Королевство плоти и огня

Кастил посмотрел на меня, и, кажется, я уловила в его взгляде извинение, словно он не в восторге от того, что сейчас может произойти. Он ничего не сказал, хотя Аластир ждал ответа и на нас все смотрели. Кастил тоже сжал мою руку, хотя вовсе не так сильно, как я. Может, он хочет, чтобы я… прочитала его? Я открыла чутье и внезапно ощутила смесь кислого и ванили. Стыд и искренность. Он не гордится ситуацией. Или же я неверно распознала его эмоции. Такое возможно, хоть я так и не думаю.

Я кивнула, и он опустил ресницы, на короткий миг прикрывая глаза.

А потом я увидела, как маска возвращается на место, а уголок губ изгибается в самодовольной улыбке. Черты его лица обострились, и когда он снова открыл глаза, они напомнили мне осколки янтаря.

– Полагаю, вас можно поздравить, – произнес Аластир, и я переключила внимание на него. Он давно уже отсмеялся. – Сегодня утром принц сказал, что ты приняла его предложение.

– Да.

– Честно говоря, когда я это услышал, то решил, что вчера вечером слишком много выпил. Я не поверил, когда он сказал, что женится, тем более на Деве.

– Она не Дева, – резко оборвал Кастил. – Больше нет.

Он отпустил мою руку и опять переместил ладонь на мою спину.

В груди разлилось неизъяснимое тепло, то самое, что сбивало меня с толку.

Аластир вздернул бровь.

– Могу представить, что нет. – Я слегка расширила глаза. – Но она была Девой. Пусть это уже в прошлом, но этого прошлого не изменить.

Кастил расправил ладонь на моей спине и ответил:

– Прошлое не имеет значения.

– Ты в самом деле в это веришь? – задумчиво осведомился Аластир.

– Неважно, во что я верю.

Ладонь соскользнула с моей спины, оставив легкую дрожь. Он опять взял меня за руку.

– Важно то, что в это верят все остальные.

– Говоришь как настоящий принц. Твои родители могут тобой гордиться.

Аластир издал короткий, сухой смешок и опять окинул меня взглядом, задержавшись сбоку на шее, где волосы падали мне на плечи. Не сомневаюсь, он увидел исчезающие отметины. И сжал губы.

– Рад, что ты здесь, Пенеллаф. Мы беседуем всего пару минут, а у меня уже возникло множество вопросов.

– Могу представить, – промолвила я.

Кастил мягко потянул меня за руку.

– Сядешь со мной?

Я кивнула и хотела опуститься на стул, с которого только что поднялась, но он пошел к креслу во главе стола. Он сел, и только тут до меня дошло, куда он хочет меня посадить. Не в кресло, а к себе на колени. Я замешкалась. Ни за что не сяду к нему на колени. Оглянувшись через плечо, я увидела, что остальные уже рассаживаются, Киеран остановился слева от Кастила, а Аластир занял кресло справа от него, где прежде сидела я.

Кастил посмотрел на меня, и изгиб его губ слегка смягчился. Теперь в его глазах был вызов. Я прищурилась, а он изогнул бровь. Сесть больше некуда. Единственный вариант – стоять за его спиной, как прислуга, и я этого не сделаю. Кажется, есть место в конце…

– Не сядешь ли сюда, Пенеллаф? – предложил Аластир.

Я знала, что места за столом часто демонстрируют положение сидящих, и понимала, что должна отказаться.

– Моя невеста на меня обижена, – объявил Кастил, удивив меня настолько, что я повернулась к нему.

– Не могу представить, чтобы Пенеллаф когда-либо на тебя обижалась, – заметил Киеран, и у меня возникло сильнейшее желание врезать ему.

– Знаю. – Улыбка Кастила стала шире, более настоящей. На левой щеке начала появляться ямочка, а от вида кончиков клыков меня охватил трепет и в то же время вспыхнул гнев. – Но, пожалуй, я это заслужил.

Я застыла, не понимая, о чем он.

– Вы еще даже не женаты, а ты уже ее обижаешь? – усмехнулся Эмиль. – Не очень хорошее начало.

– Не очень, поэтому я должен немедленно все исправить. Я прошу прощения. – Он встретился со мной взглядом, и его улыбка угасла. – Правда. Я это не планировал.

У меня по коже побежали мурашки. Неужели он перед всеми просит у меня прощения за то, что не подготовился?

Кастил обвил руку вокруг моей талии. Застигнутая врасплох его словами, я очутилась у него на коленях. Он наклонил голову и, коснувшись губами моего уха, прошептал:

– Я думал, что будет время сначала поговорить с тобой.

Я слегка кивнула.

Его губы легчайшим перышком скользнули по моей щеке, а потом он сказал громче:


– Если честно, я не собирался делать предложение: оно вышло не слишком удачным, как это видели многие в крепости Пристанища, в том числе те, кто сейчас сидит за столом. Она в самом деле сначала сказала «нет».

– Она сказала не только это, – со смешком заметил Нейлл. – Еще она сказала, что он сошел с ума. Много чего наговорила.

Интересно, у этого атлантианца есть последнее желание перед смертью?

Кастил рассмеялся.

– Так и было, но я ее завоевал, правда?

В ответ раздался мужской хохот, и моя кожа начала зудеть от гнева. Я выпалила прежде, чем смогла остановиться:

– После того, как я швырнула тебе в лицо нож.

Аластир закашлялся.

– Прошу прощения?

Слуги убрали наши с Киераном тарелки и стали разносить еду.

– Да. – Глаза Кастила превратились в озера теплого золота. – После того, как ты швырнула в меня нож. Я был не самым лучшим женихом. – Он поднял мою левую руку. – Я пообещал ей подарить самый большой бриллиант, какой смогу найти, как только мы приедем домой.

– Ну-у, – протянул Аластир, взяв вилку, – это легко исправить по возвращении. Наша королева как раз хранит то, что тебе нужно.

Его мать хранит кольцо с бриллиантом? Для его невесты? У меня одеревенела спина. И зачем только я ляпнула про этот дурацкий камень? Меня никогда не интересовали драгоценности, поскольку… мне не позволяли носить никаких украшений, кроме золотых цепочек на вуали.

– Кастил так и не рассказал, как вы познакомились. – Аластир откусил колбасу, не тратя время на то, чтобы нарезать ее на ломтики и кубики, как это делал Киеран. – Я хотел об этом спросить, когда мы беседовали в прошлый раз. Пенеллаф, как ты оказалась в руках нашего неисправимого принца? Полагаю, при твоем… статусе к тебе было трудно подобраться, особенно кому-то вроде него.

Кастил негромко усмехнулся.

– Тебе стоит больше верить в мои способности достигать того, что я хочу.

Я напряглась, чувствуя, что эти слова предназначены скорее мне, чем Аластиру.

– И тем не менее, – произнес тот с ироничной усмешкой, – как же он к тебе подступился?

Интересно, насколько честных ответов от меня ожидают и какие именно слухи дошли до Аластира? Я решила говорить по возможности правду, прекрасно зная, что ложь чаще всего бывает успешной, когда часть ее является истиной.

– Он стал моим телохранителем.

– Но впервые мы познакомились не там. – Рука Кастила, лежащая на моем бедре, шевельнулась, и я чуть не выскочила из собственной кожи. – На самом деле это было в борделе.

Судя по звукам, за столом кто-то подавился. Держу пари, это был Эмиль.

Медленно жуя, Аластир поднял светлую бровь.

– Это… очень неожиданно.

– «Красная жемчужина» – не только бордель, – поправила я, устремив гневный взгляд на Кастила.

– Разве нет? – ухмыльнулся он.

– Там играют в карты.

– Там не только играют, принцесса. – Его большой палец поглаживал внутреннюю сторону моего бедра, и эти прикосновения отзывались у меня внутри. – У Пенеллаф была привычка по ночам выбираться из замка и исследовать город.

Я прикусила изнутри губу и оторвала взгляд от Кастила. Знает ли он, как часто я это делала? Он говорил, что наблюдал за мной дольше, чем я предполагала.

– Насколько я знаю, с Девой… Да, Кастил, я знаю, что она больше не Дева, но она была ею, – добавил Аластир прежде, чем принц его поправил. – С тобой связаны все другие Вознесения, не так ли? И, опять же, мне жаль, что ты выросла в паутине лжи, которой опутали тебя Вознесшиеся.

Несколько сидящих за столом выругались при упоминании Вознесшихся.

– Спасибо. И да, вы правы. – Я слегка нахмурилась. – Точнее, были связаны. Не знаю, состоятся ли теперь новые Вознесения.

– Надеюсь, что их не будет, – вставил Делано.

– Я тоже, – тихо отозвалась я, думая о Йене.

– Ты тоже? – переспросил Аластир. – Правда?

– Да. Я не знала, кто такие Вознесшиеся на самом деле. Как и большинство людей в королевстве Солис, я знала только то, что мне показывали.

– Значит, многие не видят того, что творится у них прямо перед носом, – заметил кто-то с дальнего конца стола – молодой человек с темно-каштановыми волосами.