Лагерь

– Ему просто нужен был совет.

– Совет? По какому поводу?

– По поводу люююююююбви. От меня, большого эксперта в люююююююбовных вопросах.

– Какой же ты нерд, малыш, – смеется он и кладет голову мне на плечо.

– Мне нравятся нерды.

– Так он по-прежнему неравнодушен к Джорджу?

– Ага.

– И что ты ему посоветовал?

– Посоветовал сказать Джорджу, что он не просто флиртует с ним, а что он ему нравится.

Хадсон поднимает голову и смотрит на меня.

– Думаешь, у них и в самом деле что-нибудь получится?

– Конечно.

– Они такие разные.

– Ну и что с того? Мы все разные.

– Мы с тобой больше похожи друг на друга, чем они.

– Не знаю, – пожимаю плечами я.

– Пожалуйста, только не начинай красить ногти, – говорит он, и у меня появляется ощущение, будто меня ударили кулаком в горло.

– Почему нет? – Голос у меня хриплый.

– Не знаю. Ты нравишься мне таким, какой есть.

– А что, лак для ногтей сделает меня другим? – Я пытаюсь, чтобы в моем голосе не прозвучали умоляющие нотки. Я только начал осуществлять свой план, и он должен сработать. Все в нем, в том числе возвращение к Рэнди. «Он обязательно сработает, – думаю я, прикрывая на мгновение глаза. – Сработает, сработает, сработает…»

– Не-а. – Он снова кладет голову мне на плечо, и я с облегчением вздыхаю. – Но ты же не будешь пользоваться таким лаком, верно?

– Верно. – Я смотрю, как кто-то из новичков пытается схватиться за веревку над ямой, но промахивается. По крайней мере, пока не буду.





Пятнадцать




– Честно говоря, я немного обижен, – жалуюсь я Джорджу и Эшли тем же вече ром после общелагерной охоты за предметами, во время которой команды были сформированы по домикам, так что мы с Хадсоном, к нашему огорчению, играли не вместе. – Обычно он приглашает парней пойти с ним в яму в первую пятницу пребывания здесь, разве не так?

– Но ты же сам говорил, что хочешь, чтобы все шло медленно, – напоминает Эшли.

– Ну да.

– Дорогой, твой план работает. Он обращается с тобой как с настоящим бойфрендом, а не с кратковременным увлечением. Ты же сам хотел подождать до второй недели. – Джордж лежит на животе и красит ногти новым сочетанием цветов, которое подыскал для себя в этом году Оно называется Эротокалиптический Единорог и состоит из розового, пурпурного и темно-синего с блестками, и я никогда прежде не хотел настолько сильно, чтобы мои ногти были такими же, как у него. Он уже пообещал покрасить их этим лаком, когда я вернусь к себе прежнему.

– Ну, я рассчитывал, что это произойдет дней через десять.

– Разве это не ближе к его обычному расписанию, чем к твоему? – удивляется Эшли.

Джордж фыркает:

– Подустал ждать?

– Да, – откидываюсь я на кровати. – Я действительно устал ждать.

– Следующий пункт твоего плана – это любовь, а не секс, значит, тебе не мешает потянуть время до тех пор, как ты залезешь ему в штаны. Ты можешь покрасить мне правую руку?

– Конечно. – Я пересаживаюсь на кровать Джорджа и беру у него бутылочку с лаком. И аккуратно крашу два ногтя на его растопыренных пальцах, а потом любуюсь тем, как лак блестит при электрическом свете. Смотрю на свои руки – некрашеные ногти, ободранная во время прохождения препятствий кожа. Я немного горжусь тем, что я так хорошо вошел в новую для себя роль, что я так здорово играю ее, но все же мне хочется сверкать подобно Эротокалиптическому Единорогу.


– Кроме того, мы не знаем точно, пятница ли сегодня. Может, она только завтра, – сомневается Джордж. – А может, он проберется в домик сегодня ночью, чтобы умыкнуть тебя.

– Ага, – перехожу я к следующему его ногтю. – Ты прав. А я веду себя глупо.

– Ты ведешь себя как озабоченный, – корчит рожицу Эшли.

– Кто озабоченный? – вздрагивает Паз, вернувшаяся из ванной комнаты, где она чистила зубы, и улегшаяся было на кровать.

– Никто, – произношу я одновременно с тем, как Эшли и Джордж отвечают:

– Рэнди.

Паз потирает свое плечо, и Эшли спрашивает ее:

– Что с тобой?

– Упала во время репетиции «Балета Шренера». Кристал заставила меня перепрыгнуть через вытянутые руки Шренера, чтобы меня поймал другой партнер. А у него сегодня это не очень хорошо получилось.

– Ох.

– Ну, я рада, что этот танец – не набор тупых сексуальных шуток, а история битвы с недругами. И, по крайней мере, я не должна взбегать по стене, как это требуется от Джордан. Мне кажется, Кристал была под кайфом, когда сочиняла танцевальные номера на этот раз.

– Я даже по-своему радуюсь, что мне не досталась роль Ким, – тихо произносит Джордж. – Монтгомери приходится ходить по каркасу поднятой кровати, ширина которого не больше дюйма. И при этом петь.

– Такое впечатление, что у нас здесь скорее «Цирк дю Солей», а не музыкальный театр, – добавляет Паз.

– Похоже на полосу препятствий, – смеюсь я. – Лапонька, ногти придется покрыть лаком минимум два раза. – Я показываю кисточкой на ногти Джорджа.

– Знаю. Но он быстро сохнет. А до отбоя еще десять минут. – Мы с ним дуем на его ногти, чтобы они быстрее высохли. – А что ты будешь делать завтра, раз тебе не приходится репетировать днями напролет, как это делаем мы? – На уик-эндах мы большей частью сами распоряжаемся своим временем. Вожатые не оставляют нас вниманием, и мы можем, скажем, пойти в домик ИР или покататься на водных лыжах на озере, но ничто заранее не планируется и расписание не составляется.

– Хадсон хочет, чтобы мы пошли в поход, вдвоем.

– И там он, наверное, примется за тебя. Поцелует, скажет, что хочет побыть с тобой еще и вечером, опять же, наедине, ну и так далее. Думаю, тут у него все это доведено до совершенства.

– Наверное, – задумываюсь я. Джордж забирает у меня флакончик с лаком и красит ногти на левой руке. – Да, ты, скорее всего, прав. И тогда я откажу ему и стану задавать сложные вопросы личного характера, чтобы мы смогли стать еще ближе.

– Само собой, – одобряет Джордж. – Это опять вроде как план. – Он осторожно докрашивает мизинец, возвращает лак мне и протягивает правую руку. Я начинаю наносить на его ногти второй слой. – А знаешь, у меня тоже будет свидание. Брэд собирается прийти на репетицию в театральный домик, а когда она закончится, мы сможем потусить на лодочной станции или где-то еще.

– О! Ты наконец-то хочешь дать ему шанс?

– Забавно, но он будто точно знал, что следует сказать мне. – Я всецело сосредоточиваюсь на ногтях Джорджа, но все же чувствую на себе его пристальный взгляд.

– Я не наставлял его. Просто он спросил, почему ты так застенчив и не хочешь, чтобы ваши отношения перешли в следующую стадию, ну я и раскололся. А что, не надо было? – Поднимаю глаза и смотрю на него: – Прости.

– Дорогой, ну что ты, все хорошо. Рано или поздно мне надо было принять какое-то решение, и когда он признался, что я ему нравлюсь – весь, а не только волосы на теле, – это очень помогло мне. Похоже, он говорил искренне.

– Да, это так. – Я возвращаюсь к его ногтям. – Он говорит, ты смешишь его.

– Дорогой, я смешу абсолютно всех.

– Эй, – свешивается Эшли с верхней койки. – С тобой все в порядке.

– Спасибо. Я тоже так считаю.

– Значит, ты теперь у нас любовный гуру, – иронизирует Паз.

– Ну… в чем-то ты права. Ведь мой план работает, так? Значит, я что-то понимаю в этом деле.

– Дорогой, ты понимаешь, что не следует опережать события, – замечает Паз.

– Паз, не надо так говорить. Это сразу ударяет ему в голову.

– Рэнди, король романтических отношений. – Я возвращаю лак Джорджу. – Звучит неплохо.

– Если бы не мои неподсохшие ногти, я вдарил бы тебя подушкой.

– А мне ногти сушить не надо. – Эшли спрыгивает с кровати, хватает мою подушку и обрушивает мне на голову.

– Да шучу я, шучу. – Я заслоняюсь от нее руками. – Никакой я не король.

– Вот и хорошо. – Она кидает подушку на место и смотрит на ногти Джорджа. – Прикольный цвет.

– Хочешь? – предлагает ей свой лак Джордж.

– Не-а. Он облупится, когда я буду ставить свет. Не расходуй его понапрасну, пока твои не пришлют тебе еще.