Красавица

А потом он краем глаза увидел в конце аллеи чью-то фигуру и вздрогнул. Если его появление свяжут с падением черепах, его бросят в какой-нибудь застенок, а из него Рей уж точно не сможет разобраться с тем хаосом, в который погрузил этот остров – и на который, вполне вероятно, обрек и кааритов.

Но фигурка была одинокой и, казалось, вовсе не собиралась бросаться на Рея, вытягивать из него сенсационные признания или куда-то тащить. Просто какая-то девчонка, которая из любопытства заглянула за цветную ленту – здесь же что-то случилось!..

Правда, для прогулок было поздновато, а когда девчонка слегка повернулась и свет с транспортного пути очертил край ее скулы, Рей перестал дышать.

– Стой!

Он вскинул руку и, взрыв ботинком камешки на дорожке, рванулся к ней. Ица попятилась и, развернувшись, канула в темноту – в конце аллеи деревья сплетали ветвями тень, надежно скрывая парк от любопытных глаз. Недаром приземление челноков не заметили ни на путях, ни в молельне.

– Подожди!

Рей долетел до конца аллеи, выскочил из-под сени деревьев и побежал вдоль клумб, а потом по дуге вокруг храма. Ему показалось, что знакомая фигура мелькнула где-то впереди, за кустами, но, когда он выскочил из-за ограды на транспортный путь, ничего, кроме пустого челнока, не увидел.

Черепаха мерно покачивалась у дорожки, в кабине никого. Рей поискал вокруг, заглянул за изгородь, вернулся обратно к челноку и снова сунулся внутрь, но Ицы и след простыл.

Мимо пролетел другой челнок – крупный, быстрый, с открытым куполом. Изнутри раздавались обрывки нескладной песни – ее горланила компания навеселе. Рей проводил их взглядом и бессильно обернулся к молельне. Тишина, которую наполнял только отдаленный гул с других транспортных путей, сомкнулась вокруг и завибрировала. Пустой челнок у дорожки все покачивался, когда черепаха лениво, будто ради развлечения, помахивала ластой.

– Ица!

Ночь поглотила его крик, не оставив даже эха.

– Ица!..

Рей вернулся за ограду, обошел здание и заново обшарил кусты. Потом осторожно заглянул в молельню – ему совсем не хотелось снова болтать с местным проповедником – и обежал помещение. Никого. Тогда он вышел в парк и окинул взглядом темные дорожки. Искать в темноте было не лучше, чем наобум в середине дня, но Рей сдаваться не собирался.

Он видел Ицу. Она была где-то здесь, только надеялась его обдурить. Зачем, почему, что у нее на уме – Рей уже больше не понимал.

Зато понимал другое: о создании Ицы он уже горько жалеет.





* * *


Еще подъезжая к храму, Мора поняла, что она уже бывала сегодня здесь. Это и есть Центральный храм, сюда она заходила говорить о метке богов со служителем и именно здесь поразилась необычайному столпотворению. Так вот о чем говорил брат Харус! Он же упоминал о каком-то происшествии, из-за которого в храмовый парк не пускали даже его…

Теперь ее встретили полнейшая тишина и безлюдье; когда она шагала по дорожке вглубь парка, хруст камешков под ее ногами казался оглушительным. А потом на нее бросился тот странный парень, и Мора чуть не провалилась от страха до самого Третьего кольца. Кто он? Что ему нужно? Зачем он здесь, когда вокруг ни души?..

Только выскочив на магистраль и порядочно отбежав прочь – в челнок она запрыгнуть не успела, а о том, чтобы быстро его запустить, и думать было нечего, – она поняла, как сильно перепугалась и как глупо это, наверное, выглядело. Может, это был служитель и он просто совершал обход территории? В конце концов, днем здесь творилось неизвестно что…

Теперь ясно, что случилось на фестивале Синей звезды. То световое представление, которое в сводках новостей потом назвали грозой, вызвало падение черепах Рея и Ицы. Они нарушили атмосферу острова – именно поэтому ее так сотрясали жуткие молнии. А потом этих черепах из храмового парка ликвидировали, оттого здесь и собралась толпа зевак. Если бы Мора знала… Может, она встретила бы здесь Ицу? И Рея…

Мору передернуло: а уцелел ли он при приземлении? Жив ли он или его тело забрали вместе с челноками? Или, может, это он сейчас бродит призраком по темному парку? Но таких совпадений не бывает: черепах давно убрали, Рею тут делать больше нечего. Нет, тот человек был или служителем – а душеспасительных бесед Море хватило, – или психопатом. Ну кто еще мог гулять по такой тьме? Возвращаться, чтобы посмотреть на те самые переломанные деревья, о которых упомянула Хенна, Море не хотелось.

Она глянула поверх крыш на свечку Оси. Почти все огни там погасли, остался один ярус высоко наверху, в самом небе. Мора представила себе, как здорово, наверное, засыпать в комнате с головокружительным видом на весь остров, и быстрым шагом направилась обратно в университет. Без карты и мобуса узнать время она не могла, но на челноке ехать больше не хотела, так что поспешить стоило в любом случае. У храма никаких явных доказательств своих теорий она не получила, но безмолвие, царившее в парке, говорило само за себя. Черепах убрали в два счета, а в новостях об этом почти ничего не написали. Еще подозрительнее…

Дорога до университета утомила Мору. День выдался длинный, почти бесконечный, и теперь она мечтала лишь о том, чтобы рухнуть в постель, зарыться в подушки и спать. Запереть перед этим дверь, конечно, и для верности подпереть ручку стулом.

И только у ворот Мора вспомнила, что без карты войти не сможет. Вышла какой-то час назад она без труда, а вот обратно ворота без идентификации не пускали.

– Вот Бездна! – прошипела Мора, схватившись за холодные прутья и заглядывая в сад, тускло освещенный редкими фонарями.

Башни-спаленки еще светились – студенты редко ложились рано, а вот окна учебных корпусов были черными. Позвать было некого, разве что стоять у ворот и ждать, когда вернется еще какой-нибудь любитель ночных прогулок или наступит утро.

Пометавшись немного вдоль ограды, Мора заключила, что ни протиснуться между прутьями, ни перелезть у нее не выйдет. Тогда решила обойти всю территорию вокруг: что, если она все-таки отыщет лазейку? Наткнулась же она случайно на заросшую беседку в глубине университетского сада!

Но и это ничего не дало. Обходя территорию по пешеходной тропке у края тихой магистрали, Мора только растеряла последние силы, а когда вернулась к воротам с другой стороны, готова была усесться прямо под ними и заснуть, свернувшись калачиком.

К счастью, ворота в этот самый момент щелкнули и раскрылись: из них вышла женщина в светло-желтом платье – Мора решила, что она, вероятно, возвращается после смены в лазарете. Не дожидаясь вопросов, Мора на всякий случай сделала виноватое лицо и проскользнула внутрь. Как хорошо, что она сама в форменном платье! Попробуй еще докажи, что она здесь учится, если у нее нет на руках карты…

Но удача на этом кончилась. Дверь своей спальни она обнаружила настежь распахнутой. Внутри горели все лампы, и яркий свет после полумрака винтовой лесенки ее ослепил.

– Опять? – только и выдохнула она.

Неужели снова Парр?.. Воротнички, манжеты, пуговицы, оборки – вышвырнутые из шкафа платья валялись прямо на полу неаппетитным ворохом, а перед зеркалом крутилась какая-то девушка.

Увидев ее со спины, Мора подумала, что это Хенна – ну кто еще может так нахально ворваться к ней и перебирать ее вещи? К тому же после фестиваля Мора должна была вернуть Хенне ее роскошное синее платье и все забывала. Но волосы у девушки куда короче и светлее. Вдобавок они вились естественно и беспорядочно, а Хенна свои завивала в аккуратные, ровные локоны волосок к волоску.

Мора попятилась, решив, что в спешке перепутала спальню – в башни вели совершенно одинаковые винтовые лесенки, – но тут девушка произнесла:

– Мне они не нравятся? Я, кажется, их почти не носила.


Она схватила с пола клетчатую юбку и приложила к бедрам. Отвернулась, подошла к зеркалу и покрутилась. Только теперь Мора заметила, что на спине платье у девушки расходится: то ли она не дотянулась до замочков, то ли вообще не хотела их застегивать.

– Столько всего… – со странным выражением, без всякого восторга пробормотала девушка, откинув юбку и схватив из вороха на полу зеленое платье с кружевным воротничком.

Мора смотрела на нее затаив дыхание. Следила за тем, как она наклоняется, копается в горе одежды и хватает белую блузку с бантом. Как разглаживает ленты на груди, как пытается их завязать одной рукой и блузка выскальзывает. Как она забывает о блузке, едва ее выронив. Перешагивает через нее, выуживает из кипы ажурный свитерок и натягивает его. Как выпутывает волосы из ворота, как дергает и вырывает целые пряди. Как не замечает, что натянула свитер задом наперед. Как находит среди вещей пояс, но никак не может разобраться с замком и бросает его, так и не примерив.

– Все это красиво? Я не понимаю.

Девушка обернулась и уставилась на Мору странными пронзительно-синими глазами; от этого взгляда Море стало не по себе. Эти правильные черты лица Мора знала наизусть: тонкий прямой нос, широкие скулы и изящные, в меру полные губы – как удивительно было видеть их целиком! И вместе с тем она смотрела на них впервые, не в силах поверить, какой красавицей она могла бы быть, если бы боги не одарили ее Бездновой меткой.

Лицо этой девушки было абсолютно симметрично – в отличие от лица Моры.

– Кто ты? – Мора шагнула к незваной гостье.

– Я Ица, – ответила та.





Глава 20. Незваная гостья




И голос у Ицы был знакомый. Похожий на тот, который Мора слышала в собственной голове.

– Так это правда? Ты Ица? Ты правда… существуешь? – запнувшись, спросила она.

Ица подошла поближе. Неправильно надетый свитер сидел на ней криво, ворот съехал, а левый рукав казался длиннее правого, но Ица этого не замечала. Она подняла руку и, выпростав из рукава кончики пальцев, прикоснулась к отметине на лице Моры. Движение было то ли наглым, то ли по-детски непосредственным, но Мора не отстранилась.

– Мне не нравится, – объявила Ица.

Она царапнула ее кожу ногтем, и Мора сделала шаг назад:

– Мне тоже.

– Вот я и говорю. Мне не нравится, – зачем-то повторила Ица и упрямо шагнула следом.

Она не сводила глаз с лица Моры.

– Это ведь ты прилетела сегодня? Твоя черепаха разбилась? – спросила Мора.

– Моя черепаха разбилась? – эхом повторила Ица, на секунду замерла, шевеля губами, как будто шепотом повторяла вопрос, а потом кивнула. – Да, моя. Но со мной все хорошо, я знаю.

Как странно она говорит!..

– Ты же с другого острова, да?

– С другого острова, да.

Если бы Мора не видела лицо Ицы – такое сосредоточенное, серьезное, – она бы подумала, что та издевается.

– Значит, правда есть другие острова? И ты летала? Ты… Ты в самом деле летала по Бездне?

Ица не ответила.

– Ица, кто ты? Почему… почему ты так похожа на меня?

Море хотелось одернуть Ицу, растормошить ее, стряхнуть с нее эту мечтательную, равнодушную задумчивость. Что с ней не так?

Ица моргнула, помедлила, потом дернула плечом, потянула за собственный рукав и принялась выпутываться из свитера.

– Жарко, – объяснила она, скинув его себе под ноги. А потом все же ответила: – Я – это я.

Не замечая, что расстегнутое платье съезжает с ее плеча, она присела на край постели и попрыгала, пробуя матрас. Море захотелось схватиться за голову. Да она же не в себе, эта Ица! И почему Мора не замечала этого раньше? Хотя в той сцене у Древа вообще не было ничего разумного…

Мору передернуло. Руками, которыми Ица минуту назад так беззастенчиво ощупывала ее лицо, она убила сегодня двух человек. Что еще осталось за кадром видений, в которые попадала Мора?..

– Ица, послушай меня, это важно. – Мора присела рядом на колени и уставилась на Ицу снизу вверх. – Ты должна объяснить мне, почему мы выглядим одинаково.

Нет, не одинаково!.. Конечно, у Ицы нет отметины… Но Ица молчала. Только попрыгала еще немного на матрасе, хлопнула по подушке и рухнула спиной назад, уставившись в потолок. Мора встала и наклонилась к Ице.

– Тот парень, Рей… Он прилетел с тобой? Ты знаешь, где он сейчас?