Корона когтей
Часть 32 из 49 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
– Нет. Я бы убила его здесь и сейчас, если бы это послужило нашей цели, – я достаю из карманов кинжалы. – После того, что случилось с Одеттой и остальными, я хочу вонзить эти ножи ему в грудь…
Верон напрягается, собираясь с духом.
– И я бы так и сделала, не задумываясь, – у меня трясутся руки. Я осторожно кладу кинжалы на стол. – Но что, если есть способ использовать его? Способ использовать его отношения с Зигфридом в наших собственных целях?
Арон отпускает дверную ручку.
– Продолжай.
– Верон, будет ли Зигфрид по-прежнему доверять тебе, даже если вы сбежите со мной?
Он кивает.
– Думаю, что да. Таллис жаждет крови, жгуче, всепоглощающе жаждет власти, способна влиять на умы людей через желание и страх. Зигфрид стремится к власти не меньше, но он более рационален в своем подходе. Он планирует каждую деталь, каждый возможный исход. Именно он поставил Таллис и ее наемников в вестибюле, а людей из Бритиса – на верхушках башен, на случай, если вы решите приземлиться там, а не на частной посадочной платформе. Он сказал мне, что если что-то пойдет не так, и вы сбежите, то я должен последовать за вами и притвориться, что сбежал вместе с вами, пока он не найдет способ схватить вас. Конечно, я не должен был предлагать вам спастись, но я чувствовал себя виноватым, увидев, что Зигфрид сделал с Одеттой и остальными… – он отворачивается от меня. – И все же вскоре я пожалел о своей минутной слабости. Когда я случайно поранился во время нашего полета сюда, это была не случайность. Когда прилетели вороны, я уже собирался притормозить. Сказать вам, что я не могу лететь дальше. Я был совершенно уверен, что вы не бросите меня наедине с Зигфридом.
Мой желудок сжимается, когда я понимаю, как близко я была к катастрофе.
– Вы – ублюдок, – я чувствую руку Арона на своей спине, он выказывает поддержку.
Верон не смотрит на меня.
– Мне очень жаль. Все, чего я когда-либо хотел, – это сделать лучшее для своего народа.
Я делаю глубокий вдох, пытаясь сосредоточиться.
– Ну и что теперь? Зигфрид ждет от вас вестей?
– Да. Я должен собрать информацию о ваших планах, а затем вернуться в Цитадель, прежде чем они пойдут осаждать Эйрию.
Я поворачиваюсь к нему спиной.
– А что, если мы его отпустим? Он мог бы скормить Зигфриду ложную информацию.
– Например, какую? – спрашивает Арон.
– Что ж… Предположим, он скажет, что мы договорились о встрече где-то поблизости, с Эорманом из Фрайанландии? Чтобы убедить его присоединиться к нам против Таллис. Если Зигфрид считает, что сможет устроить нам засаду, он воспользуется ею, как думаешь?
Арон проводит пальцами по подбородку.
– Возможно. Мы должны сделать это убедительно. Что мы можем предложить Эорману в обмен на его помощь?
– Брак, – бормочет Верон.
На лице Арона мелькает раздражение.
– Что?
– Эорман хочет еще одно королевство. Дешевле получить его замужеством, чем вторжением.
– Но он не может жениться на Адерин.
Верон вздыхает.
– Таллис и Зигфрид знают, что ваш брак… необычен.
Арон скрипит зубами и смотрит на меня.
– Полагаю, мы можем поблагодарить Люсьена за это? – к счастью, он не ждет моего ответа. Меньше всего мне хочется обсуждать Люсьена. – Продолжайте.
– Они вполне могут поверить, что Адерин после бегства Люсьена будет искать кого-то, кто сможет подарить ей детей. Способ закрепить наследственность. И я думаю, что смогу убедить их, что это правда, если приду к ним в гневе.
– Я не понимаю, – Арон оглядывается на меня. – С чего бы Верону сердиться?
– Он рассердится, потому что Зигфрид и Таллис уже пообещали ему меня после того, как убьют тебя, в качестве своего рода… – я поднимаю бровь, – награды.
– Что? Помочь занять мой трон, а потом сделать мою жену своей наложницей? – Арон оскаливает зубы и делает шаг к Верону, протягивая руку за одним из кинжалов. – Просто позволь мне убить его сейчас…
– Подожди, Арон, пожалуйста, – я хватаю его за руку. – Ты можешь сделать с ним все, что захочешь, после того как он нам поможет, – я поворачиваюсь к Верону. – Вы ведь знаете, что они не сдержат своего обещания, не так ли? Если у них будет шанс, они убьют меня. И вас, я полагаю. Неважно, насколько преданным вы себя считаете. Они, вероятно, вторгнутся в Селонию.
Он опускает голову еще ниже.
– Я был в отчаянии, Адерин. Что еще мне оставалось делать?
– Может быть, поговорить с бескрылыми людьми в Селонии? Может быть, не сейчас, но через год – когда они устанут от кровопролития. Есть вещи, которые вы могли бы им предложить – ваш опыт работы в правительстве. Ваши знания о мире. Вы могли бы попытаться решить некоторые проблемы неравенства в вашем обществе, которые в первую очередь подтолкнули ваших бескрылых к восстанию. Или вам никогда не приходило в голову, что ваш король встретил свой конец потому, что просто не годился для правления?
Верон молчит.
– Как ты думаешь, Арон? Если нам удастся заманить Зигфрида, или Таллис, или даже их вместе в выбранное нами место, возможно, мы сможем задушить зло в его истоке.
– Отруби голову, и тело зачахнет?
– Это идея. Не думаю, что Бритис или Олорис продолжат сражаться без них.
Мы смотрим на Верона.
– Если мы сделаем это, – говорит Арон, – и вы предадите нас, я сам убью Валентина.
Верон резко вскидывает голову.
– Но… я думал, вы любите его.
– Я люблю его, – голос Арона одновременно мягкий и резкий, как кремневый нож, завернутый в шелк. – Но я также люблю свою страну. И я люблю свою жену, что бы вы ни думали о природе наших отношений. Так что поверьте мне: если вы причините еще больший вред моему королевству или тем, кто мне дорог, за последствия расплатится ваш брат.
Глава четырнадцатая
Верон снова падает в кресло.
– Я понимаю. Я не дам Таллис и Зигфриду никакой дополнительной информации о вашей деятельности здесь, и я скажу им только то, что вы хотите от меня. Клянусь Жар-птицей и жизнью моего брата.
Из прохода доносятся громкие голоса. Арон открывает дверь, а я хватаю кинжал.
– Ваше Величество, – говорит Денби, – лорд Валентин настаивает на том, чтобы ему позволили увидеться с вами.
– Впусти его.
Денби отступает в сторону, и Валентин ныряет в комнату, закрывая за собой дверь.
Он осматривает сцену. Бледнеет.
– Вы собираетесь убить его…
– Нет, – я кладу кинжал на стол. – Не то чтобы он этого не заслуживал.
Валентин тяжело сглатывает и поворачивается к Арону.
– Простите меня. Я бы пришел к вам вчера вечером, но…
Арон хлопает Валентина по плечу.
– Вы любите своего брата. В этом нет ничего преступного.
– Но то, что он сделал… – Валентин вздыхает и проводит обеими руками по волосам. – Что вы собираетесь с ним сделать?
– Он собирается нам помочь.
– Вы ему доверяете? – недоверчиво спрашивает Валентин.
– Больше он нас не предаст. Он поклялся вашей жизнью.
Арон выдерживает взгляд Валентина, пока селониец не отводит взгляд и не шепчет:
– Так и быть.
Арон вызывает Денби.
– Лорда Верона стоит держать под арестом, но я не хочу, чтобы это стало очевидным для кого-то еще. Валентин, вы пойдете с ним? Нам с королевой нужно кое-что обсудить.
Еще мгновение, и мы с Ароном остаемся одни. Он подходит к маленькому столику и наливает два стакана воды. Он протягивает мне один, берет другой и садится в кресло, которое освободил Верон.
– Ты сядешь и поговоришь со мной, Адерин?
Я киваю и придвигаю другой стул поближе, изучая его лицо. За последние несколько дней он сильно исхудал. Если бы Одетта могла видеть его налитые кровью темные глаза, его небритый подбородок, она едва узнала бы своего красивого, привередливого брата; еще одна жизнь, которую сломали Зигфрид и Таллис.
Верон напрягается, собираясь с духом.
– И я бы так и сделала, не задумываясь, – у меня трясутся руки. Я осторожно кладу кинжалы на стол. – Но что, если есть способ использовать его? Способ использовать его отношения с Зигфридом в наших собственных целях?
Арон отпускает дверную ручку.
– Продолжай.
– Верон, будет ли Зигфрид по-прежнему доверять тебе, даже если вы сбежите со мной?
Он кивает.
– Думаю, что да. Таллис жаждет крови, жгуче, всепоглощающе жаждет власти, способна влиять на умы людей через желание и страх. Зигфрид стремится к власти не меньше, но он более рационален в своем подходе. Он планирует каждую деталь, каждый возможный исход. Именно он поставил Таллис и ее наемников в вестибюле, а людей из Бритиса – на верхушках башен, на случай, если вы решите приземлиться там, а не на частной посадочной платформе. Он сказал мне, что если что-то пойдет не так, и вы сбежите, то я должен последовать за вами и притвориться, что сбежал вместе с вами, пока он не найдет способ схватить вас. Конечно, я не должен был предлагать вам спастись, но я чувствовал себя виноватым, увидев, что Зигфрид сделал с Одеттой и остальными… – он отворачивается от меня. – И все же вскоре я пожалел о своей минутной слабости. Когда я случайно поранился во время нашего полета сюда, это была не случайность. Когда прилетели вороны, я уже собирался притормозить. Сказать вам, что я не могу лететь дальше. Я был совершенно уверен, что вы не бросите меня наедине с Зигфридом.
Мой желудок сжимается, когда я понимаю, как близко я была к катастрофе.
– Вы – ублюдок, – я чувствую руку Арона на своей спине, он выказывает поддержку.
Верон не смотрит на меня.
– Мне очень жаль. Все, чего я когда-либо хотел, – это сделать лучшее для своего народа.
Я делаю глубокий вдох, пытаясь сосредоточиться.
– Ну и что теперь? Зигфрид ждет от вас вестей?
– Да. Я должен собрать информацию о ваших планах, а затем вернуться в Цитадель, прежде чем они пойдут осаждать Эйрию.
Я поворачиваюсь к нему спиной.
– А что, если мы его отпустим? Он мог бы скормить Зигфриду ложную информацию.
– Например, какую? – спрашивает Арон.
– Что ж… Предположим, он скажет, что мы договорились о встрече где-то поблизости, с Эорманом из Фрайанландии? Чтобы убедить его присоединиться к нам против Таллис. Если Зигфрид считает, что сможет устроить нам засаду, он воспользуется ею, как думаешь?
Арон проводит пальцами по подбородку.
– Возможно. Мы должны сделать это убедительно. Что мы можем предложить Эорману в обмен на его помощь?
– Брак, – бормочет Верон.
На лице Арона мелькает раздражение.
– Что?
– Эорман хочет еще одно королевство. Дешевле получить его замужеством, чем вторжением.
– Но он не может жениться на Адерин.
Верон вздыхает.
– Таллис и Зигфрид знают, что ваш брак… необычен.
Арон скрипит зубами и смотрит на меня.
– Полагаю, мы можем поблагодарить Люсьена за это? – к счастью, он не ждет моего ответа. Меньше всего мне хочется обсуждать Люсьена. – Продолжайте.
– Они вполне могут поверить, что Адерин после бегства Люсьена будет искать кого-то, кто сможет подарить ей детей. Способ закрепить наследственность. И я думаю, что смогу убедить их, что это правда, если приду к ним в гневе.
– Я не понимаю, – Арон оглядывается на меня. – С чего бы Верону сердиться?
– Он рассердится, потому что Зигфрид и Таллис уже пообещали ему меня после того, как убьют тебя, в качестве своего рода… – я поднимаю бровь, – награды.
– Что? Помочь занять мой трон, а потом сделать мою жену своей наложницей? – Арон оскаливает зубы и делает шаг к Верону, протягивая руку за одним из кинжалов. – Просто позволь мне убить его сейчас…
– Подожди, Арон, пожалуйста, – я хватаю его за руку. – Ты можешь сделать с ним все, что захочешь, после того как он нам поможет, – я поворачиваюсь к Верону. – Вы ведь знаете, что они не сдержат своего обещания, не так ли? Если у них будет шанс, они убьют меня. И вас, я полагаю. Неважно, насколько преданным вы себя считаете. Они, вероятно, вторгнутся в Селонию.
Он опускает голову еще ниже.
– Я был в отчаянии, Адерин. Что еще мне оставалось делать?
– Может быть, поговорить с бескрылыми людьми в Селонии? Может быть, не сейчас, но через год – когда они устанут от кровопролития. Есть вещи, которые вы могли бы им предложить – ваш опыт работы в правительстве. Ваши знания о мире. Вы могли бы попытаться решить некоторые проблемы неравенства в вашем обществе, которые в первую очередь подтолкнули ваших бескрылых к восстанию. Или вам никогда не приходило в голову, что ваш король встретил свой конец потому, что просто не годился для правления?
Верон молчит.
– Как ты думаешь, Арон? Если нам удастся заманить Зигфрида, или Таллис, или даже их вместе в выбранное нами место, возможно, мы сможем задушить зло в его истоке.
– Отруби голову, и тело зачахнет?
– Это идея. Не думаю, что Бритис или Олорис продолжат сражаться без них.
Мы смотрим на Верона.
– Если мы сделаем это, – говорит Арон, – и вы предадите нас, я сам убью Валентина.
Верон резко вскидывает голову.
– Но… я думал, вы любите его.
– Я люблю его, – голос Арона одновременно мягкий и резкий, как кремневый нож, завернутый в шелк. – Но я также люблю свою страну. И я люблю свою жену, что бы вы ни думали о природе наших отношений. Так что поверьте мне: если вы причините еще больший вред моему королевству или тем, кто мне дорог, за последствия расплатится ваш брат.
Глава четырнадцатая
Верон снова падает в кресло.
– Я понимаю. Я не дам Таллис и Зигфриду никакой дополнительной информации о вашей деятельности здесь, и я скажу им только то, что вы хотите от меня. Клянусь Жар-птицей и жизнью моего брата.
Из прохода доносятся громкие голоса. Арон открывает дверь, а я хватаю кинжал.
– Ваше Величество, – говорит Денби, – лорд Валентин настаивает на том, чтобы ему позволили увидеться с вами.
– Впусти его.
Денби отступает в сторону, и Валентин ныряет в комнату, закрывая за собой дверь.
Он осматривает сцену. Бледнеет.
– Вы собираетесь убить его…
– Нет, – я кладу кинжал на стол. – Не то чтобы он этого не заслуживал.
Валентин тяжело сглатывает и поворачивается к Арону.
– Простите меня. Я бы пришел к вам вчера вечером, но…
Арон хлопает Валентина по плечу.
– Вы любите своего брата. В этом нет ничего преступного.
– Но то, что он сделал… – Валентин вздыхает и проводит обеими руками по волосам. – Что вы собираетесь с ним сделать?
– Он собирается нам помочь.
– Вы ему доверяете? – недоверчиво спрашивает Валентин.
– Больше он нас не предаст. Он поклялся вашей жизнью.
Арон выдерживает взгляд Валентина, пока селониец не отводит взгляд и не шепчет:
– Так и быть.
Арон вызывает Денби.
– Лорда Верона стоит держать под арестом, но я не хочу, чтобы это стало очевидным для кого-то еще. Валентин, вы пойдете с ним? Нам с королевой нужно кое-что обсудить.
Еще мгновение, и мы с Ароном остаемся одни. Он подходит к маленькому столику и наливает два стакана воды. Он протягивает мне один, берет другой и садится в кресло, которое освободил Верон.
– Ты сядешь и поговоришь со мной, Адерин?
Я киваю и придвигаю другой стул поближе, изучая его лицо. За последние несколько дней он сильно исхудал. Если бы Одетта могла видеть его налитые кровью темные глаза, его небритый подбородок, она едва узнала бы своего красивого, привередливого брата; еще одна жизнь, которую сломали Зигфрид и Таллис.