Корона когтей
Часть 31 из 49 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
– А ты как думаешь?
Шаги удаляются. Один из братьев ушел дальше в Эйрию. Мгновение спустя я слышу, как Верон ругается. Он кричит вслед Валентину, снова ругается и шагает в мою сторону. Я прижимаюсь к стене, надеясь, что тени будут достаточным укрытием, а он не заметит меня в таком состоянии.
Верон проходит мимо меня и направляется к главной пещере.
Я колеблюсь, но недолго. В некоторых нишах есть оружие. Я меняю пузырек в кармане на кинжал и спешу за Вероном.
Он пересекает пещеру, направляясь, по-видимому, к главному выходу. Я бегу, чтобы догнать его, замедляясь, прежде чем подойти к нему, стараясь, чтобы наша встреча выглядела случайной.
– Милорд Верон…
Он поворачивается, удивленно моргая.
– Ваше Величество. Я… я не мог уснуть. Подумал, что свежий воздух может помочь.
– Могу я присоединиться к вам? Мы можем немного прогуляться по оврагу.
Он делает глубокий вдох, прежде чем ответить.
– Конечно, – в его глазах блестит настороженность. И все же он предлагает мне руку. Оказавшись снаружи, я веду его дальше по ущелью. В такую рань высокие скалистые стены пропускают лишь слабый тусклый свет. Мне приходится пробираться среди валунов, которые тянутся вдоль края пенящейся, стремительной реки.
Когда мы оказываемся невидимыми из Эйрии, я поворачиваюсь к Верону.
– Адерин… – он кладет руки мне на плечи. Он думает, что я привела его сюда, чтобы поцеловать.
– Почему Валентин назвал вас убийцей? Что происходит?
Он отшатывается от моих слов, отдергивает руки, но тут же спохватывается и кривит губы в подобии улыбки.
– Вы это слышали? – Верон неуверенно смеется. – Мой брат сердится на меня. И возможно… – он пожимает плечами, – возможно, он прав.
– Это как-то связано с Ароном? Валентин винит вас в том, что случилось с Одеттой и остальными? Или Таллис захватила кого-то из ваших людей?
Еще одно пожатие плечами. И я впервые замечаю темные тени под его глазами.
– Валентин во многом винит меня.
– Но вы же не убийца…
Он наклоняется, чтобы поднять камень. Швыряет его в реку.
– Вы в этом уверены?
Сомнение, холодное и внезапное, скользит по моей спине.
– Вы совсем меня не знаете, Адерин. Вы не знаете, на что я способен, – Верон качает головой и отворачивается. – Хотя я и пытался вам сказать, – он снова смотрит на меня. – Я сделаю все, что угодно, чтобы вернуть моим людям их дом.
Мое сердце бьется так быстро, что меня тошнит.
– Что вы сделали?
– То, что должен был сделать! – рявкает он, его внезапный гнев заставляет меня отступить. – Фрайанландия угрожает вторжением, а вы отказываетесь сделать что-то большее, чем предоставить нам убежище, а между тем у моего народа нет ничего. Ни дома, ни средств к существованию, ни будущего. Ничего, – он делает глубокий вдох. – Я слышал, как вы говорили о своей любви к Атратису. Вы такая же, как я. Валентин называет это предательством, но вы поступили бы точно так же, если бы до этого дошло.
Словно зажгли свечу. Или кусочки головоломки сошлись вместе. В моей голове внезапно встают на свои места мелкие детали. Как Верон пытался уговорить нас спуститься на посадочную площадку за моими покоями, хотя я не помню, чтобы когда-нибудь говорила ему, что такое место существует. Дело в том, что Зигфрид узнал его и велел молчать. Мне вспоминаются слова Крэксби: его замечание о том, что фрианская сторона Вобана была полна селонийцев со времен революции.
Эорман не укрывал Таллис. Они с братом были при селонийском дворе…
Я сглатываю подступающую к горлу желчь.
– Вот почему вы не хотели, чтобы мы провели ночь в Рогаллине, вот почему вы так стремились, чтобы мы немедленно вернулись в Цитадель: на случай, если люди леди Виржинии получат известие о вторжении. Вы не хотели, чтобы они предупредили нас. Вы должны были доставить нас прямо к Зигфриду, – Верон не смотрит на меня. – Что они вам обещали? – он не отвечает, и я толкаю его. – Скажите мне!
– Как только они займут трон, они помогут мне вернуть Селонию. И тогда мы заключим союз против Фрайанландии. Они обещали мне, что я смогу заполучить и вас.
– Вы… – я поднимаю руку, чтобы ударить его, но он хватает меня за запястья.
– Послушайте меня, Адерин: вы не сможете победить. Таллис слишком сильна. Слишком… безумна. Если вы хотите положить конец этому кровопролитию, если вы хотите спасти себя и Арона, вы должны отказаться от короны и подчиниться ей…
– Подчиниться? Вы что, с ума сошли? – я тщетно пытаюсь освободиться от его хватки. – Вы хотите, чтобы я предала свой народ? Подчинилась тому, кто разрушит королевство, кто уже поклялся убить меня?
– Я смогу защитить вас.
Идея настолько нелепа, что я смеюсь.
– Вы видели, что сделал Зигфрид. Как именно вы собираетесь меня защищать?
– Но я не знал, что Зигфрид собирается убить Одетту и остальных, – он повышает голос. – Клянусь. Как только все закончится, я отвезу вас в Селонию. Там вы будете в безопасности, – он притягивает меня ближе. – Я позабочусь о вас. И, может быть, со временем…
– Что? Вы думаете, если меня отдадут вам как трофей, как собственность, то, в конце концов, я вас полюблю? Ваш брат прав: вы убийца. И вы такой же сумасшедший, как Таллис. Я никогда не смогу полюбить такого, как вы. Вы мне отвратительны.
Глаза Верона сужаются.
– Я нравлюсь вам достаточно сильно, чтобы целоваться со мной, – его хватка на моих запястьях становится сильнее, и он тяжело дышит, его рот искривился от боли и ярости. На мгновение – достаточно долгое, чтобы страх пробежал по моим венам и превратил в лед мою кровь, – я задаюсь вопросом, переживу ли это.
Река сильно шумит. Услышит ли кто-нибудь, если я закричу?
Я пинаю его в голень. От неожиданности он ослабляет хватку, давая мне возможность выдернуть левую руку и выхватить его кинжал из-за пояса.
Но я не направляю его на него. Повинуясь инстинкту, я поворачиваю лезвие на себя, впиваясь в мягкую плоть своей груди.
– Тогда вам лучше убить меня. Потому что это единственный способ доставить меня в Селонию – мертвой. Я никогда не подчинюсь Таллис. И я никогда не подчинюсь вам. Убейте меня сейчас, и, может быть, у вас будет время сбежать. Ваш брат, возможно, уже рассказал Арону о том, что вы сделали.
Капелька пота стекает по щеке Верона, когда он смотрит на меня. Его хватка на моем другом запястье ослабевает. Я отстраняюсь и толкаю его так сильно, как только могу, заставляя споткнуться. Он теряет равновесие на каменистой осыпи и скользит, пока не оказывается наполовину в реке, наполовину на берегу. Но он не пытается встать. Просто лежит, опершись на локоть, обхватив голову руками.
Я достаю из кармана свой кинжал и встаю над ним.
– Вы ошибаетесь, Верон. Я не такая, как вы. Я бы умерла за Атратис, но не стала бы заключать договор с самим адом, чтобы спасти его. А что касается Арона и меня – мы приютили вас. Мы предложили вам дом, мы дали вам возможность обрести другое будущее. Правда, мы не помогли вам бороться за вашу любимую Селонию. Но вам никогда не приходило в голову, что Селония, которую создали вы и ваши собратья-дворяне, не стоит того, чтобы ее спасать?
Он не отвечает. Не смотрит на меня.
– Поднимайтесь на ноги. Мне стоит убить вас там, где вы лежите, но мы пойдем к Арону. Это он потерял свою сестру из-за вашего предательства. Если он хочет получить взамен вашу жизнь, я не стану его останавливать.
Верон подполз к берегу реки, плеснул немного воды на лицо и с трудом поднялся.
– Я готов.
Я провожаю его, угрожая острым ножом, обратно по ущелью, но как только мы приближаемся к Эйрии, я прячу оружие в карман. В голове у меня уже складывается план, и я не хочу привлекать к себе или Верону никакого внимания. Эмет, если он жив, еще не добрался до Эйрии, но его лейтенант, Денби, среди темных стражников у ворот.
– Где король?
– Полагаю, в своих покоях, Ваше Величество.
– Отправьте к нему одного из ваших людей и попросите его прийти в башню. Скажите ему… скажите, что я хочу показать ему кое-что важное. Сообщение, которое мы получили, – надеюсь, я напустила достаточно морока, чтобы запутать любого, кто слышит, но не настолько, чтобы Арон проигнорировал мою просьбу. – И я хотела бы, чтобы вы сопровождали нас.
Денби отдает приказ одному из стражников, и тот поспешно уходит. Он идет в ногу со мной.
В башню можно попасть по наклонному коридору, ведущему вверх и обратно к воротам. Обставлена комната скудно, но она уединенная. Я велю Верону сесть на один из двух свободных стульев. Как только Денби зажигает лампу и закрывает ставни на грубо высеченном окне, я прошу его привязать запястья Верона к подлокотникам кресла. Лейтенант широко раскрывает глаза от удивления, но не оспаривает мой приказ, а Верон не сопротивляется. Наконец я посылаю Денби за вином, хлебом и сыром и прошу его подождать снаружи.
Вскоре в комнату входит Арон. Его взгляд скользит от меня к Верону и обратно.
– Адерин? Что происходит?
– Ты уже видел Валентина сегодня утром?
– Нет, – кровь отхлынула от его лица. – Хотя он подсунул мне под дверь записку с просьбой поговорить. Он написал, что должен кое в чем признаться… – он прислоняется спиной к двери, вцепившись в ручку, словно это единственное, что удерживает его на ногах. – Что случилось? Что они сделали?
– Только не Валентин, – Верон наклоняется вперед, его голос настойчив. – Мой брат ничего не знал до вчерашнего вечера. Я решил, что пришло время раскрыть свои планы, но его реакция была… – он смеется, хотя его голос дрожит. – Это так благородно, мой маленький брат. Он бы разбудил вас прошлой ночью и рассказал все, если бы я не воспользовался той малой любовью, которую он сохранил ко мне, и не задержал его, – он закрывает глаза, словно от боли. – Пожалуйста, что бы вы со мной ни сделали, пощадите моего брата.
Арон не отвечает. Он подходит и встает рядом со мной. Тянется, чтобы взять меня за руку, не говоря больше ни слова. Верон обрисовывает нам точную степень своего предательства, начиная с того момента, когда он впервые встретил Таллис и Зигфрида при королевском дворе в Селонии, и до сегодняшнего дня.
Под конец Верон откидывается на спинку стула.
Арон отпускает мою руку и начинает расхаживать по узкой комнате. Его голос, когда он наконец заговаривает, дрожит от гнева.
– Вы приходили к нам просить убежища, и все это время… Я жалею, что не прогнал вас. Лучше бы я никогда вас не видел, – гортанный звук, издевательский смех, вырывается из его горла. – И подумать только, мы поверили, что Фрайанландия укрывает их, – он присел на корточки перед Вероном. – Посмотрите на меня.
Верон отвечает недостаточно быстро; Арон наносит ему удар наотмашь по лицу.
– Я сказал, посмотрите на меня, черт бы вас побрал!
Верон медленно поднимает глаза, чтобы встретиться взглядом с Ароном, из его нижней губы течет струйка крови.
– Может, и Зигфрид убил мою сестру, но вы ему помогли. И если это последнее, что я сделаю как король, я заставлю вас заплатить, – Арон выпрямляется и идет к двери, чтобы позвать стражу.
– Подожди…
Он оглядывается на меня.
– Адерин, если ты собираешься просить пощады…
Шаги удаляются. Один из братьев ушел дальше в Эйрию. Мгновение спустя я слышу, как Верон ругается. Он кричит вслед Валентину, снова ругается и шагает в мою сторону. Я прижимаюсь к стене, надеясь, что тени будут достаточным укрытием, а он не заметит меня в таком состоянии.
Верон проходит мимо меня и направляется к главной пещере.
Я колеблюсь, но недолго. В некоторых нишах есть оружие. Я меняю пузырек в кармане на кинжал и спешу за Вероном.
Он пересекает пещеру, направляясь, по-видимому, к главному выходу. Я бегу, чтобы догнать его, замедляясь, прежде чем подойти к нему, стараясь, чтобы наша встреча выглядела случайной.
– Милорд Верон…
Он поворачивается, удивленно моргая.
– Ваше Величество. Я… я не мог уснуть. Подумал, что свежий воздух может помочь.
– Могу я присоединиться к вам? Мы можем немного прогуляться по оврагу.
Он делает глубокий вдох, прежде чем ответить.
– Конечно, – в его глазах блестит настороженность. И все же он предлагает мне руку. Оказавшись снаружи, я веду его дальше по ущелью. В такую рань высокие скалистые стены пропускают лишь слабый тусклый свет. Мне приходится пробираться среди валунов, которые тянутся вдоль края пенящейся, стремительной реки.
Когда мы оказываемся невидимыми из Эйрии, я поворачиваюсь к Верону.
– Адерин… – он кладет руки мне на плечи. Он думает, что я привела его сюда, чтобы поцеловать.
– Почему Валентин назвал вас убийцей? Что происходит?
Он отшатывается от моих слов, отдергивает руки, но тут же спохватывается и кривит губы в подобии улыбки.
– Вы это слышали? – Верон неуверенно смеется. – Мой брат сердится на меня. И возможно… – он пожимает плечами, – возможно, он прав.
– Это как-то связано с Ароном? Валентин винит вас в том, что случилось с Одеттой и остальными? Или Таллис захватила кого-то из ваших людей?
Еще одно пожатие плечами. И я впервые замечаю темные тени под его глазами.
– Валентин во многом винит меня.
– Но вы же не убийца…
Он наклоняется, чтобы поднять камень. Швыряет его в реку.
– Вы в этом уверены?
Сомнение, холодное и внезапное, скользит по моей спине.
– Вы совсем меня не знаете, Адерин. Вы не знаете, на что я способен, – Верон качает головой и отворачивается. – Хотя я и пытался вам сказать, – он снова смотрит на меня. – Я сделаю все, что угодно, чтобы вернуть моим людям их дом.
Мое сердце бьется так быстро, что меня тошнит.
– Что вы сделали?
– То, что должен был сделать! – рявкает он, его внезапный гнев заставляет меня отступить. – Фрайанландия угрожает вторжением, а вы отказываетесь сделать что-то большее, чем предоставить нам убежище, а между тем у моего народа нет ничего. Ни дома, ни средств к существованию, ни будущего. Ничего, – он делает глубокий вдох. – Я слышал, как вы говорили о своей любви к Атратису. Вы такая же, как я. Валентин называет это предательством, но вы поступили бы точно так же, если бы до этого дошло.
Словно зажгли свечу. Или кусочки головоломки сошлись вместе. В моей голове внезапно встают на свои места мелкие детали. Как Верон пытался уговорить нас спуститься на посадочную площадку за моими покоями, хотя я не помню, чтобы когда-нибудь говорила ему, что такое место существует. Дело в том, что Зигфрид узнал его и велел молчать. Мне вспоминаются слова Крэксби: его замечание о том, что фрианская сторона Вобана была полна селонийцев со времен революции.
Эорман не укрывал Таллис. Они с братом были при селонийском дворе…
Я сглатываю подступающую к горлу желчь.
– Вот почему вы не хотели, чтобы мы провели ночь в Рогаллине, вот почему вы так стремились, чтобы мы немедленно вернулись в Цитадель: на случай, если люди леди Виржинии получат известие о вторжении. Вы не хотели, чтобы они предупредили нас. Вы должны были доставить нас прямо к Зигфриду, – Верон не смотрит на меня. – Что они вам обещали? – он не отвечает, и я толкаю его. – Скажите мне!
– Как только они займут трон, они помогут мне вернуть Селонию. И тогда мы заключим союз против Фрайанландии. Они обещали мне, что я смогу заполучить и вас.
– Вы… – я поднимаю руку, чтобы ударить его, но он хватает меня за запястья.
– Послушайте меня, Адерин: вы не сможете победить. Таллис слишком сильна. Слишком… безумна. Если вы хотите положить конец этому кровопролитию, если вы хотите спасти себя и Арона, вы должны отказаться от короны и подчиниться ей…
– Подчиниться? Вы что, с ума сошли? – я тщетно пытаюсь освободиться от его хватки. – Вы хотите, чтобы я предала свой народ? Подчинилась тому, кто разрушит королевство, кто уже поклялся убить меня?
– Я смогу защитить вас.
Идея настолько нелепа, что я смеюсь.
– Вы видели, что сделал Зигфрид. Как именно вы собираетесь меня защищать?
– Но я не знал, что Зигфрид собирается убить Одетту и остальных, – он повышает голос. – Клянусь. Как только все закончится, я отвезу вас в Селонию. Там вы будете в безопасности, – он притягивает меня ближе. – Я позабочусь о вас. И, может быть, со временем…
– Что? Вы думаете, если меня отдадут вам как трофей, как собственность, то, в конце концов, я вас полюблю? Ваш брат прав: вы убийца. И вы такой же сумасшедший, как Таллис. Я никогда не смогу полюбить такого, как вы. Вы мне отвратительны.
Глаза Верона сужаются.
– Я нравлюсь вам достаточно сильно, чтобы целоваться со мной, – его хватка на моих запястьях становится сильнее, и он тяжело дышит, его рот искривился от боли и ярости. На мгновение – достаточно долгое, чтобы страх пробежал по моим венам и превратил в лед мою кровь, – я задаюсь вопросом, переживу ли это.
Река сильно шумит. Услышит ли кто-нибудь, если я закричу?
Я пинаю его в голень. От неожиданности он ослабляет хватку, давая мне возможность выдернуть левую руку и выхватить его кинжал из-за пояса.
Но я не направляю его на него. Повинуясь инстинкту, я поворачиваю лезвие на себя, впиваясь в мягкую плоть своей груди.
– Тогда вам лучше убить меня. Потому что это единственный способ доставить меня в Селонию – мертвой. Я никогда не подчинюсь Таллис. И я никогда не подчинюсь вам. Убейте меня сейчас, и, может быть, у вас будет время сбежать. Ваш брат, возможно, уже рассказал Арону о том, что вы сделали.
Капелька пота стекает по щеке Верона, когда он смотрит на меня. Его хватка на моем другом запястье ослабевает. Я отстраняюсь и толкаю его так сильно, как только могу, заставляя споткнуться. Он теряет равновесие на каменистой осыпи и скользит, пока не оказывается наполовину в реке, наполовину на берегу. Но он не пытается встать. Просто лежит, опершись на локоть, обхватив голову руками.
Я достаю из кармана свой кинжал и встаю над ним.
– Вы ошибаетесь, Верон. Я не такая, как вы. Я бы умерла за Атратис, но не стала бы заключать договор с самим адом, чтобы спасти его. А что касается Арона и меня – мы приютили вас. Мы предложили вам дом, мы дали вам возможность обрести другое будущее. Правда, мы не помогли вам бороться за вашу любимую Селонию. Но вам никогда не приходило в голову, что Селония, которую создали вы и ваши собратья-дворяне, не стоит того, чтобы ее спасать?
Он не отвечает. Не смотрит на меня.
– Поднимайтесь на ноги. Мне стоит убить вас там, где вы лежите, но мы пойдем к Арону. Это он потерял свою сестру из-за вашего предательства. Если он хочет получить взамен вашу жизнь, я не стану его останавливать.
Верон подполз к берегу реки, плеснул немного воды на лицо и с трудом поднялся.
– Я готов.
Я провожаю его, угрожая острым ножом, обратно по ущелью, но как только мы приближаемся к Эйрии, я прячу оружие в карман. В голове у меня уже складывается план, и я не хочу привлекать к себе или Верону никакого внимания. Эмет, если он жив, еще не добрался до Эйрии, но его лейтенант, Денби, среди темных стражников у ворот.
– Где король?
– Полагаю, в своих покоях, Ваше Величество.
– Отправьте к нему одного из ваших людей и попросите его прийти в башню. Скажите ему… скажите, что я хочу показать ему кое-что важное. Сообщение, которое мы получили, – надеюсь, я напустила достаточно морока, чтобы запутать любого, кто слышит, но не настолько, чтобы Арон проигнорировал мою просьбу. – И я хотела бы, чтобы вы сопровождали нас.
Денби отдает приказ одному из стражников, и тот поспешно уходит. Он идет в ногу со мной.
В башню можно попасть по наклонному коридору, ведущему вверх и обратно к воротам. Обставлена комната скудно, но она уединенная. Я велю Верону сесть на один из двух свободных стульев. Как только Денби зажигает лампу и закрывает ставни на грубо высеченном окне, я прошу его привязать запястья Верона к подлокотникам кресла. Лейтенант широко раскрывает глаза от удивления, но не оспаривает мой приказ, а Верон не сопротивляется. Наконец я посылаю Денби за вином, хлебом и сыром и прошу его подождать снаружи.
Вскоре в комнату входит Арон. Его взгляд скользит от меня к Верону и обратно.
– Адерин? Что происходит?
– Ты уже видел Валентина сегодня утром?
– Нет, – кровь отхлынула от его лица. – Хотя он подсунул мне под дверь записку с просьбой поговорить. Он написал, что должен кое в чем признаться… – он прислоняется спиной к двери, вцепившись в ручку, словно это единственное, что удерживает его на ногах. – Что случилось? Что они сделали?
– Только не Валентин, – Верон наклоняется вперед, его голос настойчив. – Мой брат ничего не знал до вчерашнего вечера. Я решил, что пришло время раскрыть свои планы, но его реакция была… – он смеется, хотя его голос дрожит. – Это так благородно, мой маленький брат. Он бы разбудил вас прошлой ночью и рассказал все, если бы я не воспользовался той малой любовью, которую он сохранил ко мне, и не задержал его, – он закрывает глаза, словно от боли. – Пожалуйста, что бы вы со мной ни сделали, пощадите моего брата.
Арон не отвечает. Он подходит и встает рядом со мной. Тянется, чтобы взять меня за руку, не говоря больше ни слова. Верон обрисовывает нам точную степень своего предательства, начиная с того момента, когда он впервые встретил Таллис и Зигфрида при королевском дворе в Селонии, и до сегодняшнего дня.
Под конец Верон откидывается на спинку стула.
Арон отпускает мою руку и начинает расхаживать по узкой комнате. Его голос, когда он наконец заговаривает, дрожит от гнева.
– Вы приходили к нам просить убежища, и все это время… Я жалею, что не прогнал вас. Лучше бы я никогда вас не видел, – гортанный звук, издевательский смех, вырывается из его горла. – И подумать только, мы поверили, что Фрайанландия укрывает их, – он присел на корточки перед Вероном. – Посмотрите на меня.
Верон отвечает недостаточно быстро; Арон наносит ему удар наотмашь по лицу.
– Я сказал, посмотрите на меня, черт бы вас побрал!
Верон медленно поднимает глаза, чтобы встретиться взглядом с Ароном, из его нижней губы течет струйка крови.
– Может, и Зигфрид убил мою сестру, но вы ему помогли. И если это последнее, что я сделаю как король, я заставлю вас заплатить, – Арон выпрямляется и идет к двери, чтобы позвать стражу.
– Подожди…
Он оглядывается на меня.
– Адерин, если ты собираешься просить пощады…