Ледяной принц

Его любви было достаточно для этого. Его любви всегда будет достаточно.

Он отстранился и прижался своим лбом к моему.

– Я слышал тебя.

– Ты мой анам-кара. Я всегда найду способ достучаться до тебя, – я оставила нежный поцелуй на его заплаканных губах, проглатывая его судорожный выдох. Я молила богов, чтобы он нашел утешение в моих словах. – Ты не сможешь навредить мне, Нок.

Он крепче прижал меня к себе.

– Прости, что заставил тебя волноваться, – он положил подбородок мне на макушку и посмотрел на Оза и Коста. – Всех вас.

Кост держался на расстоянии.

– У нас нет времени на разговоры. Нам нужно поймать зверя и вернуться домой.

Оз потер шею, но это не помогло ему справиться с напряжением в мышцах.

– Кост прав.

Нок устало вздохнул.

– Пойдемте, – он крепко обнял меня одной рукой за талию, а другую сунул в карман пальто.

Мы направились к берегу озера Лумы. Оз и Кост не отставали от нас и кипели от негодования. Повернув голову в сторону Оза, я вопросительно приподняла бровь. Его суровый взгляд метался между мной и Ноком.

– Здесь, – Нок остановился у кромки воды. Гладкие камни с вкраплениями опалов терялись в траве. Наши сапоги замерли в нескольких сантиметрах от водной глади. – Будет лучше, если мы пойдем через тени.

Голос Коста был резким.

– Думаешь, это хорошая идея, если взять во внимание тот факт, что ты только что затащил свою девушку в непроницаемую теневую ловушку? Ты почти не контролируешь себя, Нок. Лина будет легкой мишенью в мире теней. По крайней мере, здесь она хотя бы может убежать.

Я была слишком шокирована, чтобы спорить. Кост всегда говорил сухо, но сейчас в его голосе я слышала беспокойство. Оглянувшись через плечо, я окинула взглядом его напряженные плечи и дрожащие кулаки. Я ничего не говорила Косту о своей неспособности призвать зверей из мира тварей в тенях, но, скорее всего, он и так обо всем догадался. Мои звери могли бы защитить меня от Нока, но без них…

Оз встал рядом с Костом, сверля взглядом спину главы Круора. Нок напрягся, но его голос был мягким.

– В темноте мы двигаемся быстрее. Без теней у нас уйдет несколько часов, чтобы пересечь озеро, если не больше. Плюс нас могут заметить со сторожевых вышек, – он указал большим пальцем себе за плечо. – Нас будет видно с трех из них, пока мы не скроемся в тумане.

Я окинула взглядом стену, за которой располагались смотровые вышки. На фоне горящих костров двигались люди и тени. Сколько пар глаз будет устремлено на озеро? Если стражи увидят нас, то они в один миг перенесутся к нам. Повернувшись обратно к Ноку, я положила голову ему на плечо. Я не боялась его теней.

Он провел костяшками пальцев по моей щеке.

– Ты будешь в безопасности.

– Я знаю.

Шагнув вперед, Нок завис в воздухе. Вода под его ногами осталась неподвижной, в ней отражались первые звезды. Он потянул меня за руку, и мои сапоги ступили на что-то твердое. Это был невидимый мост, расположение которого было известно лишь уроженцу Вильхейма.

Нежные тени метнулись от Нока и забрали меня в свой мир, закружив в чернильном водовороте. На этот раз моей кожи коснулся знакомый нежный поцелуй дыма. Любовное прикосновение. Я проследила за тенью, которая тянулась к хмурому лицу Нока. В мрачных глубинах его глаз плескался призрак отчаяния. Сжав руку своего любимого, я мягко поцеловала костяшки его пальцев.

Его улыбка была натянутой.

– Пойдем?

Кост и Оз появились в темноте, примешивая свои тени к нашему темному водовороту. Все вместе мы заскользили прочь от Вильхейма через озеро Лумы. Под нашими ногами проносился мост в виде мерцающего сланцево-серого тумана, который каким-то невероятным образом был виден сквозь тени. Я никогда прежде не видела столько конкурирующих между собой обсидиановых оттенков. Угольные тени просачивались между пятнами цвета эбонитового дерева. Кусочки черного сланца гармонично вписывались в чернильный мир, придавая ему текстуру. Здесь не было звезд, но здесь было уютно. Тени были великолепны.

И все же… По мере того как тянулись минуты, а чернильная бездна простиралась все дальше, мое сердце стало наполняться мрачной болью одиночества.

Когда я взглянула на свою руку, мои пальцы задрожали. Метка заклинателя снова лишилась своего цвета. Она больше не была вишневой. Она не сияла. Я видела лишь графитовые штрихи, которые казались такими слабыми, что их могло сдуть легким порывом ветра. Прежде, когда я оказывалась в царстве теней, я не замечала, что происходило с моей магией, потому что была заворожена красотой таинственного мира. Но сейчас… Я могла видеть лишь свою выцветшую метку.

Я призвала свою магию и потянулась к царству тварей, чувствуя растущую панику. Я видела дверь, но она не открывалась. Дверная ручка будто бы сгорела дотла, а щели между дверью и рамой плотно запечатаны. Мне нельзя было войти в мир тварей. Как и в первый раз.

Уже дважды я пробовала призвать какого-нибудь зверя из теней.

И дважды мне отказывали.

Мои самые страшные опасения подтвердились. Я вспомнила разговор с Ноком недалеко от заброшенного дома. Мы стояли под проливным дождем и ждали, когда Кост и Оз осмотрят ветхий особняк. Какой бы холодной ни была та ночь, наш разговор был еще хуже. Я сказала Ноку, чтобы он позволил мне умереть, если так будет угодно судьбе. Потому что я боялась мира тьмы, каким бы прекрасным он ни был, потому что в этом мире моим любимым зверям не было места. Я буду вынуждена с ними попрощаться. Запечатанная дверь в мир тварей снова замаячила у меня перед глазами.

Глубоко вдохнув, я зажмурилась, пытаясь отогнать ужасное видение. До смерти у меня была еще целая жизнь. Эта проблема могла подождать. В отличие от Нока. Я открыла глаза и посмотрела вверх на него. Вокруг его глаз под бледной кожей пульсировали темные вены. Его челюсть была напряжена, дыхание было неровным. Мой анам-кара держался из последних сил, но он почти выдохся. Если мы не найдем Азада, то в мире теней потеряюсь не я. А Нок.






Двадцать первая глава

Ледяной принц





30 лет назад





Дождь барабанил по свежей могиле у моих ног. Вода смешивалась с почвой, превращаясь в грязь. Я похоронил Боуэна так, как он этого хотел: просто, без заморочек. Я сильно рисковал, когда закапывал его здесь, на кладбище Иеро – священной земле недалеко от стен Вильхейма на берегу озера Лумы. Но это было правильно. Здесь было погребено большинство горожан. Серебряная ограда кладбища блестела под дождем, капли воды катились по искусно выкованным цветам, которые украшали решетку. По краям могил росли плакучие ивы, свесив свои ветви к земле. Возле некоторых надгробий кто-то посадил кусты роз, но сейчас было слишком холодно, поэтому они не цвели. Весной, должно быть, здесь будет красиво.

Если семья Боуэна когда-нибудь захочет узнать, что с ним произошло, возможно, они подумают сначала заглянуть сюда. По крайней мере, они хотя бы найдут какое-то утешение, узнав правду. Мой взгляд метнулся к гранитному надгробию, на котором были выгравированы лишь его имя и ничтожное количество лет, из которых состояла его жизнь.

Он умер слишком рано. Я убил его, как и всех остальных.

Мои руки сжались в кулаки. Мое проклятие унесло несчетное количество жизней. Я убил не только Амиру. Я убил всех, кто был мне дорог: братьев по оружию, которые сражались со мной во время войны с Райном, несколько наемников Круора, с которыми я сдружился за последние годы. Теперь Боуэн. Проклятие пощадило только моих родителей, потому что верховная жрица была обязана защищать и направлять членов королевской семьи. Она отвернулась от меня, но чувство долга не позволило ей подставить под удар короля и королеву. И все же мои родители все равно умерли через несколько лет после моей смерти. Они были похоронены в нашем семейном склепе под замком. Там, где я даже не мог их навестить.

Позади меня откашлялся человек.

– Нам пора идти.

Я не потрудился повернуться к нему лицом. Константину было поручено следить за мной, пока я был здесь. Он должен был позаботиться о том, чтобы меня не узнали. Как будто магии кольца было недостаточно. Взглянув на свою руку, я уставился на чешуйчатый ободок и изумруд. Пока кольцо было у меня на пальце, мои белые как снег волосы и синие глаза оставались чернильно-черными. Более того, магия украшения не позволяла никому долго думать обо мне. Как только люди обращали внимание на мою внешность, гадая, почему мое лицо так похоже на лицо умершего принца, они внезапно отвлекались и начинали думать о чем-то совершенно другом.

И все же я держался подальше от толпы, чтобы не рисковать. Хотя сейчас мне было плевать на все это.

Дождь усилился, и я покачал головой.

– Еще пару минут.

Константин подошел ко мне и положил руку в перчатке на мое плечо. По его лицу струилась вода. Между нами расцвели тени, создавая некое подобие утешения. Я взглянул на них, прежде чем встретиться с мрачным взглядом зеленых глаз. Мы с ним не были особо близки. Несколько раз нам доводилось работать вместе, но он всегда держал дистанцию. Константин вряд ли догадывался о влиянии моего проклятия, ведь я сам только что осознал, в чем именно оно заключалось. Мы не стали друзьями, и это, вероятно, спасло ему жизнь.

Вздохнув, я повернулся обратно к могиле Боуэна.

– Тебе не следовало приходить.

Хватка Константина на моем плече ослабла.

– Талмейдж настоял, чтобы кто-нибудь за тобой присмотрел. Ты слишком близко к столице, – он кивнул в сторону ненавистных мне стен, которые сияли белым, несмотря на пасмурную погоду. – Прошло немало лет с момента твоей смерти, но лучше не рисковать. Если кто-то тебя узнает, я должен буду устранить проблему.

Поморщившись, я схватился за волосы на затылке. Талмейдж всегда продумывал все на три хода вперед. Убийство человека, узнавшего бы во мне принца, было необходимостью ради моего же блага, но даже мысль об этом повергала меня в ужас. За долгие годы я привык к смерти и даже научился ценить простоту своего ремесла. Меня не касались вопросы морали и нравственности. Я просто зарабатывал на жизнь. Вот и все.

Но убивать человека лишь за то, что он оказался не в то время и не в том месте… Я пнул камень.

– Я проклят.

Константин опустил руку.

– Я знаю.

Когда Талмейдж воскресил меня и вручил мне зачарованное кольцо, я рассказал им все. Они меня выслушали и пообещали, что в Круоре все это не будет иметь никакого значения. Мое прошлое было тем, что осталось в прошлом. Моя новая жизнь в нем не нуждалась. Мне не нужно было никому рассказывать о своем проклятии, в которое никто не верил. Тогда я почувствовал невероятное облегчение. Я мог ужинать со своими братьями, не слыша за спиной осуждающего шепота. У меня появилась возможность обзавестись друзьями. Семьей.

Но я не осознавал силы своего проклятия. Я не понимал, какую кровавую цену мне придется заплатить за свою наивность.

– Я не знал… – мой голос сорвался, и я запрокинул голову к небу. Дождь хлестал мне в лицо, и я пытался восстановить свое рваное дыхание, сосредоточившись на стекающей по щекам ледяной воде. Чувство вины тяжелым грузом давило мне на грудь. – Сколько же людей погибло из-за меня?

– Мы найдем способ снять проклятие, – Константин поправил очки, и его неизменно бесстрастный взгляд смягчился.

– Почему ты помогаешь мне? – я приподнял бровь, борясь с противоречивыми эмоциями. Я не хотел, чтобы кто-то еще умер из-за меня такой ужасной смертью. Если Константин станет моим другом, то это поставит его жизнь под угрозу. Я сделал осторожный шаг в сторону, надеясь, что расстояние поможет мне оградить его от опасности. Тени между нами разделились, порыв холодного ветра пронесся по кладбищу.

Константин не вздрогнул от моего внезапного движения. Он даже будто бы… расслабился. Похлопывая себя по жилетке, он изучал меня поверх очков.

– Я отчасти несу за это ответственность.

– Нет, неправда.

Он пожал плечами.

– Правда. Именно я убедил Талмейджа воскресить тебя. Твое проклятие умерло бы вместе с тобой, но именно я нарушил естественный порядок вещей.

– Ты не виноват. Я согласился на новую жизнь. Это я во всем виноват.