Ледяная синева
Часть 19 из 38 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
– Все отлично, Тишка! Ты молодец! – девушка не сдержала эмоций. – Возвращайся.
– Гулливер, твоя оценка ситуации? Подтверждаешь?
– Частично…
– Эй, железяка, что значит частично? – возмутилась девушка. – Все же гудит. И лампочки только зеленые. А он – снаружи. И поле выключено!
– Погоди, Аня. Дай ИскИну закончить. Продолжай, Гулливер!
– У меня по-прежнему нет доступа к большей части наружных датчиков. Надо проверить, в каком состоянии хотя бы самые основные.
– Я понял. Направляй…
– Сперва ближайшие. По главной оси к дюзам двадцать метров…
– Иду…
Четким, печатным шагом, щелкая магнитами при каждом соприкосновении подошвы с корпусом, Тихон потопал в указанном направлении и неожиданно услышал в динамиках непонятный звук. Только минуту спустя, когда тот повторился, понял, что это плач. Тихий, сдержанный, но тем не менее… Похоже, у девушки все же сдали нервы. Из-за себя или из-за него – не суть.
– Слышь, Анюта… – фон Виден постарался придать голосу легкой игривости. – Жаль, что надо кислород экономить, а то я бы тебя на романтическую прогулку пригласил. Здесь такая красотища. Глаз не оторвать. Представляешь: мириады звезд, ты, я и больше никого на многие-многие парсеки. Адам и Ева нового мира…
– Вечно парням одно и то же в голове, – фыркнула девушка. – Лучше под ноги смотри… Адам… Как бы Ева еще до замужества не овдовела… – и тут же охнула. – Ой! Что я несу?.. Не слушай меня, Тишка. Это я так глупо шучу.
– Не волнуйся. Я крепко принайтован. Далеко не улечу… Эй, Гулливер?! Чего молчишь? Я вроде на месте.
– Еще полтора метра, – бесстрастно ответил ИскИн.
Либо со счета сбился, пока с Аней трепался, либо шаги получились короче.
– Ага, вижу… Ууу, ничего хорошего. Если здесь раньше был датчик, то теперь это лишь слиток металла. Намертво припаянный к обшивке. Так что косметический ремонт здесь не поможет.
– Это защитный кожух. Сам датчик внутри. Надо попытаться сделать отверстие.
– И как ты себе это представляешь? У меня нет алмазного бура, а лазерным резаком я сделаю дырку не только в кожухе, но и в датчике. Это не скальпель, на нем глубину пореза не выставишь.
– У меня нет ответа. Инструкцией такие действия не предусмотрены.
– Тишка, а как выглядит этот слиток?
– Как шишка на лбу. А что?
– Тебе доводилось есть яйца всмятку?
Тихон вздохнул. О чем она думает? Ну, при чем тут яйца?
– Мне не до шуток…
– Никто и не шутит, – возмутилась Мирская. – Просто ляг на пузо и попытайся не прожечь, а срезать верхушку. Как снимают скорлупу с яйца. Понимаешь?
– Ты гений, Анютка!
Тихон даже попытался хлопнуть себя по лбу, но в скафандре руки двигались медленнее, и он успел остановить жест раньше, чем приложился перчаткой, оснащенной набором монтера, к лицевому щитку гермошлема.
– Я знаю… – засмеялась девушка.
– Самоуверенно… Но принимается… И раз уж мы заговорили о яйцах, заказываю к возвращению омлет.
Тихон защелкнул карабин страховочного троса на ближайшей скобе и только после этого отключил магниты на подошвах.
Это только кажется, что звездолет неподвижен. А на самом деле он несется сквозь пространство с невообразимой для человеческого разума скоростью. И достаточно малейшего толчка, чтобы сорваться и улететь прочь. Без надежды на спасение. Слишком мал запас кислорода.
По статистике Спас-флота, прийти на помощь удается почти восьмидесяти процентам терпящих бедствие экипажей, если они успели занять места в аварийно-спасательном модуле. И за все время не зафиксировано ни одного случая возвращения на борт «потеряшек». Это, конечно же, держится в тайне, но как водится, такой секрет полишинеля известен всем.
– Конечно… – Аня словно почувствовала, о чем думает Тихон. – Сколько яиц? Двух хватит? Или из трех?
– Пять!
– Вот уж никогда бы не подумала, что ты такой обжора. Ладно. Гулять так гулять. Уже иду готовить. Ты только не задерживайся, а то остынет.
– Я мигом… Одна нога здесь… Вот черт…
Тихон негромко ругнулся, но его, естественно, услышали. Интерактивный микрофон не понимает, что такое шепот, и услужливо усилил голос до нормы.
– Что случилось?
– Ничего, ничего… Почудилось.
– Тихон, не заставляй вытягивать из тебя слова. Что за глупая мужская привычка? Сказал «а», говори и «б»!
Это явно из запасов домашних мудростей Анастасии Павловны. Спорно по гендерной привязке, но верно по сути претензии.
– Да я и сам не понял. Вдруг показалось, что на меня кто-то пристально смотрит и к нашему разговору прислушивается. Да так явно, что аж рука дрогнула. Видимо, хорошего понемножку. Пора возвращаться… А то еще чуть-чуть и начну ощущать грандиозность Космоса и собственное ничтожество. Готово! Гулливер! Что у тебя? Помогло?
– Да, командир. Датчик поврежден, но не полностью. Примерно тридцать процентов информации считывает. Дыхательной смеси на сколько осталось?
– Минут на тридцать…
– Успеваем… Если открыть еще хотя бы один сенсор, желательно подальше от этого, я бы смог получать больше данных. А лучше – три.
– А еще лучше капремонт в доке… Ладно. Назвался груздем, полезай в короб. Не нравится мне все это. Но задержаться проще, чем вылезать во второй раз. Веди.
– В направлении носовой части. Сорок шесть метров…
* * *
«И опыт, сын ошибок трудных…» Как хорошо сказал кто-то из древних философов. Лучше не сформулировать, как ни старайся. Второй сенсор из оплавленного бронированного кокона Тихон освободил раза в два быстрее. Посмотрел на датчик – дыхательной смеси хватало еще почти на двадцать минут. Не слишком большой запас, но гораздо лучше сделать все за один заход, чем выбираться наружу снова и вторично отключать защиту.
– Гулливер! Давай третью точку. Я успеваю…
– Ближайший из трех оптимальных сенсоров находится на противоположном борту… – ИскИн не умеет выражать эмоции, но на этот раз он явно не одобрял решение человека. – Расчетное время прибытия больше десяти минут. Операция превышает допустимый риск. Рекомендую возвратиться на борт.
– Это как идти… – хмыкнул Тихон. – Веди.
– Строго перпендикулярно. Двенадцать метров левее аварийного шлюза.
Тихон не стал включать магниты, а заскользил вдоль корпуса яхты, перебирая по ней руками, как по дну бассейна.
Такой способ передвижения был в разы быстрее ходьбы, но малейшая неточность в движении могла закончиться тем, что человек оттолкнулся бы слишком сильно и полетел прочь. Ничего страшного, страховочный линь не отпустил бы далеко. Но время на полет и возвращение съело бы и без того скудный запас кислорода. И тогда волей-неволей пришлось бы заканчивать ремонт.
– Ну вот, а ты говоришь: рискованно. Впустишь меня через аварийный и всего делов.
ИскИн замолчал секунд на десять, потом доложил:
– Аварийный шлюз заблокирован. Открыть можно только снаружи.
– Да кто ж тебя строил?! – возмутился фон Виден. – За что ни возьмись, все открывается снаружи. Идиотизм, честное слово. Конструктор яхты что, никогда за пределами атмосферы не был и не в курсе, что выйти в открытый космос – это не по веранде прогуляться?
– Яхту великого князя не строили по индивидуальному чертежу, а перепланировали из серийного сторожевого катера класса «Вихрь». Облегчили, сняв лишнее боевое оборудование, усилили защиту корпуса и сменили двигатель на более мощный. Кроме этого, был существенно увеличен запас автономной живучести и произведена перепланировка внутренних помещений. Исходя из того, что команда «Вихря» состоит из двенадцати человек, а яхта предназначена для двоих-троих пассажиров. К тому же ИскИну, заменившему летный состав катера, дополнительное место и вовсе без надобности. Специальный модифицированный генератор создает силовое поле мощностью защитного щита тяжелого крейсера. То есть способным выдержать энергетический удар, соизмеримый с массой покоя объекта.
– Понятно… – Тихон вполуха слушал доклад Гулливера, но на разговор не отвлекался, пока не достиг нужного места и не закрепился. – Комфорт и уют… Прямо не звездолет, а парусная яхта… Аж в носу засвербело, так захотелось очутиться там, где небо голубое, вода – лазурная, а берег лишь угадывается вдали туманной полосой. Яркое солнце светит, и дышать можно полной грудью. Причем не таблицей Менделеева, закачанной в баллоны, а чистым воздухом. Насыщенным ароматами трав и цветов.
– Ух ты! – восторженно воскликнула Аня. – Да ты поэт, Тишка! Как красиво сказал. Гораздо лучше, чем россыпи звезд на многие парсеки вокруг. Я прямо представила себя сидящей на берегу озера, ноги в воде, вокруг цветы благоухают, а за спиной – шумят деревья. Причем не голограммы, а живые. И птицы поют… Разные. И тоже не закольцованная фонограмма, а самые настоящие. Вот бы нам в такое место попасть, правда?
– Правда… – Тихон включил лазерный резак и, глядя на безмолвное сияние плазмы, кажущееся не сгустком раскаленного пламени, а ледяным клинком, чтобы прогнать наваждение столь явно увиденной картинки персонального Эдема, напомнил шутливо: – Как там моя яичница? Не подгорела?
И снова Тихон буквально почувствовал, как ему в затылок уперся чужой взгляд. Но не злой, а как бы оценивающий.
– Да ну тебя… – фыркнула девушка и отключила связь.
– Готово. Гулливер, доложи об изменениях.
– Увеличение потока информации на пятнадцать процентов. Точность анализа возросла до восьмидесяти одного процента.
– Идеалу предела нет. Сейчас посмотрю, почему аварийный сломался…
Увы, собственно, это все, что фон Виден мог сделать. Шлюз намертво заблокировали такие же точно наплывы брони, как те, что закупорили датчики, растаявшие под неизвестным воздействием. Как будто это не самый прочный, из известных людям, сплав, а мягкий воск.
Воздуха оставалось на девять минут, плюс пятиминутный аварийный резерв. Если возвращаться ногами – никак не успеть. Тем же способом, что и сюда – тоже рискованно. Времени на незапланированный свободный полет нет. И Тихон сделал то, что категорически запрещено во всех инструкциях, включил лебедку страховочного линя. Механизм тихонечко заурчал, выбирая слабину, звук передавался по самому линю, как по струне, и потащил человека к главному шлюзу.
Летя над яхтой, как воздушный шарик на ниточке, парень только успел подумать, почему лебедку не положено использовать, как та захрипела и выключилась, тогда как сам он продолжал двигаться дальше.
– И это все? – Тихон недоуменно хмыкнул. – Подумаешь… Я теперь и так долечу. Перебирая руками. Все равно быстрее, чем пешком.
Но не успел он проплыть и десяти метров, как лебедка снова включилась, стремительно выбирая образовавшуюся слабину. Как такое соотносится с теорией вероятности, просчитать трудно, а вот согласно закону подлости – случается сплошь и рядом, причем в самое неожиданное время. Свисающий линь ухитрился сделать петлю и захлестнуть правую руку, которой Тихон в это время как раз подтягивался. Неожиданно сильным рывком парня развернуло спиной к корпусу и так потащило к шлюзу.
– Гулливер, твоя оценка ситуации? Подтверждаешь?
– Частично…
– Эй, железяка, что значит частично? – возмутилась девушка. – Все же гудит. И лампочки только зеленые. А он – снаружи. И поле выключено!
– Погоди, Аня. Дай ИскИну закончить. Продолжай, Гулливер!
– У меня по-прежнему нет доступа к большей части наружных датчиков. Надо проверить, в каком состоянии хотя бы самые основные.
– Я понял. Направляй…
– Сперва ближайшие. По главной оси к дюзам двадцать метров…
– Иду…
Четким, печатным шагом, щелкая магнитами при каждом соприкосновении подошвы с корпусом, Тихон потопал в указанном направлении и неожиданно услышал в динамиках непонятный звук. Только минуту спустя, когда тот повторился, понял, что это плач. Тихий, сдержанный, но тем не менее… Похоже, у девушки все же сдали нервы. Из-за себя или из-за него – не суть.
– Слышь, Анюта… – фон Виден постарался придать голосу легкой игривости. – Жаль, что надо кислород экономить, а то я бы тебя на романтическую прогулку пригласил. Здесь такая красотища. Глаз не оторвать. Представляешь: мириады звезд, ты, я и больше никого на многие-многие парсеки. Адам и Ева нового мира…
– Вечно парням одно и то же в голове, – фыркнула девушка. – Лучше под ноги смотри… Адам… Как бы Ева еще до замужества не овдовела… – и тут же охнула. – Ой! Что я несу?.. Не слушай меня, Тишка. Это я так глупо шучу.
– Не волнуйся. Я крепко принайтован. Далеко не улечу… Эй, Гулливер?! Чего молчишь? Я вроде на месте.
– Еще полтора метра, – бесстрастно ответил ИскИн.
Либо со счета сбился, пока с Аней трепался, либо шаги получились короче.
– Ага, вижу… Ууу, ничего хорошего. Если здесь раньше был датчик, то теперь это лишь слиток металла. Намертво припаянный к обшивке. Так что косметический ремонт здесь не поможет.
– Это защитный кожух. Сам датчик внутри. Надо попытаться сделать отверстие.
– И как ты себе это представляешь? У меня нет алмазного бура, а лазерным резаком я сделаю дырку не только в кожухе, но и в датчике. Это не скальпель, на нем глубину пореза не выставишь.
– У меня нет ответа. Инструкцией такие действия не предусмотрены.
– Тишка, а как выглядит этот слиток?
– Как шишка на лбу. А что?
– Тебе доводилось есть яйца всмятку?
Тихон вздохнул. О чем она думает? Ну, при чем тут яйца?
– Мне не до шуток…
– Никто и не шутит, – возмутилась Мирская. – Просто ляг на пузо и попытайся не прожечь, а срезать верхушку. Как снимают скорлупу с яйца. Понимаешь?
– Ты гений, Анютка!
Тихон даже попытался хлопнуть себя по лбу, но в скафандре руки двигались медленнее, и он успел остановить жест раньше, чем приложился перчаткой, оснащенной набором монтера, к лицевому щитку гермошлема.
– Я знаю… – засмеялась девушка.
– Самоуверенно… Но принимается… И раз уж мы заговорили о яйцах, заказываю к возвращению омлет.
Тихон защелкнул карабин страховочного троса на ближайшей скобе и только после этого отключил магниты на подошвах.
Это только кажется, что звездолет неподвижен. А на самом деле он несется сквозь пространство с невообразимой для человеческого разума скоростью. И достаточно малейшего толчка, чтобы сорваться и улететь прочь. Без надежды на спасение. Слишком мал запас кислорода.
По статистике Спас-флота, прийти на помощь удается почти восьмидесяти процентам терпящих бедствие экипажей, если они успели занять места в аварийно-спасательном модуле. И за все время не зафиксировано ни одного случая возвращения на борт «потеряшек». Это, конечно же, держится в тайне, но как водится, такой секрет полишинеля известен всем.
– Конечно… – Аня словно почувствовала, о чем думает Тихон. – Сколько яиц? Двух хватит? Или из трех?
– Пять!
– Вот уж никогда бы не подумала, что ты такой обжора. Ладно. Гулять так гулять. Уже иду готовить. Ты только не задерживайся, а то остынет.
– Я мигом… Одна нога здесь… Вот черт…
Тихон негромко ругнулся, но его, естественно, услышали. Интерактивный микрофон не понимает, что такое шепот, и услужливо усилил голос до нормы.
– Что случилось?
– Ничего, ничего… Почудилось.
– Тихон, не заставляй вытягивать из тебя слова. Что за глупая мужская привычка? Сказал «а», говори и «б»!
Это явно из запасов домашних мудростей Анастасии Павловны. Спорно по гендерной привязке, но верно по сути претензии.
– Да я и сам не понял. Вдруг показалось, что на меня кто-то пристально смотрит и к нашему разговору прислушивается. Да так явно, что аж рука дрогнула. Видимо, хорошего понемножку. Пора возвращаться… А то еще чуть-чуть и начну ощущать грандиозность Космоса и собственное ничтожество. Готово! Гулливер! Что у тебя? Помогло?
– Да, командир. Датчик поврежден, но не полностью. Примерно тридцать процентов информации считывает. Дыхательной смеси на сколько осталось?
– Минут на тридцать…
– Успеваем… Если открыть еще хотя бы один сенсор, желательно подальше от этого, я бы смог получать больше данных. А лучше – три.
– А еще лучше капремонт в доке… Ладно. Назвался груздем, полезай в короб. Не нравится мне все это. Но задержаться проще, чем вылезать во второй раз. Веди.
– В направлении носовой части. Сорок шесть метров…
* * *
«И опыт, сын ошибок трудных…» Как хорошо сказал кто-то из древних философов. Лучше не сформулировать, как ни старайся. Второй сенсор из оплавленного бронированного кокона Тихон освободил раза в два быстрее. Посмотрел на датчик – дыхательной смеси хватало еще почти на двадцать минут. Не слишком большой запас, но гораздо лучше сделать все за один заход, чем выбираться наружу снова и вторично отключать защиту.
– Гулливер! Давай третью точку. Я успеваю…
– Ближайший из трех оптимальных сенсоров находится на противоположном борту… – ИскИн не умеет выражать эмоции, но на этот раз он явно не одобрял решение человека. – Расчетное время прибытия больше десяти минут. Операция превышает допустимый риск. Рекомендую возвратиться на борт.
– Это как идти… – хмыкнул Тихон. – Веди.
– Строго перпендикулярно. Двенадцать метров левее аварийного шлюза.
Тихон не стал включать магниты, а заскользил вдоль корпуса яхты, перебирая по ней руками, как по дну бассейна.
Такой способ передвижения был в разы быстрее ходьбы, но малейшая неточность в движении могла закончиться тем, что человек оттолкнулся бы слишком сильно и полетел прочь. Ничего страшного, страховочный линь не отпустил бы далеко. Но время на полет и возвращение съело бы и без того скудный запас кислорода. И тогда волей-неволей пришлось бы заканчивать ремонт.
– Ну вот, а ты говоришь: рискованно. Впустишь меня через аварийный и всего делов.
ИскИн замолчал секунд на десять, потом доложил:
– Аварийный шлюз заблокирован. Открыть можно только снаружи.
– Да кто ж тебя строил?! – возмутился фон Виден. – За что ни возьмись, все открывается снаружи. Идиотизм, честное слово. Конструктор яхты что, никогда за пределами атмосферы не был и не в курсе, что выйти в открытый космос – это не по веранде прогуляться?
– Яхту великого князя не строили по индивидуальному чертежу, а перепланировали из серийного сторожевого катера класса «Вихрь». Облегчили, сняв лишнее боевое оборудование, усилили защиту корпуса и сменили двигатель на более мощный. Кроме этого, был существенно увеличен запас автономной живучести и произведена перепланировка внутренних помещений. Исходя из того, что команда «Вихря» состоит из двенадцати человек, а яхта предназначена для двоих-троих пассажиров. К тому же ИскИну, заменившему летный состав катера, дополнительное место и вовсе без надобности. Специальный модифицированный генератор создает силовое поле мощностью защитного щита тяжелого крейсера. То есть способным выдержать энергетический удар, соизмеримый с массой покоя объекта.
– Понятно… – Тихон вполуха слушал доклад Гулливера, но на разговор не отвлекался, пока не достиг нужного места и не закрепился. – Комфорт и уют… Прямо не звездолет, а парусная яхта… Аж в носу засвербело, так захотелось очутиться там, где небо голубое, вода – лазурная, а берег лишь угадывается вдали туманной полосой. Яркое солнце светит, и дышать можно полной грудью. Причем не таблицей Менделеева, закачанной в баллоны, а чистым воздухом. Насыщенным ароматами трав и цветов.
– Ух ты! – восторженно воскликнула Аня. – Да ты поэт, Тишка! Как красиво сказал. Гораздо лучше, чем россыпи звезд на многие парсеки вокруг. Я прямо представила себя сидящей на берегу озера, ноги в воде, вокруг цветы благоухают, а за спиной – шумят деревья. Причем не голограммы, а живые. И птицы поют… Разные. И тоже не закольцованная фонограмма, а самые настоящие. Вот бы нам в такое место попасть, правда?
– Правда… – Тихон включил лазерный резак и, глядя на безмолвное сияние плазмы, кажущееся не сгустком раскаленного пламени, а ледяным клинком, чтобы прогнать наваждение столь явно увиденной картинки персонального Эдема, напомнил шутливо: – Как там моя яичница? Не подгорела?
И снова Тихон буквально почувствовал, как ему в затылок уперся чужой взгляд. Но не злой, а как бы оценивающий.
– Да ну тебя… – фыркнула девушка и отключила связь.
– Готово. Гулливер, доложи об изменениях.
– Увеличение потока информации на пятнадцать процентов. Точность анализа возросла до восьмидесяти одного процента.
– Идеалу предела нет. Сейчас посмотрю, почему аварийный сломался…
Увы, собственно, это все, что фон Виден мог сделать. Шлюз намертво заблокировали такие же точно наплывы брони, как те, что закупорили датчики, растаявшие под неизвестным воздействием. Как будто это не самый прочный, из известных людям, сплав, а мягкий воск.
Воздуха оставалось на девять минут, плюс пятиминутный аварийный резерв. Если возвращаться ногами – никак не успеть. Тем же способом, что и сюда – тоже рискованно. Времени на незапланированный свободный полет нет. И Тихон сделал то, что категорически запрещено во всех инструкциях, включил лебедку страховочного линя. Механизм тихонечко заурчал, выбирая слабину, звук передавался по самому линю, как по струне, и потащил человека к главному шлюзу.
Летя над яхтой, как воздушный шарик на ниточке, парень только успел подумать, почему лебедку не положено использовать, как та захрипела и выключилась, тогда как сам он продолжал двигаться дальше.
– И это все? – Тихон недоуменно хмыкнул. – Подумаешь… Я теперь и так долечу. Перебирая руками. Все равно быстрее, чем пешком.
Но не успел он проплыть и десяти метров, как лебедка снова включилась, стремительно выбирая образовавшуюся слабину. Как такое соотносится с теорией вероятности, просчитать трудно, а вот согласно закону подлости – случается сплошь и рядом, причем в самое неожиданное время. Свисающий линь ухитрился сделать петлю и захлестнуть правую руку, которой Тихон в это время как раз подтягивался. Неожиданно сильным рывком парня развернуло спиной к корпусу и так потащило к шлюзу.