Купеческая дочь замуж не желает

— Пока не знаю, вот весточка была от лэра Лайона, что он точно едет, а леди Маринелла вроде бы дома остаётся, у нее какие — то вопросы по строительству дороги появились.

— Я тогда пойду, господин барон? У меня ещё есть дела сегодня.

Тимей ушел, а Иртэн все смотрел ему вслед и размышлял. Последние несколько дней Тимей стал какой — то нервный, несколько раз отвечал невпопад, часто задумывался, вздрагивал, когда к нему обращались неожиданно. И если ранее он все время только и рассказывал о том, как он желает жениться на соседке, Маринелле Нессир, то сейчас он ни слова о ней не говорил. И это настораживало Иртэна.

Интуиция просто вопила, что это неспроста, надо бы понаблюдать за своим управляющим и не дать ему совершить какую-нибудь глупость. Решив так, барон успокоился и вновь сел за свои бумаги, тем не менее, поглядывая периодически в окно на двор усадьбы, где мелькал Тимей в разных углах двора.

МАРИНА.

Отец с Димаром уехали рано, им ещё надо заехать за дядей Майроном. Потом они поедут в Арнику. А я сегодня остаюсь в поместье. Кроме обычных дел по дому у меня ещё запланирована поездка на дорогу. Дорожники подошли почти вплотную к повороту основной дороги на усадьбу барона Шефира. Надо бы тоже подготовить и этот участок дороги, там не слишком большой отрезок.

А пока ещё раз пройтись по всем службам и стройкам. Все было в нормальном рабочем режиме — строилось, росло, хрюкало и кукарекало. Кстати, прошел первый отел тех телок, которых я купила ранней весной в столице. Удойность молодых коров была значительно выше, чем у местных пород. Что — то коптилось, варилось, сушилось, закрывалось по банкам, закладывалось по хранилищам на зимнее хранение. Нормальная рабочая суета.

Проведала свою розу. Ещё в начале лета я укоренила два черенка и теперь это были два небольших, весёлых кустика. Один я обещала тете Дарти, скоро надо будет его выкопать и увезти к ней в оранжерею. А мой основной куст розы был шикарным, высоким, с крепкими, гибкими стеблями, на которых гордо красовались крупные цветы и бутоны.

Ни одного опавшего лепестка розы не лежало на земле — за этим строго следила Надиша, все отцветшие лепестки роз ею бережно собирались и уносились в лабораторию для изготовления парфюмерной и косметической продукции. Вот заодно и проведаю лабораторию. Спустилась вниз. Там уже приступали к работе Надиша и ее помощница, никак не могу запомнить ее имя. Тихая, стеснительная девушка, но работает очень аккуратно и точно, а для соблюдения рецептуры это важно.

У девушек тоже все шло по графику — варились лосьоны и кремы, фасовались новые спиртовые духи, составлялись новые композиции для твердых и масляных духов. Я записала ещё несколько рецептов, которые вспомнила недавно, выбрала для себя новые спиртовые духи. Очень люблю с ароматом жасмина. Попробовала составить несколько новых композиций женских и мужских духов, один аромат не понравился, от этого рецепта решили отказаться.

Пообедав немного пораньше, мы с Тарином двинулись на строительство дороги. По хорошей дороге, да верхом весь путь занял от силы часа полтора. Тем более со своей лошадкой Морковкой, так ее прозвали за страстную любовь к этому корнеплоду, мы нашли общий язык и она начала передвигаться бодрой рысью.

Раньше, чувствуя мою неуверенность, как всадницы, она просто лениво телепалась, не считая нужным утруждать себя быстрым передвижением. Пока я занималась разбитым отрезком дороги, Тарин, как обычно, двинулся в придорожные кусты. Он всегда охотился, пока я занималась своим делом, но при этом всегда держа меня в пределах видимости.

Так и сегодня. Я уже практически закончила работу, осталось только проверить магическим зрением, то есть, зажмурив глаза и впав в лёгкий транс, все ли правильно получилось. Как вдруг Морковка заволновалась, запрядала ушами, затанцевала на месте. Я уже собралась натянуть поводья и успокоить лошадку, как что — то вдруг щелкнуло, коротко свистнуло прямо возле меня, и Морковка резко сорвалась в галоп.

Я только успела вцепиться в луку седла обеими руками, выпавшие поводья болтались по сторонам, и я боялась, что лошадь споткнется об них. Нет, эта ненормальная лошадь ни с того, ни с сего, вдруг решила, что ей не нужно скакать по ровной дороге, а резко свернула в лес, растущий с одной стороны дороги, и помчалась среди деревьев, не разбирая пути.

Я пригнулась как можно ниже, пытаясь дотянуться до поводьев и боясь при этом удариться головой о какую-нибудь низко растущую ветку. Вот вроде бы какая — то прогалина появилась между деревьев, и Морковка замедлила свой бег. Только я обрадовалась окончанию приключения, как внезапно, почти возле самых копыт Морковки, из куста выскочил ошалелый заяц и метнулся в сторону. Лошадь шарахнулась в другую, я успела увидеть краем глаза какую — то тень, болезненный удар в затылок и наступила темнота и тишина. Я уже не видела своего падения и убегающей в сторону дороги Морковки.



Глава 66.

Глава 66

"Чем меньше у нас мыслей, тем охотнее мы ими делимся."

Цаль Меламед

Мужчина обращается к продавщице: — Пожалуйста, бюстгальтер 58-го размера. — Что вы, такого размера нет. — Как нет, я своей кепкой мерил, как раз.

Жизнь — хитрая штука: как только у тебя в руках оказываются все карты, она вдруг начинает играть в шахматы.

Темнота не рассеивалась, а как — то серела перед глазами, но я все равно пока ничего не видела. В голове стоял гул, перемежающийся резкими прострелами острой боли, периодически сменяющийся на какое — то невнятное бормотание. Так ничего не поняв, да и не появлялись никакие мыслительные способности, я вновь погрузилась в спасительную вязкую темноту.

Повторно я очнулась через пару часов примерно, по моим внутренним часам, а они меня никогда не подводили. Голова болела, но уже без резких прострелов и гула. Подташнивало. Точно, сотрясение.

Я осторожно огляделась, стараясь не поднимать головы, только осторожно поворачивая ее. Ясно, что нахожусь в каком — то небольшом помещении, судя по запаху старых вещей, ещё и в заброшенном. А как я сюда попала? Вряд ли сама. Лежала я вроде бы на кровати, но матрас был весьма жёстким, и что — то острое впивалось мне в бок. Пришлось немного отодвинуться.

Комната. Стол в углу комнаты, на нем кувшин. Стакана или кружки нет. Я облизнула пересохшие губы, пить хотелось сильно. Рядом со столом колченогий стул. Небольшое окно, завешенное наполовину отодвинутой пыльной тряпицей. Судя по свету за окном, дело явно шло к вечеру, свет был сероватый. Невнятное бормотание вдруг преобразовалось в слова, хотя и негромкие, приходилось напрягать слух. Разговаривали двое, мужчина и женщина, причем голоса казались мне смутно знакомыми.

— Ты что, ударил ее по голове? Почему она до сих пор не очнулась?

— Да не бил я ее! Лошадь чего — то испугалась, шарахнулась и она головой ударилась об толстую ветку. Но я проверял, раны нет, только шишка. Не знаю, почему не очнулась.

— Вот сколько ещё ждать? Мне уже совсем скоро надо вернуться, иначе спохватятся, скандал дома будет, а дядя и так сердится на меня. Да и тебя, наверное, потеряют. Но тебе хоть недалеко совсем. Вот как очнётся, тащи ее к отцу и пусть ее выдают замуж за тебя.

Что ответил мужчина, я не расслышала. Попыталась осмыслить услышанное. Понесла лошадь, ударилась головой об ветку, упала. Кто — то меня перенес в этот дом. Похоже, он где — то в лесу, или на отшибе, раз никто не видел. Эти двое явно в каком — то сговоре против меня. Мужчина желает жениться на мне, так как по местным негласным правилам я буду считаться опозоренной — неизвестно где, неизвестно чем занималась с мужчиной наедине. Мне лично плевать, это меня точно не колышет, но репутация отца, конечно, может, пострадать. Хотя, как мне кажется, папа может принять мою сторону в этом вопросе.

Но лучше не ставить его перед выбором. Значит, надо выбираться отсюда и одной. Только собралась встать, как заскрипела дверь, немного приоткрылась, кто — то заглянул в комнату. Я лежала, не шевелясь и закрыв глаза, и, даже кажется, не дышала. Дверь закрылась, мужской голос произнес:

— Не очнулась ещё. Давай ещё час подождем, если что, я потом провожу тебя до дороги. Куда она денется. Лошадь все равно ускакала, а на дороге ее сейчас там ищут, наверное, да только она сама путь не найдет, заблудится.

Я поняла, что убираться отсюда надо срочно. Но и в самом деле, дороги я не знаю. Да и черт с ним, лишь бы от этих непонятных людей с их планами подальше. Осторожно встала, стараясь не скрипеть рассохшимися досками пола. Голова закружилась, тошнота усилилась. Постояв минуту и подышав как собака, открытым ртом, осторожно шагнула к столу, заглядывая в кувшин.

Вода там была, немного, и с затхлым запахом, но это лучше, чем ничего. Пила прямо через край, стараясь делать бесшумные глотки. Напилась, вроде бы тошнота отступила. Придвинулась к небольшому окну, присмотрелась. До первых деревьев от дома было самое большее метров десять. Окно небольшое, но с моей нынешней худобой пролезть — ерунда вопрос. Как только его открыть? После упорного ощупывания руками рамы, нашла какую — то ржавенькую защёлку. Осталось надеяться, что она сможет открыться в принципе и без дополнительного шума в частности.

Пока я расшатывала эту защёлку, чтобы сдвинуть ее, голоса в соседней комнате стали тише, как будто собеседники переместились дальше от комнаты, где я находилась. Ура!! Наконец, защёлка сдвинулась и я потихоньку, слегка, стала сдвигать ее, чтобы открыть окно. Оно открылось с небольшим скрипом, но в соседней комнате этого не заметили, а я мгновенно покрылась липким потом от страха.

Потом опять подышала, успокоилась. Стала оглядываться, как бы мне попасть в это окно, все — таки стоя на полу, я в него не залезу. Кровать стояла не совсем близко к окну, сдвинуть ее не смогу, да и шума будет много.

Кое — как взгромоздилась на кровать, ногами упёрлась о спинку и вытянувшись в сторону окна, сумела пропихнуть себя до пояса в открытое окно. И тут повисла, ни туда и ни сюда. Но страх быть застигнутой в момент побега весьма стимулировал мои физические способности. Упёрлась ладонями в стену дома снаружи и, оттолкнувшись ногами, я перевалилась через подоконник и шлепнулась на землю.

Надо сказать, что сей акробатический этюд здоровья мне не прибавил. Голова кружилась сильнее. Постояв на четвереньках, кое — как поднялась, прикрыла раму. По здравому размышлению я поняла, что десять метров открытого пространства быстро в вертикальном положении не преодолею, поэтому вновь опустилась на четвереньки и двинулась к заветным деревьям.


Добравшись до леса и безбожно ободрав ладони, оперлась о дерево и поднялась на ноги. Осмотрелась. Смеркалось уже основательно, но как мне показалось, чуть подалее виднелся небольшой просвет между деревьями, пойду туда. Но вначале потрогала гудящую голову. На затылке пульсировала болью здоровая шишка. Как могла, пальцами выгребла сухие иголки и травинки из волос, попыталась отряхнуть амазонку. Лучше выглядеть она не стала — в пыли и грязных разводах, порванный рукав и подол у юбки — брюк.

Тут я церемонится, не стала — просто оторвала до конца свисающий клок. Была макси, будет миди. Ещё пару прорех добавило мое бегство через окно. Да и ладно, мне бы теперь подальше убраться отсюда, пока не спохватились меня. Я успела пройти не более пяти шагов в выбранном направлении, как увидела темную фигуру, выступившую из — за дерева, и услышала удивленный голос барона Шефир.

— Леди Маринелла???

Часом ранее в поместье Дубовая Роща.

Барон Транир разбирал бумаги, сидя за столом в своем кабинете. Дверь тихонько приоткрылась и в открывшуюся щель просунулась голова младшей дочки Тилли, а затем и вся она.

— Папа, можно к тебе? Я хочу тебе что — то сказать.

Барон улыбнулся и приветливо махнул рукой. Дочка была самая младшая и любимая. Нет, барон любил всех своих троих детей, но Тилли ещё толком не вышла из детства и была очень непосредственна, за что над ней, любя, подсмеивались домашние. Тилли зашла в кабинет, села на стул около письменного стола отца и благовоспитанно сложила руки на коленях.

— Ну, егоза, и что же такое особенное ты хотела мне рассказать?

— Папа, я хотела сказать про Лионеллу.

Барон нахмурился. Племянница оказалась той ещё занозой, да и старшую, Милли, все время подбивала на дурные поступки. Увидев, что отец нахмурился, Тилли заторопилась.

— Папенька, я знаю, что подслушивать нехорошо, но я нечаянно! Случайно вышло!

Барон хмыкнул и не поверил в это ни разу. Любопытство Тилли было известно всем в семье.

— Папа, я видела, что Лионелла о чем — то шепчется в кустах у нас в парке с управляющим из Зелёных Холмов. Это же неприлично, правда, папа? Вот я и решила узнать, о чем они шепчутся? Вдруг это что — то совсем неприличное? И вот я услышала, что они хотят встретиться в охотничьей избушке на земле поместья барона Шефир. Это же совсем неприлично, правда, папа?

И мелкая интриганка подняла на отца наивные голубые глазенки.

Барон вскочил. Этого только не хватало! Лионелла может своим глупым поступком не только себя опозорить, но и на его дочек тень скандала упадет! Где находится тот самый охотничий домик, барон примерно знал, он когда — то несколько раз принимал приглашения старого барона Шефир на осеннюю охоту. Нет, надо срочно ехать, пока не случилось беды. Только позовет сына с собой, да ещё пару человек возьмёт, мало ли.

Барон выскочил из кабинета и не видел, каким злорадством блеснули голубые глазки маленького ангелочка Тилли.

Барон Транир в сопровождении своего сына, управляющего и мастера с лесопилки (оба дюжие мужики) пробуждали по лесу почти два часа, в начинающихся сумерках сложно было разглядеть старое, заброшенное здание. Но, наконец, нашли. Своих коней они оставили привязанными метров за сто от дома и тихо двинулись к нему. Мало ли что там.

С другой стороны дома были привязаны две лошади — одна точно кобыла Лионеллы, вторая лошадь барону была незнакома. Собравшись с духом, он резко отворил дверь в домик. Следом за ним в дом вошли его сопровождающие. Картина, открывшаяся их взглядам, была достаточно однозначной — на небольшом диванчике возле стола сидели довольно близко друг к другу, практически рядышком, Лионелла и парнишка — управляющий барона Шефир. При виде нежданных гостей они замерли. Первой опомнилась Лионелла и быстро воскликнула:

— Дядя, это совсем не то, что ты подумал! И мы тут не одни, если что!

Мастер лесопилки распахнул дверь в соседнюю комнату. Кроме старой кровати, да такого же стола со стулом там ничего и никого не было. Тут уж побледнели оба голубка. Барон Транир обвел тяжёлым взглядом всю компанию.

— Так, помолвка завтра, обвенчаетесь через три дня. Завтра же и извещу отца — настоятеля храма Всеблагих. Твоим родителям, Лионелла, я напишу после. Я не уследил за тобой, мне и исправлять! А пока — барон повернулся к сопровождающим — помогите счастливым жениху и невесте добраться до моего поместья! Шефира я сам завтра извещу.

И, не слушая отчаянно верещавшую Лионеллу, вышел из домика. Тимей, к его чести, молчал и последовал за ними добровольно.

Лайон Нессир.

Лэр Нессир возвращался домой в поместье после поездки в Арнику уставшим, но довольным. Договор с местным предводителем, магистратурой с одной стороны и владельцем поместья Белая Долина был подписан. А то, что сейчас владелицей является его дочь, разницы не имеет. Договор он подписал от ее имени, как отец. И добился для Мариши самых выгодных условий.

Дочка ещё не знает всех подводных камней всей это чиновничьей бюрократии и волокиты. И пусть себе спокойно хозяйствует, пока может он, отец, поможет дочери. Да ещё значительную роль в компании всех бумажных процессов сыграло то, что сам договор составил Иртэн Ламир, барон Шефир. Оказывается, вовсе неплохой и умный парень.

Что же его так отец пристраивал в мужья к Марише? Лайон даже предположил, что парень с какими-то проблемами. А их вроде бы и нет. В общем, молодой барон понравился ему. Жаль, что дочка так решительно отказалась от него тогда, да и сейчас незаметна симпатия особая, так, просто, по — соседски общаются и все. А так хотелось бы счастья для своей дочки! Нессир вздохнул.

Дочь он любил всегда, но теперь, когда она взялась за ум и стала такой же деловой, как он сам, Лайон стал ещё больше гордиться своей дочерью. Вот ведь, сумела все организовать и в поместье, и из разрухи его вытащить и столько нового сделать, и люди ее уважают. Как не гордиться такой дочерью?

Да даже для его собственной торговли получился дополнительный доход. А что магия у нее появилась — так и хорошо, она ведь только на пользу людям ее использует. Хотя беспокойство о том, как бы не пронюхали об этом лишние люди, не отпускало его все время. Очень уж он переживал за Маринеллу. Вот, весь в таких размышлениях, Лайон и сам не заметил, как доехал до усадьбы. Неудивительно, по такой — то дороге!

Во дворе была какая — то суета и ощущалась тревожность. Лайон почувствовал, как от дурного предчувствия сжалось сердце. Хоть уже и стемнело, но весь двор был ярко освещен, ходили сосредоточенные мужчины, слышались приглушённые голоса, звяканье конской упряжи, ворчание собак, которых держали на длинных поводках. Только их коляска остановилась у крыльца, как их встретила испуганная, со следами слез на лице, экономка Талия и сразу кинулась к мужу, управляющему Димару.

— Димар, беда случилась! Лошадь леди Маринеллы вернулась в поместье без леди! Тарин остался там, на дороге, где пропала леди, только вот отправил известие с одним из дорожников. Наши собираются ехать на поиски, хоть и стемнело уже.

Как всегда, в экстремальной ситуации, Лайон принимал решения быстро и жестко.

— Так, суету и беготню прекратили! Талия, собери нам в дорогу поесть! Димар, приготовь свежих коней, соберите оружие, возьмите факелы! Собак на поводки! Я только переоденусь и подойду. Поедем к месту поисков, там все точно узнаем, а пока никакой паники!

Переодевался он действительно несколько минут. Сменил одежду для выхода в свет на подходящую для верховой езды и все. Пока переодевался, все равно в голове крутились испуганные мысли.

— Что это? Случайность, лошадь сбросила? Недобитые бандиты напали? Или кто — то прознал про магию и Маринеллу похитили?

Когда Лайон вышел на крыльцо, все уже было готово — люди сидели на лошадях, мешки с провизией приторочены к седлам, оружие в руках, несколько псов смирно сидели на длинных поводках возле всадников. Димар держал в руках поводья коня для Лайона.

Но не успел он сесть в седло, как от ворот усадьбы по подъездной дорожке послышался торопливый перестук конских копыт и из темноты показался всадник. Когда приблизился, Лайон с удивлением узнал соседа, барона Шефир. Он сидел на коне неловко, боком, прижимая плотно кого — то к себе. Подъехав близко к ним, он просто сказал:

— Помогите! — И протянул свою ношу. Это была Маринелла Нессир.