Ковен заблудших ведьм

Мои брови поползли вверх, а в горле словно застрял кусочек яблока. Всем своим видом я выражала протест, но в этот раз Коулу не нужно было мое одобрение. Откупорив зубами склянку с мэцубуси, которую он тайком пригрел в кармане после того, как победил Джулиана в саду, Коул навис над ним в один прыжок.

– Codi!

Стол перевернулся, и все бронзовые блюда с едой полетели на пол вместе с ним. Я успела вскочить и забиться в угол, не мешая Коулу «готовить» Джулиана ко встрече Ферн и вместе с тем нести возмездие. Теперь, когда Джулс дал клятву не причинять никому вред, он был совсем беспомощен. Коулу не потребовался навахон, чтобы поставить его на колени несколькими точными ударами в живот и горло, а затем взять в захват. Магия Джулиана, безрезультатно бьющаяся об охотничий иммунитет Коула, как волны о скалы, не приносила ему и толики вреда, но сметала все на своем пути, опрокидывая следом за столом стулья и мебель.

– Помнится, Ферн сказала «привет от Джулиана», – прошептал Коул, откупоривая зубами мерцающую склянку. – Не здороваться в ответ невежливо. Привет-привет, Джулиан.

– Ты этого не сделаешь! – забрыкался Джулиан, и голос его хрипел от крови, которая уже скопилась во рту и вновь запачкала новенькую черную рубашку. – Ты ведь по жизни «хороший коп»…

– Кто сказал тебе такую глупость?

Джулиан успел лишь удивленно приоткрыть рот, когда Коул вцепился пальцами ему в волосы, заставляя откинуть голову назад. В отблесках камина мэцубуси засиял, как январский снег, засыпая Джулиану глаза.

Его нечеловеческий крик зазвенел в ушах. Я поморщилась, но не отвернулась, наблюдая, как Джулиан катается по полу, хватая пальцами воздух. Коул ловко увернулся и привлек меня к своей груди.

– Теперь Ферн точно поверит, что ты не Верховный. Чего разнылся? – Коул поддел носком сапог Джулиана, бьющегося под столом в истерике. – Исцелишься на раз-два. Рука ведь зажила. Только подожди немного… А то зря, что ли, мэцубуси израсходовали?

– Тебе конец, ублюдок! – проскрежетал зубами Джулиан, вслепую опираясь на угол сваленного стола, чтобы подняться на ноги. Его ресницы слиплись в крови, а взгляд за бельмом лихорадочно метался, пытаясь найти то, что было спрятано в призванной тьме.

– Хм, а это ведь хорошая идея… Hualau!

Шевельнув запястьем, я связала Джулса по рукам и ногам черной скатертью, подползшей к нему со стола ожившей змеей. Следом она обуглилась, превращаясь в железную цепь, и Джулиан упал навзничь, обездвиженный.

– Эй, спокойно! Ты должен выглядеть побежденным, помнишь? – подтрунила над ним я, войдя в кураж: видимо, вино все-таки действовало. – Где твое актерское мастерство, с которым ты столько лет убеждал наших братьев и сестер, что любишь их, а?

– Не время играть со мной, сестра! – рыкнул Джулиан, и цепи звякнули, растягиваясь под натиском его магии. Еще чуть-чуть и…

– Явилась горная ведьма! Идет-идет! Такая злая… Будто кислой смородины объелась!

Все внутри замерло от появления Эго, прошедшего сквозь окно, а следом за ним на всю округу протрубил горн. Как и в прошлый раз, этот звук не мог предвещать ничего хорошего – предупреждение Нимуэ о разбитых чарах, сквозь которые прошел тот, кто этого не заслужил. Звук этот был стоном самой земли, продавленной каблуками ее сапог, и окликом озера, предупреждающим об опасности. Горн звучал нараспев и, повторившись трижды, стих, как и все прочие звуки в доме.

«Ферн здесь», – сообщил голос в моей голове.

– Знаю, – ответила я.





XV

Да здравствует ковен!




– Верховная Одри, тук-тук!

Я подошла к подоконнику и выглянула в окно. Сквозь витражи едва угадывалась фигура в длинном кашемировом плаще с высоким воротом, стоящая перед крыльцом. Солнце уже село за горизонт, и Ферн щелкнула пальцами. Блуждающие огоньки тут же вымостили ей путь до самых ступенек и облепили холм, как мухи банку с открытым вареньем. Она пришла практически без сопровождения – только Гидеон держался позади. Рука в кожаной перчатке крепко сжимала увитое лозами копье, покрытое тонким слоем застывшей крови, как напылением бронзы. Видимо, сегодня Гидеону уже приходилось пускать его в дело. Зеленые глаза, напоминая об ушедшем лете, отрешенно посмотрели на Коула, возникшего рядом со мной: Гидеон увидел его в окне, беззвучно приоткрыл рот, но тут же отвернулся.

С неподдельным любопытством осматривая особняк, Ферн погладила долы колонн, будто все здесь уже принадлежало ей. Волосы цвета липового меда, вьющиеся на кончиках, забирал детский голубой ободок – до чего символично!

– Эй, Одри! Сладость или гадость?

Ферн широко улыбнулась, заметив меня в окне, и потрясла оранжевым ведерком в виде тыквы. Оно было доверху набито шоколадными батончиками и леденцами. Неужели она прошвырнулась по домам смертных до своего судьбоносного визита в Шамплейн?

– У вас особая миссия, Монтаг, – обратилась я к трем котам, взобравшимся на подоконник и протяжно мяукнувшим. – Сожрите все ее конфеты!

Гримы восприняли это как вызов, а я задернула занавеску и обернулась к Коулу. Тот обхватил ладонями мое лицо и заслонил меня собой от Тюльпаны, Исаака и Диего с Морган, появившихся в дверях зала.

– Ты уверена?

– Когда ты так спрашиваешь – нет.

Нос Коула нервно дернулся, на что я чмокнула его в щеку и, обойдя, обвела взглядом всех остальных.

– Вы все равно мой ковен. Этого ничто не изменит. Делайте то, что умеете делать лучше всего – доставляйте Ферн неприятности, – сказала я, задержав взгляд на Тюльпане, сжимающей в руке неаккуратную куклу из пряжи, связанную наспех.

Диего привалился плечом к барельефу камина, закатывая рукава выстиранного свитера. За этот час рун на его теле прибавилось: меж чернильных татуировок увивались красные глифы… Вырезанные ножом, поверхностно, но собственноручно. Морган поежилась при взгляде на них, да и я, если честно, тоже.

Встрепенувшись и стиснув пальца Исаака в своих, Морган ответственно кивнула. Кажется, не было в особняке никого серьезнее ее в этот момент.

– Идем, – бросила я Джулиану, и тот, вынужденно усмирив свое раздутое эго, потянулся следом за Коулом к двери, грохоча цепями.


Диего проводил его озадаченным взглядом, мрачно ухмыльнувшись, а я, подобрав с кресла обе скрипки, набрала в легкие побольше воздуха и распахнула дверь навстречу Ферн.

– Цербер?!

Коул толкнул Джулиана в спину, и как только они вышли, вышла и я. Моя нога ступила за горсть черных агатов и линию из капель кровь, очерчивающих дом вдоль плинтусов, а в следующий миг угольная черта на косяках двери зажглась. Тюльпана, Диего, Морган и Исаак ударились о бесплотную стену – особняк был надежно запечатан.

– Что ты творишь?! – взвинтилась Тюльпана и, прошипев несколько слов на валлийском, ударила кулаком по куполу, накрывшему весь дом. Тот даже не дрогнул: старое заклятие Виктории зиждилось на крови нашего рода. Лишь те, кто был связан ею, могли разбить чары. У других ведьм на это уйдут часы… Эти часы я выиграла для своих друзей, чтобы исполнить долг.

– Одри, сними печать Цербера сейчас же! – потребовал Диего, успев изучить мой фамильный гримуар вдоль и поперек. Понимая, что такое колдовство им не подвластно, он наградил Морган заискивающим взглядом: – Попробуй ты. Быстрее!

Морган сглотнула и посмотрела на меня.

«Ты мой друг, Морган, а друзья должны доверять друг другу».

– Я не знаю как, – соврала она, робко постучав пальчиком по невидимой стене.

– Не ври! – зашелся криком Диего. – Лгунья из тебя просто никакущая!

Я улыбнулась уголком губ. Тюльпана пнула незримую преграду, явно намереваясь пнуть и меня. От ярости у нее выступили желваки, но, надеясь, что в будущем мне удастся заслужить прощение, я кивнула ей и сбежала вниз по ступенькам к Коулу, ждущему меня на холме.

– Зачем? – спросил он, пока смех Джулиана звенел в воздухе: ему не нужно было видеть, чтобы понять происходящее. Как-никак он знал меня с самого детства. – Одри!

– Сладость, – сказала я Ферн, пройдя мимо них обоих и остановившись напротив единоутробной сестры, наблюдающей за нашей сумятицей с плохо скрываемым злорадством. Все мы были для нее лишь цирковыми гимнастами, до выступления которых она великодушно снизошла. – Не трогай мой ковен.

– Хм, – изрекла Ферн многозначительно, спрятав озябшие руки под меховую выделку пальто. Гидеон, решивший подойти поближе к брату, был остановлен одним наклоном ее головы. Он так и застыл, взирая на Коула с нечитаемым выражением, – послушный верный пес, у которого перед носом водили лакомой костью. – Что-то я не вижу Вестники даров на твоей шее… Ты не выполнила условие нашего перемирия. Почему я должна идти тебе на уступки?

– Сегодня я не убила Джулиана, – сказала я. – Это уже многого стоит, не правда ли?

На щеках Ферн проступили неуместно милые ямочки – она улыбалась через силу, сквозь зубы и даже не удосужилась взглянуть на Джулиана. Тот держался безмолвной тенью за спиной Коула и будто бы померк, стоило Ферн показаться в радиусе нескольких метров: лишь притворялся или действительно боялся? Сложно было что-то прочесть в его глазах, подернутых мэцубуси.

– Уже не уверена, что рада этому, – сказала Ферн, пренебрежительно махнув на него рукавом. – Ты не умеешь мстить, брат. Меня моим же оружием… Пусть я и явилась сегодня без Эмиральды, Хоакина и тех, кто мне по горло задолжал, это ничуть не умаляет ни моего достоинства, ни мощи. Подумаешь… Одним шрамом больше, одним меньше. Какая разница? – Будто выжидая момента, ветер приподнял ее волосы, обнажая шею. Там алел шрам, по форме напоминающий сигил-оберег для младенцев от фейри. Sibstitisyon?..

Я взглянула на Джулиана, и Коул дернул его за цепь. Запутавшись в ней, он рухнул Ферн в ноги, поднимая в воздух брызги грязи.

– Почему ты его не прикончила? – спросила она. – Столько лет ненависти… Наверное, было непросто сохранить ему жизнь. Дважды.

– Непросто, – согласилась я. – Но я знаю, что если убью Джулиана, то мне придется иметь дело с тобой. – Мой голос прозвучал ровно и убедительно. От этого уголок рта Ферн, крайне польщенной моим заявлением, потянулся вверх. – А мне тебя не победить. Даже всем нам вместе. Ты убила свой ковен и забрала их силы себе. Шестьдесят две ведьмы…

– Семьдесят две, – поправила меня она.

– И столько новоодаренных до Берлингтона и в Ривер-Хейтс, что можно сбиться со счета. Нет, я не самоубийца. Я Верховная, а каждая Верховная должна делать то, что лучше для ее ковена.

– Ты мудрее, чем твоя мать. Она бы наверняка гордилась… Но не уверена, – ухмыльнулась Ферн и покачнулась ко мне на встречу. Я выставила перед собой ладонь.

– Но я все еще могу убить Джулиана, – сказала я, и Коул показательно накрутил цепь на пальцы: та обвилась вокруг шеи моего брата, и он закряхтел, склоняясь к земле. Лицо Ферн предательски побледнело. – И попытать удачу. Опять же, ты наверняка победишь, но и Джулиан умрет… Согласись, мы обе окажемся в проигрыше.

– С чего ты взяла, что я сама его не убью? Джулиан меня предал…

– И все-таки он твоя единственная семья. Даже ты боишься одиночества, – уверенно заявила я и стрельнула многозначительным взглядом в сторону неподвижного Гидеона. Щеки Ферн медленно, но стремительно налились пунцовым. – Я согласна выполнить уговор. Все, что я хочу в обмен на Джулиана и свое верховенство, – это лишь одна услуга.

Глаза Ферн заблестели, выдавая заинтересованность. Любительница сделок никогда не упустит возможности выгодно заключить еще одну.

– Я слушаю.

– Поклянись мне на крови, что если я не буду Верховной, то ты не тронешь мой ковен. – И я поочередно назвала каждое имя, фактически внося в наш договор мелкий шрифт: – Коула, Морган, Диего, Тюльпану, Зои, Исаака… Ах да, и их питомцев тоже!

Ферн подавилась смешком от такого уточнения, но мне нужны были все гарантии. Пожав плечами, она подошла к Гидеону и без колебаний обхватила рукой острие его копья, оставляя на ладони безупречно ровный порез. Гидеон напряженно следил за тем, как капает на траву алая кровь, но Ферн даже не поморщилась от боли – та давно стала ее частью.

– Да будет так, Одри.

Она протянула мне ладонь. Ее кровь удобряла землю, а затем соединилась с моей кровью, когда я, не раздумывая, шепнула «Torri», которое повторила уже дважды за этот день. Сердце забилось быстрее, поторапливая. Шаг. Еще шаг. Я очутилась к Ферн так близко, что почувствовала запах ее шафрановых духов, а пшеничные волосы лизнули мои щеки. Боясь, что она передумает, я схватилась за ее руку, как за спасательный круг, и сжала до побеления костяшек.

– Да будет так, Ферн.

Едва успели спасть старые клятвы, как душу тут же сковала новая. Ох, как бы мне расплатиться с таким количеством дьяволов…

– Прекрасно, – прошептала Ферн с благоговением в голосе. Дотрагиваясь до нее, я чувствовала магию, обжигающую, как погребальный костер, и горькую, как полынь. – А теперь за дело!

Ферн щелкнула пальцами и расстегнула цепи на руках Джулиана. Он, освобожденный, поднялся, держась за ее любезно подставленный локоть. Кровь, застывшая под его веками и вдоль линии челюсти, была заботливо стерта рукавом мехового пальто.

– Ты правда прощаешь меня? – настороженно осведомился он, отстраняясь от ее материнских прикосновений.

– Да. Ты имеешь полное право винить меня в том, что я обманула тебя, обещая воскресить твоих родных… Но никто не заставлял тебя делать с ними то, что ты сделал с маленьким Ноа. Мы оба уничтожили наши семьи. Добровольно. Мы – чудовища, а чудовищам лучше держаться вместе.