Квантовый волшебник
Часть 16 из 18 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
Стиллс внезапно подплыл к окну, открыв рыбью пасть, раздув жабры и выставив наружу руки. Пухлые серые ладони резко ударили в стекло. Стоящий позади Белизариуса дель Касаль ахнул, но Белизариус не шелохнулся. Треск электрического смеха Стиллса пульсировал в его электропластинах.
«Мне нужно совершить опасное погружение, давление будет больше, чем ты испытал только что, – сказал Белизариус. – И оплата тоже будет немаленькая».
«В это входит трахнуть конгрегатов?»
«Не слишком сильно. Сунул, вынул и пошел».
Белизариус ощущал свою показную браваду на электрическом языке Дворняг, и от этого она казалась ему еще большей ложью.
«Если ты нассышь в кофе конгрегатам, они тебя как следует трахнут, – сказал Стиллс. – Я это знаю, поскольку я из тех громил, которых они посылают расширять задние ворота таким, как ты».
Это Белизариус и без него знал. Надо сделать все возможное, чтобы конгрегаты ничего не узнали.
«На самом деле тебе на это плевать, – сказал он. – Ты не боишься конгрегатов».
«Нет, блин».
«Но, думаю, тяжело все время держаться на верхушке Племени, – сказал Белизариус. – Приходится снова и снова доказывать, что ты круче всех. Сегодня ты им надрал задницы, но как часто тебе удается превзойти других Дворняг, когда ты только летаешь в патруле да плаваешь на Клавдии?»
«Ты так говоришь, будто хочешь отсосать у меня, – ответил Стиллс. – Но ты еще только языком коснулся. Глотай или отвали».
«Подумай, Стиллс, – сказал Белизариус. – Ты здесь в тупике. Нечего делать, ничего нового, пока конгрегаты не решат кого-нибудь припугнуть, и как долго это будет продолжаться? Я предлагаю тебе самую опасную операцию, какую тебе доводилось видеть. По нам все подряд палить будут. Когда мы это провернем, люди будут рассказывать об этом не годами. Они будут рассказывать об этом вечно».
Чуждое лицо глядело на него, возможно, не видя ничего. Глаза Дворняг были приспособлены для низкой освещенности придонного слоя океана. Обычные люди не могли общаться с ними без специального оборудования. Белизариус не знал, что это значит – быть Дворнягой, но он был одним из немногих людей во всей человеческой цивилизации, способных разговаривать со Стиллсом на его электрическом языке без аппаратуры и компьютера-переводчика. Это было последним мостом между подвидами человека. Пауза затягивалась, и Белизариус уже начал сомневаться, что ему удалось навести этот мост.
«Блин, малыш, – сказал Стиллс. – Не ссы. Покажи мне задаток, и я подумаю над тем, что ты предлагаешь».
Белизариус повернулся к дель Касалю:
– Итак, у нас есть ныряльщик, пилот, специалист по электронике и двое инсайдеров. А генетик у нас теперь есть?
Дель Касаль подошел к окну, пристально глядя на Homo eridanus.
– Я бы не хотел пропустить воссоединение семьи подвидов человека, – сказал он.
16
Французский-8.1 был языком поэтичным. Les Maisons d’éducation correctionnelle, Дома Коррекционного Образования, так конгрегаты называли исправительные учреждения, разбросанные по всем провинциям их владений. Ближайшим аналогом в англо-испанском для этого термина было reformatory, «исправительное заведение», но оно и близко не передавало изящной иронии французского термина.
Конгрегаты строили эти колонии на карликовых планетах и астероидах, с орбитами вне плоскости эклиптики, так что добираться туда было сложно и дорого. La Maison, «Дом», круживший по орбите вокруг эпсилона Индейца, находился в глубине безвоздушной глыбы размером с Марс. Ее орбита была наклонена под двадцать градусов к плоскости эклиптики, поэтому низкоэнергетической траектории перелета на него попросту не существовало. Так что не было и посетителей, помимо кораблей снабжения, добиравшихся сюда на сильной тяге.
Белизариус вышел из корабля снабжения на поверхность посадочной площадки в глубине «Дома». Пилотом корабля был ИИ, а на Белизариусе была форма капитана Управления Генерального Инспектора Коррекционной Службы Конгрегации. Это означало, что члены посадочной команды предпочитали с ним не заговаривать. Синяя форма была накрахмалена до хруста и сверкала белоснежными эполетами на плечах.
На запястье у него был прочный углеродный браслет, в котором офицеры обычно возили с собой вспомогательный ИИ, а также необходимые коды и пароли. Однако в браслете Белизариуса находился Святой Матфей. ИИ полностью сфабриковал легенду «Капитана Жервуа», эта легенда проживет несколько месяцев, пока ИИ-аудиторы не доберутся до нужных файлов и не обнаружат несовпадения с другими базами данных.
Дежурный сержант отдал честь.
– Следует ли мне отвести вас к коменданту или дежурному офицеру, месье?
– Я бы рад, но не очень хорошо себя чувствую. Будь добр, покажи мне, где лазарет. У меня есть мелкие проблемы медицинского плана, которые иногда требуют минимального вмешательства.
Рядовой отвела его в лазарет. Белизариус поблагодарил ее и попросил назначить встречу с комендантом на следующий день. Женщина отдала честь и оставила Белизариуса на попечение медицинского ИИ.
Небольшой лазарет был дешев и функционален, с жесткими пластиковыми креслами и холодным неприветливым воздухом. Находясь в «Доме», он также был защищен от взлома, а медицинские инструменты были прикреплены к стенам, готовые к использованию ими управляющим ИИ.
Лазарет начал осмотр Белизариуса с инфракрасного. Прерывистый набор ИК-сигналов вырвался из браслета и был принят управляющим лазаретом ИИ. В комнате стало темно.
– Святой Матфей? – прошептал Белизариус.
– Я заставил ИИ лазарета перейти в режим самодиагностики. Это продлится несколько часов, – ответил Святой Матфей через имплант в ухе Белизариуса. – Ослепители, маски и вирус «Пугало» уже загружаются. А я загружаю медицинские файлы заключенных.
Белизариус двинулся к двери.
Системы «Дома» были защищены от электромагнитных сигналов и запаролены против иных видов взлома. Единственной системой, способной работать на прием электромагнитных излучений, была медицинская. В медицинском обслуживании заключенных и команды люди не участвовали, так что медицинский ИИ пришлось подключить к остальным системам «Дома». Административные функции охранялись сложной электронной иммунной системой, однако она не была настолько продвинута, как Святой Матфей.
– Вирус-маска проник в их сеть, – сказал Святой Матфей. – Недостаточно глубоко, чтобы добраться до их системы безопасности, но достаточно, чтобы перехватывать передаваемые данные. Вирус-ослепитель создает карантинные области данных электронной иммунной системы, блокируя те места, куда вы пойдете. В каждом случае карантин продлится всего несколько минут, но этого будет достаточно, чтобы перейти в другое место.
– Карта? – спросил Белизариус, открывая дверь и выходя в темный коридор.
Святой Матфей спроецировал схему «Дома» на роговицу глаза Белизариуса. Синеватые линии наложились поверх очертаний темного коридора, которые он видел. И Белизариус начал красться по маршруту, отмеченному на карте оранжевым. По мере его движения освещение не загоралось.
Тюрьмы строились по принципу концентрических кругов, с укрепленными контрольными пунктами перехода с одного уровня на другой. Сейчас он был на первом уровне. Мари и остальные заключенные должны быть на втором. Оставалось лишь надеяться, что она не натворила никаких глупостей и ее не швырнули на третий.
– Впереди перекресток, – сказал Святой Матфей.
Караулка представляла собой укрепленное сооружение, снаружи походящее на шлюз и сделанное по большей части из стали. Она должна управляться по четким правилам вспомогательным ИИ и охранником-человеком, дежурящим внутри. Белизариус подошел к караулке и постучал по толстому стеклу.
Сидящий внутри охранник отдал честь и заговорил по внутренней связи:
– Будьте добры, документы, месье.
Белизариус подставил под считывающее устройство браслет, внутри которого находился Святой Матфей. Устройство чирикнуло. Охранник нахмурился, видимо, в силу уровня доступа, который оказался у Белизариуса. Белизариус нетерпеливо махнул рукой, давая женщине знак, чтобы она скорее открывала дверь. Рядовой ввела код, встала и открыла тяжелую дверь руками. И снова отдала честь. На ее жетоне было имя Лавин.
– Я Жервуа, из Управления Генерального Инспектора, – сказал Белизариус. – Вы видели допуск?
– Да, месье.
– Очень хорошо, – сказал Белизариус. – Тогда пропускайте меня через шлюз.
Глаза женщины расширились.
– Месье, мы никогда не заходим туда без бронежилета и набора противодействия заключенным.
– Вы видели мой допуск, рядовой. Это дело Генерального Инспектора.
Лавин на мгновение открыла рот, но затем подтвердила команду на открытие шлюза в главную зону колонии. Белизариус прошел через двери и двинулся по коридору не оборачиваясь.
– Она послала сообщение на пункт контроля? – тихо спросил Белизариус.
– Я уже перехватил его и ответил, – ответил Святой Матфей.
– Какова твоя последняя оценка времени жизни нашего вируса?
– Двадцать минут. Зависит от статуса готовности в «Доме». Если системы безопасности переведены на повышенный уровень, те зоны, которые мне удалось заразить вирусом, будут выключены из основного тела вычислений.
– Ты определил местоположение Мари?
– Она в обитаемом модуле, управляемом ИИ, – ответил Святой Матфей. – В ее программу обучения входит изучение гидропонных систем, занятия в классах и социальная сенсибилизация. Это ей на пользу, – добавил он.
– Надеюсь, она не потеряла форму и способна быстро реагировать, – сказал Белизариус. – Иногда в «Домах» ведут себя не слишком вежливо.
– Будь готов тащить ее, – сказал Святой Матфей. – Она наверняка станет горланить. Сейчас левый поворот, и поднимаешь руку с браслетом к панели доступа.
Белизариус махнул рукой с браслетом. Щелкнул замок, и дверь открылась. Помещение с влажным воздухом размером со спортзал было наполнено лотками, по которым текла вода, насосами и яркой порослью капусты, пшена и ростками ржи.
– Мари здесь нет, Святой Матфей, – тихо сказал Белизариус спустя пару секунд.
– Она здесь. Управляющий колонией ИИ сообщает, что она здесь.
– Что ж, ее тут нет.
Белизариус подал импульс тока в магнитосомы, чтобы начать ощущать внутренние магнитные поля колонии. В поле виднелись странные дыры, мертвые зоны. Расставив руки, он пошел к кнопочной кодовой панели, утопленной в дальней стене.
Ее магнитное поле было ненормально слабым, но на его фоне ощущались другие токи. Панель с легкостью упала в его руки, и их обдало холодным воздухом. Штифты и шурупы оказались вывернутыми. Внутри змеились кабели камер системы безопасности, совершенно беспорядочно.
– Она повредила системы колонии! – воскликнул Святой Матфей. – Это против правил.
– Это опасно, – тихо сказал Белизариус. – За это ее могут бросить в куда более строгую зону. Зачем она это сделала? Неужели она пытается бежать прямо сейчас? Это было бы слишком странным совпадением.
– Электронная иммунная система обнаружит наш вирус меньше чем через восемнадцать минут. Ищи ее!
– Я не знаю, где она! – тихо сказал Белизариус. – Она не могла уйти далеко, если только она не взломала ИИ системы безопасности.
Он пошел меж рядов капусты и ржи, в сторону боковой стены, медленно подпитывая током магнитосомы. Его тело ощутило пульсирующие волны и мечущиеся потоки магнитных и электрических полей. Инженеры обожают предсказуемость, распорядок и допуски. Проводники были проложены ровными линиями, с равными интервалами и повторяющимся рисунком, предсказуемо ведя к конкретным дверям и датчикам. Белизариус двигался медленно, будто внутри артерии, периодически ощущая импульсы перистальтики.
– Мистер Архона, поторопитесь!
Белизариус остановился у двери с небольшой белой табличкой с надписью Egouts[9].
– Система регенерации воды, – сказал ему через имплант в ухе Святой Матфей.
– С дверью пошалили, – тихо ответил Белизариус.
«Мне нужно совершить опасное погружение, давление будет больше, чем ты испытал только что, – сказал Белизариус. – И оплата тоже будет немаленькая».
«В это входит трахнуть конгрегатов?»
«Не слишком сильно. Сунул, вынул и пошел».
Белизариус ощущал свою показную браваду на электрическом языке Дворняг, и от этого она казалась ему еще большей ложью.
«Если ты нассышь в кофе конгрегатам, они тебя как следует трахнут, – сказал Стиллс. – Я это знаю, поскольку я из тех громил, которых они посылают расширять задние ворота таким, как ты».
Это Белизариус и без него знал. Надо сделать все возможное, чтобы конгрегаты ничего не узнали.
«На самом деле тебе на это плевать, – сказал он. – Ты не боишься конгрегатов».
«Нет, блин».
«Но, думаю, тяжело все время держаться на верхушке Племени, – сказал Белизариус. – Приходится снова и снова доказывать, что ты круче всех. Сегодня ты им надрал задницы, но как часто тебе удается превзойти других Дворняг, когда ты только летаешь в патруле да плаваешь на Клавдии?»
«Ты так говоришь, будто хочешь отсосать у меня, – ответил Стиллс. – Но ты еще только языком коснулся. Глотай или отвали».
«Подумай, Стиллс, – сказал Белизариус. – Ты здесь в тупике. Нечего делать, ничего нового, пока конгрегаты не решат кого-нибудь припугнуть, и как долго это будет продолжаться? Я предлагаю тебе самую опасную операцию, какую тебе доводилось видеть. По нам все подряд палить будут. Когда мы это провернем, люди будут рассказывать об этом не годами. Они будут рассказывать об этом вечно».
Чуждое лицо глядело на него, возможно, не видя ничего. Глаза Дворняг были приспособлены для низкой освещенности придонного слоя океана. Обычные люди не могли общаться с ними без специального оборудования. Белизариус не знал, что это значит – быть Дворнягой, но он был одним из немногих людей во всей человеческой цивилизации, способных разговаривать со Стиллсом на его электрическом языке без аппаратуры и компьютера-переводчика. Это было последним мостом между подвидами человека. Пауза затягивалась, и Белизариус уже начал сомневаться, что ему удалось навести этот мост.
«Блин, малыш, – сказал Стиллс. – Не ссы. Покажи мне задаток, и я подумаю над тем, что ты предлагаешь».
Белизариус повернулся к дель Касалю:
– Итак, у нас есть ныряльщик, пилот, специалист по электронике и двое инсайдеров. А генетик у нас теперь есть?
Дель Касаль подошел к окну, пристально глядя на Homo eridanus.
– Я бы не хотел пропустить воссоединение семьи подвидов человека, – сказал он.
16
Французский-8.1 был языком поэтичным. Les Maisons d’éducation correctionnelle, Дома Коррекционного Образования, так конгрегаты называли исправительные учреждения, разбросанные по всем провинциям их владений. Ближайшим аналогом в англо-испанском для этого термина было reformatory, «исправительное заведение», но оно и близко не передавало изящной иронии французского термина.
Конгрегаты строили эти колонии на карликовых планетах и астероидах, с орбитами вне плоскости эклиптики, так что добираться туда было сложно и дорого. La Maison, «Дом», круживший по орбите вокруг эпсилона Индейца, находился в глубине безвоздушной глыбы размером с Марс. Ее орбита была наклонена под двадцать градусов к плоскости эклиптики, поэтому низкоэнергетической траектории перелета на него попросту не существовало. Так что не было и посетителей, помимо кораблей снабжения, добиравшихся сюда на сильной тяге.
Белизариус вышел из корабля снабжения на поверхность посадочной площадки в глубине «Дома». Пилотом корабля был ИИ, а на Белизариусе была форма капитана Управления Генерального Инспектора Коррекционной Службы Конгрегации. Это означало, что члены посадочной команды предпочитали с ним не заговаривать. Синяя форма была накрахмалена до хруста и сверкала белоснежными эполетами на плечах.
На запястье у него был прочный углеродный браслет, в котором офицеры обычно возили с собой вспомогательный ИИ, а также необходимые коды и пароли. Однако в браслете Белизариуса находился Святой Матфей. ИИ полностью сфабриковал легенду «Капитана Жервуа», эта легенда проживет несколько месяцев, пока ИИ-аудиторы не доберутся до нужных файлов и не обнаружат несовпадения с другими базами данных.
Дежурный сержант отдал честь.
– Следует ли мне отвести вас к коменданту или дежурному офицеру, месье?
– Я бы рад, но не очень хорошо себя чувствую. Будь добр, покажи мне, где лазарет. У меня есть мелкие проблемы медицинского плана, которые иногда требуют минимального вмешательства.
Рядовой отвела его в лазарет. Белизариус поблагодарил ее и попросил назначить встречу с комендантом на следующий день. Женщина отдала честь и оставила Белизариуса на попечение медицинского ИИ.
Небольшой лазарет был дешев и функционален, с жесткими пластиковыми креслами и холодным неприветливым воздухом. Находясь в «Доме», он также был защищен от взлома, а медицинские инструменты были прикреплены к стенам, готовые к использованию ими управляющим ИИ.
Лазарет начал осмотр Белизариуса с инфракрасного. Прерывистый набор ИК-сигналов вырвался из браслета и был принят управляющим лазаретом ИИ. В комнате стало темно.
– Святой Матфей? – прошептал Белизариус.
– Я заставил ИИ лазарета перейти в режим самодиагностики. Это продлится несколько часов, – ответил Святой Матфей через имплант в ухе Белизариуса. – Ослепители, маски и вирус «Пугало» уже загружаются. А я загружаю медицинские файлы заключенных.
Белизариус двинулся к двери.
Системы «Дома» были защищены от электромагнитных сигналов и запаролены против иных видов взлома. Единственной системой, способной работать на прием электромагнитных излучений, была медицинская. В медицинском обслуживании заключенных и команды люди не участвовали, так что медицинский ИИ пришлось подключить к остальным системам «Дома». Административные функции охранялись сложной электронной иммунной системой, однако она не была настолько продвинута, как Святой Матфей.
– Вирус-маска проник в их сеть, – сказал Святой Матфей. – Недостаточно глубоко, чтобы добраться до их системы безопасности, но достаточно, чтобы перехватывать передаваемые данные. Вирус-ослепитель создает карантинные области данных электронной иммунной системы, блокируя те места, куда вы пойдете. В каждом случае карантин продлится всего несколько минут, но этого будет достаточно, чтобы перейти в другое место.
– Карта? – спросил Белизариус, открывая дверь и выходя в темный коридор.
Святой Матфей спроецировал схему «Дома» на роговицу глаза Белизариуса. Синеватые линии наложились поверх очертаний темного коридора, которые он видел. И Белизариус начал красться по маршруту, отмеченному на карте оранжевым. По мере его движения освещение не загоралось.
Тюрьмы строились по принципу концентрических кругов, с укрепленными контрольными пунктами перехода с одного уровня на другой. Сейчас он был на первом уровне. Мари и остальные заключенные должны быть на втором. Оставалось лишь надеяться, что она не натворила никаких глупостей и ее не швырнули на третий.
– Впереди перекресток, – сказал Святой Матфей.
Караулка представляла собой укрепленное сооружение, снаружи походящее на шлюз и сделанное по большей части из стали. Она должна управляться по четким правилам вспомогательным ИИ и охранником-человеком, дежурящим внутри. Белизариус подошел к караулке и постучал по толстому стеклу.
Сидящий внутри охранник отдал честь и заговорил по внутренней связи:
– Будьте добры, документы, месье.
Белизариус подставил под считывающее устройство браслет, внутри которого находился Святой Матфей. Устройство чирикнуло. Охранник нахмурился, видимо, в силу уровня доступа, который оказался у Белизариуса. Белизариус нетерпеливо махнул рукой, давая женщине знак, чтобы она скорее открывала дверь. Рядовой ввела код, встала и открыла тяжелую дверь руками. И снова отдала честь. На ее жетоне было имя Лавин.
– Я Жервуа, из Управления Генерального Инспектора, – сказал Белизариус. – Вы видели допуск?
– Да, месье.
– Очень хорошо, – сказал Белизариус. – Тогда пропускайте меня через шлюз.
Глаза женщины расширились.
– Месье, мы никогда не заходим туда без бронежилета и набора противодействия заключенным.
– Вы видели мой допуск, рядовой. Это дело Генерального Инспектора.
Лавин на мгновение открыла рот, но затем подтвердила команду на открытие шлюза в главную зону колонии. Белизариус прошел через двери и двинулся по коридору не оборачиваясь.
– Она послала сообщение на пункт контроля? – тихо спросил Белизариус.
– Я уже перехватил его и ответил, – ответил Святой Матфей.
– Какова твоя последняя оценка времени жизни нашего вируса?
– Двадцать минут. Зависит от статуса готовности в «Доме». Если системы безопасности переведены на повышенный уровень, те зоны, которые мне удалось заразить вирусом, будут выключены из основного тела вычислений.
– Ты определил местоположение Мари?
– Она в обитаемом модуле, управляемом ИИ, – ответил Святой Матфей. – В ее программу обучения входит изучение гидропонных систем, занятия в классах и социальная сенсибилизация. Это ей на пользу, – добавил он.
– Надеюсь, она не потеряла форму и способна быстро реагировать, – сказал Белизариус. – Иногда в «Домах» ведут себя не слишком вежливо.
– Будь готов тащить ее, – сказал Святой Матфей. – Она наверняка станет горланить. Сейчас левый поворот, и поднимаешь руку с браслетом к панели доступа.
Белизариус махнул рукой с браслетом. Щелкнул замок, и дверь открылась. Помещение с влажным воздухом размером со спортзал было наполнено лотками, по которым текла вода, насосами и яркой порослью капусты, пшена и ростками ржи.
– Мари здесь нет, Святой Матфей, – тихо сказал Белизариус спустя пару секунд.
– Она здесь. Управляющий колонией ИИ сообщает, что она здесь.
– Что ж, ее тут нет.
Белизариус подал импульс тока в магнитосомы, чтобы начать ощущать внутренние магнитные поля колонии. В поле виднелись странные дыры, мертвые зоны. Расставив руки, он пошел к кнопочной кодовой панели, утопленной в дальней стене.
Ее магнитное поле было ненормально слабым, но на его фоне ощущались другие токи. Панель с легкостью упала в его руки, и их обдало холодным воздухом. Штифты и шурупы оказались вывернутыми. Внутри змеились кабели камер системы безопасности, совершенно беспорядочно.
– Она повредила системы колонии! – воскликнул Святой Матфей. – Это против правил.
– Это опасно, – тихо сказал Белизариус. – За это ее могут бросить в куда более строгую зону. Зачем она это сделала? Неужели она пытается бежать прямо сейчас? Это было бы слишком странным совпадением.
– Электронная иммунная система обнаружит наш вирус меньше чем через восемнадцать минут. Ищи ее!
– Я не знаю, где она! – тихо сказал Белизариус. – Она не могла уйти далеко, если только она не взломала ИИ системы безопасности.
Он пошел меж рядов капусты и ржи, в сторону боковой стены, медленно подпитывая током магнитосомы. Его тело ощутило пульсирующие волны и мечущиеся потоки магнитных и электрических полей. Инженеры обожают предсказуемость, распорядок и допуски. Проводники были проложены ровными линиями, с равными интервалами и повторяющимся рисунком, предсказуемо ведя к конкретным дверям и датчикам. Белизариус двигался медленно, будто внутри артерии, периодически ощущая импульсы перистальтики.
– Мистер Архона, поторопитесь!
Белизариус остановился у двери с небольшой белой табличкой с надписью Egouts[9].
– Система регенерации воды, – сказал ему через имплант в ухе Святой Матфей.
– С дверью пошалили, – тихо ответил Белизариус.