Кто-то новый

– Рита меня впустила.

Мама обняла меня. Я почувствовала знакомый запах ее духов, и впервые за день у меня возникло чувство, что этот вечер, возможно, и не закончится катастрофой. Я ответила на ее объятия и подошла к отцу – он отложил журнал, а я чмокнула его в щеку.

– Здравствуй, дорогая, – поприветствовал он меня. – Как поживаешь?

– Не жалуюсь, – пожала я плечами.

– Как твоя квартира? – В вопросе звучал неподдельный интерес.

Самую малость расслабившись, я села на диван рядом с мамой.

– Наконец-то готова. Теперь только нужно купить всякие штуки для декора, но спешить некуда.

– У тебя есть фотографии?

– Да, в телефоне, но я оставила его в сумочке. Покажу вам потом.

В ответ мама кивнула, и на мгновение воцарилось молчание.

– Как дела на работе? – как бы невзначай поинтересовалась я. Ответ меня не особо интересовал, но нам не помешает что-то вроде светской беседы, прежде чем я перейду к делу.

Родители рассказали мне о деле, над которым вместе работают. Обычно мама и папа распределяли клиентов между собой, но, похоже, сейчас они представляют интересы компании, хранившей слишком много скелетов в шкафу, а поэтому требуется двойная мощь.

Вежливо я осведомилась, как им вместе работается.

Родители молниеносно переглянулись, улыбнувшись друг другу, – вполне понятно, почему они в браке вот уже двадцать лет. Как так случилось, что столь счастливые супруги не смогли подарить своему сыну ни крупицы любви?

А они все толковали и толковали о деле. И вот речь зашла о вещах узкоспециальных, мне совершенно неведомых, я выпала из разговора и очнулась, уже когда Рита пригласила нас к столу, а мама обратилась ко мне:

– Джеспер Уитли о тебе спрашивал.

Она посолила салат из помидоров и сыра феты, который Рита вынесла в качестве закуски.

– Правда? – нахмурилась я.

– Да.

Обманщица. Ладно, не исключено, что Джеспер действительно обо мне спрашивал, но даже если так, то вовсе не по той причине, по которой думает мама.

– Тебе стоит с ним встретиться.

– И что мы будем делать?

– Узнаете друг друга получше. Из вас может получиться прекрасная пара.

– Меня это не интересует, – нахохлилась я.

– Почему нет? – спросил папа, пытаясь наколоть кусочек сыра на вилку. – Он из хорошей семьи. Образованный, привлекательный, успешный молодой человек.

– И посмеялся над той твоей жуткой шуткой, – присовокупила мама.

– Вот вы с ним и встречайтесь, – заметила я, указав вилкой на папу и маму по очереди. – Полигамные отношения сейчас широко распространены.

Мама возмущенно фыркнула.

– Не смейся над нами. Мы говорим серьезно. Не стоило так нападать на тебя в тот раз на ужине с Джеспером, но он ведь и в самом деле милый мальчик.

Ее слова прозвучали удивительно искренне, поэтому я сдержала следующее колкое замечание. Вместе этого честно ответила:

– Я уже кое с кем встречаюсь.

– Ты серьезно? – удивившись, поинтересовалась мама.

– Ага.

– Как его зовут? – в вопросе отца слышалось сомнение.

Как же мне хотелось ответить, что я встречаюсь с девушкой – посмотреть на их реакцию. Но не стоило выводить родителей из себя раньше, чем я сброшу бомбу под названием «Эдриан».

– Джулиан.

– Где же вы познакомились? – полюбопытствовала мама. Она, очевидно, все еще не верила мне – мол, выдумала я этого Джулиана, только бы меня не сватали с Джеспером.

– Он мой сосед. – Сообщать сейчас, что это тот самый официант с вечеринки, которого она уволила, было бы совсем некстати. – И он тоже учится в Мэйфилдском колледже, – добавила я.


– Что он изучает?

– Архитектуру.

– Правда?

Родители быстро переглянулись – ну как мне не знать, что значат эти взгляды.

– У вас есть общие лекции?

– Нет. – Уроки по рисованию с натуры у Хопкинса я забросила. Официально меня не зачисляли, а последние несколько занятий я просто пропустила.

– Познакомишь нас как-нибудь?

– Может, – ответила я. Ведь все зависит в первую очередь от того, куда заведет наш разговор. Я глубоко вздохнула, собираясь с силами. Сейчас или никогда. – С Эдрианом они уже знакомы.

Мама и папа затаили дыхание. Они не шевелились, замерли, будто две фигуры на холсте.

Через несколько мгновений мама все же смогла очнуться от оцепенения. Она медленно подняла голову. С лица схлынули все краски, оно словно опустело, глаза округлились от ужаса.

– С Эдрианом? – Голос ее прозвучал глухо, как под водой. – С Эдрианом – твоим братом?

– Нет, с Эдрианом, моим экстрасенсом, – закатила я глаза. – Конечно, с братом. И вашим сыном, – напомнила я, желая лишний раз подчеркнуть родство. – На этой неделе он связался со мной, и мы встретились.

– Замечательно, – отрывисто кивнула мама.

Я вытаращилась на нее. Ждала, что она скажет хоть что-то еще, спросит: Как он там? Спрашивал про нас? Где сейчас живет? Но она хранила молчание.

Повернулась к папе. Может, он просто дара речи лишился? Но отец только сжал губы в тонкую ниточку.

У меня по рукам побежали мурашки, страх забрался под кожу и угнездился ощущением холода где-то в груди. Крепко сжала в руке вилку. Это не может быть правдой. Я не ждала ликования, но спустя столько месяцев неизвестности, отсутствия новостей от сына неужели сейчас им не стало хоть капельку легче? Просто по-человечески.

– С ним все в порядке, – сказала я таким же железным тоном, какими, по-видимому, являлись чувства родителей. В комнате снова воцарилась тишина. Только откуда-то доносился приглушенный лязг и звон – это Рита возилась с посудой и кастрюлями. – Сейчас он живет в общежитии. А еще работает в зоомагазине. Я как-то раз сказала, что у Джулиана есть кот, так он притащил электрическую мышку – она сама ездит по полу.

Я выдержала паузу, чтобы родители могли хоть как-то отреагировать на эти новости. Затаив дыхание, я глядела на них по очереди, ожидая, что кто-то заговорит. Хотелось вдохнуть, горло жутко сжимало. Но я ждала. Пока жжение в горле не стало невыносимым. И на что я надеялась, как еще мог сложиться этот разговор?

– Да что с вами такое? – наконец выдохнула я, бросив вилку рядом с тарелкой. – Я тут сообщаю вам, что ваш сын – мой брат-близнец – объявился после долгого отсутствия, ведь мы даже не знали, жив ли он. А вам больше нечего сказать, кроме «Замечательно»? Погода замечательная. Цветы замечательны. Хэйли из Paramore замечательна. А возвращение Эдриана – настоящее чудо. Вы и представить себе не можете, что он пережил за последние годы, и потом он…

– Михаэлла! – резко перебил меня отец. – Прекрати. Мы не хотим это слушать. – Он гипнотизировал меня взглядом: зубы сжаты, глаза потемнели от гнева. Не помню, чтобы раньше он так на меня смотрел. С таким разочарованием. – Как прошли экзамены? – продолжил он.

– Хочешь просто сменить тему?

Отец не произнес ни слова – он умел приказывать взглядом, молча.

Что ж, ладно.

– Завалила, – огрызнулась я в ответ. Ладно, все не совсем так. Результаты пока неизвестны, но кого я обманываю? Я почти ничего не написала на экзаменах, да и те работы, что сдала, были слишком коротки, выполнены небрежно. Ализа все не унималась: всеми силами пыталась заставить меня приложить хоть какие-то усилия, но я оказалась неспособна даже на малейшие вложения.

– Какой предмет? – Голос мамы прозвучал менее гневно, чем я ожидала. Может, мне удалось задеть хоть один ее нерв своим рассказом об Эдриане?

– Все, – расплывшись в медоточивой улыбке, ответила я.

– Ты провалилась по всем предметам? – Папа даже застыл от потрясения.

Я схватила свежеиспеченную булочку и разломила ее пополам.

– Именно.

– Как такое могло произойти? – ничего не поняв, он покачал головой.

– У меня есть несколько теорий на этот счет, – задумчиво протянула я. – Но, вероятнее всего, так произошло потому, что юриспруденция заботит меня не больше, чем вас – ваш собственный сын.

– Михаэлла! – вновь прогремел отец. Стоило бы пить каждый раз, когда он так делает: славная вышла бы игра. Вот он ошарашенно выкрикивает мое имя – хлоп! – каждый опрокидывает стопку. – Достаточно! Тебе что-то не ясно? Мы не хотим говорить об Эдриане, не хотим даже слышать о нем.

– А я не хочу ничего слышать о Джеспере, ваших друзьях и долбаной юридической фирме, – слегка повела я плечом, хотя в эту секунду уже была готова бить тарелки о стену. Но тогда Рите пришлось бы все убирать. – Мы оказались в патовой ситуации. Так что, хм, давайте и правда поговорим о Джулиане. Знаете, он работает в ЛГБТК+-центре. Круто, да? Может, и мне туда записаться волонтером? Можете представить? Я имею в виду работу в этом центре. Или вы слишком гомофобны и даже воображение включить не в состоянии?

Подперев подбородок рукой, я выжидающе уставилась на родителей. Наверное, мне следовало возмущаться яростнее. Сердиться. Свирепствовать. Но я была на нуле. Реакция родителей ошеломила меня, но, по правде говоря, я могла бы предусмотреть такой вариант развития событий. Я надеялась, что, когда придет время, они смогут принять верное решение ради нашей семьи. С чего бы? Наивная дурочка. За эти месяцы они ни разу не дали мне даже лучика надежды на то, что смогут поступить правильно. Да и возможно ли было это? Узколобые, малодушные, полностью ослепшие от блеска золотых монет.

У папы от злости раздувались ноздри, а мама так выпучила глаза, что я даже испугалась, как бы они не выпали в тарелку. Но ни один из них не издал ни звука.

– Я задала вам вопрос.

В тот же миг терпение мамы лопнуло: она сжала кулаки и заверещала что есть мочи: