Королевская отравительница

Но король может простить врага, – мысленно ответил Оуэн. – У вас есть это право и эта власть. Мой сон передает вам волю Потока относительно моих родителей. И меня. Я буду служить вам. Я займу их место.

Оуэн посмотрел прямо в глаза королю.

Я знаю, что вы не убивали своих племянников. Я знаю, что вы заботитесь о племяннице и никогда не причините ей боли. И я знаю, что вы не причините боли мне. Вы не чудовище, которым вас считают другие. Я вам верю.

Король отпустил плечо Оуэна, как будто оно обожгло его. Он вскочил на ноги, отшатнувшись от удивления и потрясения. На лице не было маски притворства и хитрости. Слова Оуэна ударили его по самому больному месту, затронули тайную потребность его сердца – чтоб ребенок любил его и доверял ему, после того как он потерял собственного сына и племянников.

– Дядя? Вам плохо? – Элиза кинулась к нему, голос ее был полон заботы.

Король дрожал, все его тело трясло. Слезы текли по щекам короля. И затем, упав на колени, прямо при всех, король разрыдался.



Желание приобрести больше, по общему признанию, совершенно естественная и обычная вещь; и, когда люди преуспевают в этом, их восхваляют, а не осуждают. Но когда у них нет возможности сделать это и все же они хотят получить больше любой ценой, они заслуживают осуждения за свои ошибки.

Доминик Манчини, шпион при дворцовой кухне





Глава тридцать седьмая

Королевская повитуха





– Что это значит, Хорват? Отпусти меня! Отцепись от меня, я говорю! – голос принадлежал Рэтклиффу, и внимание собравшихся сместилось со скорбящего короля и его племянницы на мастера-шпиона. По приказу Хорвата несколько солдат с эмблемой льва со стрелой в пасти шагнули вперед и схватили Рэтклиффа.

Лицо Хорвата было бесстрастным, холодным и очень грозным.

– Обыщите его, – резко приказал он.

– Это возмутительно! – прорычал Рэтклифф, борясь с солдатами, но его быстро одолели. – Что вы надеетесь найти? Кошель с золотом? Конечно, у меня есть кошель с золотом! Это нелепо!

– Милорд герцог? – сказал один из солдат, показывая сложенный клочок бумаги, красная восковая печать была уже сломана. – Это было в его кармане.

Глаза Рэтклиффа расширились от потрясения.

– Где ты это взял? Этого не было в моем кармане. Должно быть… должно быть, ты положил его туда! – Он рванулся из рук солдат, пытаясь освободиться, и один из них обхватил его за шею, чтобы пригнуть голову.

Оуэн стоял рядом с принцессой, потрясенно наблюдая, как дедушка Элизабет развернул записку и начал читать ее вслух.

– «Мастер Рэтклифф, мой хозяин давно хотел заслужить ваше доброе отношение. Слух пересек наши границы, что у вашего хозяина новый благословленный Потоком. Маленькое отродье из Кискаддона. Пожалуйста, организуйте несчастный случай, чтобы устранить эту угрозу для нас. В свою очередь, вы унаследуете владычество над одним из наших многочисленных прекрасных поместий на границе с доходом, получаемым от королевской казны ежегодно. Поспешите, мастер Рэтклифф. Ваше скорейшее сотрудничество будет вознаграждено. – Мрачность и вскипающий гнев Хорвата усилились, когда он дочитал. – Твой и так далее, Грей»[6].

Лицо Рэтклиффа стало белым как молоко.

Король поднялся на ноги, его взгляд был настолько полон гнева и смущения, что это заставило Оуэна съежиться.

– Как ты мог – ты – стать предателем, Дикон? – сказал король хриплым шепотом. – Ты, более чем кто-либо знающий мое сердце. Ты, более чем кто-либо разделявший мою судьбу. Смогу ли кому-нибудь теперь доверять? Из жадности? Ради золота? Стоило ли оно того, старый друг? – Его рука сомкнулась на рукояти кинжала, и Оуэн на краткий миг испугался, что король вонзит клинок в сердце Рэтклиффа.

– Милорд, – учтиво сказал Манчини.

Король обратил безумный взгляд на выходца из Женивы.

– Был случай – совсем недавно, – когда я обнаружил маленького Оуэна и внучку герцога Хорвата за игрой. Ну, если честно, они были довольно непослушными и нашли путь в дворцовую цистерну. Я случайно рассказал мастеру Рэтклиффу об этом факте, и вскоре после этого, и… ну, так совпало, что затворные шлюзы водосточного желоба оказались открыты. Вот почему во дворце кончилась вода. Детей едва не унесло в реку. У меня не имелось никаких доказательств того, что это был не несчастный случай, конечно. До сих пор. Я подумал, что следует упомянуть об этом.

Лицо Рэтклиффа позеленело, и он опустил голову, как будто все его силы оставили его. Король уставился на Оуэна со смешанным чувствам удивления и ужаса:

– Это правда, парень?

Оуэн также в упор посмотрел на короля. Он кивнул и затем перевел взгляд на герцога Хорвата.

– Манчини спас нас. Он выломал дверь и поймал нас, когда нас почти унесло в водопад.

– Клянусь Потоком! – воскликнул король. Он опустился на колени перед Оуэном и погладил мальчика по волосам, глядя на него с восторгом и предельным облегчением. – Это правда? Вам пришлось пережить такие ужасы? Я не могу смотреть на тебя и не расплакаться заново.

Ему потребовалось время, чтобы овладеть чувствами. Затем король поднялся, подобный грозе, и, когда вновь заговорил, его голос был полон гнева и отвращения.

– Ты жаждал богатства и славы, как больной жаждет лекарства. Но ты не был рожден для могущества, Дикон. Ты столь же неумел, как амбициозен. От этого послания несет Окситанией, которая всегда стремилась к нашему унижению и уничтожению. Ради этого ты убил бы двух невинных детей… как Блетчли. Как ты мог, человече? Как ты мог? – Его зубы стиснулись от ярости. – Милорд герцог Северной Камбрии, действуя в качестве верховного судьи, арестуйте этого человека за государственную измену и отправьте его по воде. Пусть Поток пощадит его жизнь, если он невиновен, или похоронит его в Нижних Глубинах со всеми величайшими сокровищами мира, чтобы он мог любоваться на них жадными очами, не имея возможности прикоснуться, покуда его плоть не истлеет на костях. Прочь с глаз моих!


Солдаты подхватили Рэтклиффа, но его ноги не двигались. Лицо было таким потным, что он выглядел как оплывающая свеча.

Герцог Хорват, суровый и властный, встал перед ним.

– Я арестую за государственную измену тебя, именуемый Дикон, лорд Рэтклифф из Брента. – Он сорвал цепь с шеи Рэтклиффа, а затем швырнул на пол, как мусор. Сделав это, он ударил Рэтклиффа по лицу так сильно, что голова того откинулась назад. Герцог коротко кивнул солдатам, чтобы арестованного утащили, и, когда они это сделали, Оуэн услышал рыдания.

Хмурый взгляд короля был жестким и решительным. Он смотрел вслед Рэтклиффу, его сердце сжималось от другой раны.

– Дядя, мне очень жаль, – пробормотала принцесса Элиза. – Но на самом деле я не удивлена. Я опасалась за жизнь Оуэна с тех пор, как он приехал в Кингфонтейн. – Она подошла и встала позади Оуэна, положив руки ему на плечи. – Вот почему я спросила, могу ли я присмотреть за ним.

Король кивнул в ответ:

– Я должен был послушать тебя, племянница. Я должен был прислушаться к твоему совету. Я бы хотел, чтобы ты была рядом со мной, чтобы всегда давать мне советы. Чтобы помочь мне управлять государственным кораблем. Ты мудра не по годам. Буду признателен за твои предложения.

– Мне бы этого хотелось, дядя. – Принцесса довольно улыбнулась и сжала плечи Оуэна. – Так можно мне присмотреть за ним сейчас?

Король слабо улыбнулся и покачал головой:

– Нет, Элиза.

– Но почему нет? Что ты собираешься сделать с ним? – В ее голосе было некоторое беспокойство.

– В самом деле. Что я с ним сделаю? – тихо пробормотал король. Его серые глаза были серьезными и напряженными, когда он смотрел в глаза Оуэна. – Я сделаю его герцогом. Лордом королевства. Его нужно будет обучить. Когда мне было девять лет, мой брат сделал меня герцогом Глосстиром и послал на Север, учиться у дяди Уорревика. После судебной сессии я назову Оуэна герцогом Западной Марки, и он будет отправлен на Север под опекой моего друга, который знает цену верности. Кажется, его маленькую внучку недавно отослали обратно в Камбрию?

– Да, ваша милость. – Суровый рот герцога расплылся в улыбке. – Что да, то да. Я думаю, что один или два года на Севере укрепят этого маленького щенка. Сделают из него мужчину.

– Тогда я отдам его в подопечные тебе, Стив. Сделай из него мужчину. Сделай из него лорда. – Король с добротой уставился на Оуэна. – Твои родители изменники, Оуэн, но я их прощу. Ради тебя, Оуэн. Их никогда не пустят обратно в Кередигион под страхом смерти. Но я не стану запрещать тебе видеться с ними. Милорд герцог, когда вы составите регистр, пожалуйста, убедитесь, что Оуэн исключен.

– Так я и сделаю, государь.

Герцог все еще улыбался, и Оуэн мог представить почему.

Король опустился на колени и поднял порванную цепь и медальон, брошенные Хорватом. Он встал, пристально глядя на золотой медальон с изображением звезды и розы. Затем он задумчиво посмотрел на Манчини.

– На время, – сказал король почти с угрозой в голосе и протянул ему медальон.

– Ваше высочество, – смиренно ответил Манчини кланяясь.





* * *


Оуэн поспешил обратно в свою спальню, и его сердце екнуло, когда он нашел ее пустой. Внутри у него все кипело. Он должен был рассказать ей.

– Анкаретта? – прошептал Оуэн, осторожно пододвигаясь к другой стороне кровати. Обнаружил кровавое пятно на полу.

Сердце колотилось все быстрее и быстрее.

– Анкаретта? – прошептал он снова.

Она ушла.

– Оуэн.

Ее голос был таким слабым, приглушенным, что он почти не слышал его, но голос донесся из-под кровати. Оуэн упал на колени, посмотрел и увидел, что она свернулась калачиком под кроватью, положив голову на руку.

Испуганный, он заполз под кровать ближе к ней. Ее лицо было бледным, веки фиолетовыми и запавшими. Она выглядела такой слабой и усталой, как будто ей не хватало сил даже шевельнуться.

– Тебе плохо? – спросил он.

– Я очень больна, Оуэн, – прошептала она, ее голос был настолько слаб, что ему пришлось придвинуть ухо к ее рту, чтобы услышать. – Я болею уже несколько месяцев

– Теперь тебе станет лучше, – сказал Оуэн, его губы сжались.

– Нет, Оуэн. – Она глубоко вздохнула. Очень медленно подняла пальцы и подцепила его волосы. – Скажи мне, что было.

Он проглотил слезы, прежде чем они успели пролиться. Горло перехватило. Он уткнулся в Анкаретту. Ее знобило. Ее рука мягко погладила его волосы.

– Я стану герцогом, – с запинкой произнес он. – Герцогом Кискаддоном, как и мой отец. Король дает мне Западную Марку. Но сперва я поеду на Север. Буду вместе с Эви и стану обучаться у ее дедушки. Я… Я больше не увижу тебя, верно?

– Тссс, – успокоила она. – Сейчас я уйду в Нижние Глубины. Где я смогу отдохнуть. Где я смогу спать без боли. Тссс, не плачь.