Лиса под прикрытием
Часть 24 из 41 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
Красота!
Хотя…
Я вспомнила похотливые взгляды Мошано, его толстые пальцы на моем теле, язык, вторгающийся в рот и… передернулась от отвращения.
Фу! Нет уж, спасибо. Не нужно мне такое счастье. Ни за какие коврижки!
– Будь здесь и ничего не трогай, – велела Валенсо. – Скоро вернусь.
– Конечно.
Валенсо ушла, а я осталась. Вначале уселась на стул возле одного из столиков, посмотрела на свое отражение в зеркале. Улыбнулась. Рыжеволосая девушка в отражении ответила тем же. Впрочем, улыбка не затронула глаз, они так и остались грустными.
– Ну что, лисичка, – прошептала я. – Давно мы с тобой не бегали.
В зрачках на мгновение появился облик лисицы. Она тосковала, она давным-давно хотела на свободу.
– Прости. Пока ничего не выйдет.
Чтобы хоть немного отвлечься от тяжких дум, решила осмотреться. Итак, зеркала, столики, стулья и… все. Ни тебе мягких диванчиков, чтобы дивы могли отдохнуть от трудов праведных, ни гардеробной, дабы кэры, не стесняясь, переодевались. Не было даже графина с водой.
Столик, возле которого я сидела, был девственно чист. Внутри тоже. Да, не удержалась, выдвинула ящички. А где краска для лица, кисти, пуховки всяческие и прочие предметы, без которых не обойтись уважающей себя артистке? А нет их. Видимо, певицы приносили их с собой.
Экономит Тельма на подневольных людях. Экономит.
Задвинув ящички обратно, я поднялась и подошла к окну. Нынче было ясно и солнечно. Дым столбом, по стеклу стелился морозный узор. Вроде бы началась весна, а все равно холодно.
Как хорошо, что с утра мне нужно бежать в салон.
Заскрипела дверь, вынуждая меня обернуться. В комнату вернулась Валенсо, следом вошла незнакомая мне молодая черноволосая женщина.
– Мари, это кэра Ромала, она поможет тебе, – сказала Валенсо, на том знакомство закончилось.
– Приступай, Ромала.
Валенсо уселась на стул, а Ромала поманила меня пальцем.
– Идите сюда, кэра. Больно вам не будет.
Почему меня не насторожила ее фраза, не знаю. А вот стоило бы задуматься, потому что дальше началось форменное издевательство.
– Сидите прямо, кэра, и не шевелитесь, – проговорила она и поднесла к моему лицу пинцет.
Я вздохнула, закрыла глаза, и время превратилось в кисель. Лицо, волосы, ногти – Ромала не забыла ничего. Красила, скоблила, выщипывала, накручивала… Долго-долго-долго. Бесконечно.
Когда она закончила, мне показалось, что наступила ночь, и я опоздала на прием. Вот-вот откроется дверь и сюда ворвется разъяренная Тельма, чтобы покарать отступницу. Но нет, сейчас был даже не вечер.
– Кэра Валенсо, взгляните.
Валенсо поднялась со стула, где до того сидела, болезненно скривилась, видимо, отсидела себе все, что могла, и подошла ко мне. Вгляделась в лицо, выискивая недочеты. Но, похоже, Ромала была мастером своего дела, поэтому Валенсо удовлетворенно кивнула.
– Неплохо. Спасибо тебе, Ромала, можешь быть свободной.
Женщина моментально собрала вещи и выскользнула за дверь. О том, что неплохо бы получить вознаграждение за труд, даже не заикнулась.
Чувствовалась выучка кэры Тельмы.
– Значит, так, Ревиль, пока все, иди обедай. Ужин тебе сегодня не полагается.
– Как же так…
– Кэра Тельма распорядилась, – не дала договорить Валенсо. – Когда поешь, вернешься сюда, помогу с платьем.
– Как скажете, – пробормотала я.
Да уж, ужина лишили, но хоть обед дали. Зная кэру Мошано, прям удивительно.
На кухне все уже сидели за столом. И мастерицы, и слуги. Мое появление встретили звоном павших на стол ложек.
– Добрый день, – быстро проговорила я и уселась на свободное место.
– А ты красотка, Мари, – сказал один из мужчин, кажется, он смотрел за транспортом, принадлежавшим семейству. – Странно, что я только сейчас это заметил.
Меня одарили жадным взглядом.
– Спасибо, – как ни в чем не бывало, поблагодарила я.
Сделать вид, что не заметила, как он на меня смотрит, и вовсе оказалось проще простого.
Впрочем, на меня бросали не только жадные и похотливые взгляды, но и удивленные, доброжелательные, обиженные, оскорбленные. Об один так и вовсе можно было порезаться.
Питра.
Толстуха сидела прямо, поджав губы, комкая салфетку. К концу трапезы от салфетки осталась лишь бесформенная масса.
– Продажная тварь, – прошипела она, когда я встала из-за стола. – Намалевалась, как…
Я повернулась и посмотрела на нее
– Не завидуй слишком громко, дорогуша, – проговорила пренебрежительно. – От этого пухнут.
И ушла, слушая как музыку ее обиженные завывания.
Валенсо уже пришла. Какая быстрая! И даже разложила мое платье.
– Одевайся. И пошустрее, – велела она. – Я, итак, с тобой полдня потеряла.
Пришлось поторопиться.
Валенсо, как и обещала, помогла с платьем. Поправила где надо, застегнула крючочки. Снова внимательно меня осмотрела и, кивнув, ушла. Напоследок сообщив, что в резиденцию градоначальника, где будет проходить прием, меня проведут через переход.
Когда она ушла, я, наконец, решила посмотреться в зеркало. До этого как-то не получалось, все мельком и мельком. Было одновременно страшно, странно и стыдно. Теперь же в одиночестве, стало любопытно.
Зеркало отразило меня в полный рост. И я вновь подумала, что вижу не себя, а прекрасную волшебницу из сказок.
Платье сидело, как влитое. Блестящий лиф плотно сжимал грудь, приподнимая ее, подчеркивая форму. Подол жидким серебром струился к ногам. Как и хотела Тельма, Ромала оставила мои волосы свободнолежащими на плечах. Только выглядели они объемными и блестящими.
Ромала столько колдовала над лицом, что я думала, буду похожа на восковую куклу, но нет, наоборот, казалось, лицо дышало жизнью и юностью. Глаза сияли, были глубокими и таинственными, пухлые губы манили.
Я выглядела, без ложной скромности, восхитительно.
В голове вдруг появилась шальная мысль. А если бы Самуэль увидел меня такой, влюбился бы так же сильно, как и я?
Сердце тревожно сжалось. Я невольно прикусила губу и снова всмотрелась в свое лицо в отражении.
– Живая Мать, прошу, сделай так…
Как именно я толком еще не понимала. Просто хотела быть рядом с Самуэлем, невзирая ни на что.
Глава тринадцатая
Время до начала приема пролетело быстро, хотя думала, устану ждать. Отойдя от зеркала, я мыслями устремилась к любимому мужчине и забыла обо всем. И когда дверь открылась, а в комнату вошла Валенсо в сопровождении слуги, окликнула меня, я будто бы пробудилась ото сна. Захлопала глазами, пытаясь понять, где нахожусь.
– Пора идти, Ревиль. Веди себя прилично и не вздумай опозорить кэру Мошано.
– Да, кэра, – кивнула я.
– И никакого вина. Вино только для высокородных. Кэры с юных лет учатся вести себя в обществе.
– Можете не беспокоиться.
Хотя…
Я вспомнила похотливые взгляды Мошано, его толстые пальцы на моем теле, язык, вторгающийся в рот и… передернулась от отвращения.
Фу! Нет уж, спасибо. Не нужно мне такое счастье. Ни за какие коврижки!
– Будь здесь и ничего не трогай, – велела Валенсо. – Скоро вернусь.
– Конечно.
Валенсо ушла, а я осталась. Вначале уселась на стул возле одного из столиков, посмотрела на свое отражение в зеркале. Улыбнулась. Рыжеволосая девушка в отражении ответила тем же. Впрочем, улыбка не затронула глаз, они так и остались грустными.
– Ну что, лисичка, – прошептала я. – Давно мы с тобой не бегали.
В зрачках на мгновение появился облик лисицы. Она тосковала, она давным-давно хотела на свободу.
– Прости. Пока ничего не выйдет.
Чтобы хоть немного отвлечься от тяжких дум, решила осмотреться. Итак, зеркала, столики, стулья и… все. Ни тебе мягких диванчиков, чтобы дивы могли отдохнуть от трудов праведных, ни гардеробной, дабы кэры, не стесняясь, переодевались. Не было даже графина с водой.
Столик, возле которого я сидела, был девственно чист. Внутри тоже. Да, не удержалась, выдвинула ящички. А где краска для лица, кисти, пуховки всяческие и прочие предметы, без которых не обойтись уважающей себя артистке? А нет их. Видимо, певицы приносили их с собой.
Экономит Тельма на подневольных людях. Экономит.
Задвинув ящички обратно, я поднялась и подошла к окну. Нынче было ясно и солнечно. Дым столбом, по стеклу стелился морозный узор. Вроде бы началась весна, а все равно холодно.
Как хорошо, что с утра мне нужно бежать в салон.
Заскрипела дверь, вынуждая меня обернуться. В комнату вернулась Валенсо, следом вошла незнакомая мне молодая черноволосая женщина.
– Мари, это кэра Ромала, она поможет тебе, – сказала Валенсо, на том знакомство закончилось.
– Приступай, Ромала.
Валенсо уселась на стул, а Ромала поманила меня пальцем.
– Идите сюда, кэра. Больно вам не будет.
Почему меня не насторожила ее фраза, не знаю. А вот стоило бы задуматься, потому что дальше началось форменное издевательство.
– Сидите прямо, кэра, и не шевелитесь, – проговорила она и поднесла к моему лицу пинцет.
Я вздохнула, закрыла глаза, и время превратилось в кисель. Лицо, волосы, ногти – Ромала не забыла ничего. Красила, скоблила, выщипывала, накручивала… Долго-долго-долго. Бесконечно.
Когда она закончила, мне показалось, что наступила ночь, и я опоздала на прием. Вот-вот откроется дверь и сюда ворвется разъяренная Тельма, чтобы покарать отступницу. Но нет, сейчас был даже не вечер.
– Кэра Валенсо, взгляните.
Валенсо поднялась со стула, где до того сидела, болезненно скривилась, видимо, отсидела себе все, что могла, и подошла ко мне. Вгляделась в лицо, выискивая недочеты. Но, похоже, Ромала была мастером своего дела, поэтому Валенсо удовлетворенно кивнула.
– Неплохо. Спасибо тебе, Ромала, можешь быть свободной.
Женщина моментально собрала вещи и выскользнула за дверь. О том, что неплохо бы получить вознаграждение за труд, даже не заикнулась.
Чувствовалась выучка кэры Тельмы.
– Значит, так, Ревиль, пока все, иди обедай. Ужин тебе сегодня не полагается.
– Как же так…
– Кэра Тельма распорядилась, – не дала договорить Валенсо. – Когда поешь, вернешься сюда, помогу с платьем.
– Как скажете, – пробормотала я.
Да уж, ужина лишили, но хоть обед дали. Зная кэру Мошано, прям удивительно.
На кухне все уже сидели за столом. И мастерицы, и слуги. Мое появление встретили звоном павших на стол ложек.
– Добрый день, – быстро проговорила я и уселась на свободное место.
– А ты красотка, Мари, – сказал один из мужчин, кажется, он смотрел за транспортом, принадлежавшим семейству. – Странно, что я только сейчас это заметил.
Меня одарили жадным взглядом.
– Спасибо, – как ни в чем не бывало, поблагодарила я.
Сделать вид, что не заметила, как он на меня смотрит, и вовсе оказалось проще простого.
Впрочем, на меня бросали не только жадные и похотливые взгляды, но и удивленные, доброжелательные, обиженные, оскорбленные. Об один так и вовсе можно было порезаться.
Питра.
Толстуха сидела прямо, поджав губы, комкая салфетку. К концу трапезы от салфетки осталась лишь бесформенная масса.
– Продажная тварь, – прошипела она, когда я встала из-за стола. – Намалевалась, как…
Я повернулась и посмотрела на нее
– Не завидуй слишком громко, дорогуша, – проговорила пренебрежительно. – От этого пухнут.
И ушла, слушая как музыку ее обиженные завывания.
Валенсо уже пришла. Какая быстрая! И даже разложила мое платье.
– Одевайся. И пошустрее, – велела она. – Я, итак, с тобой полдня потеряла.
Пришлось поторопиться.
Валенсо, как и обещала, помогла с платьем. Поправила где надо, застегнула крючочки. Снова внимательно меня осмотрела и, кивнув, ушла. Напоследок сообщив, что в резиденцию градоначальника, где будет проходить прием, меня проведут через переход.
Когда она ушла, я, наконец, решила посмотреться в зеркало. До этого как-то не получалось, все мельком и мельком. Было одновременно страшно, странно и стыдно. Теперь же в одиночестве, стало любопытно.
Зеркало отразило меня в полный рост. И я вновь подумала, что вижу не себя, а прекрасную волшебницу из сказок.
Платье сидело, как влитое. Блестящий лиф плотно сжимал грудь, приподнимая ее, подчеркивая форму. Подол жидким серебром струился к ногам. Как и хотела Тельма, Ромала оставила мои волосы свободнолежащими на плечах. Только выглядели они объемными и блестящими.
Ромала столько колдовала над лицом, что я думала, буду похожа на восковую куклу, но нет, наоборот, казалось, лицо дышало жизнью и юностью. Глаза сияли, были глубокими и таинственными, пухлые губы манили.
Я выглядела, без ложной скромности, восхитительно.
В голове вдруг появилась шальная мысль. А если бы Самуэль увидел меня такой, влюбился бы так же сильно, как и я?
Сердце тревожно сжалось. Я невольно прикусила губу и снова всмотрелась в свое лицо в отражении.
– Живая Мать, прошу, сделай так…
Как именно я толком еще не понимала. Просто хотела быть рядом с Самуэлем, невзирая ни на что.
Глава тринадцатая
Время до начала приема пролетело быстро, хотя думала, устану ждать. Отойдя от зеркала, я мыслями устремилась к любимому мужчине и забыла обо всем. И когда дверь открылась, а в комнату вошла Валенсо в сопровождении слуги, окликнула меня, я будто бы пробудилась ото сна. Захлопала глазами, пытаясь понять, где нахожусь.
– Пора идти, Ревиль. Веди себя прилично и не вздумай опозорить кэру Мошано.
– Да, кэра, – кивнула я.
– И никакого вина. Вино только для высокородных. Кэры с юных лет учатся вести себя в обществе.
– Можете не беспокоиться.