Королевская отравительница
Часть 43 из 44 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
Он плакал. Слезы горели на его щеках.
– Я не хочу, чтобы ты уходила, – простонал он. – Ты должна продолжать учить меня. Я ничего не могу сделать без тебя. Я благословлен Потоком, Анкаретта. Ты была права насчет меня. Король пытался использовать свою магию на мне, и я… я вернул ее обратно. Я чувствовал это. И он тоже. Кто-то послал Рэтклиффа убить меня. Я… ты мне нужна, Анкаретта!
Некоторое время Анкаретта молчала, так что казалось, что она не дышит. Ее рука снова погладила его волосы. Он тихо рыдал, зарываясь лицом в ее платье. Она позволила ему выплакаться, нежно похлопав по спине.
– Я знаю о послании Рэтклиффа, – сказала Анкаретта тихим и отстраненным голосом. – Это я подложила его ему в карман прошлой ночью в гостинице. Письмо было спрятано среди его бумаг. Она помолчала, пытаясь перевести дух. – Оуэн, помнишь, как я сказала, что секреты всегда пытаются раскрыться? Ты помнишь это?
– Угуммм, – сказал он, слезы не давали ему говорить. Он посмотрел на ее лицо, и любящая улыбка, которую он увидел, заставила его сердце болеть еще сильнее.
– В моем сердце есть еще один секрет, пытающийся выбраться. Я думаю, что он… удерживал меня от смерти. Но мне нужно… выпустить его сейчас. – Она вздохнула, ее глаза закрылись, как будто она засыпала. Или умирала. – Я училась… ремеслу отравительницы… у повитухи. По правде, это обычное дело. – Движения ее рук становились все медленнее. – Так много трав… и лекарств, которые могут спасти… также могут убить. Одна из моих любимых – ночная тень… или паслен. Его используют… при родах… когда у матери слишком сильные боли. – Ее голос снова прервался.
– Анкаретта? – умолял Оуэн и осторожно потряс ее.
– Паслен… имеет много свойств. – Ее глаза открылись. – Я использовала его на Рэтклиффе… прошлой ночью. Он рассказал мне свои тайны. Он рассказал мне о письме. Но когда действие… когда это проходит… ты не можешь вспомнить, что сделал… что ты сказал. Вот так я обманом заставила Рэтклиффа забыть. Вот как я узнала, что было в книге. Но не это мой секрет. – Ее голос усилился от боли. – Когда ты родился мертвым, я была… повитухой… которая помогала твоей маме. Ради тебя. Ты всегда был дорог мне, Оуэн. Я должна была передать тебе… часть своей магии… чтобы ты ожил. Я узнала… когда ты отдаешь магию… она становится сильнее. Помни это. Я пыталась помочь тебе как можно больше… Я смогла. Теперь ты… теперь ты должен использовать свою магию… чтобы помогать другим. Помни.
Ее рука скользнула вниз. У нее не осталось сил.
– Анкаретта! – простонал Оуэн, схватив ее за руку и сжимая.
Ее ресницы затрепетали. Она смотрела на него, сонно моргая. Печальная улыбка исчезла. Лицо выражало полный покой.
– Я люблю тебя, – прошептал он, целуя ее в щеку.
– Я… люблю тебя, мой маленький принц, – прошептала она в ответ. Затем ее глаза закрылись, и ее последний вздох отлетел.
* * *
– Где это отродье? – пробурчал Манчини из дверного проема.
Когда Оуэн услышал голос, его сердце сжалось, как черносливина.
– Здесь, внизу, – отозвался он, выползая из-под кровати. Он встал без сил, но слезы прекратились.
– Ты плакал? – ошеломленно сказал Манчини. – После всего, что король дал тебе, ты плакал?
– Анкаретта мертва.
Манчини нахмурился.
– Это чудо, что она не умерла несколько часов назад. Ее ударили ножом, когда она пробралась в комнату Рэтклиффа в гостинице. Подумать только, это было частью ее плана!
– Она под кроватью, Манчини. – Оуэн посмотрел на него. – Мне нужна твоя помощь. Я не могу поднять ее один. Ей нужно вернуться к Потоку. Нам нужно положить ее в лодку.
– Парень, об этом не может быть и речи, – вздохнул Манчини. – Я только что стал временным главой Разведывательной службы. Я не собираюсь терять этот пост из-за рискованной игры с трупом!
– Нет, – сказал Оуэн. – Ей нужно вернуться к Потоку. Лодка, Манчини. Добудь лодку. Ей нужно вернуться к Потоку!
Манчини уставился на Оуэна, как будто он был младенцем.
– Я не суеверен, мальчик. Все эти разговоры о журчащих водах и снах – чушь. Мы оба это знаем. Насколько мне известно, Анкаретта Триновай была самой хитрой женщиной на свете. Но теперь она мертва, и я умываю руки.
Оуэн был в ярости. Он хотел заставить Манчини подчиниться, но знал, что людям, вынужденным действовать против их воли, верить нельзя. Нужно было перехитрить Манчини, управлять его ходами, как если бы это была игра в вазир. Он почувствовал легкую струйку, бегущую в его сознании. Идея пришла.
– Если ты сделаешь это для меня, я назначу тебе стипендию от моего герцогства, независимо от королевского жалованья, – решительно сказал Оуэн, скрестив руки.
Толстяк удивленно уставился на него.
– Стипендия, говоришь? И в какой сумме она выражается, уточни?
Число нарисовалось в сознании Оуэна.
– Пятьдесят флоринов в год. В женивских монетах.
Манчини выглядел пораженным.
– Молодой человек, мы заключили сделку. Мне нравится ход твоих мыслей. Отныне мы с тобой станем прекрасными друзьями.
Прощание между мальчиком Кискаддоном и его семьей было очень нежным. Даже я поймал себя на том, что утираю глаза платком. Судебная сессия была ужасна, с предоставленными доказательствами, свидетельскими показаниями и вынесенными вердиктами. Когда герцог Хорват прочитал обвинительный приговор в отношении лорда и леди Кискаддон, последовал общий испуганный вздох, за которым последовало много плача и воплей. Они были любимы в Западной Марке. Но они проиграли, поставив на то, что король Северн потерпит поражение, когда поддержали претендента перед битвой на Амбионском холме. Когда вы играете, вы часто проигрываете. Теперь представьте, если хотите, как отчаяние превратилось в радость, когда король объявил наказание. Лорд и леди Кискаддон и их сыновья и дочери будут изгнаны из Кередигиона, а не встретят свою судьбу в реке, подобно Дикону Рэтклиффу. И тогда король объявил, что их младший сын, совсем мальчишка, унаследует герцогство в восемь лет. Слезы горя превратились в слезы ликования. Когда мальчик обнял родителей и поцеловал их на прощание, ничьи глаза не остались сухими. За исключением Хорвата – этот человек сделан из камня! Но что еще приятнее, так это знание результатов до того, как они станут общим достоянием. Таков путь политики и власти. Для этого я и родился!
Доминик Манчини, глава Разведывательной службы
Глава тридцать восьмая
Север
Оуэн никогда раньше не был на Севере, и он не был готов к тому, что его ожидало. Он ехал на спине герцогского коня, как и прежде, сжимая герцогский плащ. Ноги мерзли в меховых сапогах, и, несмотря на несколько слоев одежды, его пробирал холод. Щеки покраснели, нос щипало, но он с благоговением смотрел на заснеженные горы, которые вырастали со своих величественных предгорий, насколько мог видеть глаз. Это была земля редких селений, множества камней и диких коз. И водопадов! Оуэн был поражен огромными водопадами, гремевшими с ледяных пиков, этот звук слышался ему приветственным гимном.
Кони герцога и его свиты сгрудились в горной долине, втиснутой между величественными нагромождениями камня и льда. В сердцевине ее открывался огромный замок и город. Громадный водопад каскадами спускался позади замка, завораживая высотой и могуществом. И Оуэн мог видеть мост на гребне водопада и вспомнил историю, которую Эви когда-то поведала ему.
– О-о-о-о-о, – восхищенно произнес мальчик, оглядывая окрестности, замерзший нос не давал ему покоя.
– Это спокойный край, – сказал герцог со смехом. – Кроме тех случаев, когда моя внучка рядом.
Оуэн обернулся и увидел сопровождающих их солдат. Некоторые несли знамена, на которых были изображены львы, держащие стрелы в пасти. У других были синие щиты и золотые олени Кискаддона. Это были люди Оуэна, его капитаны, старшины и советники, которые передавали его приказы в герцогство и сообщали ему в горах о приказах выполненных.
Горный воздух был совершенно восхитителен. Когда лошади достигли внешних стен города, прозвучали фанфары из замка, и горожане столпились вокруг, приветствуя двух приближавшихся герцогов. Оуэн носил сверкающую цепь своего ранга, символ власти. Он уже носил собственный герб. Он был самым молодым герцогом в мире. И все это сделала Анкаретта. За те недели, которые прошли с тех пор, как ее тело было предано воде, он часто думал о ней. Он всегда будет помнить ее. И с этими воспоминаниями у него было связано чувство тайны, которой он не мог поделиться ни с кем другим.
Ни с кем, кроме девочки, ожидающей их в замке впереди. Оуэн сунул руку в карман и сжал ее косу.
Когда они достигли подъемного моста замка, она больше не могла сдерживаться. Оуэн увидел, как Элизабет Виктория Мортимер бежит по деревянным доскам, вопя от счастья, видя, как ее дедушка и Оуэн едут навстречу ей.
– Вперед, парень, – сказал седой герцог и подмигнул Оуэну.
Когда он соскользнул с седла, Эви уже стояла рядом, она обняла его так крепко, что он подумал, что заплачет впервые за несколько недель.
– Оуэн! Оуэн Кискаддон! Мой Оуэн!
Послесловие автора
Как однажды сказал Овидий, «новые замыслы хрупки». Замысел этой истории зародился у меня много лет назад и имеет много источников вдохновения. В студенческие годы я много времени посвятил изучению Войны Алой и Белой розы в Англии пятнадцатого века. Я читал многие, если не большинство хроник, написанных современниками, и часто делал заметки, открывая для себя что-то интересное. Цикл «Кингфонтейн» основан на событиях 1485 года после восхождения Ричарда III на трон Англии. Готовясь к работе над книгой, я посмотрел несколько версий пьесы Шекспира и перечитал многие хроники, которые изучал в колледже, чтобы углубиться в детали.
Одна из крошечных деталей касается Анкаретты. В источниках есть упоминание о женщине, которая приплыла в Кале, чтобы убедить брата Эдварда IV Джорджа, герцога Кларенса, примкнуть к брату и помочь ему вернуть утраченную корону. Эту девушку никогда не называют по имени, но летописец отдает ей должное. Мне было любопытно, кем была эта женщина, и я подозревал, что она принадлежала к домочадцам графа Уорика. Уорик был тестем Кларенса. Она больше нигде не упоминается, но я сделал о ней запись в блокноте в студенческие годы, который храню до сих пор.
Продолжая изучать историю жизни герцога Кларенса, я обнаружил, что после того, как его жена умерла при родах, он обвинил повитуху в отравлении жены и покушении на него самого. Имя этой женщины известно – Анкаретта Твайнноу. Джордж, без одобрения своего брата, короля Эдуарда IV, арестовал ее, незаконно судил и казнил за убийство. Именно этот акт, вероятно, привел к казни самого Джорджа. Как уверяет Шекспир, его утопили в бочке мальвазии – сладкого испанского вина.
А что, если, подумал я, Джордж говорил правду?
Личность королевской отравительницы начала складываться в моем воображении на основе исторической личности и некоторых не связанных между собой фактов, которые я связал. Сюжет этого романа в основном базируется на исторических персонажах, которые участвовали в реальных событиях. Что бы произошло, если бы Ричард III выиграл битву на поле Босуорт 22 августа 1485 года, а не проиграл Генри Тюдору? Имя Ричарда III появлялось в новостях в последнее время – его останки были обнаружены в Англии, и он наконец-то получил достойное погребение[7].
Теперь несколько слов о Потоке. Занимаясь исследованиями для этой книги и развивая магическую систему ее мира, я продолжал наталкиваться на ссылки на фонтаны, потоки и водоемы. Меня всегда вдохновляла книга Франсис Ходжсон Бёрнетт «Маленький лорд Фаунтлерой». Это история о маленьком мальчике, который смягчает жестокое сердце своего деда, графа Доринкорта. Имя Фаунтлерой можно перевести как «Королевский фонтан» – Кингфонтейн. В пьесе Шекспира «Ричард III» осужденному Джорджу Кларенсу снится кошмар, в котором он упал за борт корабля. Утопая, он видит великолепные сокровища бездны[8]. Констебль лондонского Тауэра, который разговаривает с ним, удивлен, что тот успевает заметить сокровища, когда тонет. Просматривая другие исторические источники, в том числе цикл валлийских преданий «Мабиногион», я увидел там другие упоминания о Потоке. Из этих фрагментов сложилась мозаика.
И последнее, но не менее важное: меня вдохновила на эту книгу «Паутина Шарлотты» Э. Б. Уайта. Мне казалось очень волнующим и вдохновляющим, что Уилбур и Шарлотта стали такими близкими[9].
Я бы не сумел написать книгу с точки зрения маленького мальчика. Но Оуэн как персонаж основан на личности моего младшего сына. Многие из его выходок и черт характера были использованы для Оуэна, включая его склонность к чтению в раннем возрасте и выкладывание построек из плиток. И да, у него в волосах белая прядь.
Во второй книге цикла о Кингфонтейне вы обнаружите, что прошло семь лет, и мир изменился. Я надеюсь, что вы будете также наслаждаться приключениями Оуэна и Элизабет Виктории Мортимер в «Дочери вора».
* * *
notes
– Я не хочу, чтобы ты уходила, – простонал он. – Ты должна продолжать учить меня. Я ничего не могу сделать без тебя. Я благословлен Потоком, Анкаретта. Ты была права насчет меня. Король пытался использовать свою магию на мне, и я… я вернул ее обратно. Я чувствовал это. И он тоже. Кто-то послал Рэтклиффа убить меня. Я… ты мне нужна, Анкаретта!
Некоторое время Анкаретта молчала, так что казалось, что она не дышит. Ее рука снова погладила его волосы. Он тихо рыдал, зарываясь лицом в ее платье. Она позволила ему выплакаться, нежно похлопав по спине.
– Я знаю о послании Рэтклиффа, – сказала Анкаретта тихим и отстраненным голосом. – Это я подложила его ему в карман прошлой ночью в гостинице. Письмо было спрятано среди его бумаг. Она помолчала, пытаясь перевести дух. – Оуэн, помнишь, как я сказала, что секреты всегда пытаются раскрыться? Ты помнишь это?
– Угуммм, – сказал он, слезы не давали ему говорить. Он посмотрел на ее лицо, и любящая улыбка, которую он увидел, заставила его сердце болеть еще сильнее.
– В моем сердце есть еще один секрет, пытающийся выбраться. Я думаю, что он… удерживал меня от смерти. Но мне нужно… выпустить его сейчас. – Она вздохнула, ее глаза закрылись, как будто она засыпала. Или умирала. – Я училась… ремеслу отравительницы… у повитухи. По правде, это обычное дело. – Движения ее рук становились все медленнее. – Так много трав… и лекарств, которые могут спасти… также могут убить. Одна из моих любимых – ночная тень… или паслен. Его используют… при родах… когда у матери слишком сильные боли. – Ее голос снова прервался.
– Анкаретта? – умолял Оуэн и осторожно потряс ее.
– Паслен… имеет много свойств. – Ее глаза открылись. – Я использовала его на Рэтклиффе… прошлой ночью. Он рассказал мне свои тайны. Он рассказал мне о письме. Но когда действие… когда это проходит… ты не можешь вспомнить, что сделал… что ты сказал. Вот так я обманом заставила Рэтклиффа забыть. Вот как я узнала, что было в книге. Но не это мой секрет. – Ее голос усилился от боли. – Когда ты родился мертвым, я была… повитухой… которая помогала твоей маме. Ради тебя. Ты всегда был дорог мне, Оуэн. Я должна была передать тебе… часть своей магии… чтобы ты ожил. Я узнала… когда ты отдаешь магию… она становится сильнее. Помни это. Я пыталась помочь тебе как можно больше… Я смогла. Теперь ты… теперь ты должен использовать свою магию… чтобы помогать другим. Помни.
Ее рука скользнула вниз. У нее не осталось сил.
– Анкаретта! – простонал Оуэн, схватив ее за руку и сжимая.
Ее ресницы затрепетали. Она смотрела на него, сонно моргая. Печальная улыбка исчезла. Лицо выражало полный покой.
– Я люблю тебя, – прошептал он, целуя ее в щеку.
– Я… люблю тебя, мой маленький принц, – прошептала она в ответ. Затем ее глаза закрылись, и ее последний вздох отлетел.
* * *
– Где это отродье? – пробурчал Манчини из дверного проема.
Когда Оуэн услышал голос, его сердце сжалось, как черносливина.
– Здесь, внизу, – отозвался он, выползая из-под кровати. Он встал без сил, но слезы прекратились.
– Ты плакал? – ошеломленно сказал Манчини. – После всего, что король дал тебе, ты плакал?
– Анкаретта мертва.
Манчини нахмурился.
– Это чудо, что она не умерла несколько часов назад. Ее ударили ножом, когда она пробралась в комнату Рэтклиффа в гостинице. Подумать только, это было частью ее плана!
– Она под кроватью, Манчини. – Оуэн посмотрел на него. – Мне нужна твоя помощь. Я не могу поднять ее один. Ей нужно вернуться к Потоку. Нам нужно положить ее в лодку.
– Парень, об этом не может быть и речи, – вздохнул Манчини. – Я только что стал временным главой Разведывательной службы. Я не собираюсь терять этот пост из-за рискованной игры с трупом!
– Нет, – сказал Оуэн. – Ей нужно вернуться к Потоку. Лодка, Манчини. Добудь лодку. Ей нужно вернуться к Потоку!
Манчини уставился на Оуэна, как будто он был младенцем.
– Я не суеверен, мальчик. Все эти разговоры о журчащих водах и снах – чушь. Мы оба это знаем. Насколько мне известно, Анкаретта Триновай была самой хитрой женщиной на свете. Но теперь она мертва, и я умываю руки.
Оуэн был в ярости. Он хотел заставить Манчини подчиниться, но знал, что людям, вынужденным действовать против их воли, верить нельзя. Нужно было перехитрить Манчини, управлять его ходами, как если бы это была игра в вазир. Он почувствовал легкую струйку, бегущую в его сознании. Идея пришла.
– Если ты сделаешь это для меня, я назначу тебе стипендию от моего герцогства, независимо от королевского жалованья, – решительно сказал Оуэн, скрестив руки.
Толстяк удивленно уставился на него.
– Стипендия, говоришь? И в какой сумме она выражается, уточни?
Число нарисовалось в сознании Оуэна.
– Пятьдесят флоринов в год. В женивских монетах.
Манчини выглядел пораженным.
– Молодой человек, мы заключили сделку. Мне нравится ход твоих мыслей. Отныне мы с тобой станем прекрасными друзьями.
Прощание между мальчиком Кискаддоном и его семьей было очень нежным. Даже я поймал себя на том, что утираю глаза платком. Судебная сессия была ужасна, с предоставленными доказательствами, свидетельскими показаниями и вынесенными вердиктами. Когда герцог Хорват прочитал обвинительный приговор в отношении лорда и леди Кискаддон, последовал общий испуганный вздох, за которым последовало много плача и воплей. Они были любимы в Западной Марке. Но они проиграли, поставив на то, что король Северн потерпит поражение, когда поддержали претендента перед битвой на Амбионском холме. Когда вы играете, вы часто проигрываете. Теперь представьте, если хотите, как отчаяние превратилось в радость, когда король объявил наказание. Лорд и леди Кискаддон и их сыновья и дочери будут изгнаны из Кередигиона, а не встретят свою судьбу в реке, подобно Дикону Рэтклиффу. И тогда король объявил, что их младший сын, совсем мальчишка, унаследует герцогство в восемь лет. Слезы горя превратились в слезы ликования. Когда мальчик обнял родителей и поцеловал их на прощание, ничьи глаза не остались сухими. За исключением Хорвата – этот человек сделан из камня! Но что еще приятнее, так это знание результатов до того, как они станут общим достоянием. Таков путь политики и власти. Для этого я и родился!
Доминик Манчини, глава Разведывательной службы
Глава тридцать восьмая
Север
Оуэн никогда раньше не был на Севере, и он не был готов к тому, что его ожидало. Он ехал на спине герцогского коня, как и прежде, сжимая герцогский плащ. Ноги мерзли в меховых сапогах, и, несмотря на несколько слоев одежды, его пробирал холод. Щеки покраснели, нос щипало, но он с благоговением смотрел на заснеженные горы, которые вырастали со своих величественных предгорий, насколько мог видеть глаз. Это была земля редких селений, множества камней и диких коз. И водопадов! Оуэн был поражен огромными водопадами, гремевшими с ледяных пиков, этот звук слышался ему приветственным гимном.
Кони герцога и его свиты сгрудились в горной долине, втиснутой между величественными нагромождениями камня и льда. В сердцевине ее открывался огромный замок и город. Громадный водопад каскадами спускался позади замка, завораживая высотой и могуществом. И Оуэн мог видеть мост на гребне водопада и вспомнил историю, которую Эви когда-то поведала ему.
– О-о-о-о-о, – восхищенно произнес мальчик, оглядывая окрестности, замерзший нос не давал ему покоя.
– Это спокойный край, – сказал герцог со смехом. – Кроме тех случаев, когда моя внучка рядом.
Оуэн обернулся и увидел сопровождающих их солдат. Некоторые несли знамена, на которых были изображены львы, держащие стрелы в пасти. У других были синие щиты и золотые олени Кискаддона. Это были люди Оуэна, его капитаны, старшины и советники, которые передавали его приказы в герцогство и сообщали ему в горах о приказах выполненных.
Горный воздух был совершенно восхитителен. Когда лошади достигли внешних стен города, прозвучали фанфары из замка, и горожане столпились вокруг, приветствуя двух приближавшихся герцогов. Оуэн носил сверкающую цепь своего ранга, символ власти. Он уже носил собственный герб. Он был самым молодым герцогом в мире. И все это сделала Анкаретта. За те недели, которые прошли с тех пор, как ее тело было предано воде, он часто думал о ней. Он всегда будет помнить ее. И с этими воспоминаниями у него было связано чувство тайны, которой он не мог поделиться ни с кем другим.
Ни с кем, кроме девочки, ожидающей их в замке впереди. Оуэн сунул руку в карман и сжал ее косу.
Когда они достигли подъемного моста замка, она больше не могла сдерживаться. Оуэн увидел, как Элизабет Виктория Мортимер бежит по деревянным доскам, вопя от счастья, видя, как ее дедушка и Оуэн едут навстречу ей.
– Вперед, парень, – сказал седой герцог и подмигнул Оуэну.
Когда он соскользнул с седла, Эви уже стояла рядом, она обняла его так крепко, что он подумал, что заплачет впервые за несколько недель.
– Оуэн! Оуэн Кискаддон! Мой Оуэн!
Послесловие автора
Как однажды сказал Овидий, «новые замыслы хрупки». Замысел этой истории зародился у меня много лет назад и имеет много источников вдохновения. В студенческие годы я много времени посвятил изучению Войны Алой и Белой розы в Англии пятнадцатого века. Я читал многие, если не большинство хроник, написанных современниками, и часто делал заметки, открывая для себя что-то интересное. Цикл «Кингфонтейн» основан на событиях 1485 года после восхождения Ричарда III на трон Англии. Готовясь к работе над книгой, я посмотрел несколько версий пьесы Шекспира и перечитал многие хроники, которые изучал в колледже, чтобы углубиться в детали.
Одна из крошечных деталей касается Анкаретты. В источниках есть упоминание о женщине, которая приплыла в Кале, чтобы убедить брата Эдварда IV Джорджа, герцога Кларенса, примкнуть к брату и помочь ему вернуть утраченную корону. Эту девушку никогда не называют по имени, но летописец отдает ей должное. Мне было любопытно, кем была эта женщина, и я подозревал, что она принадлежала к домочадцам графа Уорика. Уорик был тестем Кларенса. Она больше нигде не упоминается, но я сделал о ней запись в блокноте в студенческие годы, который храню до сих пор.
Продолжая изучать историю жизни герцога Кларенса, я обнаружил, что после того, как его жена умерла при родах, он обвинил повитуху в отравлении жены и покушении на него самого. Имя этой женщины известно – Анкаретта Твайнноу. Джордж, без одобрения своего брата, короля Эдуарда IV, арестовал ее, незаконно судил и казнил за убийство. Именно этот акт, вероятно, привел к казни самого Джорджа. Как уверяет Шекспир, его утопили в бочке мальвазии – сладкого испанского вина.
А что, если, подумал я, Джордж говорил правду?
Личность королевской отравительницы начала складываться в моем воображении на основе исторической личности и некоторых не связанных между собой фактов, которые я связал. Сюжет этого романа в основном базируется на исторических персонажах, которые участвовали в реальных событиях. Что бы произошло, если бы Ричард III выиграл битву на поле Босуорт 22 августа 1485 года, а не проиграл Генри Тюдору? Имя Ричарда III появлялось в новостях в последнее время – его останки были обнаружены в Англии, и он наконец-то получил достойное погребение[7].
Теперь несколько слов о Потоке. Занимаясь исследованиями для этой книги и развивая магическую систему ее мира, я продолжал наталкиваться на ссылки на фонтаны, потоки и водоемы. Меня всегда вдохновляла книга Франсис Ходжсон Бёрнетт «Маленький лорд Фаунтлерой». Это история о маленьком мальчике, который смягчает жестокое сердце своего деда, графа Доринкорта. Имя Фаунтлерой можно перевести как «Королевский фонтан» – Кингфонтейн. В пьесе Шекспира «Ричард III» осужденному Джорджу Кларенсу снится кошмар, в котором он упал за борт корабля. Утопая, он видит великолепные сокровища бездны[8]. Констебль лондонского Тауэра, который разговаривает с ним, удивлен, что тот успевает заметить сокровища, когда тонет. Просматривая другие исторические источники, в том числе цикл валлийских преданий «Мабиногион», я увидел там другие упоминания о Потоке. Из этих фрагментов сложилась мозаика.
И последнее, но не менее важное: меня вдохновила на эту книгу «Паутина Шарлотты» Э. Б. Уайта. Мне казалось очень волнующим и вдохновляющим, что Уилбур и Шарлотта стали такими близкими[9].
Я бы не сумел написать книгу с точки зрения маленького мальчика. Но Оуэн как персонаж основан на личности моего младшего сына. Многие из его выходок и черт характера были использованы для Оуэна, включая его склонность к чтению в раннем возрасте и выкладывание построек из плиток. И да, у него в волосах белая прядь.
Во второй книге цикла о Кингфонтейне вы обнаружите, что прошло семь лет, и мир изменился. Я надеюсь, что вы будете также наслаждаться приключениями Оуэна и Элизабет Виктории Мортимер в «Дочери вора».
* * *
notes