Красавица
Часть 24 из 65 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
Девяносто девять процентов на шкале мигнули, система утробно заворчала, забормотала, и технические голограммы пошли полосами. Все вдруг вспыхнуло и разом потухло.
Рей замер. Помещение погрузилось в синеватый мрак, и только диоды на крышке резервуара тихонько перемигивались. Потом что-то зашипело, крышка щелкнула, и в воздух вырвались голубоватые клубы пара. Значит, шкала все-таки дотянула до ста процентов…
В прозрачной голубой подсветке резервуара Ица казалась бледной и хрупкой, как лист пергамента. Волосы были мокрыми от биораствора и липли ко лбу острыми перышками. Влага покрывала кожу, тонко выпирали плечи, ребра, коленки. Крупные глаза тоже блестели – но, кажется, совсем не от биораствора, а от любопытства, и Рей на какое-то мгновение залюбовался. Это он – он! – ее создал. Своими руками! Она появилась только потому, что этого захотел Рей. И в ней, возможно, то будущее, которое так нужно его вырождающемуся народу…
Рей, конечно, забыл про одежду – расплывчатым голограммам, мало похожим на человека, все это не требовалось. Не подумал, что вполне, в общем-то, логичное стремление изучать мир перевесит все запреты. Упустил, что вовсе не задумывал Ицу тренированной и послушной, как рика.
Вот и получилось то, что получилось: мало того что Рей нарушил закон, отломав от корня Древа жизни кусок и использовав его для создания искусственного интеллекта, так он еще и упустил Ицу раньше, чем смог полноценно протестировать.
* * *
Теперь ее челнок удалялся в Бездне, а Рей, сжав зубы, подгонял свою черепаху, которая с каждой минутой отставала все сильнее и сильнее.
Во всей этой ситуации был только один плюс: Рей знал, куда Ица летит. Но это же было и минусом: она летела в Зону отчуждения. И проблема была даже не в том, что она хотела попасть на один из наблюдаемых островов. Все было куда хуже. Защитный экран на границе с Зоной живым не преодолеть. А Ица об этом, судя по всему, не знает.
Глава 12. Большая арена
– Совершенный искусственный интеллект и поныне остается недостижимой мечтой, к которой человечество стремится уже не одну сотню оборотов…
На шепотки в аудитории преподаватель не обращал ни малейшего внимания. Он бродил взад-вперед по кафедре, заложив руки за спину, и бормотал себе под нос так глухо, что его голос едва долетал до верхних рядов.
– Попытки воспроизвести человеческое сознание и присущую только человеку способность мыслить предпринимались не раз, но все они терпели поражение. Многие из поныне действующих научных центров запускали при поддержке крупных корпораций проекты, которые носили громкие, звучные имена… Но ни один из них не продержался в широком употреблении больше оборота. Сейчас на рынке нет ни одной программы, хотя бы отдаленно соответствующей требованиям, которые можно было бы предъявить структуре, называемой интеллектом, сопоставимым с человеческим…
Совершенно седой, туговатый на ухо, преподаватель современных технологий, очевидно, не признавал переделок, и вид его забавно диссонировал с названием курса, который он вел. Мора едва его слушала, и не одна она. Вокруг постоянно шептались – то про фестиваль, то про утреннюю сцену за завтраком. Чтобы отбить желание себя рассматривать, Мора собрала волосы в пучок, как показала ей Хенна. Поглядывать в ее сторону не перестали, но теперь отворачивались гораздо быстрее, и Мора видела, как некоторых передергивает. Вот и отлично. От мысли, что шрам и правда можно использовать как оружие, Море стало удивительно легко. Вот бы она отшивала таких, как Парр…
Каждый перерыв она высматривала Тая, но занятия разных ступеней больше не пересекались, и даже в коридорах его было никак не поймать. Отыскала его Мора только после «Современных технологий», которые стояли в расписании последними. Преподаватель еще, кажется, что-то бормотал себе под нос, когда прозвучал гонг, и ребята, предвкушая фестиваль, повалили к выходу. Светило уже опускалось к горизонту, бросая не паркет полосатые тени. В редеющей коридорной толпе Мора заметила знакомую фигуру.
– Слушай, я хотела тебе сказать спасибо.
Она нагнала Тая, но он даже не обернулся.
– Ну говори.
– Ты ведь за меня просто заступился? Ты же не пойдешь со мной на фестиваль?
– Какая догадливая.
– Совсем-совсем?
– Я не хожу на фестивали.
– Только на фестивали?
– Вообще ни на какие праздники не хожу. Это бред.
– А ты мрачный.
– Какая ты проницательная! Слушай.
Тай вдруг остановился, выудил руку из кармана и ткнул пальцем в сторону Моры.
– То, что я сунулся к этому дебилу, ни о чем не говорит. Мне вообще к нему лезть не стоило.
– Но зачем-то ты к нему полез. – Мора хитро улыбнулась. – Ты ведь не дурак.
Она уже все обдумала: пойти одна она успеет всегда. Но почему-то ведь Тай ей помог? И, вполне вероятно, с риском для себя.
Он открыл было рот, но тут же его захлопнул. Глаза неприятно сверкнули.
– Просто отвяжись от меня, поняла?
Мора повела плечом. Если бы Тай ей нравился, такая резкость ее бы обидела.
– Знаешь, роль хамского мальчика уже занята. Придумай другую.
– Парр не просто хамский мальчик. Не суйся к нему, поняла?
– Ну и кто он? Ты же вон сунулся!
Тай сжал зубы – Мора видела, как заострились его скулы. Они шли по коридору в полном молчании. Продолжать дискуссию Тай явно не собирался, но и шага он тоже не ускорял, так что Мора легко за ним успевала.
– Слушай, а ты что, в секте? – допытывалась она.
– Чего?
– Ты против операций?
– С чего ты решила?
– Ну, у тебя такое обыкновенное лицо, что можно с тоски удавиться. По здешним меркам уж точно. Хочешь показать, что ты особенный? Тем, что не особенный?
Тай хмыкнул:
– Сложновато. Я бы сказал, что это с твоим лицом можно с тоски удавиться, но я такие шутки не люблю.
Мора пожала плечами. Слова Тая на удивление не задели ее.
– Да ладно тебе! Я и не такое слышала. На Втором меня звали заразной.
Она попыталась придать тону беззаботности, но голос ее невольно дрогнул. Тай тотчас глянул в ее сторону:
– Это почему?
– Наверное, думали, что уродством можно заразиться. Взять меня за руку и покрыться бородавками. Превратиться в жабу!
– Жабы вообще-то симпатичные.
– Не знаю. По-моему, они жуткие.
– Совсем не жуткие. У моей сестры было две жабы… – начал Тай и вдруг резко оборвал себя.
Он сгорбился, засунул руки еще глубже в карманы и пошел быстрее, не разбирая дороги. Коридоры к концу последней лекции почти опустели, но он все равно задел плечом одну девчонку, наступил на ногу другой и толкнул робкого паренька из новичков.
– Эй, ты чего?
Море показалось, что они наконец-то разговорились – пусть даже о такой ерунде, – лицо у Тая разгладилось, исчезла хмурая складка меж бровей, и вдруг снова этот мрачный вид.
– Хочешь – пойду с тобой на фестиваль, – вдруг бросил он на ходу.
Мора чуть руками не развела.
– Это что еще значит? Что за перепады настроения?
– Не морочь мне голову. Зайти за тобой или не надо?
– Это я тебе голову морочу?
– Слушай, в последний раз спрашиваю: идешь со мной или нет?
Мора сощурилась:
– Ну, если ты приглашаешь…
Тай уже закатил глаза, поэтому она быстро добавила:
– Иду.
– Ну и отлично. Но учти: на пару часов, не больше.
* * *
Платье Хенны село на Мору как влитое. Она еще долго крутилась перед зеркалом, рассматривая себя то спереди, то сзади, и никак не могла привыкнуть. Открытая спина ее смущала, но ей нравилась синяя материя, нравилось, что оттенок темный и глубокий. Ткань переливалась – не так дешево, как сверкают блестки, а мягко, едва заметно, и это еще больше усиливало ее сходство с ночной Бездной.
Рей замер. Помещение погрузилось в синеватый мрак, и только диоды на крышке резервуара тихонько перемигивались. Потом что-то зашипело, крышка щелкнула, и в воздух вырвались голубоватые клубы пара. Значит, шкала все-таки дотянула до ста процентов…
В прозрачной голубой подсветке резервуара Ица казалась бледной и хрупкой, как лист пергамента. Волосы были мокрыми от биораствора и липли ко лбу острыми перышками. Влага покрывала кожу, тонко выпирали плечи, ребра, коленки. Крупные глаза тоже блестели – но, кажется, совсем не от биораствора, а от любопытства, и Рей на какое-то мгновение залюбовался. Это он – он! – ее создал. Своими руками! Она появилась только потому, что этого захотел Рей. И в ней, возможно, то будущее, которое так нужно его вырождающемуся народу…
Рей, конечно, забыл про одежду – расплывчатым голограммам, мало похожим на человека, все это не требовалось. Не подумал, что вполне, в общем-то, логичное стремление изучать мир перевесит все запреты. Упустил, что вовсе не задумывал Ицу тренированной и послушной, как рика.
Вот и получилось то, что получилось: мало того что Рей нарушил закон, отломав от корня Древа жизни кусок и использовав его для создания искусственного интеллекта, так он еще и упустил Ицу раньше, чем смог полноценно протестировать.
* * *
Теперь ее челнок удалялся в Бездне, а Рей, сжав зубы, подгонял свою черепаху, которая с каждой минутой отставала все сильнее и сильнее.
Во всей этой ситуации был только один плюс: Рей знал, куда Ица летит. Но это же было и минусом: она летела в Зону отчуждения. И проблема была даже не в том, что она хотела попасть на один из наблюдаемых островов. Все было куда хуже. Защитный экран на границе с Зоной живым не преодолеть. А Ица об этом, судя по всему, не знает.
Глава 12. Большая арена
– Совершенный искусственный интеллект и поныне остается недостижимой мечтой, к которой человечество стремится уже не одну сотню оборотов…
На шепотки в аудитории преподаватель не обращал ни малейшего внимания. Он бродил взад-вперед по кафедре, заложив руки за спину, и бормотал себе под нос так глухо, что его голос едва долетал до верхних рядов.
– Попытки воспроизвести человеческое сознание и присущую только человеку способность мыслить предпринимались не раз, но все они терпели поражение. Многие из поныне действующих научных центров запускали при поддержке крупных корпораций проекты, которые носили громкие, звучные имена… Но ни один из них не продержался в широком употреблении больше оборота. Сейчас на рынке нет ни одной программы, хотя бы отдаленно соответствующей требованиям, которые можно было бы предъявить структуре, называемой интеллектом, сопоставимым с человеческим…
Совершенно седой, туговатый на ухо, преподаватель современных технологий, очевидно, не признавал переделок, и вид его забавно диссонировал с названием курса, который он вел. Мора едва его слушала, и не одна она. Вокруг постоянно шептались – то про фестиваль, то про утреннюю сцену за завтраком. Чтобы отбить желание себя рассматривать, Мора собрала волосы в пучок, как показала ей Хенна. Поглядывать в ее сторону не перестали, но теперь отворачивались гораздо быстрее, и Мора видела, как некоторых передергивает. Вот и отлично. От мысли, что шрам и правда можно использовать как оружие, Море стало удивительно легко. Вот бы она отшивала таких, как Парр…
Каждый перерыв она высматривала Тая, но занятия разных ступеней больше не пересекались, и даже в коридорах его было никак не поймать. Отыскала его Мора только после «Современных технологий», которые стояли в расписании последними. Преподаватель еще, кажется, что-то бормотал себе под нос, когда прозвучал гонг, и ребята, предвкушая фестиваль, повалили к выходу. Светило уже опускалось к горизонту, бросая не паркет полосатые тени. В редеющей коридорной толпе Мора заметила знакомую фигуру.
– Слушай, я хотела тебе сказать спасибо.
Она нагнала Тая, но он даже не обернулся.
– Ну говори.
– Ты ведь за меня просто заступился? Ты же не пойдешь со мной на фестиваль?
– Какая догадливая.
– Совсем-совсем?
– Я не хожу на фестивали.
– Только на фестивали?
– Вообще ни на какие праздники не хожу. Это бред.
– А ты мрачный.
– Какая ты проницательная! Слушай.
Тай вдруг остановился, выудил руку из кармана и ткнул пальцем в сторону Моры.
– То, что я сунулся к этому дебилу, ни о чем не говорит. Мне вообще к нему лезть не стоило.
– Но зачем-то ты к нему полез. – Мора хитро улыбнулась. – Ты ведь не дурак.
Она уже все обдумала: пойти одна она успеет всегда. Но почему-то ведь Тай ей помог? И, вполне вероятно, с риском для себя.
Он открыл было рот, но тут же его захлопнул. Глаза неприятно сверкнули.
– Просто отвяжись от меня, поняла?
Мора повела плечом. Если бы Тай ей нравился, такая резкость ее бы обидела.
– Знаешь, роль хамского мальчика уже занята. Придумай другую.
– Парр не просто хамский мальчик. Не суйся к нему, поняла?
– Ну и кто он? Ты же вон сунулся!
Тай сжал зубы – Мора видела, как заострились его скулы. Они шли по коридору в полном молчании. Продолжать дискуссию Тай явно не собирался, но и шага он тоже не ускорял, так что Мора легко за ним успевала.
– Слушай, а ты что, в секте? – допытывалась она.
– Чего?
– Ты против операций?
– С чего ты решила?
– Ну, у тебя такое обыкновенное лицо, что можно с тоски удавиться. По здешним меркам уж точно. Хочешь показать, что ты особенный? Тем, что не особенный?
Тай хмыкнул:
– Сложновато. Я бы сказал, что это с твоим лицом можно с тоски удавиться, но я такие шутки не люблю.
Мора пожала плечами. Слова Тая на удивление не задели ее.
– Да ладно тебе! Я и не такое слышала. На Втором меня звали заразной.
Она попыталась придать тону беззаботности, но голос ее невольно дрогнул. Тай тотчас глянул в ее сторону:
– Это почему?
– Наверное, думали, что уродством можно заразиться. Взять меня за руку и покрыться бородавками. Превратиться в жабу!
– Жабы вообще-то симпатичные.
– Не знаю. По-моему, они жуткие.
– Совсем не жуткие. У моей сестры было две жабы… – начал Тай и вдруг резко оборвал себя.
Он сгорбился, засунул руки еще глубже в карманы и пошел быстрее, не разбирая дороги. Коридоры к концу последней лекции почти опустели, но он все равно задел плечом одну девчонку, наступил на ногу другой и толкнул робкого паренька из новичков.
– Эй, ты чего?
Море показалось, что они наконец-то разговорились – пусть даже о такой ерунде, – лицо у Тая разгладилось, исчезла хмурая складка меж бровей, и вдруг снова этот мрачный вид.
– Хочешь – пойду с тобой на фестиваль, – вдруг бросил он на ходу.
Мора чуть руками не развела.
– Это что еще значит? Что за перепады настроения?
– Не морочь мне голову. Зайти за тобой или не надо?
– Это я тебе голову морочу?
– Слушай, в последний раз спрашиваю: идешь со мной или нет?
Мора сощурилась:
– Ну, если ты приглашаешь…
Тай уже закатил глаза, поэтому она быстро добавила:
– Иду.
– Ну и отлично. Но учти: на пару часов, не больше.
* * *
Платье Хенны село на Мору как влитое. Она еще долго крутилась перед зеркалом, рассматривая себя то спереди, то сзади, и никак не могла привыкнуть. Открытая спина ее смущала, но ей нравилась синяя материя, нравилось, что оттенок темный и глубокий. Ткань переливалась – не так дешево, как сверкают блестки, а мягко, едва заметно, и это еще больше усиливало ее сходство с ночной Бездной.