Корона когтей

– Дворяне над главными воротами сбрасывают… ракеты, – его рот кривится от отвращения. – Отрубленные головы. Таллис, очевидно, поняла, что мы убили Зигфрида. Она казнила пленников в отместку.

Я крепко держу руку Арона, благодарная за поддержку трости.

– Кто?

– Те немногие, которых мы нашли, были изуродованы до неузнаваемости, – гул недовольства со стороны зрителей заполняет пещеру. – Но у них во рту были послания. Полоски бумаги, – он хмурится и встряхивает головой, словно пытаясь прогнать навязчивый образ. – Угрожают новыми казнями, если тебя не выдадут.

Неужели так все и закончится? Моя жизнь за жизнь моих подданных? Я делаю глубокий вдох.

– Возможно…

– Ни в коем случае, – хватка Арона усиливается. – Даже не думай об этом. Это ты придумала план поимки Зигфрида. Ты и нас выведешь отсюда.

Лорд Корвакс делает шаг вперед.

– У вас есть полная поддержка Скайна, Ваше Величество.

Я киваю, благодарная за то, что отложила этот выбор в сторону, по крайней мере, на время.

– Тогда давайте продолжим. Что вы там обсуждали? – Я сажусь на стул Пианета – у меня начинает болеть нога, – а для него находят другой.

Наша надежда, как объясняет Корвакс, зависит от тоннеля, который Валентин обнаружил под пещерами Эйрии. Теперь точно известно, что тоннель продолжается под горами в направлении Цитадели. Но остаются два вопроса: где именно он закончится и сможем ли мы расчистить его до того, как закончатся наши запасы или войска Таллис попытаются прорваться внутрь. Альтернатива – двусторонняя атака на тех, кто нас осаждает, неизбежно приведет к большим человеческим жертвам.

– И у нас нет достаточного количества людей, чтобы одержать победу, – добавляет Пианет. – Даже с помощью отряда Дамарин.

– Наша помощь предложена, но не обещана, – вмешивается Дамарин. – Адекватное вознаграждение еще не найдено. Именно это мы и собирались обсудить, Адерин, когда вы присоединились к нам.

Лорд Корвакс чуть не вздрогнул, когда Дамарин во второй раз назвал меня по имени.

– Леди права. Мы как раз собирались начать переговоры о помощи, которую они предлагают, и о том, что можно разумно ожидать взамен, – он делает ударение на слове разумно, что, кажется, еще больше охлаждает прохладный воздух пещеры.

Я бросаю взгляд на Арона. Его челюсти сжаты, как будто он предвкушает драку. Я поудобнее устраиваюсь в кресле.

– Хорошо. Тогда давайте начнем.



Скайн спорит еще два часа, не приходя ни к какому соглашению, и конца этому не видно. Я пытаюсь посредничать в особо язвительном споре между Браном Призрачной Стрелой, Грейлингом из Фениана и Виржинией из Ланкорфиса, когда Арон, наконец, выходит из себя, кляня все и угрожая призвать древние полномочия, данные монарху в законах, чтобы принять законы во время кризиса без согласия Собрания или защитников. Три спорщика тут же чувствуют себя неловко – особенно Бран, словно его упрекает отец, – и просят прощения.

– Что же нам делать? – спрашивает Арон, проводя рукой по густым светлым волосам. – Я больше не могу этого выносить. Соберемся завтра снова?

Я потягиваю воду, стоящую у моего локтя, и оглядываю пещеру. Там по-прежнему полно обитателей Эйрии, хотя сейчас они в основном сидят на полу. Без богатой одежды и драгоценностей трудно отличить дворян от бескрылых. Не то чтобы эти две группы абсолютно смешались. Но у каждого на этот раз одна и та же цель: выжить для себя и для Соланума. Соланума, который они все еще признают, который они все еще могут защищать с честью. Возможно, никогда не будет лучшего момента, чтобы добиться того, чего я действительно хочу. Я почти вижу другое будущее, дразняще парящее за пределами моей досягаемости, готовое стать реальностью, если я смогу завладеть достаточным количеством сердец. Я молча взываю к матери, прося о вдохновении, хватаюсь за трость и поднимаюсь на ноги.

– Члены Скайна. Друзья. Дворяне Соланума. Оглянитесь вокруг. Посмотрите на своих бескрылых соседей, наблюдающих за нашими дискуссиями, так же озабоченных их результатом, как и вы. И тех из Галена, кто пришел сюда добровольно, предлагая нам свою силу. Из места, о существовании которого мы даже не подозревали несколько недель назад. Мир изменился, нравится нам это или нет, в Солануме не меньше, чем в Селонии. Мы не можем вернуться к тому, как все было. Я, например, не хочу, – я медленно поворачиваюсь лицом ко всем тем, кто наблюдает за мной, стараясь смотреть в глаза как можно большему количеству людей. – Я готова рискнуть жизнью ради вас и нашего королевства. В свою очередь, я призываю Скайн принять обязательную клятву: что король и я будем свободны вести переговоры о договоре с Галеном так, как сочтем нужным, что из бескрылых будет сформировано их собственное Собрание с равным представительством в Скайне, и что все законы будут рассмотрены для пересмотра. – Когда вокруг меня вспыхивает буйство голосов, я поднимаю руку и жду, когда вернется тишина. – Разве королевство не должно быть подобно дереву, которое растет и живет? Или должно быть похоже на насекомое, попавшее в смолу этого дерева? Прекрасно сохранившееся, неизменное, мертвое. Это выбор, стоящий перед нами. Жизнь или смерть. – Валентин слегка кивает. Моя рука находит руку Арона, и я переплетаю свои пальцы с его. – Селония выбрала смерть. Я бы не хотела, чтобы Соланум совершил ту же ошибку. Через два дня мы празднуем Торжество Птенцов. У вас есть время до рассвета, чтобы сделать свой выбор. Пойдем, супруг. Дамарин. Мы будем ждать решения Скайна.

Когда уровень шума снова поднимается, мы с Ароном покидаем пещеру.



Мы втроем поднимаемся в башенную комнату. Арон, кажется, обустроил ее как свое личное пространство; здесь комфортнее, чем я помню. Такой комфорт, какой может быть в Эйрии: три лампы вместо одной, травы, разбросанные по полу, вино и еда, разложенные на столе, шерстяные одеяла, обтягивающие жесткие стулья. Я опускаюсь на один из них, не в силах подавить стон, потирая все еще заживающую рану на ноге.

– Я тебе не сочувствую, – бормочет Арон, наливая мне вина. – Ты должна быть в постели.

– А еще я должна быть королевой. Сейчас это гораздо важнее.

Он закатывает глаза.

– Вина, Дамарин?

– Да, благодарю вас.

Как только все трое усаживаются, Арон поднимает свою чашку.

– Тост за упрямых дворян Соланума, которые скорее потеряют головы, чем передумают.

Дамарин мрачно улыбается.

– Я слышала, что случилось в Селонии.

– Вы знали об этом еще до моего прибытия на Гален, не так ли? – судя по выражению ее лица, я права. – Как? И как вы догадались прийти сюда? Как вы вообще нас нашли?

– Я же говорила, что у нас есть агенты на материке. Сеть семей среди вашего бескрылого населения, которым можно доверять, которые передают наше доверие от одного поколения к другому. Среди ваших темных стражников есть несколько человек; они послали весточку на север после того, как Цитадель пала перед Таллис.


Я кружу рубиновую жидкость вокруг чашки.

– Ваш брат. Тот, что сбежал из дома, тот, кого навещал Прайден… Он ведь темный стражник, не так ли?

Лицо Дамарин темнеет.

– Как вы узнали?

– Просто догадка, вот и все. Вы все хорошие бойцы. А стражники занимают особое положение при дворе. Больше возможностей передвигаться по Цитадели и королевству.

Она поднимает свою чашку и улыбается мне.

– Хорошая догадка. Но я все равно не назову вам его имени, – а не проверив, есть ли на нем отметина, я не смогу сказать, он ли это; кожа Дамарин все еще имеет очень слабый блеск, но ничего похожего на то мерцание, которое я наблюдала на Галене. Ничего такого, чего бы я не заметила, если бы не ожидала увидеть. Возможно, это побочный эффект ее удаленности от костра.

Выражение лица Арона становится жестче.

– Значит, верность темных стражников разделилась; они утверждают, что служат вам так же, как и нам?

Дамарин делает глоток вина, прежде чем ответить.

– Скажу больше, их любовь к Солануму охватывает и вас, и их собственный род. Они высоко отзывались о вас как о мудром короле и человеке, желающем улучшить судьбу всех граждан Соланума, – она наклоняет голову. – И вы им нравитесь, Ваше Величество.

Арон поднимает бровь.

– Я польщен.

– Так и должно быть, – добавляю я. – Они нам нужны, – я продолжаю массировать ногу, вспоминая споры во время Скайна. – Дамарин, сколько мы должны пообещать, чтобы вы согласились помочь нам в битве? Мы с Ароном можем разрешить Галену торговать с материком. И мы можем предложить вам землю для поселения либо в Собственности Короны, либо в Атратисе. – Дамарин попросила землю в малонаселенной области Северного Фениана, но Грейлинг – новый защитник после смерти своего отца – наотрез отказался. – Но нам понадобится Скайн, чтобы добиться чего-то большего.

– Письменных обязательств по земле и торговле пока будет достаточно, – отвечает Дамарин. – Но вы должны сдержать обещания.

Я зеваю и падаю в кресло, когда усталость давит мне на веки.

– Мы не собираемся вас обманывать, – мне не нужно объяснять дальше; Арон и Дамарин знают так же хорошо, как и я, что мы ничего не можем сделать, не победив Таллис первыми.

Но если мы победим ее, что тогда? Как только мир будет восстановлен, и мы с Ароном вернемся в Серебряную Цитадель… Я изучаю мерцающее пламя лампы на столе рядом. В благородных семьях, особенно когда речь идет о большом наследстве, кузены нередко вступают в брак. Поэтому я пытаюсь представить себя с Ароном в роли его жены – на самом деле, а не только на словах. Представить только, как я укладываю его в свою постель. Ради королевства, ведь нам нужен наследник. Ради себя самой, потому что теперь я знаю себя достаточно хорошо, чтобы понимать, что не могу прожить свою жизнь в одиночестве. Но даже если бы Арон захотел, я не могу удержать этот образ в своем сознании. Мой кузен превращается в Люсьена, как бы я ни старалась.

Арон наблюдает за мной; румянец поднимается и разливается теплом по моей шее и щекам.

– Пойдем, – он ставит мою чашку на стол и протягивает мне руку. – Ты чуть не уснула.

– А где Дамарин?

– Ушла спать. То, что ты как раз и должна сделать.

Я позволяю Арону вытащить меня из кресла, но качаю головой.

– Через минуту. В последнее время я достаточно времени провожу в своей комнате. – Я смотрю на пальцы Арона, вплетенные в мои, и принимаю решение.

– Потом – если будет потом – я хочу, чтобы вы с Валентином были вместе. Независимо от того, изменим мы законы или нет.

Арон опускает взгляд.

– Но как? По закону, мы женаты до тех пор, пока живы. И пока мы женаты… – он качает головой. – Я не откажусь от клятвы, которую дал. Я не брошу тебя. Даже если Валентин согласится быть со мной на таких условиях…

– Мы обещали любить друг друга. Я действительно люблю тебя, Арон. Вот почему я хочу, чтобы ты был счастлив.

– Но подумай, Адерин: ты же знаешь, что для тебя все будет по-другому. Для женщин оно всегда так. Наши вельможи могут не заметить, что я открыто беру Валентина в любовники, даже если он иностранный принц, даже если они будут возмущены его влиянием. Но как королева… – Арон вздыхает. – Я не знаю. Монархи Соланума правят как супружеские пары. Даже если законы изменятся, останемся ли мы правителями? Неужели ты думаешь, что я откажусь от короны?

– Конечно, нет, – я поднимаю свободную руку и кладу ее ему на щеку. – Мы можем не пережить того, что нас ждет, а если и переживем, то я не знаю, как будет выглядеть наше будущее. Но я хочу, чтобы ты был счастлив. Я хочу, чтобы у тебя был мужчина, которого ты любишь, и корона. Меньшего ты не заслуживаешь.

Арон некоторое время молчит. Потом спрашивает меня:

– А как же ты?

– Со мной все будет в порядке, – мое заявление звучит неубедительно даже для моих собственных ушей.

Арон обнимает меня за плечи, притягивая к себе, чтобы я могла положить голову ему на грудь. Интересно, что происходит в пещере внизу?

– Надеюсь, я сказала достаточно, чтобы убедить их.

– Это была хорошая речь, Летия гордилась бы тобой. Чтобы отказать тебе в просьбе перед лицом бескрылых и Покаянных… Они должны быть сумасшедшими.

– Я хотела спросить тебя… – я отстраняюсь, чтобы посмотреть ему в лицо. – Как я до сих пор жива?

Я знаю, что хочу от него услышать: что это тайна. Что я была на грани смерти, когда затем внезапно чудесным образом выздоровела. Потому что тогда есть шанс, что Люсьен действительно пришел ко мне в темноте. Что он спас меня.