. Обычно водники и воздушники дружно нейтрализовывали подобные явления, но иногда их усилия оказывались напрасны — природа все же не терпит насилия над собой. Последние лет десять грозы, заморозки зимой и засухи летом случались все чаще, несмотря на все старания магов. Крамольные языки поговаривали, что все дело в заслоне на реке. Мол, если бы ветер не дул все время в одну и ту же сторону на протяжении всего города, погода бы не выходила из-под контроля. Власти сии наговоры тщательно глушили, чем только сильнее укрепляли народ в мысли, что рациональное зерно в этих догадках есть.
Помимо сорванных в пригороде и на левой стороне реки крыш, поломанных деревьев и завалившегося на бок на верфях недостроенного корабля, шторм организовал личную катастрофу ему, Бродерику.
К берегу прибило сразу три трупа разной степени разложения. Рыбаки, собравшиеся в море сразу же, как только оно более-менее улеглось, нашли их с разницей в несколько минут, так что привезли тела в участок практически одновременно.
Дежурный, недолго думая, вызвал Салливана, несмотря на его законный выходной. Все потому, что даже несмотря на опухшее и потрескавшееся, полуразложившееся состояние, сразу были понятны две вещи. Во-первых, это женщины, а во-вторых, у всех трёх на шее видна характерная полоса от удушения.
Уже двое суток Бродерик с попеременной помощью капрала и помощника метался по всему левому берегу, расспрашивая о пропавших без вести женщинах. На его вопросы владельцы ночлежек и борделей только разводили руками. Да, может, и были какие пропавшие внезапно. Нет, не доносили властям. Зачем внимание полиции лишний раз привлекать? Мало ли, девицы домой уехали или к хахалю. А что вещи оставили — так хахаль, может, богатый попался или собирались впопыхах. Бывает — дело-то житейское.
Дежурный лекарь из академической больницы, вызванный Салливаном сразу же после того, как тела привезли в участок, явился только через три дня. Комната, предназначенная для хранения трупов, успела донельзя провонять. Обычно если в ней и держали умерших, то куда свежее и сохраннее. Работавшие в соседних кабинетах полицейские потихоньку начинали бунтовать, высказывая Бродерику своё негодование во все более свободных выражениях.
Наконец-то соизволивший появиться лекарь брезгливо сморщил нос, даже не дойдя еще до трупной комнаты. Прикрыв лицо платочком, от порога, издалека, бросил беглый взгляд на умерших, выложенных в ряд на параллельных столах.
— Удушение, колотые раны в область груди. Женщины, блондинки, от шестнадцати до тридцати.
— Это мы все и так уже знаем. Может, какие-нибудь особые приметы назовёте, чтобы их хоть опознать можно было? Или про убийцу что-нибудь? Хоть какую бы зацепку. Может, он след какой оставил?
— Какой след, юноша? — маг воззрился на Салливана сверху вниз, пользуясь своим незначительным преимуществом в росте. — Они в воде были от четырех дней до двух недель. Все, что могло на них оставаться, давно смыто или сгнило.
— А водники? — заикнулся было Бродерик. Маг фыркнул, прикрывая дверь и убирая платок ото рта.
— Водники вам бы и этого не сказали. Они только и умеют, что чайники взглядом кипятить.
Да, это Салливан зря. О взаимной нелюбви между факультетами и направлениями он знал не понаслышке. Огневики презирали водников, водники смеялись над воздушниками, а лекари задирали нос перед всеми подряд, потому что они спасали жизни, а не баловались со стихиями. Да и денег зарабатывали не в пример больше.
Кстати об академии. Интересно, как поживает та диковатая травница из борделя? Кажется, она собиралась поступать…
Бродерик замер от неожиданной и крамольной мысли.
А что? Хуже не будет.
Через час он уже стучался в запертые двери борделя мадам Лалики. Последнее время по выходным они не работали, и нежданным клиентам приходилось ждать, пока им специально откроют двери.
— Мистер полицейский! Какими судьбами? — не особо обрадовалась ему мадам, открывшая дверь. Распахивать створки и пропускать представителя власти она не спешила.
— У вас еще работает та девушка в маске? — Бродерик помялся с ноги на ногу, понял, что просто так его не пустят, и перешёл сразу к делу.
— А зачем она вам? — Лалика перегородила вход окончательно, принимая защитную стойку. Грудь вперёд, рука на поясе. Одно неправильное слово — и будут вызваны вышибалы. Полицейский тяжело вздохнул и устало оперся плечом о косяк.
— Она мне прошлой зимой помогла в одном деле. Хотел у неё проконсультироваться.
— То есть… арестовывать вы ее не собираетесь? — недоверчиво переспросила мадам. Руки тем не менее от двери не убрала.
— А есть, за что? — приподнял одну бровь Бродерик. Мадам слегка стушевалась и слишком поспешно ответила:
— Нет, конечно нет.
Капитану, если честно, было все равно, в чем там может быть замешана танцовщица из борделя. Точно не в убийствах. Так что он махнул рукой и доверительно понизил голос:
— Я много времени у неё не отниму. Кое-что покажу, связанное с делом, и все. Просто интересно ее мнение.
Лалика, все еще сомневаясь, выпустила наконец дверь, пропуская Бродерика внутрь. Тот зашёл быстро, пока та не передумала, и сразу проследовал в бывшую гостиную, а ныне зал для выступлений. Обычно полное посетителей, музыки и веселья, сейчас пустое и тихое помещение навевало смутную тревогу.
Нервы шалят, после такого-то зрелища, как последние два дня.
— Я сейчас пошлю мальчишку с запиской, — бросила Лалика, мельком заглянув в зал. Бродерик, согласный на все, махнул рукой, упал в глубокое уютное кресло и погрузился в невесёлые мысли. До чего он дошёл — собирается просить о помощи недоучку-травницу!
В конце концов, главное — поймать проклятого маньяка. А какими методами он этого достигнет — неважно. Девица тогда, в переулке, мертвечины не страшилась, ковырялась в теле куда увереннее официального целителя из академического госпиталя. Если уж она не поможет и ничего не найдёт — тогда только останется ждать новых трупов и надеяться, что либо преступник все же совершит ошибку, либо его когда-нибудь поймают прямо на месте преступления. А все это время, пока они будут ждать, продолжат погибать молодые женщины, единственная вина которых в том, что они бедны и одиноки.
Погрязнув в раздумьях, Бродерик чуть не пропустил момент, когда в гостиной появилась хрупкая фигурка в темном платье. Вместо маски на ней сегодня красовалась круглая небольшая шляпка с плотной вуалью.
— Вы хотели меня видеть? — произнёс знакомый звонкий голос, и Салливан в который раз подумал, что где-то еще его слышал. За пределами борделя и левого берега. Но где?
..
Когда в дверь казино, закрытого по случаю раннего часа, забарабанил мальчишка-посыльный из борделя, я полулежала на диване в кабинете, пыталась вникать в бухгалтерию и периодически задрёмывала. Занятия с Оффалом вымотали меня и резерв капитально. Все же гонять магию туда-сюда довольно утомительно. И пусть шар в груди ровно светился, остальное тело чувствовало себя так, будто на нем мешки с картошкой таскали.
Пэдди передал мне записку, не допуская никого в святая святых. Тем более всяких мальчишек. Я прочитала, почувствовала, как взмывают в свободный полет брови, и на всякий случай перечитала еще раз. Капитан Бродерик желает меня видеть для консультации по делу?
Под ложечкой неприятно засвербело дурное предчувствие.
Единственное дело, которое нас связывало с Салливаном, касалось убийцы Хилли. То ли маньяка, то ли заказного специалиста. Неужели он снова кого-то убил?