Кухарка для дракона

Как ни странно, но в тот роковой для него день Тиран спас меня во второй раз, ибо «гостями», которые приехали на ужин, были граф Дильеро с приближенными. И пусть этот престарелый кавалер был не особо приближен к королю, но все же придворным. Как минимум он имел в Ригароссе особняк и периодически присутствовал на различных приемах. Потом только я узнала, что отец договаривался о моем замужестве, а Тиран столь не вовремя явился со своим предложением прямо посреди «смотрин».

Граф в тот вечер быстро раскланялся и вскоре прислал письмо, в котором сообщал, что для подобного союза слишком стар, тем более когда на руку и сердце юной красавицы есть столь достойные и настойчивые кандидаты. Князь тогда бушевал неделю, костеря на чем свет стоит все семейство Ридейро, которое в очередной раз сломало все его планы, но сделать уже ничего не смог.

— Что ты молчишь? — Тиран опять погладил меня по ноге.

— А что я могу сказать, — на удивление спокойно пожала плечами я, залпом осушив свой бокал. Напьюсь, ну и пусть! — Спасибо.

— За что? — не понял виконт.

— За то, что как минимум однажды все же спасли меня. Если бы не ваше тогда триумфальное выдворение из нашего дома, быть бы мне сейчас графиней Дильеро.

— Правильно, Ридейро лучше, — невесело пошутил опекун.

— Я только одного не могу понять: зачем вы оформили опекунство после смерти моего отца? Чего вы этим хотели добиться? И не надо мне сейчас рассказывать про оставшийся долг и желание уберечь меня от государственного пансиона для сирот!

Виконт очень медленно и глубоко вздохнул, словно готовясь к прыжку в ледяную воду. И следующая фраза этой самой ледяной водой окатила меня.

— После того как уничтожил твоего отца, я мечтал растоптать и тебя, унизить, раздавить, заставить умолять о пощаде. Поэтому и привел в свой дом.

Самые худшие опасения подтвердились. Все было затеяно лишь с целью поиздеваться надо мной. Далеко не сразу я осознала сказанное про отца, но задуматься Тиран не позволил, продолжив:

— А ты держалась. — Виконт горько усмехнулся. — Такая же гордая, несгибаемая, но при этом… нежная. Я готов был тебя голыми руками задушить, настолько сильно ненавидел, но стоило лишь тебя увидеть, уставшую, сгорбленную, но несломленную, как сердце будто замирало. А что творилось у меня в душе, когда ты смотрела мне в глаза своими огромными зелеными глазищами… Счастье и мучение, ненависть и страсть… Ты мое проклятие, моя болезнь, моя Кара!

Наконец он замолчал. Надолго. А в моей голове сложились все осколки мозаики. Сам того не подозревая, Тиран дал мне те недостающие детали, которые долгие годы мешали составить цельную картину. Стали понятны и истоки его ненависти, и причина его нездорового влечения, в которое я упорно не хотела верить, но теперь пришлось, и отношения родителей в моей семье, и даже то, почему нас никогда не привечали соседи. Надеюсь, виконт не ждал каких-либо ответных признаний с моей стороны, ведь сказать было нечего. Если честно, я до сих пор находилась в глубоком потрясении от масштабов того «скелета», который мне только что предъявили из моего же собственного шкафа. Виконт молчал и смотрел словно сквозь меня, резких движений он не делал, наверное, пугать не хотел. Или же для Тирана собственные откровения оказались важнее моих чувств по этому поводу.

— С завтрашнего дня вы меня больше никогда не увидите, — решилась я наконец нарушить тягостное молчание.

— Еще как увижу, — жестко усмехнулся опекун, фокусируя на мне злой взгляд совершенно трезвых глаз.

— Я выполнила условие договора. Долг прощен!

— Долг-то прощен, — согласился Тиран, посверкивая белоснежными зубами в такой знакомой злорадной улыбке. — Но не забывай, милая моя, что для всех ты теперь Ларина Ридейро, моя сестра, которая будет жить в моем доме и подчиняться мне, и только мне. — Каждое его слово молотом било по натянутым нервам. — Отец перечить не станет, — ласково заверили меня. И видя, что я открыла рот в жалкой попытке возразить, прижал горячий палец к моим губам. — А если заявишь, что ты Карина Лурье, то в любом случае окажешься либо в тюрьме пожизненно за измену королю, либо под моей опекой еще минимум на год, а за год многое, знаешь ли, может случиться. Стерпится — слюбится, как говорят.

Я вздрогнула и выронила из вмиг ослабевших пальцев бокал. Только что мне вынесли приговор, не смертный, но почти.

— Так что завтра ты отправишься в мой дом на окраине Ригаросса, где мы с тобой будем жить долго. А вот счастливо или нет, зависит только от тебя!

— Но вы же не можете… жениться на собственной сестре! — Это был мой единственный здравый аргумент, который безжалостно разбился о скалу сарказма.

— А кто тебе сказал, что меня интересует официальный брак?

Это был удар, как говорят, ниже пояса. Словно сомнамбула, я поднялась с кресла и, размахнувшись, со всей силы залепила виконту пощечину. Он даже не дернулся, перехватил мою руку и резко рванул на себя, отчего я не удержала равновесия и упала прямо к нему на колени. Скрутил меня Тиран очень быстро, да и что я могла противопоставить сильному здоровому мужчине.

— Пусти, мразь, — зло прошипела я, вырываясь. — Немедленно отпусти!

— А то что? — с легким смешком поинтересовался он.

— Хуже будет, — процедила сквозь зубы.

Могла ли я что-нибудь ему сделать? Конечно же нет, но и сдаваться без боя не собиралась.

— Малышка решила поцарапаться? — поинтересовался он и куснул меня в шею, не больно, но ощутимо.

Я вскрикнула не столько от боли, сколько от неожиданности, а Тиран вдруг резко замер, будто его обездвижили заклинанием. Спустя миг опекун нервно повел головой и вперил в меня полный недоверия и удивления взгляд.

— Ты ничего не хочешь мне рассказать? — прошипел разъяренный виконт.

— Могу поведать о том, как сильно вас ненавижу, — в тон ему ответила я.

Одним резким движением Тиран сорвал с моих рук перчатки и неверящим взглядом уставился на угрожающе светящееся алым кольцо князя Лирдоу.

— Это… что? — кажется, так до конца и не поверив в увиденное, спросил он и, не дождавшись ответа, рявкнул: — Что это, я тебя спрашиваю?! Дрянь! Значит, он к твоей магии непричастен, да?! Как складно ты научилась врать!

— А вот это уже не ваше дело! — зло отчеканила я, все-таки вырвавшись из цепких объятий.

— Ошибаешься, сестренка.

Последнее слово Тиран выделил намеренно, но попыток вновь схватить не предпринимал, поэтому, воспользовавшись ситуацией, я быстро выскочила из его комнаты, бросив напоследок:

— Это мы еще посмотрим.

Бегом по темным коридорам дворца. Подальше от этой твари, прочь от всех проблем. Прочь от этой проклятой жизни!




— Вам сюда нельзя! — провозгласил стражник, преграждая мне путь и вырывая из раздумий.

Я не сразу сообразила, куда меня занесло, просто бродила бесшумной тенью по полутемным коридорам дворца и думала, думала, думала. В первый момент, когда бежала, меня гнал вперед страх, что Тиран бросится следом, догонит, вернет, но нет. То ли решил дать мне передышку, полностью уверенный в том, что никуда я от него не денусь, то ли кольцо князя все же оказалось способно меня защитить.

Остатки сметанного компресса я мстительно вытерла о ближайший ковер, а затем просто пошла куда глаза глядят. По тихим анфиладам, лестницам, коридорам для прислуги (не представляю, как я туда попала), даже по парку умудрилась прогуляться, правда, быстро замерзла босиком. В сердце царили холод и страх, переплетясь настолько тесно, что сложно было отличить одно чувство от другого. Мысли яркими искорками вспыхивали и тут же гасли, так и не давая ни света, ни тепла. Опять я оказалась загнана в угол, опять этот трижды проклятый отбор стал тому виной, и снова я в полной уверенности, что обыграла всех, больно рухнула вниз с высоты своих иллюзий, едва не разбившись о камни жестокой реальности.

Зачем, ну зачем я согласилась заключить договор с графской семейкой?! Кашеварила бы себе спокойно, рано или поздно долг бы выплатила и жила бы спокойно. Карина Лурье без проблем избавилась бы от опеки, как оказалось, родственника по достижении совершеннолетия, а вот Ларина Ридейро… К сожалению, в высшем свете при наличии родственников-мужчин девушки своей судьбой не распоряжались. Ни один брак без их благословения не будет заключен ни при каких обстоятельствах. Поэтому отец в свое время так долго добивался матери, поэтому и Ларина пошла на столь отчаянный, но, увы, бессмысленный шаг. Бесчестье ее пугало намного меньше королевского отбора. Хотя, если задуматься, иного пути у нее и не было, старый граф давно уже ничего не решал в семье, а Тиран ни за что не позволил бы сестре стать счастливой. А теперь и мне не позволит! План дальнейшей жизни он мне уже озвучил: бесправная постельная игрушка, запертая в золотой клетке. Оставался, конечно, еще один вариант: сделать вид, что смирилась… влюбилась… С одержимостью Тирана манипулировать им будет несложно, но… Меня замутило от одной лишь мысли о том, чтобы добровольно ему отдаться, и я ускорила шаг. Быстрее, еще быстрее, уже бегом. Только, к сожалению, убежать от сложившейся ситуации не получится. У меня нет ни денег, ни связей, чтобы куда-нибудь уехать и начать новую жизнь.

Запыхавшись, я резко остановилась, будто в стену врезалась. Решение пришло внезапно и поначалу показалось полным бредом, но чем больше я об этом думала, тем четче понимала: это мой единственный шанс. Пусть не на счастье и свободу, но хотя бы на пристойное существование. Тиран навсегда превратил меня в Ларину Ридейро, чтобы я никуда от него не делась? Что ж, «братик», в таком случае ты серьезно просчитался, отправив на отбор столь сильно любимую сестренку. Ты сам мне оставил два пути: пройти отбор до конца и выйти замуж за короля, тем самым навсегда избавившись от твоей опеки — перечить королю ты не посмеешь, — или погибнуть на одном из испытаний, раз за мной из-за украденной броши все равно ведется охота. Ни тот, ни другой вариант меня, конечно, не радовал, но оба были явно лучше, чем стать любовницей одержимого.

Кулаки сжались сами собой. Я не сдамся! Если до сих пор я не сломалась и не прогнулась, не отступлю и сейчас. Пока за моей спиной с лязгом не захлопнулась дверь спальни Тирана, я буду бороться!

Кольцо на пальце опять стало нагреваться, видимо сигнализируя об очередном выбросе магии. Интересно, без этого артефакта дожила я хотя бы до этого момента? Чего гадать. Горькая усмешка тронула губы. Наверняка это очередная ловушка. Явно это кольцо имеет какое-то особое значение, раз Тиран на него столь эмоционально отреагировал. А если он связал кольцо с неожиданно проснувшейся магией, то это могло означать лишь одно. Косвенно догадку подтверждала и странная реакция короля, который, увидев перстень у меня на пальце, крайне удивился, но почему-то не стал вмешиваться и препятствовать выбору князя. Вот только мое предположение было настолько диким и нереальным, что верить в него не хотелось, чтобы зря не травить душу.

При воспоминании о князе сердце предательски сжалось, непрошеная слезинка скользнула по щеке и с тихим звоном упала на паркет, покатившись по нему маленькой льдинкой. Неужели артефакт исчерпал свой резерв? Да и есть ли у него этот резерв? Думать не хотелось ни о чем. Сейчас было просто очень больно от одной мысли, что, выиграй я отбор, всегда буду рядом с князем — жить в одном дворце, встречаться каждый день, при этом не имея возможности коснуться, обнять, прижаться и спрятаться у него на груди от всех невзгод. Он больше никогда не будет звать меня своей пташкой, и почему-то именно это причиняло наибольшую боль. Даже дышать стало трудно.

— Леди, проследуйте, пожалуйста, в свои покой, — вновь окликнул меня стражник, видимо устав ждать адекватной реакции.

А я просто стояла и смотрела сквозь него, не в силах пошевелиться. Это надо просто пережить. Любая боль, даже самая невыносимая, рано или поздно заканчивается… или просто привыкаешь жить с ней, остро ощущая каждое мгновение. Надо привыкнуть. Пережить.

— Леди, вы меня слышите? — пытался достучаться до меня бедный стражник, но безуспешно.

— Да что тут у вас творится? — услышала я недовольный мужской голос, не узнать который было невозможно.

Великий Двуединый, ну за что?! Что я тебе плохого сделала?

В коридор неспешно выплыло изрядно уставшее величество. Меня словно током ударило. Первой мыслью было бежать, но… глупо. Поэтому, глубоко вздохнув, я присела в глубоком реверансе, всем своим видом изображая покорность и сожаление. Угораздило же меня забрести в жилое крыло хозяина дворца, да еще и в таком непотребном виде: платье все в пятнах от вина и собранной по дороге пыли, босиком, но благо хоть этого под подолом не видно.

— Опять ты… — как-то обреченно произнес король и жестом велел охраннику пропустить меня.

Неловко сделала два шага вперед и застыла, рассматривая короля, будто впервые увидела. Неужели этот мужчина может стать моим мужем?! Красивый, но холодный. Зеленые глаза чуть поблескивают в темноте магическим светом, светлые волосы растрепаны, и пара непослушных прядок лезет в глаза. Одет король был в домашние мягкие штаны и просторную полурасстегнутую рубаху, и, к моему удивлению, стоял босыми ногами на наборном паркете. «Наверное, его из постели вытащили», — запоздало подумалось мне.

— Что ты на меня так смотришь? — поинтересовался король.

— Как? — прошептала в ответ.

— Как на призрак, — невесело пошутил он.

Сейчас он и был для меня призраком — призраком моих несбывшихся надежд.

— Простите, я просто заблудилась, — тут же потупилась. — Я лучше пойду…

И попыталась отступить, но была остановлена окриком: «Стоять!» Замерла, как мышь под веником. Вот только проблем с королем мне сейчас и не хватало!

— Что ты здесь делаешь в такой час?

— Я просто гуляла и заблудилась…

— Врешь, — отрезал Герхард и вперил в меня внимательный взгляд своих нечеловеческих глаз, а я похолодела. Кажется, долеталась пташка. — Шпионишь? — вопросил дракон, сурово сдвинув брови.

Не найдясь с ответом, я покачнулась: голова вдруг закружилась, а перстень Лирдоу ощутимо обжег кожу. И кой черт понес меня ночью болтаться по дворцу?! Словно прочитав мысли, король задал тот же вопрос.

— Ночь на дворе, что ты тут делаешь? — на удивление, тон его был мягким, в противовес прошлым фразам. И тут он огорошил меня окончательно: — Или ты опять вышла охотиться на драконов?

— Что, простите? — Кажется, я побледнела еще больше.

— Н-да, с чувством юмора беда, — грустно констатировал дракон и подхватил меня под локоток. — Пойдем.

— Ку-куда? — едва ворочая языком, поинтересовалась у него.

— Как — куда? — не удержался от шпильки король. — К начальнику тайной канцелярии на допрос с пристрастием.

Двуединый, помоги! Неужели стало известно о подмене? Открылась какая-то страшная правда о семье Ридейро, к коей, по мнению короля, я принадлежу? Меня подозревают в убийстве девушек на болоте и даже нашли улики? Какие только мысли, одна страшнее другой, не приходили в голову, пока мы медленно продвигались по коридору. Вскоре король остановился возле резной двери и громко и от души постучал. Долгое время никто не открывал, и я уже даже начала надеяться на то, что так и не откроет, но тут на пороге показался не менее уставший Лирдоу.

— Держи, это, кажется, твое, — сообщили князю, передавая меня прямо ему в руки. — Опять по ночам шляется. Подозрительно, не находишь? — тут же наябедничал король и, не дожидаясь ответа, удалился.

— Спасибо, Хард, я разберусь, — недобро пообещал князь и захлопнул дверь, отрезая мне пути к отступлению.

Кажется, я опять попала. В который раз?



— Дай догадаюсь. Ты в очередной раз не хочешь мне ничего рассказать? — спросил князь грозно.