Лиса под прикрытием
Часть 23 из 41 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
Сам он устроил свое грузное тело на кожаный диван, стоящий возле полок с книгами, и похлопал ладонью по подушке.
Чудом удалось скрыть неприязнь. Нет уж, сидеть рядом с благоухающим алкоголем и прочими ароматами мужчиной, мне совсем не хотелось.
– Я лучше постою. Что вы хотели, кэр?
– Сядь рядом, – вместо ответа, прорычал он.
– Простите, кэр, я постою. Напоминаю, вы хотели поговорить. О чем?
Вдобавок я покачала головой, чтобы еще раз засвидетельствовать отказ и тут же невольно задрожала, увидев направленный на меня тяжелый взгляд.
– Не хочешь по-хорошему, сам подойду, не сломаюсь.
Мошано поднялся с дивана и, чуть покачиваясь, сгорбившись, двинулся ко мне. Большой грозный, как медведь. Я попятилась к двери, больно ударившись поясницей о ручку. Ойкнув, потерла больное место, упустив из виду градоначальника. Этого мгновения ему хватило, чтобы прижать меня к двери.
– Что вы делаете?! – воскликнула, ощутив на талии чужие пальцы. – Ради всего святого прекратите!
– Мари, – ухмыльнулся он. – Знаешь, я только сейчас понял, какая ты красотка.
Я молчала, только сопела, направив все свои силы на то, чтобы его оттолкнуть.
Не выходило. Слишком тяжелый объемный мужчина и слишком мало он считался с чьим-то мнением.
– Мари, – бормотал он мне на ухо, обдавая запахом алкоголя и потного тела. – Мне так одиноко одному. Тельме нужны только деньги, а я хочу страсти… Любви… Ты такая нежная, такая юная, сладкая…
Противные жирные губы обслюнявили мои губы. Меня едва не вывернуло от отвращения. Я задышала с открытым ртом, только бы справится с позывом. Однако Мошано воспринял это иначе. Втолкнул язык и принялся изучать мой рот.
Со всей силы укусила оккупанта.
Мошано по-бабьи визгливо вскрикнул и убрал язык.
– Мерзавка! Потаскушка! Неужели ты думала, я не знаю, чем ты промышляешь?! Все вы такие! Продажные девки!
Он размахнулся и залепил мне пощечину. Если бы я не была прижата к двери, упала б на пол, а так только ударилась многострадальной головой. Пока приходила в себя, Мошано не отвлекаясь, пытался задрать мне юбку. Путался в подоле, осыпал весь женский род и меня в придачу бранью.
На миг я оцепенела от ужаса, а потом принялась отбиваться с утроенной силой.
Сбежать от Вантеса в другой мир, чтобы попасться в лапы другому похотливому шакалу? Ни за что! Я буду сопротивляться до последнего.
– Вертись-вертись, кобылка, – приговаривал Мошано. – Твое сопротивление лишь воспламеняет мою кровь…
Жадные пальцы сжали грудь.
– Сочная девка, спелая… Ты ведь девка, а, Мари?
Наверное, нужно было поблагодарить Живую Мать, позволившую градоначальнику выпить больше чем нужно. Движения были рванными, он едва справлялся со своими руками и пальцами. Это-то и помогло сберечь мою честь.
Когда в очередной раз безжалостная рука сжала ягодицу, от омерзения я едва могла дышать. Задыхалась, придавленная грузным вонючим телом. Чтобы дать себе вздохнуть, со всей силы ударила лбом и попала в нос. Градоначальник заверещал и отпрянул, позволив мне вырваться.
– Мерзкая девка! – держась за нос, гундосил он. – Тебе некуда бежать. Дверь заперта, а ключ у меня!
Жирный боров!
Я схватила со стола первое, попавшее под руку, а именно, массивную пепельницу в виде львиной головы и приготовилась защищаться. Страх ушел, осталась только ярость. Хотелось обернуться, наброситься на него и рвать. Лишь чудом мне удавалось оставаться человеком.
– Ты не посмеешь! – взревел градоначальник, но остановился. – Да я тебя после такого в тюрьму… на рудники!
– А вы рискните и узнаете, – прорычала я и сама двинулась на него.
– Стой, дурная девка! А, ну, стой! Если сейчас уйдешь, потом будет хуже.
Я лишь оскалилась.
Жирный трусливый боров, способный лишь унижать слабых! Ты знаешь, что делают хищники с такими свиньями?!
– Остановись, девка! Я открою дверь!
Он пятился и одновременно пытался достать из кармана ключ, но не смог. Запнулся о ножку стула и рухнул.
Повисла тишина. Нехорошая тишина.
Мой лоб вдруг покрылся испариной, пальцы разжались, голова льва упала на пол.
Неужели убился?!
Ярость моментально схлынула. Быть виновной в нелепой смерти этой свиньи мне не хотелось. Нисколечко. Пусть помирает где-нибудь подальше.
– Эй… кэр… кэр Мошано, вы живы?
Тишина.
Я сглотнула комок в горле. Сделала осторожный шажок по направлению к градоначальнику. Затем еще один.
– Кэр Мошано, ответьте.
Ничего.
Теперь я по-настоящему испугалась. Нежели, и правда, умер?
– Кэр…, – подошла еще ближе и склонилась над телом. – Кэр Мошано…
Но тут градоначальник дернулся, открыл рот и всхрапнул. Сочно так, по-свински.
Живой.
От облегчения я едва не упала сверху. Удержалась с трудом.
Отдышавшись, стерла пот со лба и стала думать, как выбираться из кабинета, пока его хозяин отрубился.
Подошла к двери, дернула ручку. Закрыта. Пусть я и слышала, как щелкнул замок, проверить все равно не поленилась. А вдруг.
Увы.
Вернулась к Мошано. Он уже не храпел, только сопел. Причмокивал окровавленными губами, сжимал, разжимал пальцы. А потом внезапно заворочался.
Я аж присела от неожиданности.
Но градоначальник не проснулся, лишь перевернулся на другой бок.
Из кармана выпали ключи.
Схватив связку, бросилась к двери. Не с первого раза, но все же попала в скважину, повернула ключ, толкнула дверь. Дверь послушно отворилась.
Спасибо, Живая Мать!
Ключ забирать не стала, положила туда, откуда взяла – на пол рядом с тушей. Затем опрометью бросилась в комнату мастериц. Ни с кем не разговаривая, разделась, легла в постель. Укрылась с головой и только тогда выдохнула.
Мошано далеко. И, надеюсь, у него хватит ума не предъявлять мне претензий во всеуслышание. Вряд ли Тельма будет рада узнать, как проводит досуг ее муженек, лапая в кабинете мастериц.
Так и получилось. Утром никто не ворвался в комнату с приказом заковать меня в кандалы и отправить за решетку. Сам градоначальник тоже не почтил вниманием. Мастерицы поели и ушли работать, а меня на полпути перехватила кэра Валенсо.
– Бери платье и туфли, что дала тебе кэра Тельма, и следуй за мной, – велела она. – Будем делать из тебя высокородную кэру.
Валенсо бросила на меня раздраженный взгляд.
– Нет, не высокородную, это я польстила тебе. Но что-то подобное попробуем. Будешь знать, Ревиль, к чему стремиться.
Я нахмурилась.
Если для того, чтобы стать высокородной, нужно вести себя, как стерва, унижать тех, кто не способен дать сдачи, вдобавок дарить свое тело кому ни попадя, то нет, спасибо. Я лучше останусь тем, кем и являюсь.
Вслух, конечно, ничего не сказала. Бессмысленно настраивать Валенсо против себя, но мысленно пообещала следить в оба глаза. На всякий случай.
Валенсо привела меня в ярко освещенную комнату с зеркалами во весь рост и несколькими туалетными столиками.
– Гримерка, – пояснила она. – Кэра Мошано обожает оперу. Иногда представления проходят прямо в доме, дабы гости кэры могли усладить свой слух прекрасным пением.
– Ясно, – пробормотала я.
Да уж, хорошо, наверное, быть женой градоначальника. Любишь оперу? Пожалуйста, вот тебе певицы. Желаешь быть хозяйкой дорогого салона одежд? Принимай, дорогая, талантливых мастериц, работающих чуть ли не за еду. Хочешь потанцевать среди именитых гостей? Да запросто, давай, дорогая, устроим прием и пригласим всех, кого захочешь.
Чудом удалось скрыть неприязнь. Нет уж, сидеть рядом с благоухающим алкоголем и прочими ароматами мужчиной, мне совсем не хотелось.
– Я лучше постою. Что вы хотели, кэр?
– Сядь рядом, – вместо ответа, прорычал он.
– Простите, кэр, я постою. Напоминаю, вы хотели поговорить. О чем?
Вдобавок я покачала головой, чтобы еще раз засвидетельствовать отказ и тут же невольно задрожала, увидев направленный на меня тяжелый взгляд.
– Не хочешь по-хорошему, сам подойду, не сломаюсь.
Мошано поднялся с дивана и, чуть покачиваясь, сгорбившись, двинулся ко мне. Большой грозный, как медведь. Я попятилась к двери, больно ударившись поясницей о ручку. Ойкнув, потерла больное место, упустив из виду градоначальника. Этого мгновения ему хватило, чтобы прижать меня к двери.
– Что вы делаете?! – воскликнула, ощутив на талии чужие пальцы. – Ради всего святого прекратите!
– Мари, – ухмыльнулся он. – Знаешь, я только сейчас понял, какая ты красотка.
Я молчала, только сопела, направив все свои силы на то, чтобы его оттолкнуть.
Не выходило. Слишком тяжелый объемный мужчина и слишком мало он считался с чьим-то мнением.
– Мари, – бормотал он мне на ухо, обдавая запахом алкоголя и потного тела. – Мне так одиноко одному. Тельме нужны только деньги, а я хочу страсти… Любви… Ты такая нежная, такая юная, сладкая…
Противные жирные губы обслюнявили мои губы. Меня едва не вывернуло от отвращения. Я задышала с открытым ртом, только бы справится с позывом. Однако Мошано воспринял это иначе. Втолкнул язык и принялся изучать мой рот.
Со всей силы укусила оккупанта.
Мошано по-бабьи визгливо вскрикнул и убрал язык.
– Мерзавка! Потаскушка! Неужели ты думала, я не знаю, чем ты промышляешь?! Все вы такие! Продажные девки!
Он размахнулся и залепил мне пощечину. Если бы я не была прижата к двери, упала б на пол, а так только ударилась многострадальной головой. Пока приходила в себя, Мошано не отвлекаясь, пытался задрать мне юбку. Путался в подоле, осыпал весь женский род и меня в придачу бранью.
На миг я оцепенела от ужаса, а потом принялась отбиваться с утроенной силой.
Сбежать от Вантеса в другой мир, чтобы попасться в лапы другому похотливому шакалу? Ни за что! Я буду сопротивляться до последнего.
– Вертись-вертись, кобылка, – приговаривал Мошано. – Твое сопротивление лишь воспламеняет мою кровь…
Жадные пальцы сжали грудь.
– Сочная девка, спелая… Ты ведь девка, а, Мари?
Наверное, нужно было поблагодарить Живую Мать, позволившую градоначальнику выпить больше чем нужно. Движения были рванными, он едва справлялся со своими руками и пальцами. Это-то и помогло сберечь мою честь.
Когда в очередной раз безжалостная рука сжала ягодицу, от омерзения я едва могла дышать. Задыхалась, придавленная грузным вонючим телом. Чтобы дать себе вздохнуть, со всей силы ударила лбом и попала в нос. Градоначальник заверещал и отпрянул, позволив мне вырваться.
– Мерзкая девка! – держась за нос, гундосил он. – Тебе некуда бежать. Дверь заперта, а ключ у меня!
Жирный боров!
Я схватила со стола первое, попавшее под руку, а именно, массивную пепельницу в виде львиной головы и приготовилась защищаться. Страх ушел, осталась только ярость. Хотелось обернуться, наброситься на него и рвать. Лишь чудом мне удавалось оставаться человеком.
– Ты не посмеешь! – взревел градоначальник, но остановился. – Да я тебя после такого в тюрьму… на рудники!
– А вы рискните и узнаете, – прорычала я и сама двинулась на него.
– Стой, дурная девка! А, ну, стой! Если сейчас уйдешь, потом будет хуже.
Я лишь оскалилась.
Жирный трусливый боров, способный лишь унижать слабых! Ты знаешь, что делают хищники с такими свиньями?!
– Остановись, девка! Я открою дверь!
Он пятился и одновременно пытался достать из кармана ключ, но не смог. Запнулся о ножку стула и рухнул.
Повисла тишина. Нехорошая тишина.
Мой лоб вдруг покрылся испариной, пальцы разжались, голова льва упала на пол.
Неужели убился?!
Ярость моментально схлынула. Быть виновной в нелепой смерти этой свиньи мне не хотелось. Нисколечко. Пусть помирает где-нибудь подальше.
– Эй… кэр… кэр Мошано, вы живы?
Тишина.
Я сглотнула комок в горле. Сделала осторожный шажок по направлению к градоначальнику. Затем еще один.
– Кэр Мошано, ответьте.
Ничего.
Теперь я по-настоящему испугалась. Нежели, и правда, умер?
– Кэр…, – подошла еще ближе и склонилась над телом. – Кэр Мошано…
Но тут градоначальник дернулся, открыл рот и всхрапнул. Сочно так, по-свински.
Живой.
От облегчения я едва не упала сверху. Удержалась с трудом.
Отдышавшись, стерла пот со лба и стала думать, как выбираться из кабинета, пока его хозяин отрубился.
Подошла к двери, дернула ручку. Закрыта. Пусть я и слышала, как щелкнул замок, проверить все равно не поленилась. А вдруг.
Увы.
Вернулась к Мошано. Он уже не храпел, только сопел. Причмокивал окровавленными губами, сжимал, разжимал пальцы. А потом внезапно заворочался.
Я аж присела от неожиданности.
Но градоначальник не проснулся, лишь перевернулся на другой бок.
Из кармана выпали ключи.
Схватив связку, бросилась к двери. Не с первого раза, но все же попала в скважину, повернула ключ, толкнула дверь. Дверь послушно отворилась.
Спасибо, Живая Мать!
Ключ забирать не стала, положила туда, откуда взяла – на пол рядом с тушей. Затем опрометью бросилась в комнату мастериц. Ни с кем не разговаривая, разделась, легла в постель. Укрылась с головой и только тогда выдохнула.
Мошано далеко. И, надеюсь, у него хватит ума не предъявлять мне претензий во всеуслышание. Вряд ли Тельма будет рада узнать, как проводит досуг ее муженек, лапая в кабинете мастериц.
Так и получилось. Утром никто не ворвался в комнату с приказом заковать меня в кандалы и отправить за решетку. Сам градоначальник тоже не почтил вниманием. Мастерицы поели и ушли работать, а меня на полпути перехватила кэра Валенсо.
– Бери платье и туфли, что дала тебе кэра Тельма, и следуй за мной, – велела она. – Будем делать из тебя высокородную кэру.
Валенсо бросила на меня раздраженный взгляд.
– Нет, не высокородную, это я польстила тебе. Но что-то подобное попробуем. Будешь знать, Ревиль, к чему стремиться.
Я нахмурилась.
Если для того, чтобы стать высокородной, нужно вести себя, как стерва, унижать тех, кто не способен дать сдачи, вдобавок дарить свое тело кому ни попадя, то нет, спасибо. Я лучше останусь тем, кем и являюсь.
Вслух, конечно, ничего не сказала. Бессмысленно настраивать Валенсо против себя, но мысленно пообещала следить в оба глаза. На всякий случай.
Валенсо привела меня в ярко освещенную комнату с зеркалами во весь рост и несколькими туалетными столиками.
– Гримерка, – пояснила она. – Кэра Мошано обожает оперу. Иногда представления проходят прямо в доме, дабы гости кэры могли усладить свой слух прекрасным пением.
– Ясно, – пробормотала я.
Да уж, хорошо, наверное, быть женой градоначальника. Любишь оперу? Пожалуйста, вот тебе певицы. Желаешь быть хозяйкой дорогого салона одежд? Принимай, дорогая, талантливых мастериц, работающих чуть ли не за еду. Хочешь потанцевать среди именитых гостей? Да запросто, давай, дорогая, устроим прием и пригласим всех, кого захочешь.