Корона когтей

Неужели Верон действительно боится, что не сможет вернуться? Или он не хочет этого делать? Я бросаю бумагу в пламя лампы и смотрю, как горят его слова.



До предполагаемой свадьбы с Эорманом осталось пять дней. Достаточно, чтобы Верон добрался до Цитадели и рассказал свою историю Зигфриду и Таллис, но недостаточно, чтобы они послали кого-нибудь во Фрайанландию, чтобы подтвердить его историю. И все же, кажется, это довольно много времени, чтобы убить Верона. Довольно много времени, чтобы беспокоиться о том, что он убит. Теперь, когда Верон ушел, я решаю довериться еще большему количеству людей. Оставшиеся в живых защитники и члены королевского совета одобряют этот план за одним исключением: они хотят, чтобы я оставалась в безопасности в Эйрии, в то время как другие рискуют своими жизнями. Я могу сказать, что Арон тоже согласен с этим. Но я отказываюсь. Я уверена, что Зигфрид, если он придет, будет искать меня. Мое присутствие может быть единственным, что убедит его, что это не ловушка. Я подчеркиваю, что у нас есть только один шанс. Напоминаю им, что сказано в законах: монарх должен быть первым в полете и последним в отступлении. Спрашиваю их, какой королевой я была бы, если бы отказалась рисковать жизнью ради своего королевства.

Чего я им не говорю, так это того, как сильно хочу быть той, кто сразит Зигфрида. Я сомневаюсь, что его смерть принесет мне покой. Но покой – это уже не то, на что я надеюсь.

Мои советники сдаются, и мой план утверждается без изменений.

С этого момента я оставляю большую часть деталей Арону. Тот факт, что он не может участвовать в засаде, приводит его в бешенство. Он направляет свое раздражение на подготовку, стараясь, чтобы все были проинструктированы до деталей, пытаясь убедиться, что мы все готовы – насколько это возможно – к тому, что Зигфрид и Таллис могут предпринять.

Я часами упражняюсь в фехтовании на мечах, оттачивая технику, представляя себе различные способы убить Зигфрида. Но в остальном моя роль не требует детального планирования.

Я должна стать приманкой. Я просто должна остаться в живых.

Я не забыла просьбу Верона. На следующий день после его отъезда, когда у меня есть свободная минутка, я иду искать Валентина. Его нет в крошечной комнате, которую он делил с братом. Я блуждаю по разным пещерам, высматривая проблеск серебристо-золотых волос, пока не натыкаюсь на него в одной из пещер для хранения, рядом с нижними воротами. Он стоит в дальнем конце пещеры спиной ко мне. На полу рядом с ним стоит фонарь, и он, кажется, касается стены пещеры, но при звуке моего приближения оборачивается. В руке у него нож.

– Ваше Величество… – он опускает клинок и выпрямляется. – Вы меня напугали.

– Мне жаль, – я улыбаюсь. – Я искала вас. Я обещала вашему брату присмотреть за вами. А Арон сейчас так занят. Я подумала, что вам может быть одиноко.

Он откашливается, и даже в свете лампы я вижу, что он краснеет.

– Я уже говорил с Ароном… То есть с Его Величеством, но хочу сказать и вам: если вам будет спокойнее, если я буду под стражей… – он пожимает плечами. – Я бы это понял. В Селонии – в той Селонии – и меня, и Верона, вероятно, уже казнили бы.

– Я не хочу запирать вас, Валентин. Вы не сделали ничего плохого. Просто быть родственником Верона – это не преступление. – Он смотрит на меня так, словно не уверен, стоит ли мне верить, поэтому я меняю тему. – Что вы делаете?

– Мне было интересно, что находится за этой стеной.

– Разве это не конец пещеры?

– Нет, посмотрите сюда. Он поднимает фонарь.

Если приглядеться внимательнее, то можно увидеть что-то вроде неглубоких трещин, бегущих по поверхности скалы. Потом я понимаю, что смотрю не на трещины, а на стыки – как будто куски скалы скреплены между собой каким-то цементом. Это возведенная стена, а не естественная. Я провожу кончиками пальцев по поверхности, ощущая легкую разницу в текстуре камня и цемента.

– Как странно. Интересно, зачем кому-то понадобилось ее строить?

– Возможно, для безопасности. Может быть, пол за ней обвалился. Хотя здесь я чувствую сквозняк. Вот, пощупайте, – он направляет мою руку к тому месту, где осыпался цемент, и, как я подозреваю, помогло этому острие его ножа.

– Дует легкий ветерок.

– Да. Интересно, это еще один тоннель? И если да, то куда он ведет? Куда-то под гору, судя по направлению.

– Тут обитают змеи, – бормочу я.

– Что?

– Это то, что обычно пишут на старых картах, – способ обозначить неизвестное. До отъезда из Мерла я много времени проводила за изучением карт.

Он смотрит на меня краем глаза.

– Вы думаете, там что-то есть?

Нотка тревоги в его голосе заставляет меня рассмеяться.

– Нет. Монстры все на виду, и похожи они на нас, – я прижимаю ладонь к таинственной стене. – Давайте откроем проход. Я попрошу добровольцев помочь вам. Людям будет полезно чем-нибудь отвлечься, пока мы ждем.

Я не стала уточнять, чего мы ждем. Теперь перед нами только два пути: смерть или победа. Запертая в темных пределах Эйрии, я начинаю думать, что конец не может наступить довольно быстро, каким бы он ни был.

Клаустрофобия, неуверенность и страх – мощная смесь. В течение следующих нескольких дней между дворянами и бескрылыми вспыхивают споры и драки. Большинство людей в Эйрии не знают, что мы с Ароном запланировали. Но почему-то все, кажется, чувствуют, что приближается какой-то перелом. Я провожу большую часть своего времени, прогуливаясь по пещерам и разговаривая с людьми, я пытаюсь дать им уверенность, которую сама не ощущаю.

Мы созываем совет и приказываем тем, кто обладает властью, придумать всем дело или задачу, чтобы люди отвлеклись от ограниченного рациона и недостатка дневного света и пространства. Это немного помогает. Тем не менее я стою за воротами в день засады с чувством облегчения – уйти от кипящего котла Эйрии, наконец-то сделать что-то, даже если я рискую своей жизнью.

Нас тридцать, и мы ждем, чтобы преобразиться. Небольшая группа, легко спрятавшаяся в выбранном месте. Мы надеемся, что этого будет достаточно, чтобы справиться с противниками. Арон отбирал тех, кто лучше всех владел мечом, в основном молодых дворян, мужчин и женщин того же возраста, что и мы. Блэкбилл там, жаждет отомстить за смерть Одетты. Некоторые из них потеряли родителей во время нападения на Цитадель и только что унаследовали свои поместья. Интересно, может быть, я смотрю на семена нового двора: группа дворян, преданных мне и Арону, не получивших власти от отца Арона. Но чтобы иметь двор, надо быть королевой. В данный момент вероятность того, что мы с Ароном снова сядем на трон Соланума, слишком мала, чтобы о ней думать.

Сам Арон стоит рядом со мной, отдавая последние распоряжения.

– …так что просто оставайся с сыновьями лорда Корвакса, и если тебе покажется, что дела идут плохо, тогда ты должна пообещать мне, что…

– …преображусь и улечу, предоставив дело остальным, – я беру его за руку. – Да, да. Я знаю.


Он смотрит на меня сверху вниз, в его зеленых глазах мелькает веселье.

– Никакого героизма, Адерин. Пожалуйста?

– Я постараюсь вести себя хорошо. Если ты пообещаешь то же самое.

Веселье исчезает.

– Я не смогу геройствовать. Застрял здесь, словно…

– Потом, я имею в виду. Если меня схватят… – я крепче сжимаю его руку. – Не надо рисковать. И чем бы они мне ни угрожали, не сдавайся. Продолжай сражаться, пока можешь.

– Так и сделаю.

Я собираюсь попрощаться, сказать ему, что увижу его снова через несколько часов. Но вместо этого я делаю то, чего еще никогда не делала. Я делаю шаг вперед, обнимаю его, закрываю глаза и кладу голову ему на грудь. Его тело застывает от удивления. Затем его рука обнимает меня, и я чувствую короткое прикосновение его губ к своей макушке.

– Ты единственная семья, которая у меня осталась, Арон. Оставайся в безопасности, – я ослабляю хватку и смотрю на него. – Я скоро вернусь. Обещаю.

– Я буду ждать. – Он смотрит на небо; солнце начинает опускаться к горам. – Пора.

Я снимаю мантию и протягиваю его Арону; узел с другой мантией уже висит у меня на шее. Остальные вокруг меня тоже раздеваются, занимая позиции у реки или рядом с ней. Вода холодно пенится вокруг моих ног, когда я пробираюсь вброд, нащупывая ступнями каменистое русло.

Достаточно глубоко. Я раскидываю руки, поднимаю голову и закрываю глаза…

Несомая ветром, почти невесомая, я один раз облетаю Эйрию. Арон стоит, подняв руку в прощальном жесте. Я опускаюсь низко над ним в последнем молчаливом прощании, а затем отправляюсь в сторону равнин Дакии.





Глава пятнадцатая




Полет, кажется, занимает меньше времени, чем когда мы пробовали маршрут две ночи назад. Солнце все еще виднеется, истекая кровью на горизонте, когда мы прибываем в небольшую лесистую долину, которую Арон и я выбрали в качестве места для моей фиктивной встречи с Эорманом. Это к западу и немного южнее от Эйрии, где Серебряные горы превратились в округлые холмы. Я приземляюсь на небольшой, заросший сорняками пруд, меняю форму и выхожу. Кроме мантии и другого одеяния, в моем узелке лежит старая, немного помятая, но очень богато украшенная корона; Арон нашел ее среди других обломков, которыми была набита Эйрия, и отполировал. Его цель – подчеркнуть очевидное. Чтобы привлечь внимание нападающих ко мне, заставить их думать, что они видят то, что нам хочется, чтобы они видели. По той же причине лорд Шрайк, самый близкий по телосложению и цвету кожи к Эорману, надел на свои темные волосы отполированный серебряный венец, а леди Финч достала толстую книгу – заброшенный и изъеденный червями сборник стихов, который сегодня вечером будет Книгой Обрядов.

Должно быть, это выглядит так, будто я собралась выходить замуж.

Наше оружие уже здесь, перевезено прошлой ночью и спрятано в подлеске. Я не могу рисковать поясом с мечом – итак довольно неприятно будет разрывать свободно сшитые швы туники, если мне придется превращаться в спешке, – поэтому я вонзаю свой клинок в землю перед собой и бросаю на него мантию.

Бран Призрачная Стрела, старший из сыновей лорда Корвакса, подходит ко мне.

– Вы готовы, Ваше Величество?

– Думаю, да, – я провожу пальцами ног по прохладной траве. Эта низменность защищена; нас окружают спелые почки звездных цветов, покачивающиеся на зеленых усиках – ранние признаки лета, которых все нет в равнинах. – Надеюсь, они придут вовремя.

Он улыбается.

– Когда они прибудут, мы будем их ждать. Все мои братья поблизости.

– Благодарю вас.

Когда Призрачная Стрела скрывается среди деревьев, лорд Шрайк занимает позицию напротив меня, а леди Финч встает между нами. Четыре других дворянина идут прямо за нами, исполняя роль свидетелей и стражников. Мы все стараемся не смотреть в небо, стараемся не выглядеть так, будто ждем нападения.

Лорд Шрайк хмуро смотрит на нависающие ветви.

– Мы будем в большей опасности на открытой местности.

Я подавляю желание закатить глаза; мы с Ароном уже не раз обсуждали это с Шрайком.

– Но мы хотим заставить их трансформироваться, милорд. Напасть на них, как только они изменят свою форму, – я протягиваю руку. Он берет книгу, и леди Финч открывает ее, словно читает.

Осталось уже недолго.

Что я буду делать, если придет Люсьен? Если мне придется смотреть, как один из моих людей убивает его? Если мне придется напасть на него, чтобы защитить себя или другого от его клинка? Я думаю, что смогу это сделать. Но легче остановиться на Зигфриде. Представить его с мечом у шеи. Или пронзенным там, где у людей сердце.

Где-то в тени настоящий дятел начинает сверлить ствол дерева, быстрый стук его клюва контрастирует с глухим стуком моего пульса. Я пытаюсь замедлить дыхание. Расслабить мышцы. Но в то же время я напрягаю слух, прислушиваясь к свисту вытесненного воздуха, который сигнализирует о приближении преображенного дворянина.

Должно быть, уже почти пора.

Я смотрю, как верхушки деревьев исчезают в темноте, когда дневной свет уходит.

Должно быть, пришло время.