Кровавый век. Дух воина

В какой-то момент Брудвар поймал себя на том, что мысли о великом триумфе реже будоражат его воображение. Да и сердце стучало уже не так бойко, когда он думал о знамени Эргунсвальда, реющем над Лестергардом. Удивительно, ведь еще недавно все было совершенно иначе. Он осознавал, что совсем скоро мог бы уступить место Гутлайфу. Сын явно шел по его стопам, и вождь гордился этим.

Однако, как бы его ни тянуло назад, он дойдет до конца. Вождь не привык отступаться от задуманного. Он завершит начатое, чего бы это ни стоило.

«Все не так плохо, как иногда кажется, – подумал Брудвар, провожая взглядом тучу стрел, выпущенных в сторону леса, и готовясь к ответному огненному ливню. – Но когда же это закончится?»

Воздух наполнился гарью, криками и ржанием испуганных лошадей. Вновь гулко забили барабаны, призывно загудели горны. Орудия Империи дали залпы, проломив часть стен и разорвав на куски укрывавшихся за ними.

Задрожала земля. Первые ряды всадников, разделяясь на две серповидные дуги, поскакали к флангам лагерей северян, стремясь обойти их сбоку и взять в кольцо.

Остальные понеслись навстречу укреплениям, где уже зияли бреши. Но вместо привычных копий каждый из них сжимал нечто, издалека похожее на горящий кистень.

Стрелы северян, пронзая животных и людей, собрали богатый урожай. Падая от ран, кони сбрасывали седоков, ломая тушами их кости. На бешеной скорости в них врезались другие скакуны, спотыкаясь, кувыркаясь и погибая.

Брудвар остался доволен. В самоубийственной атаке выжило не больше четверти всадников. Те, кто сумел приблизиться к лагерям-на-колесах, резко потянули лошадей за поводья, поставив их на дыбы, и бросили кистени в неповоротливые цели.

Сырые шкуры, висевшие на стенах, оказались огню не по зубам. А вот повозки, ящики, и палатки, как и сами люди, воспламенились вмиг, превратившись в живые факелы. Часть северян отвлеклась на тушение пожаров и спасение соратников, другие продолжали стрелять в поредевшие мишени.

От едкого, зловонного дыма у Брудвара тут же заслезились глаза, кашель оцарапал горло. Пора было спускаться вниз и внести свой вклад в сражение. Прищурившись, он посмотрел вдаль, желая перед уходом оценить силы противника.

Из леса выкатилось три деревянных монстра. Камнеметы высотой в половину осадной башни, похожие на те, что разрушили стены Бранбурга.

Они дали залпы как-то омерзительно быстро. Словно и без подготовки. Так, наудачу.

«Какого…» – не дыша, оцепенев, он провожал взглядом летящий прямо на него камень.

С визгом треснуло дерево, башня дернулась и накренилась. Вождь упал, покатился в угол смотровой площадки. Успел чудом уцепиться за одну из балок, повиснув над лагерем. Строение застонало и начало рушиться. Мир перевернулся. Вождь посмотрел вниз: он приближался к земле с ужасающей скоростью. В последний момент Брудвар отцепил руки, совершив кувырок и приземлившись в лужу. Ощутив грязь и щепки во рту, поднялся на четвереньки, приготовился встать, но не смог – его что-то ударило по затылку. А потом наступил мрак…





* * *


Вождь не понимал, где находится и что творится вокруг. Его жутко тошнило. Голова превратилась в сплошной сгусток боли. Открыть глаза не получалось – веки будто бы залили свинцом. Он мог только слышать.

Первый знакомый звук – свирепый треск костра. Затем – глухой лязг оружия. И голоса. Нечеткие, далекие, словно кричали из оврага.

– Костоправа сюда, быстррро!!!

– Что с ним, он жив, жив?!

– Вроде бы цел!

– Я видел, как он грохнулся с башни!

– Где костроправ, поглоти его Бездна?!

– Эй, да у вождя кровь на голове!

– Сюда, сюда скорее!!!

Его перевернули на спину и положили на какой-то настил. К носу подсунули дурно пахнущую жидкость.

– Хвала Предкам, вроде бы дышит!

– Вождь, ты меня слышишь? Вождь?

Брудвар начал вспоминать. Тело тут же откликнулось на зов диким воем. Вождь попытался ощутить пальцы ног и рук. Со стопами вроде как было все в порядке. С правой рукой – тоже. Но вот пальцы левой не чувствовались совсем. Ниже локтя все горело огнем.

– А ну отойди! – рявкнул кто-то знакомый. – Брудвар, ты слышишь меня?!

Он был настолько слаб, что промолчал. Вдруг щеки будто хлестнули розгами. Потом еще раз. И еще, сделав удар еще весомее. Это не на шутку разозлило вождя. Скривившись, он дернулся и, наконец, приоткрыл глаза.

Над ним склонились обеспокоенные лица. Голос принадлежал Вьёрду – дюжему верзиле, заросшему густой бородой.

– Ты что, гад, хочешь мне шею свернуть? – промямлил Брудвар. – Честно, костоправ из тебя хреновый.

– Ха! Зато погляди, как быстро в себя пришел!

– Что с моей рукой?

Соратник медлил с ответом.


– Что. С моей. Рукой, – жестко повторил вождь.

– Сломана, – ответил за него седовласый лекарь.

– Кость торчит?

Мужчина принялся изучать конечность. Долго, мучительно долго.

– Нет.

Брудвар выдохнул. Собрался с силами и даже смог ухватить костоправа за грудки.

– Тогда подлатай меня и скорее поставь на ноги.

Перед тем как вновь потерять сознание, он успел заметить, что лагерь-на-колесах остановился, а все воины, оглушительно крича, высыпали за поредевшие стены.





* * *


Вождь обнаружил себя на койке, облепленным жгучими мазями и перевязанным. Опухшее, ноющее предплечье заключили в лубок из коры. Судя по запаху, его укрепили глиной. Костоправ заверил, что перелом не страшный, но об участии в битвах, само собой, посоветовал забыть, пока рука не срастется.

Однако вождь не расстроился, прекрасно понимая, что для него все могло сложиться намного хуже. Чудом оставшись в живых, Брудвар горячо возблагодарил Предков, уверовав в то, что они спасли его не просто так.

Ядреная настойка лекаря помогла заглушить боль и, несмотря на слабые протесты костоправа, встать. Шатаясь, поддерживаемый личной стражей, он одернул занавеси и проковылял наружу.

Брудвар уже знал, что сражение окончилось победой. Однако вид у нее был крайне неприглядный. Всюду валялись раскуроченные трупы животных и людей. На перевернутой телеге висели чьи-то кишки. Тлели обломки разломанных укреплений. Захлебывались кровью, стонали и молили о помощи раненые. К этим звукам он давно привык, но их все равно тяжело было слышать. Страдали ведь его воины, а лекарей, как всегда, не хватало.

За пределами лагеря картина менялась. На мерзлой земле выделялись крупные четвероногие тела, утыканные стрелами. Копыта многих дергались в конвульсиях, от визгливого ржания хотелось прикрыть уши. В пепельном небе кружило воронье. Низко. Самые смелые птицы уже рыскали внизу, прыгая на побежденных.

Перед лохматой стеной леса одиноко застыли орудия имперцев. Из глубины чащи возвращались северяне и тянулись вереницы пленных. Шли устало, опустив головы и плечи. Ликующих было откровенно мало.

– Разыщите моих сыновей, – тихо приказал вождь. Как и после каждого сражения. Он должен был убедиться, что Хагун и Гутлайф целы. А иначе просто не мог думать ни о чем другом.

Когда Брудвар увидел статную походку сыновей, то забыл и о боли в передавленных мышцах, и о сломанной руке.





* * *


У темно-зеленых границ Носвэрита войско простояло еще неделю, переместившись поближе к широкому тракту, проложенному сквозь лес. Передышка была как нельзя кстати. Подтягивались обозы с фуражом и запасами, разбирались наиболее громоздкие укрепления, разведчики добывали новые сведения, а Благословленный Предками вместе с фэрлами обсуждали дальнейшие планы.

Наконец, подоспел гонец. Вождь обедал в шатре, когда тот принес два послания. Первое запечатывало клеймо с двумя топорами и елью посередине – вести из Скаймонда. На втором пергаменте из козлиной кожи стояла личная печать Райнильфа. Он использовал ее впервые, что немало удивило вождя.

– Это все? – нервно спросил Брудвар. Где же весточка от Нарьяны? Все письма, которые поступали от девушки, проходили через наместника. Для их сохранности и быстроты передачи.

– Да, мой вождь. Больше ничего нет, – растерянно ответил тот.

– Ладно, ступай. За тобой пошлют.

Аппетит пропал. Вождя охватил жар сомнений и липкий холод неясной тревоги. Он попросил стражу оставить его одного. Что-то было не так. Нарьяна никогда не упускала шанса написать ему. Как и он ей.

Читая, он представлял, какой красавицей растет Фингри, как они с Нарьяной собирают ягоды в лесу и пекут сладкий пирог. Как однажды все вместе будут лежать в поле цветов…

Волнение росло как снежный ком. Бороться с ним не было никаких сил. Пытаясь унять его и отсрочить неизбежное, он сломал печать Эргунсвальда и ознакомился с посланием Райнильфа.

Оно плохо отложилось в памяти. Вождь лишь рассеянно осознал, что наместник не сообщал ни о чем дурном. Наоборот, дикие племена затихли, а стало быть, на Север скоро вернется относительный мир. Борьба с чудищами и духами Бездны уже не считалась за серьезную проблему – к ней почти привыкли.

Это воодушевило Брудвара. Здоровой рукой он раскрошил воск второго письма. Выдохнул. Медленно, неуклюже раскрыл пергамент. Жадно впился глазами в кривые строчки рун. Замер на середине. Перестал дышать, отказываясь верить прочитанному.

Одна страшная фраза каленым железом отпечаталась в его голове.

«…с прискорбием сообщаю, что Нарьяна и Фингри были убиты лесными хищниками…».

Были убиты. Лесными хищниками.

Были. Убиты. Лесными хищниками.