Кровавый век. Дух воина

– Если бы, – с печалью ответил вождь. – Много изменилось за последние годы.

– Расскажешь, что именно?

Брудвар сделал долгий глоток из кубка, после чего вкратце поведал обо всем, что приключилось с ним с того момента, как он узнал о гибели отца. Выслушав рассказ, Реймос заметно погрустнел и стал усиленно пить.

После того как друзья помянули павших, Брудвар задумчиво произнес:

– Мудрецы сказали мне, что Айтул пробудил древние силы и духов Эргунсвальда. Это оказалось правдой. А изменилось ли что-нибудь в Империи за два последних года?

– Сложно сказать. Хотя… В общем, есть в Империи один орден – орденом Алой Длани зовется. Он занимается всякими колдунами, ересями и следит за тем, чтобы люди помнили о заветах Даргэна. Так вот, в последние годы его братья как-то слишком уж засуетились. Я лично ничего такого не видел, но поговаривают, что уж больно часто они стали устраивать облавы, ловя неизвестно кого. Идет молва, будто в Корвудстоне снова жгут костры, а темницы переполнены… Честно, я не могу сказать точно, что там и как. Этих суровых ребят все обходят стороной, да и я не горю желанием с ними связываться.

– Больше ничего?

– Да вроде бы нет, все как обычно. Ползут слухи, что Император собирается женить своего сына на дочери Архиординатора. Вот это будет сильный союз…

К моменту, когда Реймос и Брудвар насытились разговорами, торговец уже не мог стоять на ногах. Пришлось звать на помощь Горга и Морга, дабы те отнесли его в гостевые покои.

– Как проспишься, загляни в Очаг, – сказал Брудвар ему на прощание. – Вьёрда точно найдешь в кузнице – пропадает там целыми днями. Он будет рад тебя увидеть.

Сам Брудвар, несмотря на объемы выпитого, оставался почти трезвым. Хоть вождь и любил терпкий вкус вина, его организм давно привык к более крепким напиткам. К тому же Брудвар не забывал о том, что обещал явиться к фэрлам, а потому пил в меру – не хотел позориться и приползать к ним на карачках. Солнце пока не село, а потому время до встречи еще оставалось.

Общаясь с Реймосом, вождь ловил себя на мысли, что думает о картине и жаждет вновь увидеть подарок торговца. Поэтому, проводив друга, Брудвар направился на нижние этажи замка. Одолев винтовые лестницы и холодные коридоры, он очутился перед высокой дверью, спрятанной в глубинах крепости. За ней расположился просторный зал, которым вождь особенно гордился. Брудвар назвал его Хранилищем.

Переступив порог и открыв створки, он вновь испытал почти что детский восторг. В это было сложно поверить всякому, не знавшему Брудвара лично, но вопреки репутации сурового и подчас жестокого воина, за чьей славой тянулся кровавый шлейф загубленных жизней, в нем жил настоящий ценитель редких и диковинных вещиц. В коллекции сына Эрнульфа имелись полуразрушенные скульптуры правителей, смотря на которые он любил предаваться мыслям о своих деяниях и будущих свершениях; картины лучших художников, способные взволновать даже самое черствое сердце; древние предметы и символы власти в золоте и драгоценных камнях, привезенные из далекого и богатого королевства Дейшер.

Подарок Реймоса уже занял свое почетное место на стене. Брудвар взял факел и подошел к полотну. В свете огня и окружающем мраке картина смотрелась иначе: стены Лестергарда заливал кроваво-алый отсвет пламени. Сейчас ее можно было бы назвать «Закат в столице».

Вождь Эргунсвальда подвинул стул и сел напротив полотна. Намереваясь разобраться в себе, он потерял счет времени. Но чем дольше он смотрел на картину, тем тяжелее было заглушить зов сердца и сдержать образы, которые настойчиво рисовало воображение.

В какой-то момент Брудвар понял, что бесполезно сопротивляться голосу своей мечты. В тот же миг восхитительная идея, которая озарила его, как только он увидел картину, вспыхнула в его голове с новой силой: «Что скажут обо мне потомки, если я заставлю самого Императора склониться перед троном Скаймонда? Что, если я совершу невозможное? Сделаю то, чего не удавалось ни одному из правителей Эргунсвальда?»

И тут он возликовал, словно отыскал давно потерянный ключ к решению всех проблем. С губ сорвался немой радостный крик, когда Брудвар услышал одобрение разума его невероятным мыслям. На лице вождя застыла победная улыбка человека, всю жизнь пахавшего свое поле и вдруг нашедшего в земле клад.

«Великая война против общего врага объединит Север и положит конец всем распрям. И если я одержу верх в этой войне, то обо мне сложат легенды еще при жизни».





Глава 3

Старые друзья




Внутри у Брудвара все кипело, но тем вечером он не стал ничего рассказывать фэрлам. Вождь лишь выставил бы себя дураком, явившись к ним, как мальчишка, нашедший ржавый меч и заявивший, что с его помощью можно расколоть горы. Прежде ему нужен был четкий план, который позволил бы воплотить мечту в жизнь.

Для начала он решил провести ночь наедине с мыслями. Думай на закате, а делай с рассветом, любил напоминать ему Вьёрд. По опыту Брудвара – то были золотые слова. Как правило, вчерашние, казалось бы, гениальные и верные решения утром теряли свой блеск. Бурные эмоции, дававшие ход мыслям, растворялись в темноте ночи, а луна будто бы наполняла разум новой мудростью, показывая все несовершенство планов, построенных по велению сердца и страстей.

В этот же раз все было иначе. Наутро мысли о том, что его сыновья смогут править землями Империи, все так же не выходили из головы. Мечты о победе в грандиозной войне не казались такими уж несбыточными. Вождь чувствовал, что находится на верном пути, и его разум начал биться над разгадкой того, как сделать этот кровавый путь победным.

Проблема была в том, что уже сотни правителей прошлого, куда старше и мудрее его, сломали свои копья, пытаясь закрепиться на берегах Империи. Одно дело – грабить прибрежные деревни да сражаться с гарнизонами небольших крепостей, Брудвар и сам проделывал это не раз. И совсем другое – участвовать в затяжном конфликте, в них воины Эргунсвальда всегда проигрывали. Неодолимой преградой на пути северян становились гигантские защитные твердыни, выстроенные вдоль всего северного побережья Империи, и бескрайние пустоши между ними, дающие вражеской коннице смертоносную маневренность.

Вторгнуться в Империю со стороны Океана Бесконечности было невозможно – западные границы занимали Выжженные Земли, а земли за ними надежно защищал горный хребет. Для того, чтобы напасть с юга, пришлось бы сначала разбить сильный флот Ситенжии. Кроме того, учитывая, как далеко этот юг находился, возникли бы дополнительные сложности с доставкой подкреплений и продовольствия.

Оставались восточные рубежи, но, во-первых, они тоже были надежно защищены, а во-вторых, риск был слишком велик, поскольку имперцы могли воспользоваться положением и нанести быстрый ответный удар, напав на священные земли Предков, остающиеся без большей части своих защитников. Относительно узкая полоса Стылого моря давала преимущество обеим сторонам конфликта. Кроме того, военная мощь Империи была столь же огромна, как и ее территория.

Однако пока что тщетные поиски слабых мест в обороне Империи ничуть не остужали пыла Брудвара. Рано или поздно он найдет их. Должен найти. А до тех пор ему следует держать мысли о свержении Императора при себе. Хотя… Брудвар подумал о человеке, с которым всегда делился сокровенным. Если он не может рассказать лучшему другу о своих переживаниях, то что это вообще за дружба такая?





* * *


Вождь Эргунсвальда в сопровождении стражи мчался по оживленному тракту, оставляя за спиной могучие стены Скаймонда. Впереди расстилались бесконечные просторы его родного свальда. Поля вокруг выцвели, растеряв сочную зелень лета. Островки берез и кленов разноцветно и буйно увядали. Вдали темнел бесконечный лес, сливаясь с низким и тяжелым небом.

Несмотря на моросящий дождь и угрюмые тучи, Брудвар находился в приподнятом настроении. Поездки в Очаг всегда приносили ему особую радость. Там его ждали теплые прикосновения Нарьяны, которых ему так недоставало, и соратники, после общения с которыми у него прибавлялось силы. Жаль, что в череде бесконечных дел ему приходилось бывать в поселении все реже и реже, хоть путь до него занимал всего час неспешной езды.

Вскоре они достигли узкой речки. Пересекли небольшой мост и свернули с главной дороги. Проскакали пару миль вдоль водного потока, текущего к еловой чаще. Вождь улыбнулся, когда увидел невысокую стену частокола, за которой виднелись фасады знакомых построек. Он мягко хлопнул коня по шее, ослабил поводья и прибавил ходу.


Брудвар, как и ожидал, нашел Вьёрда в кузнице. Соратник склонился над столом и рассматривал какой-то широкий пергамент с рисунком. Рядом дымился горн, повсюду лежали инструменты, оружие и куски разноцветных металлов.

Вьёрд был так сосредоточен, что не заметил, как позади возник Брудвар. С минуту правитель Севера наблюдал за старым другом, а затем кашлянул, заставив кузнеца вздрогнуть.

– Кого принесла нелегкая? – проворчал Вьёрд и повернулся. Его широкое лицо покрывала сажа, от бороды тянулся запах жженых волос. – Ого, сам вождь Севера! – осклабился мужчина. – Добро пожаловать домой.

– Рад тебя видеть, – крепко сжал плечо друга Брудвар. – Над чем опять трудишься? Как ни приеду, так ты все здесь пропадаешь.

– Ну, я это… Разбираю чертеж одного дрогмардца. Рукастый парень, часто бывает в наших краях и делится со мной всяким.

– С тобой попробуй не поделись, вмиг башку оторвешь.

Вьёрд не оценил юмора.

– А ты чего такой кислый стал? Может, успела надоесть спокойная жизнь? Только скажи – и я вмиг исправлю это. У меня для тебя всегда найдется достойная работенка. Да расслабься ты, не на твоих же плечах лежат все проблемы Севера, – с укором произнес Брудвар.

Признаться, в его груди еще тлела легкая обида на решение Вьёрда, но Брудвар никогда не говорил ему об этом. Вождь знал, что верный соратник заслужил покой и волен поступать так, как велит сердце. Однако Брудвар и не подозревал, что так сильно привязался к другу за прошедшие годы, поэтому расставание далось нелегко.

После того как сын Эрнульфа занял трон, он попросил Вьёрда занять место в его личной страже. К его удивлению, Вьёрд отказался. Не согласился он и на другие весьма щедрые предложения. Кроме того, соратник не пожелал и возглавить остатки дружины. Вместо него это сделала Грайдис. Разведчица выставила свою кандидатуру и победила большинством голосов. Время показало, что в этом деле она преуспела.

Вьёрд же тогда сказал прямо, что устал от войны и крови. Что давно хотел осесть, посвятить время любимому ремеслу и завести семью. Кузнец говорил, что для него наступает время мира. Вождь подозревал, что совет, который он услышал от Одноглазого перед смертью, был предназначен не только ему. Скорая женитьба Вьёрда лишь подтвердила эту догадку. Вот только Брудвар не заметил, чтобы кузнец стал счастливее. Совсем наоборот. За последний год его лучший друг, который не унывал в любых ситуациях и встречал любые передряги с шутками на устах, стал хмурым и неразговорчивым. Брудвар пытался вызнать, что так гнетет соратника, но тот старательно делал вид, будто бы не понимает, о чем идет речь. Его словно подменили, и это молчание отдаляло давних друзей. Брудвар полагал, что после всего пережитого он как никто другой заслужил знать правду.

– Каждый сам кует свое счастье и выбирает путь, – ответил Вьёрд на упрек Брудвара.

– Жаль только, что не всякий путь оказывается прямым, как стрела. Да и не со всякого пути можно свернуть, – Брудвар вновь подумал о том, что совсем не так представлял свое правление. – Ладно, я не спорить с тобой пришел. Сегодня к тебе пожалует один гость, и если он не сможет развеять твою хандру, то, видят Предки, ты станешь первым ворчуном на Севере.

– Про кого это ты говоришь? – оживился тот.

– Про хитрого лиса Реймоса, кого ж еще?

– Как?! Он?! Сегодня?! – в серых глазах здоровяка мелькнула задорная искра. Мелькнула и тут же погасла. – Надо сказать Маргри, чтобы готовила стол.

– Подожди с этим, – неуверенно сказал Брудвар. Сейчас он уже сомневался, что хочет рассказать Вьёрду о мыслях, захвативших его разум. Ведь, честно говоря, он надеялся на поддержку соратника. Но, глядя на хмурое лицо Вьёрда, понимал, что вряд ли ее получит. В пылу нахлынувших с утра эмоций он позабыл, как успел измениться друг. И все же вождь решил идти до конца. Он ценил мнение Вьёрда, даже если оно было противоположным его убеждениям.

– Есть разговор. Давай-ка присядем…

После того как Брудвар изложил свою идею, Вьёрд заметно повеселел.

– Мда-а… У тебя всегда были грандиозные планы и сумасшедшие затеи, но такое… Отыметь самого Императора, хах! – ударил себя по коленям. – Это слишком даже для вождя Эргунсвальда, лучше уж признай это сразу! Желать надо по силе. – Лицо кузнеца, однако, выразительно говорило об обратном. Его словно осветило солнце, а морщины разгладила мечтательная улыбка. Вот теперь Брудвар узнал своего друга! К его печали, на очень короткое время.

Невидимые тучи вновь сгустились над Вьёрдом. Мужчина перестал смеяться, покачал головой и стал серьезен, как никогда раньше. Он пристально посмотрел на Брудвара, а затем медленно произнес:

– Я хорошо знаю этот взгляд. Пройдут недели, месяцы, годы, но ты все равно не откажешься от этой безумной идеи, – то не было вопросом, а потому вождь промолчал. – Но ты задумал не просто набег или великий поход. Ты хочешь втянуть Север в такую войну, которой он еще не видывал. Не мне говорить тебе о последствиях.

– Я не нападу, пока не отыщу верный способ победить или нанести такой удар, от которого враг не оправится. Я же все понимаю.

– Что ж, тогда дай знать, если придумаешь что-нибудь. Я… Я тоже поломаю голову над этой задачей, – словно борясь с собой, сказал Вьёрд.

– О большем я и не прошу. Но буду рад, если мы поплывем к берегам Империи вместе. Как раньше.

Вьёрд уставился в землю, упер локти в колени и сложил руки в замок. Что-то не давало ему покоя. Но что именно? Брудвар поборол желание спросить об этом. Знал, что друг не расколется, даже если приложить к его пяткам раскаленные угли.

Дальнейший разговор не ладился. Поэтому, скованно попрощавшись, Брудвар оставил кузнеца сидящим на скамье.



У массивного дома, чей конек был украшен гербовой фигурой, сочетающей перекрещенные топоры и ель, выстроилась очередь. Человек девять: женщины и мужчины, крепкие и поджарые – стояли перед резной дверью и покорно ожидали, пока двое стражников пригласят их внутрь. При виде Брудвара все расступились и почтительно склонили головы, узнав своего вождя.

Войдя внутрь, он увидел Грайдис, сидящую за столом и работающую пером. Перед ней стоял долговязый парень и что-то сбивчиво объяснял. Услышав скрип двери, она подняла белокурую голову, прищурилась, выпятила нижнюю губу, небрежно сдув прядь волос, закрывающую камышовый глаз, и, как ни в чем не бывало, проворковала:

– Как ваше имя, новобранец? Что вы можете сказать о себе?

Мужчина ухмыльнулся и подыграл:

– Брудвар, сын Эрнульфа, внук Рагнира. Из племени скордвегов. Вынослив, в еде неприхотлив. Владею мечом, топором и копьем. Обучен морскому делу, командовал дружиной из трехсот человек.

– О-о-о, такие люди нам пригодятся! Возможно, – ухмыльнулась Грайдис и обратилась к парню: – Как там тебя, Черный Дрозд? Запомни хорошенько этого человека. Тебе сильно повезет, если будешь сражаться рядом с ним. – Паренек стоял, разинув рот, пребывая в каком-то благоговейном оцепенении. – Ну что, запомнил? А теперь бегом на улицу! Я объявляю перерыв, – крикнула женщина, и парень вылетел за дверь.

Как только они остались вдвоем, Грайдис встала, потянулась и выгнулась, будто кошка, проснувшаяся после сладкого сна. Наблюдать за тем, как она двигается, всегда было истинным удовольствием. Брудвар знал, что разведчица была к нему неравнодушна. Она этого никогда не скрывала. Вот только вождь всегда относился к своим дружинникам, как к младшим братьям и сестрам, даже если некоторые из них годились ему в отцы, и не допускал излишней близости с противоположным полом. Однако сейчас он уже не стоял во главе дружины. И несмотря на то, что его сердце принадлежало Нарьяне, ему была приятна эта игра. Он подумал, что из них могла бы выйти отличная пара. Возможно.

– Ох уж эти заботы: так выматывают, – промурлыкала та, после чего повернулась спиной, взяла графин с полки и разлила его содержимое по двум кружкам.

Как ни старался Брудвар, он не мог отвести глаз от изящной фигуры. Портному, который сшил для Грайдис эти штаны, сидевшие на ней будто вторая кожа, вождь был готов поставить памятник. Определенно, за последний год разведчица явно похорошела. Он же ощущал себя постаревшим лет на десять.

– Ну, с приездом, что ли, мой вождь? – поднесла ему напиток.