Лиса под прикрытием
Часть 35 из 41 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
Гад!
В пасти тут же образовалась слюна, зубы свело от желания впиться ему в горло. В облике лисы сдерживаться было сложно, но я старалась. Честно-честно.
– Повторяю вопрос, что ты устроил в моем доме? Что здесь делают все эти люди?
Голос Самуэля звенел от едва сдерживаемой ярости. Я не выдержала и, поднявшись на задние лапы, заглянула в комнату.
Самуэль и Клод стояли рядом, воздух между ними искрился от гнева. Еще чуть-чуть и они бросятся друг на друга.
– Ты пропал! Мне сказали, что ты умер! И ты, и твоя чокнутая сестра! Значит, я наследник. Что хочу, то и ворочу!
– Меня не было два дня. Всего два дня. Кто тебе сказал, что я умер? Говори, – Самуэль тут же перестал нервничать и вцепился в Клода, как клещ.
– Да пошел ты! – Клод попытался уйти, но не тут-то было. Самуэль преградил ему путь.
– Кто поделился с тобой такой замечательной новостью, а Клод?
Лицо мужчины перекосило от страха и гнева, он оглядывался, пытался найти поддержку у тех, кто совсем недавно веселился в его «новом доме». Но они как один, опускали глаза и потихоньку убирались прочь. Оставляли его одного разбираться с так не вовремя восставшим хозяином.
– Итак, кто сказал, что мы с Юлианой умерли?
– Никто. Я сам придумал.
– Разве? Еще минуту назад ты говорил иное.
Клод вдруг ощерился и подскочил к Самуэлю вплотную.
– Можешь считать, что я репетировал твою смерть, родственничек. Репетировал и наслаждался!
– Насладился?
– Вполне.
– Тогда убирайся. И чтобы больше я тебя здесь не видел.
– Не выйдет! Завтра я снова приду сюда, и ты как миленький, поделишься со мной монетами. Что-то я поиздержался сегодня.
– Ты не получишь ни монеты.
– Тогда мелкая отправится со мной. Ты хочешь этого?
Самуэль не ответил, лишь гипнотизировал Клода ненавидящим взглядом.
– Вижу, что не хочешь. Значит, будешь платить. Хотя… Давай-ка, поступим иначе. Мне надоело питаться объедками с твоего стола, я хочу большего. Прикажи моей женушке отписать отцовское наследство мне. И тогда я навсегда оставлю вас в покое, дам ей развод.
– Ты… ничтожество!
– Будешь продолжать в том же духе, велю отписать все имущество. Цени, родственничек, я сегодня добрый. В общем, думай, срок тебе – месяц.
И Клод ушел, напоследок громко хлопнув дверью.
– Что б тебя разорвало, ненасытная свинья, – прошипел Самуэль.
Он без сил упал в кресло и закрыл глаза. Я больше не могла прятаться, оттолкнулась всеми четырьмя лапами и запрыгнула на подоконник, затем осторожно слезла на пол. Подкралась с Самуэлю, ткнулась носом ему в ладонь.
Он открыл глаза, сгреб меня в охапку, усадил к себе на колени, обнял, закрывая от всего мира.
– Мы справимся. И на эту свинью найдется управа.
В ответ я облизала его лицо.
Позже, когда я обернулась, и мы вместе приняли ванну, я лежала в кровати рядом с Самуэлем и слушала его дыхание. Мой любимый устал, уснул сразу же, едва коснулся головой подушки. Но даже во сне он не мог расслабиться. Сжимал кулаки, неразборчиво бормотал, ворочался. Напряженная складка на лбу так и не разгладилась.
Утром я проснулась одна, Самуэля не было, простыня на его стороне оказалась прохладной. Значит, встал он давно. И ушел.
На прикроватной тумбе я нашла записку.
Любимая, не теряй. Я в ведомство, к сожалению, работа не может больше ждать. Чувствуй себя хозяйкой. Если что-то понадобится, скажи Гордону, он все сделает. Постараюсь вернуться как можно скорее.
Уже скучаю, твой Самуэль.
От нахлынувших чувств стало тепло и радостно. Я поцеловала записку и закружилась по комнате, будто маленькая девочка.
Немного успокоившись, умылась, оделась, причесалась и только тогда вышла из комнаты. Чуть-чуть волновалась, что, впрочем, оказалось зря. Гордон встретил меня возле столовой и пригласить позавтракать.
Сам Гордон пылал жаждой деятельности. Как оказалось, весь вечер и всю ночь он просидел в кладовке. Запер его гад Клод, когда Гордон отказался дать ключи от погреба с вином и высказал все, что думает о дурных родственниках, устраивающих банкет в отсутствие хозяев.
Из кладовки он выбрался лишь сегодня утром благодаря Самуэлю. И теперь жаждал если не поквитаться, то хотя бы сбросить пар. Пар мы решили сбрасывать вместе, отправившись на рынок, дабы заказать продуктов. К нему в компанию я напросилась сама, потому что знала, день в одиночестве будет невыносимо длинным.
Поехали на мобиле, не таком шикарном, как у Самуэля, но вполне комфортном. Пусть сейчас было холодно, рынок все равно работал. Дельные торговцы разделили рыночную площадь чем-то вроде больших отапливаемых сараев, которые к тому же соединялись между собой сетью переходов. Так что, оставив мобиль, мы отправились за покупками.
Гордон пылал энергией, торговался, шумел, в общем, как мог, сбрасывал пар. Вначале я честно бежала следом, толком не успевая ничего рассмотреть. Вся взопрела и задохнулась. На очередной остановке возле очередного торговца шепнула управляющему, что погуляю сама. Мы договорились встретиться у мобиля в два часа дня. Поэтому когда Гордон договорился о доставке и понесся дальше, я с честной совестью отстала, свернула к рядам, где продавали всякие симпатичные безделушки.
Вдоволь нагулявшись и насмотревшись, купила два пирожка и уселась на лавку. Ноги гудели, живот подводило от голода. Зато я удовлетворила свое любопытство и нашла Самуэлю маленький подарок: фигурку лисички, выполненную из цветного стекла. Надеюсь, ему понравится.
Едва справилась с пирожками, ко мне подсели. Я, не глядя, отодвинулась, продолжая рассматривать фигурку. Однако, неизвестный посчитал, что ему мало места и бессовестно положил руку на спинку лавки, тем самым задевая мою спину.
– Аккуратнее, пожалуйста, – строго проговорила я и, наконец, взглянула на нахала.
– Здравствуй, красотка.
Рядом сидел Клод и пялился на меня бесстыжими глазами.
Я невольно отодвинулась еще дальше.
– Неужели я такой страшный? – удивился он и снова пододвинулся ко мне.
Хотелось сказать, что не столько страшный, сколько противный, но я сдержалась. Молча встала и пошла прочь.
Да уж, мир тесен. Нигде нет покоя от мерзкого самовлюбленного гада.
– Эй, кэра, подожди!
Видимо, Клода редко кто игнорировал, и мое пренебрежение его задело. Он догнал и схватил за локоть.
– Куда ты бежишь, давай знакомиться. Я Клод.
– Отпустите мою руку и идите по своим делам, – велела я.
– Гордячка, да, – ухмыльнулся он и дернул за прядь, вылезшую из шали. – Мне нравятся такие гордые куколки. Пойдем, выпьем чего-нибудь горячего.
– Нет, спасибо.
Я вырвала у него руку и волосы и попыталась уйти.
– Да что ж ты такая неласковая, а? – Он обошел меня, загораживая путь. – Бежишь от меня, будто я чумной.
– Кэр, вы не понимаете? Я не желаю иметь с вами никаких дел, пропустите.
Клод будто не слышал.
– Слушай, малышка, а мы точно незнакомы? Уж больно ты губки надула, да и мордашку твою я где-то видел.
Я стояла молча, скрестив руки на груди.
– Точно знакомы. Вот только откуда? Знаешь, крошка, если я тебя когда обидел, так по недоразумению. Прости меня, я хороший.
Он растянул губы в улыбке и попытался снова взять меня за руку.
– Еще раз прикоснетесь, позову городового.
Как раз недалеко от нас появился патруль, Клод тут же отступил на шаг, однако, смолчать не мог.
В пасти тут же образовалась слюна, зубы свело от желания впиться ему в горло. В облике лисы сдерживаться было сложно, но я старалась. Честно-честно.
– Повторяю вопрос, что ты устроил в моем доме? Что здесь делают все эти люди?
Голос Самуэля звенел от едва сдерживаемой ярости. Я не выдержала и, поднявшись на задние лапы, заглянула в комнату.
Самуэль и Клод стояли рядом, воздух между ними искрился от гнева. Еще чуть-чуть и они бросятся друг на друга.
– Ты пропал! Мне сказали, что ты умер! И ты, и твоя чокнутая сестра! Значит, я наследник. Что хочу, то и ворочу!
– Меня не было два дня. Всего два дня. Кто тебе сказал, что я умер? Говори, – Самуэль тут же перестал нервничать и вцепился в Клода, как клещ.
– Да пошел ты! – Клод попытался уйти, но не тут-то было. Самуэль преградил ему путь.
– Кто поделился с тобой такой замечательной новостью, а Клод?
Лицо мужчины перекосило от страха и гнева, он оглядывался, пытался найти поддержку у тех, кто совсем недавно веселился в его «новом доме». Но они как один, опускали глаза и потихоньку убирались прочь. Оставляли его одного разбираться с так не вовремя восставшим хозяином.
– Итак, кто сказал, что мы с Юлианой умерли?
– Никто. Я сам придумал.
– Разве? Еще минуту назад ты говорил иное.
Клод вдруг ощерился и подскочил к Самуэлю вплотную.
– Можешь считать, что я репетировал твою смерть, родственничек. Репетировал и наслаждался!
– Насладился?
– Вполне.
– Тогда убирайся. И чтобы больше я тебя здесь не видел.
– Не выйдет! Завтра я снова приду сюда, и ты как миленький, поделишься со мной монетами. Что-то я поиздержался сегодня.
– Ты не получишь ни монеты.
– Тогда мелкая отправится со мной. Ты хочешь этого?
Самуэль не ответил, лишь гипнотизировал Клода ненавидящим взглядом.
– Вижу, что не хочешь. Значит, будешь платить. Хотя… Давай-ка, поступим иначе. Мне надоело питаться объедками с твоего стола, я хочу большего. Прикажи моей женушке отписать отцовское наследство мне. И тогда я навсегда оставлю вас в покое, дам ей развод.
– Ты… ничтожество!
– Будешь продолжать в том же духе, велю отписать все имущество. Цени, родственничек, я сегодня добрый. В общем, думай, срок тебе – месяц.
И Клод ушел, напоследок громко хлопнув дверью.
– Что б тебя разорвало, ненасытная свинья, – прошипел Самуэль.
Он без сил упал в кресло и закрыл глаза. Я больше не могла прятаться, оттолкнулась всеми четырьмя лапами и запрыгнула на подоконник, затем осторожно слезла на пол. Подкралась с Самуэлю, ткнулась носом ему в ладонь.
Он открыл глаза, сгреб меня в охапку, усадил к себе на колени, обнял, закрывая от всего мира.
– Мы справимся. И на эту свинью найдется управа.
В ответ я облизала его лицо.
Позже, когда я обернулась, и мы вместе приняли ванну, я лежала в кровати рядом с Самуэлем и слушала его дыхание. Мой любимый устал, уснул сразу же, едва коснулся головой подушки. Но даже во сне он не мог расслабиться. Сжимал кулаки, неразборчиво бормотал, ворочался. Напряженная складка на лбу так и не разгладилась.
Утром я проснулась одна, Самуэля не было, простыня на его стороне оказалась прохладной. Значит, встал он давно. И ушел.
На прикроватной тумбе я нашла записку.
Любимая, не теряй. Я в ведомство, к сожалению, работа не может больше ждать. Чувствуй себя хозяйкой. Если что-то понадобится, скажи Гордону, он все сделает. Постараюсь вернуться как можно скорее.
Уже скучаю, твой Самуэль.
От нахлынувших чувств стало тепло и радостно. Я поцеловала записку и закружилась по комнате, будто маленькая девочка.
Немного успокоившись, умылась, оделась, причесалась и только тогда вышла из комнаты. Чуть-чуть волновалась, что, впрочем, оказалось зря. Гордон встретил меня возле столовой и пригласить позавтракать.
Сам Гордон пылал жаждой деятельности. Как оказалось, весь вечер и всю ночь он просидел в кладовке. Запер его гад Клод, когда Гордон отказался дать ключи от погреба с вином и высказал все, что думает о дурных родственниках, устраивающих банкет в отсутствие хозяев.
Из кладовки он выбрался лишь сегодня утром благодаря Самуэлю. И теперь жаждал если не поквитаться, то хотя бы сбросить пар. Пар мы решили сбрасывать вместе, отправившись на рынок, дабы заказать продуктов. К нему в компанию я напросилась сама, потому что знала, день в одиночестве будет невыносимо длинным.
Поехали на мобиле, не таком шикарном, как у Самуэля, но вполне комфортном. Пусть сейчас было холодно, рынок все равно работал. Дельные торговцы разделили рыночную площадь чем-то вроде больших отапливаемых сараев, которые к тому же соединялись между собой сетью переходов. Так что, оставив мобиль, мы отправились за покупками.
Гордон пылал энергией, торговался, шумел, в общем, как мог, сбрасывал пар. Вначале я честно бежала следом, толком не успевая ничего рассмотреть. Вся взопрела и задохнулась. На очередной остановке возле очередного торговца шепнула управляющему, что погуляю сама. Мы договорились встретиться у мобиля в два часа дня. Поэтому когда Гордон договорился о доставке и понесся дальше, я с честной совестью отстала, свернула к рядам, где продавали всякие симпатичные безделушки.
Вдоволь нагулявшись и насмотревшись, купила два пирожка и уселась на лавку. Ноги гудели, живот подводило от голода. Зато я удовлетворила свое любопытство и нашла Самуэлю маленький подарок: фигурку лисички, выполненную из цветного стекла. Надеюсь, ему понравится.
Едва справилась с пирожками, ко мне подсели. Я, не глядя, отодвинулась, продолжая рассматривать фигурку. Однако, неизвестный посчитал, что ему мало места и бессовестно положил руку на спинку лавки, тем самым задевая мою спину.
– Аккуратнее, пожалуйста, – строго проговорила я и, наконец, взглянула на нахала.
– Здравствуй, красотка.
Рядом сидел Клод и пялился на меня бесстыжими глазами.
Я невольно отодвинулась еще дальше.
– Неужели я такой страшный? – удивился он и снова пододвинулся ко мне.
Хотелось сказать, что не столько страшный, сколько противный, но я сдержалась. Молча встала и пошла прочь.
Да уж, мир тесен. Нигде нет покоя от мерзкого самовлюбленного гада.
– Эй, кэра, подожди!
Видимо, Клода редко кто игнорировал, и мое пренебрежение его задело. Он догнал и схватил за локоть.
– Куда ты бежишь, давай знакомиться. Я Клод.
– Отпустите мою руку и идите по своим делам, – велела я.
– Гордячка, да, – ухмыльнулся он и дернул за прядь, вылезшую из шали. – Мне нравятся такие гордые куколки. Пойдем, выпьем чего-нибудь горячего.
– Нет, спасибо.
Я вырвала у него руку и волосы и попыталась уйти.
– Да что ж ты такая неласковая, а? – Он обошел меня, загораживая путь. – Бежишь от меня, будто я чумной.
– Кэр, вы не понимаете? Я не желаю иметь с вами никаких дел, пропустите.
Клод будто не слышал.
– Слушай, малышка, а мы точно незнакомы? Уж больно ты губки надула, да и мордашку твою я где-то видел.
Я стояла молча, скрестив руки на груди.
– Точно знакомы. Вот только откуда? Знаешь, крошка, если я тебя когда обидел, так по недоразумению. Прости меня, я хороший.
Он растянул губы в улыбке и попытался снова взять меня за руку.
– Еще раз прикоснетесь, позову городового.
Как раз недалеко от нас появился патруль, Клод тут же отступил на шаг, однако, смолчать не мог.