Кузены

Его слова как удар под дых. Хотя дядя Андерс и не видел меня с раннего детства, он знает, куда бить. Тем временем он продолжает переворачивать все с ног на голову, выставляя себя и Джей-Ти в самом безупречном свете, зато мы, остальные, выглядим как кучка беспринципных охотников за деньгами. Что хуже всего, эта версия выглядит не намного фантастичнее того, как все было на самом деле.

— Где матушка? — вопрошает дядя Андерс. Нахмурившись, он оглядывает свою аудиторию, заметив наконец, что самый важный слушатель отсутствует. — Пусть узнает, что хотя бы для одного из ее внуков честность и уважение — не пустые слова!

— Она, слава богу, ушла, и ей не пришлось наблюдать все это представление. Да и с меня довольно. — Дональд поднимает руку и щелкает пальцами. — Пора и честь знать.

Появившиеся будто по волшебству мужчины в темных костюмах берут дядю Андерса под руки. Тот багровеет от злости.

— Какого черта, Дональд?! — вопит он. — Я же твою задницу спасаю!

— Его сына тоже, — командует Кэмден. — И второго мальчишку. Выставьте их всех отсюда.

Вокруг поднимается хаос, беспорядочное движение и крики. Дядю Андерса тащат к выходу, он сопротивляется, крича во все горло:

— Это мой дом, Дональд, чтоб тебя! Не твой, а мой!

Появляются еще несколько костюмов, окружают Джей-Ти и Джону и выволакивают и их тоже. Милли смотрит на все пустым взглядом…

Господи, Милли! Она по-прежнему одна там, на балконе! Я протискиваюсь через толпу, бросаюсь в дверь и наконец оказываюсь рядом. Одного взгляда в остекленевшие глаза достаточно, чтобы понять — шок и шампанское сделали свое дело. В любой другой вечер Милли со своим острым язычком не дала бы дяде Андерсу спуску. Однако сейчас, когда я беру ее за руку, сплетая наши пальцы, кузина только смотрит на нее так, будто не понимая, что это за странный отросток.

— Я должна была сообразить, — говорит она заплетающимся языком. — Какая же я дура!

— Ничего подобного, — возражаю я, убирая прядку волос у нее с лица. — Что ты должна была сообразить?

— Что это про родителей Джоны…

— А? — не понимаю я. Милли, конечно, здорово набралась, но нужно заставить ее как-то сосредоточиться. — Можешь объяснить подробно?

Она прижимает руку ко лбу, словно пытаясь собраться с мыслями.

— Я читала в провиденсской газете статью про семьи, потерявшие деньги из-за дяди Андерса. Один человек сообщал, что ему пришлось подать на банкротство, и… Господи, его фамилия была Норт, Фрэнк Норт! Как я не связала одно с другим?! — Ее взгляд твердеет, в нем вспыхивает отблеск прежнего огня. — Потому что Джона не сказал мне! Нам обеим! Все это время мы его защищали, молчали о том, кто он такой на самом деле, а он не удосужился признаться — ой, кстати, у меня на вашу семейку зуб, да еще какой!

— Ух-х-х, — выдыхаю я. В голове проносится фраза «Хочешь всем тут лапшу на уши навешать, как моим родителям?!», на которую в пылу скандала я не обратила особого внимания. Поведение Джоны сразу становится куда более понятным. Неудивительно, что он вышел из себя при упоминании имени своего обидчика. — Но зуб у него на дядю Андерса, получается.

— На остальных, похоже, тоже. — Милли стискивает руки на груди. — Он использовал нас как прикрытие. Держался с нами заодно, чтобы в какой-то момент сделать что-то подобное и опозорить всю нашу семью. И я дала ему для этого отличную возможность.

— Нет, — быстро говорю я. — Он не стал бы так поступать.

Она не отвечает. Я сжимаю ее руку.

— Милли, послушай! Даже если бы Джона оказался полным уродом — а я так не считаю, — он все равно не настолько хороший актер. Ты же почти сразу его раскусила, помнишь?

— Но, видимо, не до конца, — хмуро говорит она.

Я пытаюсь подобрать нужные слова, чтобы успокоить ее, но, прежде чем успеваю что-то сказать, через дверь заглядывает Дональд Кэмден. На его лице выражение холодной ярости.

— Вы обе — марш к себе в общежитие. С вами я завтра разберусь.





Глава 18. Джона




Я перебрал много вариантов, как может закончиться мое пребывание на Чаячьем острове, но никак не представлял, что буду спешно запихивать свои вещи в спортивную сумку, пока надо мной стоят два мужика в костюмах.

— Я арестован? — выпаливаю наконец я.

Первый хмыкает. Они похожи — оба блондины за тридцать, — но этот выше и шире в плечах. В руках у него сумка с моим взятым напрокат смокингом — едва мы оказались в общежитии, мне велели переодеться. По крайней мере, хоть в коридор вышли.

— Мы не копы, парень, а служба безопасности. Наша задача — доставить тебя с территории курортного отеля в городскую гостиницу. У тебя одна ночь, чтобы связаться с ответственным за тебя лицом — родителем или опекуном. Миссис Стори выразила пожелание, чтобы завтра к вечеру тебя на острове уже не было. — Костюм № 1 говорит ровным, почти скучающим тоном, в конце добавив: — Что с тобой будет дальше — не наша проблема.

Я в ответ закрываю молнию сумки. Костюм № 2 воспринимает это как сигнал и снова хватает меня под локоть.

— Так, двигаем.

— Иду уже, — бросаю я, стряхивая его руку. — Только мне надо написать сообщение. Нужно же как-то «связаться с ответственным за меня лицом», правильно?

— По дороге напишешь, — отвечает тот с прежним безразличным выражением.

Подтолкнув меня к двери, он закрывает ее за нами. Я щурюсь от яркого света люминесцентных ламп — после полутьмы комнаты он кажется ослепительным. Когда темные пятна перед глазами наконец рассеиваются, я вижу с полдюжины знакомых лиц. Все «Тауи», кто не работает и не приглашен на бал, высыпали в коридор полюбоваться на мое позорное изгнание. На двенадцатимильном острове новости разносятся быстро.


— Пока, Джона, — кидает сосед Рида Чилтона. — Если это твое настоящее имя.

— Вернитесь в комнаты, — командует Костюм № 2. — Представление окончено.

Никто его не слушает. Я не поднимаю головы, пролистывая список контактов в телефоне. Меня, однако, интересует не номер отца. С этим я разберусь позже. Мой палец останавливается на имени Милли.

«Прости меня. Я все испортил», — набираю я.

Стоит мне подумать о произошедшем, как меня начинает мутить. Когда Дональд Кэмден оборвал наш поцелуй, мое время как Джоны Стори истекло, я знал это и отчасти даже испытал облегчение. Что я должен был сделать потом? Взять Милли за руку и объявить во всеуслышание — мы не двоюродные брат и сестра, — чтобы все перестали пялиться на нее с гневом и отвращением, а сосредоточили заслуженный негатив только на мне. И пусть бы именно на меня обрушилась тяжесть последствий. Или мы с Милли встретили бы это будущее вместе. С того дня, как она стащила у меня бумажник и вызвала на разговор, я ни о чем другом так не мечтал.

А вместо этого я поддался своей фантазии отомстить Андерсу Стори, хотя еще за завтраком в Кэтминт-хаусе решил от нее отказаться. Оно того не стоило — подставлять обеих девушек. Однако вчера, вне себя от всего случившегося, оскорбленный и униженный Милдред, я позволил обиде взять верх. И мало того, что паршиво поступил с Милли, так еще ничего и не вышло. Все, чего я добился, — дал Андерсу возможность выступить со своей лживой речью.

Погруженный в свои мысли, я даже не замечаю, что мы уже достигли городского центра, пока не вижу яркие огни пристани. Костюм № 1 ведет машину, № 2 на телефоне. Мы останавливаемся перед краснокирпичным зданием.

— Прибыли, — говорит второй в трубку, кладет ее и оборачивается ко мне: — Отель «Готорн», твое пристанище на эту ночь. Обслуживание в номерах включено, но не свыше пятидесяти долларов. Тебе выписан билет на завтрашний паром — в одну сторону, рейс любой, какой выберешь. Первый в семь утра, последний — в четыре часа дня. Все понятно?

— А если я не попаду на паром?

— Я бы тебе этого не советовал, — звучит ответ все тем же монотонным голосом. — Идем, надо тебя зарегистрировать.

Первый остается в машине с включенным двигателем, а мы двое отправляемся внутрь. Довольно странно, когда подростка заселяет в гостиницу в девять вечера мужик в костюме, однако девушка за стойкой, если и думает что-то по этому поводу, никак не проявляет своих мыслей, безучастно смотря в компьютер.

— Ваш номер двести пятнадцать. Лифт дальше по коридору налево, либо можете воспользоваться лестницей — она направо за углом. Вам нужна помощь с багажом?

Я вскидываю сумку на плечо.

— Сам справлюсь.

— Один ключ от номера или два?

Костюм отвечает раньше меня:

— Только один.

Девушка с широкой улыбкой вручает мне карточку:

— Добро пожаловать!

Поблагодарив, я поворачиваюсь, и Костюм № 2 следом за мной. В этот момент входная дверь открывается, и я застываю — на пороге появляются Андерс и Джей-Ти. В отличие от меня, они одни, без конвоя, и моя злость немедленно вспыхивает снова.

— Лживые твари! — рычу я.

Старший, однако, выглядит совершенно невозмутимым и хладнокровным. Никогда не подумаешь, что его только что вышвырнули с вечеринки, устроенной собственной матерью. Глядя мимо меня, он замечает серебряную вазочку с мятными конфетками на стойке и берет одну.

— Я просто использовал свой шанс, Джона, — замечает он, разворачивая ее и закидывая в рот. — Единственный, который вы с Джей-Ти мне оставили.

Я перевожу взгляд на того, держащегося в тени:

— Это все была твоя идея!

Джей-Ти пожимает плечами с напускным равнодушием, которому, однако, далеко до отцовского.

— Ты сам не смог не высовываться. Попасть на фото на похоронах и обжиматься с моей двоюродной сестрой — этого в нашем договоре не было. Так что вина на тебе.

— Вот кто во всем виноват! — киваю я на Андерса. — Я бы не связался с тобой, если бы он не разорил моих родителей. Твой отец — лжец и вор!

Я жду, что тот начнет отрицать, однако он просто пожимает плечом, нарочито лениво разжевывая и глотая конфету.

— Твои родители — взрослые люди. Они сами принимали решение, как распорядиться своими деньгами. Оставь эти жалкие попытки переложить ответственность на других.

— Завязывай, — тянет меня за руку Костюм № 2. — Тебе пора в номер. Поедем на лифте или пешком?

— Я сам пойду, — бросаю я, пытаясь вырваться.

Ничего не выходит. Он держит меня как клещами.

— У меня приказ доставить тебя в целости и сохранности в номер. Что я и делаю, — ровным голосом сообщает он. — На лифте или пешком?

— Пешком, — сквозь зубы цежу я. Не хочу чувствовать на себе взгляды Андерса и Джей-Ти, пока мы ждем лифт. Хватит и того, что меня у них на глазах препровождают в номер как арестанта.

Мы молча поднимаемся по ступенькам и через дверь попадаем в пустой коридор на втором этаже. Номер 215 найти несложно — он прямо у лестницы, напротив торгового автомата. Видимо, самый дешевый — из-за шума. Я вставляю ключ-карту, и на дверной панели зажигается зеленый огонек. Взявшись за ручку, я спрашиваю у Костюма № 2:

— Надеюсь, хоть здесь мы расстанемся?