Ледяная синева

– Это произвол! Я буду жаловаться императору!

– Да хоть лично Создателю. Сделайте одолжение, схватитесь за оружие. Дайте моим людям повод открыть огонь.

Понимая, что переборщил, подполковник преклонил колено.

– Ваше императорское высочество… Это какая-то чудовищная ошибка.

– Согласен. Столько лет держать подобное ничтожество на таком ответственном посту – не просто ошибка, а преступная глупость. И я ее немедленно исправлю. Сию же минуту. Капитан Залевский! Вы назначаетесь временно исполняющим обязанности начальника личной охраны императора. Этого – под арест. Задержанных парня и девушку – ко мне. Немедля!

– Слушаюсь, – козырнул тот. – Разрешите обратиться?

– Говорите.

– Дело в том, что я лично задержал этих двоих. И в момент задержания парень сидел с винтовкой в руках.

Великий князь вздохнул, повернулся к монитору и вызвал на экран другой файл. Быстро промотал на нужное место и запустил в замедленном темпе.

– Объясняю потому, что уважаю ваше желание защитить командира, а также – имея в виду то обстоятельство, что вы и группа захвата единственные, кто не видел картинку полностью. Смотрите…

Больше вопросов у капитана не возникло. Только слепой не увидел бы, как почти сразу после выстрелов парапет крыши перемахнул мужчина. Перемахнул расчетливо, так чтобы спускаться лицом к стене… Одному создателю ведомо, как и зачем на крышу библиотеки забрались парень и девушка, но в том что покушались на императора не они, сомнений у Залевского больше не было.

– Извините.

– Принимается, – кивнул Даниил Николаевич. – Ваш командир понял, что как только всем станет известно, что служба безопасности оставила без присмотра такую отличную позицию для снайпера, с него не только погоны сорвут, но и голову. А уж журналисты постараются разнести весть о вопиющей некомпетентности начальника личной охраны государя по всем обитаемым мирам. Так что его потом даже вахтером на работу не примут. Вот и решил подсуетиться. Склепал на коленке заговор и хотел им прикрыться… Должен заметить, господа, что при определенном везении подтасовка вполне могла бы сработать. Вот только Мирский оказался фигурой не его уровня. Все понятно?

– Так точно.

– Выполняйте приказ. И я очень надеюсь, что никаких «при попытке к бегству» или «внезапном нападения группы единомышленников» не произойдет?

– Ваше императорское высочество.

– Ладно. Не берите к сердцу. Сегодня у всех нервы напряжены. Все-таки не каждый день на императора покушаются.

Капитан отдал честь и ушел, уводя арестованного. Князь подошел к Мирскому.

– Не желаете глотнуть чего-нибудь крепче «зельтерской»? – и не дожидаясь ответа, кинул Саблину. – Тимофей Ильич, голубчик, не сочтите за труд. Вон в том поставце чудеснейшая «смирновка». Налейте нам по сто капель. За чудеснейшее спасение государя от рук супостатов.

Подняли, чокнулись, выпили.

– Евгений Константинович, уверены, что хотите присутствовать при допросе дочери?

– Если позволите, ваше высокопревосходительство. Уверен, если Аня кому и расскажет всю правду, то только мне.

– Что ж, будь по-вашему. Правда это именно то, чего всем нам сейчас катастрофически не хватает. И если позволите… Я хороший физиономист. Поэтому спрошу прямо. Вы еще что-то хотите мне сказать?

– Да, ваше высочество… – Мирский в который раз удивился невероятным талантам князя. – Я просто не был уверен. Хотел сперва удостовериться. В этом деле и без того наворочено.

– Ну же, – утомленно проворчал Даниил Николаевич. – Не ломайтесь, как барышня на выпускном. Вы узнали террориста?

– Да, ваше высочество, – изумился Мирский. – Но откуда вы…

– Значит, детишки тоже его узнали, – смурно поглядел на Саблина великий князь. – Плохо, очень плохо. Совсем никуда не годится. У Евгения Константиновича хотя бы допуск соответствующий имеется. А с молодежью что прикажете делать? Под домашний арест? Так сбегут же…

– Есть одно соображение, – хмыкнул Саблин. – Думаю, его даже отец одобрит. Если разрешите, могу доложить?..





* * *


– Папа! Это не мы! Честное слово! – закричала Аня, едва увидев отца.

– Прекрати сейчас же. Ты не дома, – неожиданно цыкнул на нее тот. – Веди себя достойно. Извините, ваше императорское высочество. Она просто не знает, где находится.

– Бросьте, Евгений Константинович. Это же дети. Они только похожи на взрослых и сами себе такими кажутся. А на самом деле… Желаете пообщаться с ними наедине?

– Нет… Просто дайте мне одну минутку.

– Хорошо… – князь взял под руку Саблина и увлек его к окну. – Тимофей Ильич, я вот что еще хотел уточнить…

– Дядя Женя, – Тихон глядел растерянно. – Это и правда не мы. Да, я держал в руках винтовку, но лишь потому, что он мне ее бросил…


– Да знаю я все… – полковник приобнял обоих и прижал к себе. – Успокойтесь, никто вас ни в чем не обвиняет. Ответьте только на один вопрос: вы узнали стрелявшего?

Аня бросила быстрый взгляд на Тихона и молча опустила голову. Парень, наоборот, глядел прямо в глаза.

– Да, дядя Женя. Этот человек был невероятно похож на моего отца.

– Похож? – когда великий князь успел вернуться, никто и не заметил. – Юноша, прошу вас быть предельно откровенным. Почему вы считаете, что стрелок не был Ионом фон Виденом, а только похож на него? Это очень важно. Поскольку многие, в том числе и ваш дядя, убеждены как раз в обратном.

– Я не знаю… – пожал плечами Тихон. – Не смогу объяснить. Сперва я тоже думал, что видел отца. Но потом… Понимаете, он очень похож… Очень. Как зеркальное отражение… И в то же время немножко другой. Иной взгляд, аура… Был бы я собакой, сказал бы – что тот, кто был на крыше, пахнет по-другому. Как чужой человек.

– Браво, молодой человек! – Саблин показал парню большой палец. – Лучше и не скажешь. Все параметры сравнительной экспертизы в двух предложениях. Вы, кажется, в Звездный десант поступили учиться? Может, смените профиль? С такой наблюдательностью и способностям к анализу, думаю, в моем отделе у вас больше перспектив.

– Тимофей Ильич…

– О, прошу прощения, ваше высокопревосходительство. Не сдержался. Но юноша действительно высказал ряд замечательных предположений. Касаемо способов обнаружения репликантов. Зеркальность… Понимаете? Если у человека родинка на левой щеке, то в зеркале она окажется справа. Это как радикальный пример. Но даже без особых примет наружность все равно изменится. Поскольку в природе не существует идеальной симметрии. И выразиться это может, например, в другой фокусировке глаз, или, как точно подметил молодой человек, в изменении взгляда. Ну и, конечно же, запах! Какой бы идеально точной ни была копия, в отличие от папиллярных линий, запах подделать не получится.

– Господин Саблин! – слегка повысил голос князь.

– Да, да… Еще раз прошу прощения. Но ведь нельзя не восхититься. На поверхности же лежало, только руку протяни. М-да… – главный аналитик потер подбородок. – А о чем мы говорили перед этим?

– Вы сказали: есть идея, что делать с молодежью… – глубоко вздохнул генералиссимус. По всему видно было, что великий князь очень ценит полковника и относится к нему с той снисходительностью, которую родители выказывают по отношению к особо одаренному ребенку. Авансом прощая тому чудаковатость и шалости.

Князь к тому времени вернулся в свое кресло во главе стола и указал всем присутствующим на свободные места.

– Сударыня… Господа…

– Точно. Благодарю… – Саблин плюхнулся на ближайший стул, но тут же вскочил, опираясь на столешницу. – Итак, что мы имеем на данный момент? Двух архиважных свидетелей! Чего, вы спросите? И, конечно же, думаете о покушении… Так вот, господа, вынужден констатировать: вы ошибаетесь, – полковник резко хлопнул ладонью по столу. – Эти молодые люди увидели и могут раскрыть одну из самых важных тайн эннэми!

– Какую же? – несколько оживился князь. – Объясните.

– Ну, тут все не так однозначно, но можно проанализировать… – Саблин уселся и сложил руки перед собой, как прилежный ученик. – Вариантов четыре… Первый – молодые люди видели фон Видена, но не узнали. Второй – узнали. Третий – видели не фон Видена, но приняли его за оригинал. И последний – видели репликант эннэми и сумели распознать фальшивку. И самое важное, что сам стрелок тоже их видел. То есть скрыть от хозяев факт контакта с нежелательными свидетелями не удастся в любом случае.

– И что же из всего этого следует?

Похоже, князь высказал общую мысль, потому что все остальные, включая полковника Мирского, только глаза таращили. И даже взгляд государя императора на ростовом портрете, занимавшем весь простенок позади стола, казался удивленным.

– А то, что тот, кто прислал убийцу, тоже не знает, какой из перечисленных вариантов имеет место быть! – поднял указательный палец аналитик.

– Это очевидно, – согласился Даниил Николаевич, потирая переносицу. – Но ничего не объясняет.

– Как же?! – полковник азартно вскочил и забегал по кабинету. – Если мы принимаем за основу человечность их поведения, то всякая неясность поставит их перед дилеммой: продолжать действовать так же, зная, что их раскрыли, или изобретать что-то новое. Первое – перечеркивает все прежние достижения. Второе – требует много времени и средств. Которого у них сейчас нет. Цугцванг…

– Ваше высочество… – не выдержал Евгений Константинович. – Я приношу свои глубочайшие извинения, но речь идет не о абстрактной функции, а о моей дочери и сыне друга. Возможно, вы отлично понимаете полковника Саблина. Но, ради всего святого, прикажите ему объясняться яснее.

– Да, Тимофей Ильич… – Великий князь потянулся к поставцу, но передумал. – Вы уж и в самом деле, батенька… Попытайтесь изложить свои мысли проще.

Полковник остановился так резко, будто на стену налетел.

– Проще? – в голосе аналитика звучало неимоверное удивление. – А разве я сказал что-то сложное?

Князь развел руками.

– Угу… Ну тогда, может, так… Эннэми не знают, распознали мы в стрелке репликант или нет. Но ведь могли! А это значит, что теперь их шпионов будут ждать.

– Это понятно.

– И, чтобы избежать провала, придется искать другие методы для разведки, диверсии и внедрения?

– Конечно.

– А если не распознали? Вы же понимаете, ваше высокопревосходительство, какие колоссальные средства им придется вложить, потратить драгоценного времени, всего лишь из-за предположения, что секрет раскрыт. Или – рисковать, не зная, что получится. От массовых потерь среди разведчиков до получения дезинформации, если с ними устроят игру наши спецы.

Генералиссимус медленно кивнул. Похоже, он второй в этой комнате начинал понимать, к чему клонит Саблин.

– И мы обязаны оставить эннэми в неведении как можно дольше. Вы это предлагаете?

– Конечно! – аналитик опять засновал по кабинету, как ткацкий челнок. – Никто, кроме присутствующих здесь, больше не должен знать правды. Никто! Ни при каких обстоятельствах!

– Вынужден согласиться. Это и в самом деле архиважно. Но не дает ответа на первый вопрос: что делать с ребятами?

Взгляд у Саблина стал холодным и тяжелым, как дуло боевого бластера. Заглядывать в которое лишний раз нет желания, даже при отсоединенной батарее.

– Казнить! Обоих! Как государственных преступников… – решительно взмахнул рукой главный аналитик Генерального Штаба.

– Ой! – Аня издала первый звук за все время. – За что?