Королева Солнца
Часть 57 из 91 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
Дэйн прихлопнул огненную осу у себя на ноге, радуясь, что можно опереться на дерево – обезьянья кровь залила его почти до шеи, земля вокруг тоже ею пропиталась, и от вони его вывернуло наизнанку.
Немного придя в себя, Дэйн выпрямился и с облегчением перевел дух: остальные тоже на ногах, вроде никто не ранен. Врач Тау, едва увидев младшего звездолетчика, ахнул и бросился к нему:
– Дэйн! Что с тобой?
Дэйн истерически рассмеялся:
– Кровь не моя…
Он принялся тереть окровавленные штаны пучком травы.
Когда все выбрались из зарослей, Нимани отыскал водопадик, у подножия которого пенился ручей. Из-за быстрого течения здесь не водились песчаные черви. Все разделись, вымылись и постирали изгвазданное снаряжение. Тем временем Тау обработал многочисленные осиные укусы. Ему практически нечем было снять боль и воспаление, но Асаки добыл какое-то растение, похожее на тростник, – если его разрубить на кусочки, оно выделяло липкий фиолетовый сок, застывающий на коже тонкой пленочкой. Обклеенные этим природным пластырем, они поднялись повыше в гору и устроились на ночь в ложбинке меж двух наклонных каменных столбов. Не так укромно, как в пещере, но все-таки хоть какая-то защита.
– И за такую вот прогулочку богатеи платят сумасшедшие деньги! – с горечью заметил Тау, скрючившись в три погибели, чтобы покусанные части тела не соприкасались с каменным ложем.
– Ну, не совсем такую… – отозвался Джелико, а Нимани усмехнулся краем рта – с другой стороны опухшую щеку стягивала фиолетовая лечебная пленка.
– Не всегда удается встретить в один день и огненных ос, и скальных обезьян, – прибавил Асаки. – Кроме того, платным гостям выдают отпугивающие пояса.
Джелико фыркнул:
– Иначе вряд ли кто приехал бы к вам во второй раз! Кто нас порадует завтра? Стадо бешеных гразов или что-нибудь еще похлеще?
Нимани вдруг встал и вышел из-под прикрытия каменных столбов, раздувая ноздри, совсем как тогда, когда они обследовали пещеру.
– Пахнет мертвечиной, – медленно проговорил он. – Кто-то очень большой. Или…
Асаки подошел к нему, коротко кивнул, и Нимани побежал под гору, то и дело оскальзываясь на склоне.
– Кто там может быть? – спросил Джелико.
– Много разного. И есть одно, чего бы не хотелось, – довольно уклончиво ответил главный лесничий. – Пойду поохочусь на лабблу. Видел свежие следы у ручья.
Он ушел и через полчаса вернулся, неся на плече добытого зверька. Пока он свежевал тушку, прибежал Нимани.
– Что там?
– Полная яма мертвечины, – ответил охотник.
– Браконьеры? – спросил Джелико.
Нимани кивнул.
Асаки по-прежнему разделывал тушку мастерскими взмахами ножа, но его темные глаза грозно сверкали.
Затем он глянул на тень от горы, протянувшуюся далеко за их укрытие, и сказал:
– Я тоже хочу посмотреть.
Джелико вскочил. Дэйну стало любопытно, и он последовал за ними. Через пять минут даже не обладающие острым нюхом хатканских охотников терране ощутили, что впереди их ждет какая-то мерзость. Запах разложения в жарком воздухе почти можно было потрогать руками. А когда они подошли к краю ямы, Дэйн торопливо попятился. Воняло тут не лучше, чем на поле боя со скальными обезьянами. Однако капитан и оба хатканина спокойно рассматривали груду битой дичи, оставленную здесь браконьерами.
– Гламы, гразы, гудры, – перечислял Джелико. – Бивни и шкуры – стандартный набор.
Хмурый Асаки отошел от края ямы:
– Новорожденные телята, старые животные, самки, все вперемешку. Убивают без разбору, а тех, чьи шкуры не пригодятся, бросают просто так.
– След… – Нимани показал на восток. – Ведет в болота Мигры.
– Болота! – изумился Асаки. – Они лишились разума!
– Или знают местность лучше твоих людей, – поправил Джелико.
– Если браконьеры могут войти в Мигру, то и мы сможем!
Только не сейчас, мысленно взмолился Дэйн. Асаки же не собирается гнаться за нарушителями по болотам? Сам ведь говорил, что это гиблое место!
Глава 5
Дэйн рывком сел и уставился в темноту. Посреди лагеря в круге из камней слабо мерцали догорающие угли. Дэйн придвинулся ближе к костру, сам не понимая, почему проснулся. Руки тряслись, на коже выступил пот, хотя жарко не было. Сейчас Дэйн уже не мог вспомнить, что за кошмар ему приснился; осталось только невнятное ощущение надвигающейся беды. Кто там рыщет во мраке? Кто бродит по горам? Затаился, подслушивает и выжидает?
Дэйн привстал, собираясь подняться, и тут кто-то вступил в круг тусклого света от костра. На молодого человека пристально и очень серьезно смотрел Тау:
– Плохой сон приснился?
Дэйн нехотя кивнул.
– И не только тебе. Запомнил что-нибудь?
Дэйн с трудом отвел взгляд от обступившей их тьмы. Казалось, там прячется воплощенный страх – тот самый, что его разбудил.
– Ничего не запомнил. – Он протер глаза – спросонья они саднили, будто в них насыпали песку.
– Я тоже, – отозвался Тау. – Но, судя по всему, было сильно.
– После вчерашнего, наверное, неудивительно, если кошмары снятся.
Дэйн старался найти логическое объяснение, хотя в глубине души не верил ни единому слову. У него и раньше случались кошмары, но от них не оставалось такого послевкусия. Этой ночью он не хотел больше спать.
Дэйн подбросил хвороста в огонь. Тау сел рядом.
– Есть еще кое-что… – начал врач и снова умолк.
Дэйн не подгонял. Был слишком занят – боролся с собой. Ему все сильнее хотелось обернуться и разрядить в темноту свой флеймер. Уничтожить ту тварь, что, он всей кожей чувствовал, крадется там и подстерегает добычу.
Перед рассветом Дэйн все-таки задремал, хотя изо всех сил старался не уснуть. Проснулся он совершенно невыспавшимся и, увы, с тем же отвращением к окружающему пейзажу.
Асаки уже не предлагал гнаться за браконьерами по трясине Мигры. Он решил двигаться в противоположном направлении и поскорее найти путь через горную гряду в заповедник. Оттуда можно будет вызвать подкрепление, чтобы разделаться с нарушителями.
И вот они начали подъем от влажной жары низин в сухой жар на горных склонах. Солнце светило даже слишком ярко, почти не оставляя тени. И все равно, когда Дэйн остановился глотнуть воды из фляги, он вновь почувствовал на себе чей-то взгляд. Кто за ним следит? Скальные обезьяны? Хоть эти звери и хитры, но не в их природе молча выслеживать добычу. Возможно, лев?
Сегодня Асаки и Нимани по очереди занимали место в арьергарде и оба постоянно были настороже. Но странное дело – никто не высказывал общего беспокойства вслух.
По дороге им не попалось ни одного горного ручейка, пополнить запас воды. Опыт походов по безлюдной местности был у всех, и все понимали, что воду надо экономить, растягивая каждый глоток как можно дольше. К полуденному привалу у каждого еще оставалось по полфляги.
– Хо!
Все схватились за оружие. На склоне четко виднелась уродливая скальная обезьяна. Она скакала, плевалась и гримасничала. Асаки выстрелил с бедра. Зверь завизжал, схватился за грудь, где расплывалось темное пятно, и помчался прямо на них. Нимани добил обезьяну. Все напряженно ждали, когда появится стая, которая неизменно следует за разведчиком, но больше ничего не происходило. Безмолвие и неподвижность.
А когда что-то наконец произошло, все на миг оцепенели. Изувеченное тело зашевелилось и поползло вперед. С такими ранами не живут, это Дэйн знал наверняка. Но зверь приближался, свесив голову так, что глаза слепо смотрели прямо на беспощадно сияющее солнце. Тварь тянулась к человеку, которого не видела.
– Демон! – вскрикнул Нимани, уронил игольник и прижался к каменной стене.
У них на глазах творилось невозможное. Зияющие раны закрылись, голова выпрямилась на короткой шее, взгляд вновь загорелся жизнью, со свиного рыла закапала слюна.
Джелико подобрал оброненный охотником игольник и выстрелил. Дэйн позавидовал его хладнокровию. Скальная обезьяна вторично рухнула на землю. Тело ее было изорвано в клочья.
Нимани закричал. Дэйн еле подавил такой же вопль ужаса. Мертвая тварь ожила снова, поползла вперед, каким-то неведомым образом встала, исцелилась и продолжила наступать. Асаки, зеленовато-бледный, вышел ей навстречу, с трудом передвигая ноги, как будто каждый шаг стоил ему невероятных мучений. Игольник он выронил еще раньше, поэтому подобрал с земли здоровенный булыжник и поднял его над головой – на руках канатами выступили жилы. Асаки швырнул камень. Дэйн отчетливо слышал удар. Камень попал в цель. В третий раз обезьяна повалилась на землю.
Когда когтистая лапа вновь потянулась вперед, Нимани не выдержал и кинулся бежать, оглашая окрестности пронзительными воплями. Тварь встала, пошатываясь и мотая разбитой в кровавую кашу головой. Дэйн, может, и сам бы сбежал вслед за хатканином, да только ноги его не слушались. Он выхватил флеймер и прицелился в чудовище, но Тау вдруг ударил его по руке, сбив прицел.
Лицо врача побагровело, в глазах был такой же ужас, как у других, однако он вышел навстречу зверю.
На земле появилось темное пятно, понемногу сгущаясь и обретая плоть. Напротив скальной обезьяны припала к земле, изготовясь к смертельному прыжку и щуря хищные зеленые глаза, черная пантера.
Напружинившись, пантера оттолкнулась от земли, взметнулась в прыжке и обрушилась на обезьяну. Рычащий, скалящий клыки комок покатился по склону – и растаял!
Асаки трясущейся рукой утер пот с лица. Джелико машинально перезарядил игольник. Тау покачнулся – Дэйн едва успел его подхватить. На мгновение врач обвис у него на руках, но тут же выпрямился.
– Магия? – нарушил тишину неизменно ровный голос капитана.
– Массовая галлюцинация, – поправил Тау. – Очень мощная.
– Как! – Асаки прокашлялся и начал снова. – Как это сделали?
Врач покачал головой:
– Безусловно, не обычными средствами. Подействовало на нас – и на меня! – даже без предварительной обработки. Не понимаю!
Дэйн до сих пор еще не верил, хотя видел, как Джелико подошел и внимательно осмотрел то место, где исчезли дерущиеся звери. Голая земля, ни следа отчаянной драки. Остается только принять объяснение Тау, чтобы сохранить рассудок.
На лице Асаки вдруг отразилась такая дикая ярость, что стало ясно, как тонок и поверхностен старательно созданный слой цивилизации на Хатке.
Немного придя в себя, Дэйн выпрямился и с облегчением перевел дух: остальные тоже на ногах, вроде никто не ранен. Врач Тау, едва увидев младшего звездолетчика, ахнул и бросился к нему:
– Дэйн! Что с тобой?
Дэйн истерически рассмеялся:
– Кровь не моя…
Он принялся тереть окровавленные штаны пучком травы.
Когда все выбрались из зарослей, Нимани отыскал водопадик, у подножия которого пенился ручей. Из-за быстрого течения здесь не водились песчаные черви. Все разделись, вымылись и постирали изгвазданное снаряжение. Тем временем Тау обработал многочисленные осиные укусы. Ему практически нечем было снять боль и воспаление, но Асаки добыл какое-то растение, похожее на тростник, – если его разрубить на кусочки, оно выделяло липкий фиолетовый сок, застывающий на коже тонкой пленочкой. Обклеенные этим природным пластырем, они поднялись повыше в гору и устроились на ночь в ложбинке меж двух наклонных каменных столбов. Не так укромно, как в пещере, но все-таки хоть какая-то защита.
– И за такую вот прогулочку богатеи платят сумасшедшие деньги! – с горечью заметил Тау, скрючившись в три погибели, чтобы покусанные части тела не соприкасались с каменным ложем.
– Ну, не совсем такую… – отозвался Джелико, а Нимани усмехнулся краем рта – с другой стороны опухшую щеку стягивала фиолетовая лечебная пленка.
– Не всегда удается встретить в один день и огненных ос, и скальных обезьян, – прибавил Асаки. – Кроме того, платным гостям выдают отпугивающие пояса.
Джелико фыркнул:
– Иначе вряд ли кто приехал бы к вам во второй раз! Кто нас порадует завтра? Стадо бешеных гразов или что-нибудь еще похлеще?
Нимани вдруг встал и вышел из-под прикрытия каменных столбов, раздувая ноздри, совсем как тогда, когда они обследовали пещеру.
– Пахнет мертвечиной, – медленно проговорил он. – Кто-то очень большой. Или…
Асаки подошел к нему, коротко кивнул, и Нимани побежал под гору, то и дело оскальзываясь на склоне.
– Кто там может быть? – спросил Джелико.
– Много разного. И есть одно, чего бы не хотелось, – довольно уклончиво ответил главный лесничий. – Пойду поохочусь на лабблу. Видел свежие следы у ручья.
Он ушел и через полчаса вернулся, неся на плече добытого зверька. Пока он свежевал тушку, прибежал Нимани.
– Что там?
– Полная яма мертвечины, – ответил охотник.
– Браконьеры? – спросил Джелико.
Нимани кивнул.
Асаки по-прежнему разделывал тушку мастерскими взмахами ножа, но его темные глаза грозно сверкали.
Затем он глянул на тень от горы, протянувшуюся далеко за их укрытие, и сказал:
– Я тоже хочу посмотреть.
Джелико вскочил. Дэйну стало любопытно, и он последовал за ними. Через пять минут даже не обладающие острым нюхом хатканских охотников терране ощутили, что впереди их ждет какая-то мерзость. Запах разложения в жарком воздухе почти можно было потрогать руками. А когда они подошли к краю ямы, Дэйн торопливо попятился. Воняло тут не лучше, чем на поле боя со скальными обезьянами. Однако капитан и оба хатканина спокойно рассматривали груду битой дичи, оставленную здесь браконьерами.
– Гламы, гразы, гудры, – перечислял Джелико. – Бивни и шкуры – стандартный набор.
Хмурый Асаки отошел от края ямы:
– Новорожденные телята, старые животные, самки, все вперемешку. Убивают без разбору, а тех, чьи шкуры не пригодятся, бросают просто так.
– След… – Нимани показал на восток. – Ведет в болота Мигры.
– Болота! – изумился Асаки. – Они лишились разума!
– Или знают местность лучше твоих людей, – поправил Джелико.
– Если браконьеры могут войти в Мигру, то и мы сможем!
Только не сейчас, мысленно взмолился Дэйн. Асаки же не собирается гнаться за нарушителями по болотам? Сам ведь говорил, что это гиблое место!
Глава 5
Дэйн рывком сел и уставился в темноту. Посреди лагеря в круге из камней слабо мерцали догорающие угли. Дэйн придвинулся ближе к костру, сам не понимая, почему проснулся. Руки тряслись, на коже выступил пот, хотя жарко не было. Сейчас Дэйн уже не мог вспомнить, что за кошмар ему приснился; осталось только невнятное ощущение надвигающейся беды. Кто там рыщет во мраке? Кто бродит по горам? Затаился, подслушивает и выжидает?
Дэйн привстал, собираясь подняться, и тут кто-то вступил в круг тусклого света от костра. На молодого человека пристально и очень серьезно смотрел Тау:
– Плохой сон приснился?
Дэйн нехотя кивнул.
– И не только тебе. Запомнил что-нибудь?
Дэйн с трудом отвел взгляд от обступившей их тьмы. Казалось, там прячется воплощенный страх – тот самый, что его разбудил.
– Ничего не запомнил. – Он протер глаза – спросонья они саднили, будто в них насыпали песку.
– Я тоже, – отозвался Тау. – Но, судя по всему, было сильно.
– После вчерашнего, наверное, неудивительно, если кошмары снятся.
Дэйн старался найти логическое объяснение, хотя в глубине души не верил ни единому слову. У него и раньше случались кошмары, но от них не оставалось такого послевкусия. Этой ночью он не хотел больше спать.
Дэйн подбросил хвороста в огонь. Тау сел рядом.
– Есть еще кое-что… – начал врач и снова умолк.
Дэйн не подгонял. Был слишком занят – боролся с собой. Ему все сильнее хотелось обернуться и разрядить в темноту свой флеймер. Уничтожить ту тварь, что, он всей кожей чувствовал, крадется там и подстерегает добычу.
Перед рассветом Дэйн все-таки задремал, хотя изо всех сил старался не уснуть. Проснулся он совершенно невыспавшимся и, увы, с тем же отвращением к окружающему пейзажу.
Асаки уже не предлагал гнаться за браконьерами по трясине Мигры. Он решил двигаться в противоположном направлении и поскорее найти путь через горную гряду в заповедник. Оттуда можно будет вызвать подкрепление, чтобы разделаться с нарушителями.
И вот они начали подъем от влажной жары низин в сухой жар на горных склонах. Солнце светило даже слишком ярко, почти не оставляя тени. И все равно, когда Дэйн остановился глотнуть воды из фляги, он вновь почувствовал на себе чей-то взгляд. Кто за ним следит? Скальные обезьяны? Хоть эти звери и хитры, но не в их природе молча выслеживать добычу. Возможно, лев?
Сегодня Асаки и Нимани по очереди занимали место в арьергарде и оба постоянно были настороже. Но странное дело – никто не высказывал общего беспокойства вслух.
По дороге им не попалось ни одного горного ручейка, пополнить запас воды. Опыт походов по безлюдной местности был у всех, и все понимали, что воду надо экономить, растягивая каждый глоток как можно дольше. К полуденному привалу у каждого еще оставалось по полфляги.
– Хо!
Все схватились за оружие. На склоне четко виднелась уродливая скальная обезьяна. Она скакала, плевалась и гримасничала. Асаки выстрелил с бедра. Зверь завизжал, схватился за грудь, где расплывалось темное пятно, и помчался прямо на них. Нимани добил обезьяну. Все напряженно ждали, когда появится стая, которая неизменно следует за разведчиком, но больше ничего не происходило. Безмолвие и неподвижность.
А когда что-то наконец произошло, все на миг оцепенели. Изувеченное тело зашевелилось и поползло вперед. С такими ранами не живут, это Дэйн знал наверняка. Но зверь приближался, свесив голову так, что глаза слепо смотрели прямо на беспощадно сияющее солнце. Тварь тянулась к человеку, которого не видела.
– Демон! – вскрикнул Нимани, уронил игольник и прижался к каменной стене.
У них на глазах творилось невозможное. Зияющие раны закрылись, голова выпрямилась на короткой шее, взгляд вновь загорелся жизнью, со свиного рыла закапала слюна.
Джелико подобрал оброненный охотником игольник и выстрелил. Дэйн позавидовал его хладнокровию. Скальная обезьяна вторично рухнула на землю. Тело ее было изорвано в клочья.
Нимани закричал. Дэйн еле подавил такой же вопль ужаса. Мертвая тварь ожила снова, поползла вперед, каким-то неведомым образом встала, исцелилась и продолжила наступать. Асаки, зеленовато-бледный, вышел ей навстречу, с трудом передвигая ноги, как будто каждый шаг стоил ему невероятных мучений. Игольник он выронил еще раньше, поэтому подобрал с земли здоровенный булыжник и поднял его над головой – на руках канатами выступили жилы. Асаки швырнул камень. Дэйн отчетливо слышал удар. Камень попал в цель. В третий раз обезьяна повалилась на землю.
Когда когтистая лапа вновь потянулась вперед, Нимани не выдержал и кинулся бежать, оглашая окрестности пронзительными воплями. Тварь встала, пошатываясь и мотая разбитой в кровавую кашу головой. Дэйн, может, и сам бы сбежал вслед за хатканином, да только ноги его не слушались. Он выхватил флеймер и прицелился в чудовище, но Тау вдруг ударил его по руке, сбив прицел.
Лицо врача побагровело, в глазах был такой же ужас, как у других, однако он вышел навстречу зверю.
На земле появилось темное пятно, понемногу сгущаясь и обретая плоть. Напротив скальной обезьяны припала к земле, изготовясь к смертельному прыжку и щуря хищные зеленые глаза, черная пантера.
Напружинившись, пантера оттолкнулась от земли, взметнулась в прыжке и обрушилась на обезьяну. Рычащий, скалящий клыки комок покатился по склону – и растаял!
Асаки трясущейся рукой утер пот с лица. Джелико машинально перезарядил игольник. Тау покачнулся – Дэйн едва успел его подхватить. На мгновение врач обвис у него на руках, но тут же выпрямился.
– Магия? – нарушил тишину неизменно ровный голос капитана.
– Массовая галлюцинация, – поправил Тау. – Очень мощная.
– Как! – Асаки прокашлялся и начал снова. – Как это сделали?
Врач покачал головой:
– Безусловно, не обычными средствами. Подействовало на нас – и на меня! – даже без предварительной обработки. Не понимаю!
Дэйн до сих пор еще не верил, хотя видел, как Джелико подошел и внимательно осмотрел то место, где исчезли дерущиеся звери. Голая земля, ни следа отчаянной драки. Остается только принять объяснение Тау, чтобы сохранить рассудок.
На лице Асаки вдруг отразилась такая дикая ярость, что стало ясно, как тонок и поверхностен старательно созданный слой цивилизации на Хатке.