Кузены

— Верни мне мой бумажник.

Я стараюсь говорить твердо и не показывать своих эмоций, но на лбу у меня собираются капельки пота. Черт, черт, черт! Как же паршиво вышло!

Милли, по-прежнему держа у меня перед глазами мои водительские права, продолжает гипнотизировать меня взглядом из-под своих длиннющих ресниц.

— Без проблем. Как только объяснишь, кто ты такой, Джона Норт, и какого хрена выдаешь себя за моего двоюродного брата.





Глава 7. Милли




Не знаю, хорошо это или плохо, но он даже не пытается отрицать.

— Зачем я вообще взял эти долбаные права… — бормочет «другой» Джона. В голосе слышна злость, но в основном, как я понимаю, на самого себя.

— Ну, они только послужили подтверждением, — замечаю я. Достав из кармана джинсов тощий черный бумажник, я засовываю права обратно и протягиваю Джоне. Они уже сыграли свою роль, к тому же я сделала фото на телефон. — Первым звонком стало то, как ты умял целую тарелку спагетти с креветками — это при твоей аллергии на морепродукты.

Когда Джона принялся за свою порцию в «Семерке», я все ждала, что у него распухнет лицо, как девять лет назад у нас дома, после креветки в беконе. К моему изумлению, оно даже нисколько не покраснело. Зайдя за барную стойку налить себе воды, я поискала в интернете «может ли аллергия на морепродукты пройти с возрастом». Выяснилось, что в принципе это возможно, но случается крайне редко, и обычно какая-то реакция все равно остается. Причем достаточно серьезная, и заглотить за пять минут целую тарелку не получится.

Я бы, может, и решила, что мой якобы двоюродный брат — один из немногих счастливчиков, но только он с самого начала не тянул на Джону Стори. В первый же раз, когда я увидела его на пароме, он просто не вписывался в образ. Во-первых, этот Джона куда симпатичнее, чем мне запомнилось, даже с учетом прошедших девяти лет. Во-вторых, хотя сначала он и старался тщательно копировать несносную манеру общения моего кузена, надолго усилий не хватило. То есть в целом бесит так же — своим пренебрежительным отношением ко всем, да еще пополам с какой-то обидчивостью, — но без въедливого педантизма настоящего Джоны Стори.

— Аллергия на морепродукты? Ты серьезно?! — Напряженное выражение сменяется негодующим. — Ну, спасибо, Джей-Ти! Мог бы и рассказать!

— Кто это — Джей-Ти? — спрашиваю я, хотя и так догадываюсь.

Джона, дернув щекой, несколько мгновений смотрит на меня, сомневаясь, стоит ли говорить.

— Твой двоюродный брат, — признается он наконец. — Мы вместе учимся. Его так называют, чтобы нас не путать. У него второе имя — Теодор. Да ты, наверное, и сама знаешь.

Нет, я не знала — или забыла, — однако вслух я этого не говорю. От мысли, что двоюродный братец где-то всего лишь «второй Джона», на губах сама собой появляется удовлетворенная ухмылка. Держу пари, его это вывело бы из себя!

— Значит, он в курсе дела?

Джона снова колеблется, отвечать ли. Его ладонь трет шею, по лицу пробегает буря противоречивых эмоций.

— Он сам меня попросил.

— Выдавать себя за него?! — недоверчиво переспрашиваю я, невольно повышая голос.

— Ш-ш! — прижимает палец к губам Джона, хотя кроме нас здесь никого нет. Скривившись, он косится на мусорный бак рядом с нами. — Слушай, у меня от этой вони голова кругом. Ты как хочешь, а я отойду.

— Я от тебя не отстану, даже не надейся, — отвечаю я, втайне испытывая облегчение.

Джона направляется в дальнюю часть парковки. Мы доходим до поросшей травой дорожки, и я хватаю его за плечо.

— Все, мы уже достаточно отошли. Выкладывай остальное. Почему Джона — или Джей-Ти, не важно — хотел, чтобы ты поехал вместо него?

Вдалеке от огней ресторана лицо самозванца теряется в темноте.

— Я все объясню, но при одном условии. — Он повышает голос, прерывая готовый сорваться с моих губ протест. — Ты никому не раскроешь, кто я такой. Ну, Обри можешь сказать. Но только ей.

— Что?!

Джона не отвечает. Я скрещиваю руки на груди, сжимая плечи. Температура снаружи упала, кажется, градусов на пятнадцать с начала вечера. От топика без рукавов, который в переполненном ресторане был в самый раз, вообще никакой пользы. Джоне-то хорошо во фланелевой рубашке поверх его обычной выцветшей футболки.

— Ты еще пытаешься ставить мне условия!

Джона пожимает плечами:

— Ладно. Тогда спокойной ночи.

Он разворачивается. Я ловлю его за руку.

— Ты не можешь просто взять и уйти!

— Могу, раз мы не договорились.

— Да ты!.. — Несколько мгновений я просто не могу подобрать слов, потом мне вдруг приходит в голову, что соврать обманщику — не самый тяжкий грех. — Ладно, хорошо, я никому не скажу.


Лицо Джоны снова оказывается прямо передо мной.

— Не то чтобы я тебе поверил… — говорит он скорее сам себе. — Но если меня поймают, я всегда могу потянуть тебя с собой, так что…

— Неудивительно, что вы с Джей-Ти друзья, — язвительно бросаю я. — У вас с ним много общего.

— Я не говорил, что мы друзья, — холодно откликается Джона. — Это чисто деловое соглашение.

Усилием воли я заставляю себя замолчать, и через пару секунд он со вздохом начинает рассказывать:

— Вот как все было. Джей-Ти хотел поехать в научный лагерь. Ну ты знаешь, да?

Я киваю.

— Но отец, когда пришло приглашение от вашей бабушки, сказал «нет». Настаивал, что надо отправляться на Чаячий остров. Джей-Ти был вне себя, потому что получил стипендию и все такое, а это не так-то просто. Я тоже туда собирался, но у меня со стипендией не вышло, поэтому я не смог поехать, — добавляет Джона с ноткой горечи. — Джей-Ти все и придумал. Услышал, как я говорю в школе, что пролетел с лагерем, подловил меня в столовой и предложил помочь друг другу. — У Джоны дергается щека, как при нервном тике. — Я сперва решил — предлагает отдать мне свою стипендию. Бред, конечно. Не такой Джей-Ти человек, да и вряд ли это было возможно в принципе. В общем, он сказал, что заплатит мне, если я поеду сюда вместо него и никому не проболтаюсь. Он отправится в научный лагерь, а у меня будет шикарная летняя подработка плюс вознаграждение.

— Вознаграждение? — Я поднимаю бровь. — И сколько? Хорошо сейчас за такое платят?

— Достаточно, — отвечает Джона отрывисто.

Налетает порыв ветра. Передернувшись от холода, я еще крепче обнимаю руками плечи. Джона начинает снимать рубашку, но я останавливаю его взмахом ладони:

— Не беспокойся, Ланселот, я в полном порядке. Вы вообще подумали о последствиях? Я хочу сказать — если уж начистоту, мы здесь, чтобы добиться благосклонности Милдред. Как себе Джей-Ти представлял ее реакцию, если она узнает о подмене?

Джона накидывает рубашку обратно.

— Он не верил, что бабушка действительно хочет что-то сделать для вас или ваших родителей. Говорил, это просто какая-то странная игра и он не собирается портить себе будущее ради непонятно чего. И пока похоже на то, что он был прав.

Черт, как же бесит, что Джей-Ти Стори оказался умнее нас с Обри и не питал ложных надежд. Мы повелись как дурочки, а он проводит лето как и хотел.

— И ты думал, что сможешь водить всех за нос два месяца? — резко спрашиваю я. — Я раскусила тебя меньше чем за неделю безо всяких усилий!

Джона проводит рукой по волосам.

— Да и я сам уже не знаю. Тогда все казалось просто. Мы с Джей-Ти ровесники, оба из Провиденса, имена у нас одинаковые, цвет волос и прочее тоже совпадает. Документ с фотографией при оформлении на работу не требовали, только свидетельство о рождении. В соцсетях Джей-Ти практически не светился, так что никому не покажется странным, почему он не выкладывает летние снимки. Ты и Обри не видели его много лет, бабушка — вообще никогда. И про вашу семью он мне все рассказал — про письмо, про твоих и Обри родителей и как они разными путями много лет пытались помириться с Милдред. Мне казалось, я знаю все нюансы. Аллергия на морепродукты, надо же. — Он с отвращением качает головой: — Чтоб ему!

— Так кто переписывался со мной и Обри с самого начала? — спрашиваю я. — Ты? Или Джей-Ти?

— Он. Когда вы завели тот чат, все еще было по-настоящему. Джей-Ти думал, ему придется ехать сюда вместе с вами. Когда я согласился занять его место, он продолжал делать вид, будто ничего не изменилось. Потом распечатал для меня всю вашу переписку, чтобы я знал, о чем шла речь.

— Так какая тут тебе выгода? Кто ты вообще?

— Ты же видела права. Я Джона Норт, живу в Провиденсе и учусь в одной школе с твоим двоюродным братом. Мне были нужны деньги, и я согласился подменить его, когда он предложил. Вот и все.

— Тогда какая тебе разница, скажу я кому-нибудь или нет? Ты ведь уже свое получил?

— Оплата частями, — объясняет Джона. — Авансом только треть обещанного. Плюс здесь, на курорте, я могу заработать куда больше, чем помогая родителям в семейном бизнесе.

— Но ведь на съемках «Агента под прикрытием» деньги еще лучше?

Взгляд Джоны мутнеет.

— Да уж. Но я не мог на это согласиться — мне нужно каждую неделю посылать снимки отсюда, с острова, чтобы Джей-Ти мог отправить их отцу как доказательство.

— А что ты сказал родителям? Где ты, как они считают?

— Здесь. Повезло найти непыльную работенку на лето. Они не знают только, что я тут под чужим именем.

— А раньше ты, значит, помогал им с семейным бизнесом? И чем они занимаются?

— Какая разница?

Не знаю почему, но этот вопрос становится последней каплей. Когда Джона делает шаг назад и лунный свет падает на его лицо, оно выглядит изможденным и усталым, кожа обтягивает выступающие кости.

— Слушай, я пойду. Знаю, что не могу заставить тебя сдержать слово, но надеюсь, ты все же никому не скажешь.

Повернувшись, Джона шагает прочь, к общежитию. Меня подмывает двинуться следом — у меня еще осталась куча вопросов, на которые он должен ответить. Однако в итоге, передумав, я отправляюсь обратно в «Дюну», где ждет Обри. Получается, что других родственников на острове у меня сейчас нет…

На полпути я вдруг чувствую в руке что-то теплое и мягкое. Обернувшись, я вижу Джону Норта, протягивающего мне свою фланелевую рубашку.

— Замерзнешь, когда пойдешь из ресторана, — говорит он и вновь исчезает в темноте.