Кузены

— Не сомневайся. — В его глазах впервые проскальзывает легкая улыбка. Видимо, для него это хоть какое-то отвлечение от повседневной рутины. — Удачи, парень.

Когда дверь за ним закрывается, я облегченно вздыхаю. Наконец-то один. Достаю из кармана телефон в надежде увидеть сообщение от Милли или Обри — нет, ничего. Раздумываю отправить еще одно, но не решаюсь надоедать лишний раз. Хотела бы ответить, уже написала бы.

Номер, конечно, не такой роскошный, как в курортном отеле, но все же лучше комнаты общежития. Две двуспальные кровати с покрывалами в поперечную полоску, небольшой столик перед окном и телевизор с большим экраном, занимающий чуть не всю стену. Шумный кондиционер включен на всю мощь, так что на плечах у меня выступают мурашки. Ванная сияет чистотой и белизной, и я тут же чувствую, что моему напряженному телу не помешал бы горячий душ. Надо, конечно, позвонить отцу, но пять минут ничего не изменят.

Получаются, правда, скорее все двадцать. Идея оказалась отличной — когда повторяешь на автопилоте то, что делал уже тысячи раз, можно хоть на время притвориться, что ничего не случилось, все нормально. Однако когда крохотные бутылочки с гелями и шампунями уже использованы все до единой, а ванная целиком окутана облаком пара, настает момент покинуть уютный кокон душевой кабины. Я выхожу наружу и вытираюсь. Как раз вчера стараниями Карсона Файна наши вещи выстирали и погладили, так что можно даже переодеться в чистое. Спортивные штаны, правда, зачем-то накрахмалили до жесткости, но все равно.

Дальше откладывать звонок отцу предлогов уже не остается. Усевшись на кровать с телефоном в руке, я обдумываю, как бы начать разговор. «В общем, пап, насчет этой классной подработки на лето…»

Может, лучше все же написать? Я открываю список сообщений и невольно моргаю — оказывается, от отца сегодня как раз пришло новое, а я пропустил. Читаю в строке предпросмотра: «Привет, Джона, суд по банкротству прошел…» — и от досады не могу сдержать стон. Я так переживал из-за бала, что совсем забыл — сегодня же перенесенное слушание по делу! Беда не приходит одна… Открываю. Папа, как обычно, накатал один здоровенный абзац вместо нескольких коротких сообщений.



Привет, Джона, суд по банкротству прошел лучше, чем мы ожидали. Похоже, нам удастся сохранить «Империю» на плаву. Это еще не конец, но впервые появился какой-то оптимизм. Энцо пока работает в магазине стройматериалов. Мы каждый день общаемся и надеемся, что до конца года сможем вернуть нашего бармена. Так что не волнуйся, ладно? Хороших выходных. Попозже созвонимся.



Телефон падает на кровать, я роняю голову в ладони и прерывисто выдыхаю. Глаза щиплет от подступивших слез. Я не позволял себе даже надеяться, но… Им все-таки удалось. Родители работали день и ночь, стараясь доказать, что смогут расплатиться по долгам, не сворачивая бизнес, и им в конце концов поверили.

«Оставь эти жалкие попытки переложить ответственность на других». Андерс Стори, конечно, бессовестный подонок, но, наверное, здесь не так уж не прав. Адвокат, с которым родители консультировались, сразу сказал: «Вы не сможете доказать мошенничество с его стороны. И деньги вернуть вам не удастся. Все, что вам остается, — постараться самостоятельно выбраться из ямы и двигаться дальше». Они долго не хотели прислушиваться к совету, как и я. Злиться и выходить из себя было куда приятнее. Однако это нисколько не помогало и ничего не меняло. Меня снова пронзает горечь сожаления, стоит мне подумать о Милли и о том, насколько по-другому все могло пойти сегодня, откажись я раньше от бесполезного негодования.

Мои мысли прерывает резкий стук в дверь.

— Да ладно! — ворчу я, все еще не отнимая ладоней от лица. — Что там еще?

Снаружи барабанят только громче.

— Придержите коней, — бросаю я и слегка ухмыляюсь, снова вспомнив Энцо.

Открываю дверь, ожидая увидеть Костюм № 2, пришедший проверить, не сбежал ли я через окно или еще что-то в этом духе. Однако на пороге стоит совсем другой человек. Узнать его можно с трудом — чисто выбритый, опрятно одетый в футболку с длинным рукавом и джинсы. Ясные глаза, усталая улыбка…

— Привет, Джона, — говорит Арчер Стори. — Можно войти?



Перед началом разговора он разграбляет мини-бар, и на столе выстраиваются четыре маленькие бутылочки. Открыта, правда, только одна, с водкой.

— Извини, что пью при тебе, — произносит Арчер, сделав два небольших глотка. — Я сейчас пытаюсь взять себя в руки, но завязать в один момент не получается, особенно когда доходит до трудных разговоров. Могу просто снова сорваться. — Он обводит взглядом шеренгу бутылочек. — Все я не трону — даже половину. Мне просто спокойнее знать, что у меня есть такая возможность.

— Нет проблем, — заверяю я. Места тут немного — я кое-как расположился поперек кровати, а он сидит за столом. — Как вы узнали, где меня искать?

— У меня еще остались друзья на курорте. Я их не заслуживаю, но они все же есть. — Арчер трет рукой худое, угловатое лицо — никак не могу привыкнуть к нему без бороды. — Просто чтобы расставить точки над «i», а то на меня столько новой информации обрушилось… Ты не мой племянник, верно?

— Да, — киваю я.

Он отвечает грустной улыбкой, словно ему жаль, что это не так, и я неожиданно для самого себя рассказываю ему всю неприглядную историю, в результате которой оказался на острове. Когда я заканчиваю, Арчер качает головой и делает еще глоток.

— Должен признать, на сына Андерса ты совсем не похож.

— Все так говорят, — отвечаю я. — А вы были сегодня на балу?

— Нет, нет. Кому я там нужен? Но мне передали, что там произошло — включая возвращение моего брата. — Еще один глоток. — Нужно связаться с Милли и Обри. Насколько я знаю, они в общежитии, но хотелось бы убедиться, что у них все нормально. А еще я должен попросить у них прощения, — добавляет он севшим голосом. — Я здесь и поэтому тоже. Перед тобой я тоже виноват — исчез сразу после нашего разговора. Увидел на следующий день в местной газете статью о себе, и меня она здорово напугала. Я решил, что все испортил, и запаниковал. А в таком состоянии я, ну… Обычно совсем теряю над собой контроль.

Арчер жаждущим взглядом смотрит на бутылку, но все же сдерживается.

— Я затащил вас всех сюда и потом бессовестно бросил. А ведь вы всего лишь дети. Прости, что из-за моего безответственного для взрослого человека поведения в последние несколько недель — или скорее даже двадцать с лишним лет — вам пришлось пережить сегодняшний ужасный вечер.

Секунду я молчу, переваривая его слова.

— Хорошая формулировка…

На его губах чуть заметно мелькает улыбка.

— Я старался извиниться за все сразу.

— Все нормально. В смысле, я ведь тоже вам врал, так что, наверное, мы в расчете. — Подождав, пока Арчер все-таки возьмет водку в руки, я спрашиваю: — А вы успели переговорить с доктором Бакстером насчет того письма?

Помедлив немного, он делает глоток.

— Нет. Я в тот день был вообще не в состоянии выйти из дома.

— Как думаете, что он хотел вам рассказать?

Арчер тяжело вздыхает:


— Понятия не имею.

— И какие теперь планы? Вернетесь к Робу?

— Да, но ненадолго. Я и так слишком долго злоупотреблял его добротой. Приду немного в себя, а через несколько дней уеду. — Он снова вздыхает: — Надо возвращаться к реальной жизни.

Меня вдруг осеняет, так что я даже выпрямляюсь на кровати.

— А можно мне с вами?

Арчер моргает от неожиданности:

— Что?

— Можно мне с вами? — повторяю я. — Я пока еще не звонил родителям. И… с Милли все паршиво получилось. — Я вспыхиваю, вспомнив ее заледеневшее лицо, когда я сорвался на Милдред. — Мне тоже нужно перед ней извиниться.

— Я понимаю твой порыв, — осторожно отвечает Арчер, — но ты можешь сделать это и на расстоянии, когда страсти немного улягутся. Мне кажется, в твоих лучших интересах будет покинуть сейчас остров, как и планировалось.

— Пожалуйста! Хотя бы на пару дней!

Он пристально смотрит на меня.

— Джона, если ты вдруг еще не понял, — я алкоголик.

— Я знаю.

— На меня нельзя положиться. Я не могу взять на себя такую ответственность.

— Мне почти восемнадцать. — На самом деле через десять месяцев, но все равно. — Я сам могу о себе позаботиться. Я же как-то справлялся здесь один.

Арчер колеблется, и я пытаюсь додавить его:

— Ну же! Или вы хотите, чтобы вашей матушке каждый раз сходило с рук, когда она приказывает Дональду Кэмдену вышвырнуть кого-нибудь с острова?

— Что ж… — Уголки его губ чуть приподнимаются. — Одно тебе скажу — убедить ты умеешь.





Глава 19. Милли




Когда мы с Обри с утра пораньше входим в кабинет Карсона Файна, я на взводе. Столь ранний вызов не сулит ничего хорошего, но после трех чашек кофе и в мамином красном платье я готова к обороне, что бы на нас сейчас ни обрушилось.

Однако за столом нас ждет отнюдь не наш доброжелательный начальник в полосатом галстуке.

— Присаживайтесь, — командует Дональд Кэмден, сверкнув зубами в улыбке, больше похожей на оскал. — Обсудим прошедший вечер.

Господи! Всякий раз, как я вспоминаю о том, что было вчера, меня буквально наизнанку выворачивает. После того как увели Джону, нас с Обри тоже отправили в общежитие под сопровождением двух каких-то женщин, которых я раньше никогда не видела. Потом, что неудивительно, я отрубилась после того, как Обри кое-как стащила с меня платье. Когда я проснулась, меня ждали два сообщения от дяди Арчера — оказывается, он еще на острове, сюрприз-сюрприз, — и шесть от Джоны.



Прости меня.

Я все испортил.

Я не должен был этого делать.

Можем мы поговорить?

Я должен перед тобой извиниться.

И все объяснить.



Я отправила в ответ только одно: «Ты приехал на остров, чтобы отомстить дяде Андерсу? Да или нет?»

Через несколько секунд пришло короткое «Да». Потом еще куча всего, но я даже читать не стала. Такой же лжец, как все Стори. Ни одному слову верить нельзя.

До сих пор не понимаю, как не смогла сопоставить и сообразить насчет семьи Джоны. И не могу поверить, что… Нет, не хочу сейчас даже думать о нем. Мне нужна ясная голова, чтобы иметь дело с Дональдом.