Королева Солнца

– Магнит!

– Точно. Вот и возможная причина крушения. И еще… – Джелико показал Дэйну компас.

Магнитная стрелка бешено крутилась.

– Можно использовать горную гряду как ориентир, – сказал Дэйн с уверенностью, которой на самом деле не чувствовал.

– Так, но когда снова повернем на запад, могут возникнуть трудности. Если крушение подстроено… – Джелико сжал губы, и старый ожог от бластера у него на щеке судорожно искривился. – То кому-то придется ответить на пару вопросов, и немедленно!

– Кому придется, сэр? Главному лесничему?

– Не знаю! Ничего я не знаю! – буркнул капитан, поправил рюкзак и зашагал дальше.

Прежде фортуна их подвела, теперь же, наоборот, улыбнулась. Еще до заката Асаки нашел пещеру, недалеко от горного ручья. У темного отверстия входа главный лесничий потянул носом воздух, а пилот-охотник, сгрузив на землю снаряжение, пополз вперед на четвереньках, тоже принюхиваясь.

Запах? Да не то слово, скорее вонь. У инопланетников тошнота подступила к горлу, однако охотник оглянулся и ободряюще мотнул головой:

– Лев, но давно. Пять дней назад. Может, больше.

– Годится. А запах льва, даже старый, отпугнет скальных обезьян. Сейчас почистим здесь немного, и можно спокойно отдыхать, – отозвался главный лесничий.

Чистить было нетрудно. После льва в пещере осталась подстилка из сухой травы и хвороста, она хорошо горела. Огонь и дым быстро очистили пещеру, а пепел потом вымели ветками. Асаки и Нимани принесли по охапке листьев, размяли их и рассыпали по полу. Приятный аромат почти заглушил остатки вони.

Дэйн пошел к ручью набрать воды во фляги и обнаружил небольшой пруд с песчаным желтым дном. Зная, что на незнакомой планете легко попасть в западню, терранин осторожно пошевелил песок палкой, но не увидел ни необычных рыб, ни водных насекомых. Тогда он снял ботинки, закатал штанины и шагнул в пруд. Прохладная вода освежала, однако пить ее без добавления очистителя Дэйн все же не решился. Наполнив водой фляги, он связал их вместе, снова обулся и побрел назад к пещере, где ждал Тау с таблетками для очистки воды.

Полчаса спустя Дэйн сидел, скрестив ноги, у костра и поворачивал над огнем вертел с тремя небольшими птичками – их добыл Асаки. Ступня, что была ближе к огню, начала зудеть. Дэйн стащил ставший вдруг тесным ботинок и увидел, что пальцы на ноге распухли чуть ли не вдвое. Вытаращив глаза, он рассматривал свои покрасневшие, раздутые пальцы. Прикасаться к ним было больно. Нимани присел рядом на корточки, внимательно осмотрел ногу и велел снять другой ботинок.

– Что это? – спросил Дэйн.

Содрать с себя второй ботинок оказалось чем-то вроде пытки.

Нимани уже строгал палочку, отделяя от нее тоненькие щепочки-лучинки.

– Песчаный червь. Откладывает яйца в тело. Надо выжигать, иначе плохая нога.

– Выжигать! – поперхнулся Дэйн.

– Выжигать, – подтвердил хатканин, поднося лучинку к огню. – Сегодня выжгли, завтра поболит, скоро здоров. Не выжгли – очень плохо.

Дэйн печально приготовился пожинать плоды своей первой встречи с неприятными сюрпризами, которые для них заготовила Хатка.





Глава 4




Дэйн уныло рассматривал свои несчастные ноги. Операция с горящими щепками была крайне болезненная, однако он сумел ее перетерпеть и не опозорился перед хатканами. Те относились к его злосчастью как к самому обычному дорожному происшествию. Тау дал ему мазь, она немного уняла боль, и теперь у терранина было время поразмыслить над своей глупостью. Завтра он, возможно, будет обузой для всех.

– Странно…

От мрачных мыслей Дэйна отвлек корабельный врач; тот застыл на коленях перед выставленными в ряд флягами и рассматривал при свете костра пузырек с очистителем для воды.

– Что такое?

– Нас, наверное, здорово тряхнуло, когда рухнул флиттер. Таблетки частично раскрошились! Придется набирать дозу наугад. – Тау кончиком ножа отмерил по чуть-чуть порошка в каждую флягу. – Так сойдет. Если вода будет слегка горчить, не обращай внимания.

Горькая вода – самая малая его забота нынче утром, подумал Дэйн, силясь пошевелить распухшими пальцами. Он решил, что не будет прекращать стараний, чего бы это ни стоило. Завтра на рассвете ноги должны влезть в ботинки, и точка!

А когда вскоре после восхода они отправились в путь, рассчитывая до жары и дневного привала пройти как можно дальше, оказалось, что идти не так уж мучительно. Хотя ноги все еще болели, Дэйн кое-как плелся в конце процессии. Позади него шел только Нимани в качестве арьергарда.

Впереди раскинулись джунгли. В ход пошли мачете. Дэйн по очереди с другими расчищал дорогу, радуясь, что необходимость прорубаться через густые заросли замедлила их продвижение. В таком темпе он мог передвигаться, пусть и на чистой силе воли.

Однако на Хатке жизнь могут попортить не только песчаные черви. Часа не прошло, и вот уже капитан Джелико, весь в поту, облегчает душу руганью на языках пяти разных планет, в то время как Тау и Нимани дружно работают разделочными ножами. Они не снимают кожу со звездолетчика, хотя временами подходят вплотную к этому, извлекая шипы, засевшие у него в руке и в плече. Что делать, не повезло – капитан споткнулся и попал в объятия весьма недружелюбного куста.

На привале, прежде чем сесть, Дэйн внимательно осмотрел поваленный ствол – нет ли в нем враждебно настроенных обитателей, а затем проложил между собой и бревном походное одеяло в качестве подушки безопасности. Здесь росли не настоящие лесные великаны, скорее – кусты-переростки, наглухо заплетенные лианами. Яркими пятнами пестрели грозди цветов, и вокруг них вились тучи насекомых. Дэйн мысленно подсчитывал сделанные заранее прививки и надеялся на лучшее. В эту минуту он вообще не понимал, как кому-то может прийти желание посетить Хатку, тем более платить астрономические суммы за это сомнительное удовольствие. Хотя для платных клиентов наверняка устраивают сафари по высшему разряду, пылинки с них сдувают.

Как разведчики ухитряются пробраться через такие дебри? Да еще когда компас дурака валяет! Джелико знал, что компас вышел из строя, однако пошел за Асаки без колебаний. Значит, доверяет его умению ориентироваться в лесу? И все-таки лучше бы поскорее снова оказаться на горном склоне.

В лесном полумраке время потеряло всякий смысл. Когда они наконец вышли на открытое место, солнце уже перевалило далеко за полдень. Все уселись передохнуть на опушке леса, под низко нависающими ветвями.


– Потрясающе! – Джелико с рукой на перевязи вернулся к компании – он поднимался выше по склону осмотреть в дальнозор окрестности. – Мы срезали около десяти миль по прямой через джунгли. Теперь, сэр, я верю слухам, что у вашего народа встроенный радар и вы никогда не заблудитесь даже в самой дикой местности. Признаюсь, когда отказал компас, во мне зашевелились серьезные сомнения.

Асаки рассмеялся:

– Капитан, я же не сомневаюсь в вашей способности перелетать с одной планеты на другую и торговать с самыми разными народами, даже и с негуманоидами. У всех свои секреты. На Хатке каждый мальчишка, прежде чем стать мужчиной, учится находить дорогу в джунглях без всяких инструментов, только вот этим. – Он ткнул большим пальцем себе в лоб. – Мы поколениями вырабатывали инстинкт возвращаться домой. Кто не сумел – тот не дожил до того, чтобы родить таких же ущербных детей. Мы как гончие, что следуют своему нюху, и перелетные птицы, у которых внутри самый лучший компас.

– И что теперь, снова в гору? – Тау критически рассматривал крутой склон впереди.

– Не в этот час. Камни раскалились на солнце, если коснешься – может быть ожог. Подождем…

Для хатканина ожидание – это возможность выспаться. Оба улеглись, подстелив тонкие одеяла, и мгновенно заснули. А трое инопланетников не находили себе места. Дэйн мечтал снять ботинки, но боялся, что потом не сможет их надеть. Судя по тому, как ворочался капитан Джелико, его тоже мучила боль. Тау молча сидел, глядя в пространство. Или на высокий камень, торчащий посреди склона, словно палец, указующий в небо.

– Какого цвета этот камень?

Дэйн удивился и посмотрел на камень внимательнее. На его взгляд, цветом тот не отличался от других камней – выцветший на солнце черный, при определенном освещении приобретающий коричневатый оттенок.

– Черный или, может, темно-коричневый?

Тау взглянул на капитана.

Джелико кивнул:

– По-моему, тоже.

Тау прикрыл глаза ладонями. Губы его шевелились, как будто он что-то считал. Затем он опустил руки и снова стал смотреть на склон, медленно моргая.

– Только черный и коричневый? Никаких других оттенков?

– Никаких. – Джелико положил раненую руку себе на колени и подался вперед, пристально рассматривая пресловутый камень, как будто ждал, что тот внезапно преобразится.

– Странно, – пробормотал Тау и бодрым тоном добавил: – Вы, конечно, правы. Это все из-за солнца, просто обман зрения.

Дэйн не сводил глаз с каменного столба. Может, от солнца и бывает обман зрения, но в этом неровном камне он не видел ничего особенного. Впрочем, раз капитан не стал ни о чем спрашивать доктора, то и Дэйн промолчал.

С полчаса спустя, когда врач и Джелико все-таки уснули, сморенные жарой, тишиной и собственной усталостью, Дэйн вдруг заметил выше по склону какое-то движение. Ноги у него болели, заняться было нечем, кроме как размышлять о своих бедах, и потому он не спал, а сидел, лицом к тому самому камню.

Не это ли увидел Тау? Словно что-то мелькнуло и пропало за каменным столбом. Но почему он спрашивал про цвет? Вот опять! Сосредоточив все внимание на одной точке, Дэйн разглядел очертания головы – невероятно гротескной, словно созданной воображением колдуна Ламбрилло. Дэйн и сам бы решил, что глаза его обманывают, если бы не видел в точности такого существа на трехмерных снимках в коллекции капитана Джелико.

Шарообразную голову украшала пара большущих ушей – их кончики с пушистыми кисточками выступали выше макушки. Глубоко посаженные круглые глаза, свиное рыло, из пасти свисает фиолетовый язык, а в целом эта кошмарная голова почти того же цвета, что и камень, из-за которого она выглядывает.

Дэйн не сомневался, что скальная обезьяна подглядывает за лагерем. Стало тревожно – о хатканских полуразумных животных он наслушался всякого, большей частью плохого. Может, этот соглядатай – разведчик целой стаи? А стая скальных обезьян – очень серьезный противник, если застанут добычу врасплох.

Асаки пошевелился и сел. Круглая голова тотчас повернулась, внимательно следя за каждым движением лесничего.

– Там, вверху… у каменного столба… справа… – Дэйн старался шептать еле слышно.

Голые плечи хатканина напряглись – он услышал и понял.

Впрочем, Асаки ничем не показал, что заметил обезьяну, лишь проворно вскочил и легонько пнул Нимани. Тот проснулся мгновенно – сразу виден опыт жизни в дикой природе.

Дэйн под прикрытием древесного ствола протянул руку и незаметно коснулся капитана. Серые глаза Джелико тут же раскрылись – он тоже проснулся сразу. Асаки поднял с земли игольник, стремительно обернулся и выстрелил – все практически единым движением. Дэйн еще никогда не видел такой скорости в стрельбе.

Безобразная голова качнулась прочь от камня. Тело, почти непристойное в своем сходстве с человеческим, завалилось на бок.

Мертвая обезьяна не успела подать сигнал, но откуда-то сверху донесся хриплый кашляющий крик. По крутому склону, подпрыгивая, скатился белый шар, миновал раскинувшийся на земле труп обезьяны, снова подскочил, еще раз ударился о землю и лопнул.

– Назад! – Асаки одной рукой толкнул ближайшего к нему терранина – Джелико – в чащу и всадил в остатки шара заряд из игольника.

В воздух с пронзительным жужжанием взвилась туча красных насекомых, сверкая на солнце точно расплавленная медь.

Остатки гнезда рассыпались пеплом, но луч игольника не мог остановить вырвавшееся из него кровожадное войско, готовое наброситься на всякое теплокровное, что окажется поблизости. Люди кинулись в заросли и стали кататься по лесной подстилке, спеша облепить себя влажными опавшими листьями.

Дэйн почувствовал между лопаток убийственное жжение – куда хуже вчерашних мук. Он перекатился на спину и заерзал, чтобы раздавить осу и притушить боль. Судя по отчаянным воплям, он был не единственный страдалец. Все запускали руки в прелые листья и пришлепывали их себе на лицо и на голову.

– Обезьяны… – предупредил глухой голос.

Верные своей природе, скальные обезьяны бежали вниз по склону с хриплым угрожающим лаем. Только эта их своеобразная привычка спасла будущих жертв нападения.

Обезьяны мчались враскачку, горбясь на бегу. Два рослых, почти шестифутовых, самца рухнули под выстрелом из игольника Асаки. Третий увернулся и поскакал к Дэйну. Землянин выхватил силовой клинок. На свином рыле раскрылась пасть, демонстрируя зеленоватые клыки. Дэйн чуть не задохнулся от вони.

Когтистая лапа уже схватила его, но соскользнула по слою влажной грязи. Зловонное дыхание шибануло в лицо. Дэйн пошатнулся, когда обезьяна налетела на него всем телом. Силовое лезвие развалило тушу пополам. К ужасу и омерзению Дэйна, лапы все еще тянулись к нему и клыки по-прежнему скрежетали. Он с трудом отпихнул от себя изуродованный труп и кое-как поднялся на ноги.

Рев бластера – двух бластеров – заглушил обезьяний гомон. Дэйн выдернул из-за пояса флеймер, прислонился спиной к дереву и приготовился драться. Выстрелил – мелкий примат пошустрее других с визгом покатился по земле. Из мохнатых противников никого не осталось на задних лапах. Впрочем, иные поверженные пытались ползти вперед, все еще стремясь дотянуться до врага.