Лагерь
Часть 37 из 45 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
– Спасибо. – Я смотрю на свои ноги. – Ты же никому не расскажешь о том, что слышал, да? Даже Джорджу не надо было говорить.
– Тебе нужно было обязательно рассказать все кому-то. Такие вещи нельзя держать в себе. Мой психотерапевт сказал бы, что такой травмой обязательно надо поделиться.
– Это не было травмой. – Мои глаза становятся круглыми. – Это была всего лишь ссора. Он просто сказал нечто подлое. Я во всей этой истории вел себя как сумасшедший. Я же подстриг волосы и вообще относился к этому как к роли.
– Не надо, – возражает Марк. – Не надо говорить, что то, что произошло с тобой, яйца выеденного не стоит или что ты заслужил это. Человек, которого ты любил, сказал тебе нечто ужасное. Это травма.
– Он сказал так, потому что его родители твердили ему это долгие годы.
– Это его не оправдывает, – говорит Марк. – Ужасные вещи, что происходят с нами, не могут служить оправданием для того, чтобы поступать так с другими людьми. Хотя это может помочь простить его… если он готов извиниться. И измениться.
– Не знаю, хочу ли я этого.
– Потому что в таком случае ты по-прежнему будешь любить его, а он по-прежнему будет беситься из-за того, что ты устроил ромком на виду у всего лагеря, ничего не сказав ему?
Я вздыхаю:
– Ага.
– Похоже, тебе тоже нужно извиниться.
Мы дошли до столовой, и Марк открывает дверь. Там полно народа, я смотрю туда, где обычно сидит Хадсон. Он же смотрит прямо на меня, наши взгляды скрещиваются, и я чувствую, как во мне поднимаются самые разные эмоции, будто полчище зомби продирает себе путь с кладбища. Я обижен, и зол, и виноват, и печален, и по-прежнему люблю его. И все, чего я хочу, это подойти к нему и обнять, потому что вижу, что его одолевают такие же зомби.
Но я не могу. И потому я отвожу взгляд, и эмоции утихомириваются. Они не исчезают. Просто их становится легче игнорировать.
– Что ты думаешь о костюме Паз для «Испанской розы»? – спрашивает Марк, не заметив того сражения, что только что разыгралось во мне. – Мне кажется, его нужно сделать более афро-бразильским, но, честно говоря, я не знаю, что это такое.
– Спроси Паз. Она должна знать.
– Сделай это сам. А потом Чэрити пусть внесет изменения, если понадобится. Я доверяю тебе.
– Спасибо, – улыбаюсь я, но чувствую взгляд Хадсона на своей спине, и из-за этого мне кажется, что все звуки приглушены. Я улыбаюсь и смеюсь на протяжении всего обеда, но это опять лишь игра.
* * *
За обедом я разговариваю с Паз о ее костюме и передаю ее пожелания Чэрити во время занятия в домике ИР. Чэрити, по счастью, не взирает на меня тем жалостливым взглядом, что остальной лагерь. Вместо того она сосредоточивается на работе и добавляет красно-золотые полоски узорчатой ткани и красные перья к платью Паз.
После ИР я не иду на спортивное занятие, а возвращаюсь в театральный домик. По расписанию занятия сейчас нет, но все продолжают приходить туда, чтобы дополнительно порепетировать с Кристал или проработать с Марком какие-нибудь сцены. Вторая половина лета – горячая пора для постановки спектакля, и ребята репетируют столько, сколько могут, чтобы все получилось хорошо. Я радуюсь тому, что у меня появилась цель. Когда я работаю над костюмом с Чэрити или смотрю номера с Марком, то забываю о Хадсоне. Во мне все еще остается то пустое место, которое прежде было заполнено звездами и болит, но я уже не обращаю на него прежнего внимания, раз мне нужно заботиться о многих других вещах. Но звезды вновь появляются во мне, когда Марк с одобрением кивает, слушая мой рассказ об изменениях в костюме Паз, или же когда Джордан говорят: «Да, мы поняли, и нам это нравится» в ответ на мое предложение подумать о «Всей любви впереди» не просто как о песне о прогулке и вечеринке, но как о походе в клуб квиров в маленьком городке. Это замечание сказывается и на их игре в целом, и Марк сжимает мое плечо со словами: «Как умно было с моей стороны назначить тебя ассистентом режиссера». Каждое такое мгновение – звезда, и они начинают заполнять меня.
Потом наступает время плавания, и Марк отправляет меня в бассейн.
– Вам нужно расслабиться после такого долгого дня, – говорит он мне и другим ребятам, работающим над спектаклем. – Идите поплавайте.
Резвясь в бассейне, я понимаю, как он был прав. Вода и солнце просто удивительны, и я не обращаю особого внимания на то, как Брэд и Джордж, флиртуя, обрызгивают друг друга, или на то, что Эшли и Паз, плечо к плечу, прислоняются к стенке бассейна. Я даже не знаю, где сейчас Хадсон.
Но это ложь. Он на трамплине для прыжков в воду. Я не смотрю в его сторону.
Вместо этого, по совету Марка, я пытаюсь расслабиться. Погружаюсь под воду и позволяю ей обволочь меня, позволяю себе плыть в небольшом коконе, в котором никому, кроме меня, нет места. Когда я выныриваю на поверхность, Джордж окатывает меня брызгами, я отвечаю ему тем же, и вскоре мы уже гоняемся друг за другом по всему бассейну.
Но тут Дженис дует в свисток и укоризненно качает головой, и мы прекращаем свое занятие. Я смеюсь и плыву вместе с Джорджем к бортику бассейна. Брэд и Паз продолжают преследовать друг друга, но уже не поднимают столько брызг, а Эшли направляется к Дженис.
– Интересно, нам следует волноваться по этому поводу? – спрашивает Джордж, глядя, как Эшли, подобно русалке, выпрыгивает из воды, чтобы поговорить с Дженис.
– Не-а. Ведь теперь у нее есть Паз, верно?
– Это не означает, что старая любовь приказала долго жить.
– Она не упоминала о Дженис все это время, – говорю я, глядя на них. Эшли смеется чему-то.
– Не знаю, дорогой. Все равно мне как-то неспокойно.
– Может, они останутся друзьями.
– Как вы с Хадсоном?
– Это другое, – отвечаю я слишком уж быстро и бесстрастно. – Они же не бывшие. Это просто прежнее увлечение Эшли.
– Прошлое может взять свое. – Джордж смотрит на подплывающую к нам Эшли.
– Она подцепила девушку, – взволнованно сообщает Эшли, оказавшись рядом с нами.
– Что? – ошалело спрашивает Джордж, глядя на меня так, словно я должен соображать, что все это значит.
– Дженис. На этих выходных она ходила на какую-то вечеринку, и дело кончилось поцелуями с девушкой. И она говорит, это было так клево! Может, она би.
– Может? – спрашиваю я.
– Гетерофлексибильность, квир после трех бутылок, – отвечает Джордж. – Называй как хочешь. Но для отношений она все равно не годится.
– Почему нет? – удивляется Эшли. – Мы так хорошо подходим друг другу, и вдруг теперь ей захочется немного поцеловаться со мной, как этого всегда хотелось мне. Я должна сказать ей об этом, верно? Нужно пригласить ее пообщаться, когда она будет не на работе, и мы можем где-нибудь уединиться.
Мы с Джорджем встревоженно переглядываемся.
– Во-первых, – начинаю я, – тогда она вылетит с работы.
– С чего ты взял? – не понимает Эшли. – Она же спасатель, а не вожатая.
– Дорогая, но ведь теперь у тебя есть Паз.
Эшли вздыхает и смотрит на свое отражение в воде.
– Мне нравится Паз. Действительно нравится. Достаточно для того, чтобы обращаться с ней… близко.
– Мы знаем это, – ухмыляется Джордж.
Эшли таращится на него.
– И она симпатичная. И забавная, и действительно шикарная. Но Дженис… – Она оглядывается на нее. – Дженис – это мечта.
– Но она еще и реальный человек, – говорю я, – и если ты встречаешься с кем-то, все остальные перестают для тебя существовать.
– Только потому, что у вас с Хадсоном не сложилось… – взвивается Эшли, и я так яростно мотаю головой, что она замолкает.
– Да, – мгновение спустя признаю я. – Отчасти это так. Но, лапонька, ты же не знаешь, как что сложится у вас. Ты можешь бросить ради нее Паз и потерять их обеих. У меня так произошло с мюзиклом. Ты хочешь пойти на такой риск?
– Ты же пошел. И разве ты, будь у тебя такая возможность, не повторил бы своей попытки?
Я вздыхаю.
– Это не одно и то же, – увещевает ее Джордж. – Она до сих пор отвергает тебя, Эшли. И вам будет плохо вместе, если из-за тебя она лишится работы. Просто… оставайтесь друзьями. Я хочу сказать, что если вы с Паз не будете вместе…
Эшли тоже вздыхает.
– Просто я…
– Да понял я, понял, – морщусь я. – Тебе кажется, что она находится в пределах досягаемости. Но Джордж прав. Ты не должна форсировать события. Ведь ты вполне можешь подождать полторы недели и только потом поговорить с ней, правильно?
– Но она останется здесь, а я вернусь в Бостон.
– Не так уж это и далеко, – успокаивает ее Джордж.
– Ага. О’кей, – печально соглашается Эшли. – И мне не следует так поступать с Паз. Нужно посмотреть, к чему приведут наши с ней отношения. И она так хорошо целуется. Могу поспорить, она хорошо работает ртом и в других местах… – Она ухмыляется, глядя на шокированного Джорджа и на закатившего глаза меня. – Но я собираюсь пригласить Дженис на спектакль.
– Конечно, – киваю я. – Обязательно пригласи.
Эшли снова плывет к Дженис. Находящаяся на другом конце бассейна Паз смотрит на нее. И я немного хмурюсь, сочувствуя ей.
– Да, теперь ты понял, что Хадсон не тот, за кого ты его принимал, но ты вполне можешь заиметь другого парня своей мечты.
– Знаю. Но не представляю, кто это может быть.
– Хадсон с лаком на ногтях?
Я весело смеюсь.
– Что-то вроде того.
* * *
– Тебе нужно было обязательно рассказать все кому-то. Такие вещи нельзя держать в себе. Мой психотерапевт сказал бы, что такой травмой обязательно надо поделиться.
– Это не было травмой. – Мои глаза становятся круглыми. – Это была всего лишь ссора. Он просто сказал нечто подлое. Я во всей этой истории вел себя как сумасшедший. Я же подстриг волосы и вообще относился к этому как к роли.
– Не надо, – возражает Марк. – Не надо говорить, что то, что произошло с тобой, яйца выеденного не стоит или что ты заслужил это. Человек, которого ты любил, сказал тебе нечто ужасное. Это травма.
– Он сказал так, потому что его родители твердили ему это долгие годы.
– Это его не оправдывает, – говорит Марк. – Ужасные вещи, что происходят с нами, не могут служить оправданием для того, чтобы поступать так с другими людьми. Хотя это может помочь простить его… если он готов извиниться. И измениться.
– Не знаю, хочу ли я этого.
– Потому что в таком случае ты по-прежнему будешь любить его, а он по-прежнему будет беситься из-за того, что ты устроил ромком на виду у всего лагеря, ничего не сказав ему?
Я вздыхаю:
– Ага.
– Похоже, тебе тоже нужно извиниться.
Мы дошли до столовой, и Марк открывает дверь. Там полно народа, я смотрю туда, где обычно сидит Хадсон. Он же смотрит прямо на меня, наши взгляды скрещиваются, и я чувствую, как во мне поднимаются самые разные эмоции, будто полчище зомби продирает себе путь с кладбища. Я обижен, и зол, и виноват, и печален, и по-прежнему люблю его. И все, чего я хочу, это подойти к нему и обнять, потому что вижу, что его одолевают такие же зомби.
Но я не могу. И потому я отвожу взгляд, и эмоции утихомириваются. Они не исчезают. Просто их становится легче игнорировать.
– Что ты думаешь о костюме Паз для «Испанской розы»? – спрашивает Марк, не заметив того сражения, что только что разыгралось во мне. – Мне кажется, его нужно сделать более афро-бразильским, но, честно говоря, я не знаю, что это такое.
– Спроси Паз. Она должна знать.
– Сделай это сам. А потом Чэрити пусть внесет изменения, если понадобится. Я доверяю тебе.
– Спасибо, – улыбаюсь я, но чувствую взгляд Хадсона на своей спине, и из-за этого мне кажется, что все звуки приглушены. Я улыбаюсь и смеюсь на протяжении всего обеда, но это опять лишь игра.
* * *
За обедом я разговариваю с Паз о ее костюме и передаю ее пожелания Чэрити во время занятия в домике ИР. Чэрити, по счастью, не взирает на меня тем жалостливым взглядом, что остальной лагерь. Вместо того она сосредоточивается на работе и добавляет красно-золотые полоски узорчатой ткани и красные перья к платью Паз.
После ИР я не иду на спортивное занятие, а возвращаюсь в театральный домик. По расписанию занятия сейчас нет, но все продолжают приходить туда, чтобы дополнительно порепетировать с Кристал или проработать с Марком какие-нибудь сцены. Вторая половина лета – горячая пора для постановки спектакля, и ребята репетируют столько, сколько могут, чтобы все получилось хорошо. Я радуюсь тому, что у меня появилась цель. Когда я работаю над костюмом с Чэрити или смотрю номера с Марком, то забываю о Хадсоне. Во мне все еще остается то пустое место, которое прежде было заполнено звездами и болит, но я уже не обращаю на него прежнего внимания, раз мне нужно заботиться о многих других вещах. Но звезды вновь появляются во мне, когда Марк с одобрением кивает, слушая мой рассказ об изменениях в костюме Паз, или же когда Джордан говорят: «Да, мы поняли, и нам это нравится» в ответ на мое предложение подумать о «Всей любви впереди» не просто как о песне о прогулке и вечеринке, но как о походе в клуб квиров в маленьком городке. Это замечание сказывается и на их игре в целом, и Марк сжимает мое плечо со словами: «Как умно было с моей стороны назначить тебя ассистентом режиссера». Каждое такое мгновение – звезда, и они начинают заполнять меня.
Потом наступает время плавания, и Марк отправляет меня в бассейн.
– Вам нужно расслабиться после такого долгого дня, – говорит он мне и другим ребятам, работающим над спектаклем. – Идите поплавайте.
Резвясь в бассейне, я понимаю, как он был прав. Вода и солнце просто удивительны, и я не обращаю особого внимания на то, как Брэд и Джордж, флиртуя, обрызгивают друг друга, или на то, что Эшли и Паз, плечо к плечу, прислоняются к стенке бассейна. Я даже не знаю, где сейчас Хадсон.
Но это ложь. Он на трамплине для прыжков в воду. Я не смотрю в его сторону.
Вместо этого, по совету Марка, я пытаюсь расслабиться. Погружаюсь под воду и позволяю ей обволочь меня, позволяю себе плыть в небольшом коконе, в котором никому, кроме меня, нет места. Когда я выныриваю на поверхность, Джордж окатывает меня брызгами, я отвечаю ему тем же, и вскоре мы уже гоняемся друг за другом по всему бассейну.
Но тут Дженис дует в свисток и укоризненно качает головой, и мы прекращаем свое занятие. Я смеюсь и плыву вместе с Джорджем к бортику бассейна. Брэд и Паз продолжают преследовать друг друга, но уже не поднимают столько брызг, а Эшли направляется к Дженис.
– Интересно, нам следует волноваться по этому поводу? – спрашивает Джордж, глядя, как Эшли, подобно русалке, выпрыгивает из воды, чтобы поговорить с Дженис.
– Не-а. Ведь теперь у нее есть Паз, верно?
– Это не означает, что старая любовь приказала долго жить.
– Она не упоминала о Дженис все это время, – говорю я, глядя на них. Эшли смеется чему-то.
– Не знаю, дорогой. Все равно мне как-то неспокойно.
– Может, они останутся друзьями.
– Как вы с Хадсоном?
– Это другое, – отвечаю я слишком уж быстро и бесстрастно. – Они же не бывшие. Это просто прежнее увлечение Эшли.
– Прошлое может взять свое. – Джордж смотрит на подплывающую к нам Эшли.
– Она подцепила девушку, – взволнованно сообщает Эшли, оказавшись рядом с нами.
– Что? – ошалело спрашивает Джордж, глядя на меня так, словно я должен соображать, что все это значит.
– Дженис. На этих выходных она ходила на какую-то вечеринку, и дело кончилось поцелуями с девушкой. И она говорит, это было так клево! Может, она би.
– Может? – спрашиваю я.
– Гетерофлексибильность, квир после трех бутылок, – отвечает Джордж. – Называй как хочешь. Но для отношений она все равно не годится.
– Почему нет? – удивляется Эшли. – Мы так хорошо подходим друг другу, и вдруг теперь ей захочется немного поцеловаться со мной, как этого всегда хотелось мне. Я должна сказать ей об этом, верно? Нужно пригласить ее пообщаться, когда она будет не на работе, и мы можем где-нибудь уединиться.
Мы с Джорджем встревоженно переглядываемся.
– Во-первых, – начинаю я, – тогда она вылетит с работы.
– С чего ты взял? – не понимает Эшли. – Она же спасатель, а не вожатая.
– Дорогая, но ведь теперь у тебя есть Паз.
Эшли вздыхает и смотрит на свое отражение в воде.
– Мне нравится Паз. Действительно нравится. Достаточно для того, чтобы обращаться с ней… близко.
– Мы знаем это, – ухмыляется Джордж.
Эшли таращится на него.
– И она симпатичная. И забавная, и действительно шикарная. Но Дженис… – Она оглядывается на нее. – Дженис – это мечта.
– Но она еще и реальный человек, – говорю я, – и если ты встречаешься с кем-то, все остальные перестают для тебя существовать.
– Только потому, что у вас с Хадсоном не сложилось… – взвивается Эшли, и я так яростно мотаю головой, что она замолкает.
– Да, – мгновение спустя признаю я. – Отчасти это так. Но, лапонька, ты же не знаешь, как что сложится у вас. Ты можешь бросить ради нее Паз и потерять их обеих. У меня так произошло с мюзиклом. Ты хочешь пойти на такой риск?
– Ты же пошел. И разве ты, будь у тебя такая возможность, не повторил бы своей попытки?
Я вздыхаю.
– Это не одно и то же, – увещевает ее Джордж. – Она до сих пор отвергает тебя, Эшли. И вам будет плохо вместе, если из-за тебя она лишится работы. Просто… оставайтесь друзьями. Я хочу сказать, что если вы с Паз не будете вместе…
Эшли тоже вздыхает.
– Просто я…
– Да понял я, понял, – морщусь я. – Тебе кажется, что она находится в пределах досягаемости. Но Джордж прав. Ты не должна форсировать события. Ведь ты вполне можешь подождать полторы недели и только потом поговорить с ней, правильно?
– Но она останется здесь, а я вернусь в Бостон.
– Не так уж это и далеко, – успокаивает ее Джордж.
– Ага. О’кей, – печально соглашается Эшли. – И мне не следует так поступать с Паз. Нужно посмотреть, к чему приведут наши с ней отношения. И она так хорошо целуется. Могу поспорить, она хорошо работает ртом и в других местах… – Она ухмыляется, глядя на шокированного Джорджа и на закатившего глаза меня. – Но я собираюсь пригласить Дженис на спектакль.
– Конечно, – киваю я. – Обязательно пригласи.
Эшли снова плывет к Дженис. Находящаяся на другом конце бассейна Паз смотрит на нее. И я немного хмурюсь, сочувствуя ей.
– Да, теперь ты понял, что Хадсон не тот, за кого ты его принимал, но ты вполне можешь заиметь другого парня своей мечты.
– Знаю. Но не представляю, кто это может быть.
– Хадсон с лаком на ногтях?
Я весело смеюсь.
– Что-то вроде того.
* * *