Королева Бедлама

И слова самого Кипперинга, сказанные в ту ночь, когда был убит Осли и Мэтью обнаружил кровавое пятно на двери его погреба: «Возможно, Масочник тоже азартен. Согласны?»

Выпад вправо, возврат в середину. Собери тело, не вихляйся! Выпад влево, возврат в середину. Сделай корпус тонким, лунный лучик. И не оттопыривай большой палец!

Мэтью остановился. Плечо и предплечье ныли. Как вообще можно привыкнуть к весу этого орудия? Видно, фехтовальщиком все же надо родиться, решил Мэтью. Этот дар должен быть в крови.

Он воткнул острие шпаги в землю и оперся на эфес. Несмотря на стоявшую в подсобке прохладу, на лице его выступил пот.

Эндрю Кипперинг интересовался похождениями доктора Годвина — видимо, пытался понять, по каким дням и во сколько тот посещает Николь. Для чего? Чтобы выбрать подходящее время для смертоубийства?

«Кого, по-вашему, следует искать главному констеблю?» — спрашивала Кэтрин Герральд.

И Мэтью ответил ей: «Палача из господ».

Того, кому Пеннфорд Деверик хотел пожать руку. Того, с кем он был знаком. Того, кто непременно должен был увидеть лик убийцы перед смертью.

При чем тут тогда Эбен Осли? Почему Масочник перерезал горло и исполосовал лица именно этой троице?

«Я бы на вашем месте поискал того, кто давно работает на скотобойне», — сказал Эштон Маккаггерс.

Относится ли все это к Эндрю Кипперингу? Палач из господ с опытом работы на скотобойне? Только делает вид, что радуется жизни, а на самом деле торопится помереть? Масочник?

Но с какой целью он убивает? Если это кара, то за какое преступление? Какими такими злодеяниями Годвин, Деверик и Осли заслужили смертную казнь?

Мэтью вытер платком рукоять из слоновой кости и вновь подумал, что все дороги ведут к Королеве Бедлама, томящейся под замком в самом сердце этой паутины. Маски на стенах. Венецианский пейзаж. Мебель без отметок мастера. Деверик. Роскошное убранство палаты. Таинственный клиент, прячущийся за спиной Икабода Примма. «Прибыл ли ответ короля?»

— Мэтью!

Он очнулся. Кто-то стучал в дверь.

— Да?

— Это Берри. К вам пришли.

— Одну минутку. — Мэтью вернул шпагу на место, открыл дверь и обнаружил на пороге не одну, а сразу двух прекрасных леди.

Поверх платья Берри надела фартук, а голову повязала красным шарфом, чтобы убрать с лица волосы. У нее были румяные щеки и слегка запыхавшийся вид, — вероятно, она помогала отцу на кухне. Ее скромный домашний наряд был прелестен, однако в сравнении с ним одеяние второй леди, стоявшей у нее за спиной и чуть в сторонке, являло собой образчик высокой парижской моды. Незнакомка была высока и тонка; по плечам ее рассыпались густые вьющиеся локоны, а карие глаза навевали воспоминания о кексах с горьким шоколадом в витрине кондитерской мадам Кеннедей. На ней было светло-голубое платье с белыми кружевными оборками на рукавах и пышным кружевным жабо на груди. Белокурую голову венчала небольшая изысканная шляпка в цвет платья, с загнутыми полями и украшенная белым пером. Мэтью не мог не отметить, что эта леди — примерно его возраста — ошеломляюще хороша собой: светлая кожа без единого изъяна, высокие скулы, безупречной формы розовые губки и изящный точеный носик. Светлые брови ее приподнялись, когда она заметила его оценивающий взгляд. Левая щека девушки была отмечена родинкой, а в правой руке она держала белый зонтик от солнца.

— Господин Корбетт, — мелодично произнесла она и, шагнув вперед, протянула ему тонкую кисть в белой перчатке.

— Да. — Он неловко взял ее руку и, не придумав, что с нею делать, тут же отпустил; Берри глянула на него с неодобрением и отерла пот со лба — видно, в кухне было очень жарко — замусоленным полотенцем. — Что… э-э… — Мэтью хотелось провалиться под землю. Глаза незнакомки, бесспорно, были прекрасны, но смотрели на него так пристально, что вот-вот пробуравили бы ему лоб. — Чем могу быть полезен?

— Я мисс Чарити Леклер, — сказала она таким тоном, словно ее имя должно было что-то ему говорить. — Можем побеседовать с вами наедине? Дело мое требует конфиденциальности.

Настал неловкий момент: никто не шелохнулся. Затем Берри оглушительно кашлянула и сказала:

— Мэтью, дедушка ушел за вещами для твоего дома. Он вернется к одиннадцати, к тому времени обед будет готов.

— Хорошо. Благодарю.

Берри медлила, украдкой поглядывая на Чарити Леклер из-за своего грязного полотенца.

— Наедине, если можно, — повторила юная леди. Мелодичный голос ее прозвучал на тон или два выше прежнего.

— О, простите. Разумеется. Конфиденциальность — это очень важно, — сказала Берри и собралась уходить.

— О да, — холодно процедила мисс Леклер. — И весьма полезно.

— Если вам что-то понадобится, дайте знать, — сказала Берри Мэтью. — Ну, не знаю. Вода там или еще что-нибудь.

— Пока у меня все есть, спасибо.

— Что ж, мне пора возвращаться на кухню. Я уже сказала, что обед будет в…

— …Одиннадцать, — оборвала ее мисс Леклер, натянуто улыбнувшись. — Да, мы поняли.

«Мы?» — подивился Мэтью. Это еще что за новости?

— Всего доброго, — сказала Берри, и тут Мэтью заметил в ее голубых глазах лед.

Очевидно, приглашение на обед мисс Леклер не светит. Берри развернулась и зашагала к дому. Все это время гостья не спускала с Мэтью спокойного оценивающего взора.

— Чем я могу вам помочь? — спросил он и тут вспомнил о манерах: на улице становилось жарко. Увы, никакой тени — кроме своего скромного обиталища — он предложить гостье не мог. — Изволите войти?


— Нет, спасибо. — Белый зонтик с тихим щелчком раскрылся. — Я пришла к вам по рекомендации мистера Садбери из трактира, где вы часто бываете. Мне требуется ваша помощь по одному делу.

— Какому же?

— Сперва, пожалуй, следует сказать, что я побывала во владениях мистера Эштона Маккаггерса. Он говорит, что я первой обратила внимание на отсутствующий среди вещей Эбена Осли предмет.

Сердце Мэтью екнуло, однако он приложил все силы, чтобы ничем не выдать своего волнения.

— Покойный мистер Осли приходился мне родным дядей, — сказала мисс Леклер. — Я ищу блокнот, который наверняка был при нем в ночь его прискорбной кончины. Полагаю, вы могли его видеть: мистер Маккаггерс сказал, что вы тоже интересовались блокнотом. — Она умолкла и внимательно следила за его реакцией. — Не знаете, случайно, где он может быть?

Просто не верится: как сей омерзительный сгусток скверны, Эбен Осли, мог быть родственником эдакой красавицы?! Мэтью проглотил застрявший в горле ком, лихорадочно переставляя в уме фигуры этой партии. Если отдать блокнот сейчас, возможно, ему никогда не удастся разгадать смысл записей на отмеченной странице. И как же странно, что эта леди пришла к нему за блокнотом… Очень странно.

— Нет, я не знаю, — ответил Мэтью. — Ведь я сам обратил внимание Маккаггерса на то, что блокнот пропал.

— О да, разумеется. — Она улыбнулась и кивнула, пряча лицо в тень зонтика. — Но, сэр, скажите мне, пожалуйста, зачем вы его ищете?

— Могу задать тот же вопрос вам.

— Мне он нужен из коммерческих соображений.

— Не знал, что мистер Осли был коммерсантом.

— Теперь знаете.

Мэтью молчал, леди тоже. Тишина становилась гнетущей.

Затем мисс Леклер постучала пальцем по нижней губе.

— Я оставила карету неподалеку. Полагаю, моему начальнику захочется с вами побеседовать, и я наделена полномочиями пригласить вас на встречу. Путь займет несколько часов, но, думается, вы не пожалеете, что потратили это время.

— Ваш начальник? И кто же это?

— Его зовут, — ответила она, — мистер Капелл.





Глава 34




— Мистер Капелл, — повторил Мэтью. Во рту у него мгновенно пересохло. Интересно, лицо его тоже переменилось?

Леди пристально посмотрела ему в глаза:

— Вы слышали это имя?

— Нет, не слышал.

— Оно и понятно. Мистера Капелла нельзя назвать публичным человеком.

— Он ценит конфиденциальность, которая бывает весьма полезна, не так ли? — заметил Мэтью.

— Да. — Ее губы растянулись в едва заметной улыбке, но взгляд от этого стал как будто еще суровей. — Итак, я задала вопрос: почему вас интересует блокнот моего дяди?

— Я много раз видел, как он что-то записывает в блокноты. В трактирах, за игорным столом… Ваш дядя явно пристрастился к ведению записей.

— Пожалуй. — Взгляд мисс Леклер не дрогнул. — Простите, вы сказали «блокноты», а не «блокнот». У вас есть основания полагать, что блокнот был не единственным?

Так, она явно пытается его подловить. Загнать в угол. Вынудить признаться, что он на протяжении двух лет следил за негодяем. Так что же ей известно об этом треклятом блокноте — и обо всех остальных? Кто бы она ни была, ее навыки ведения допроса могут очень пригодиться бюро «Герральд».

— Я всего лишь рассказываю, что видел.

— Понимаю, но вопрос-то на самом деле в другом: кто видел его последним? Не вы ли?

Мэтью решил, что мисс Леклер вот-вот выведет его на чистую воду, — пора хорошенько ее взмутить.

— Вокруг тела, вероятно, собралась большая толпа. Кто-то из зевак мог взять блокнот.

— И не тронуть кошель с деньгами?

Надо же, холодный аналитический ум под стать его собственному! Вымученно улыбнувшись, Мэтью сказал: