Королева Бедлама

Грейтхаус пожал плечами и вылил себе остатки воды из кувшина.

— Что ж, веди свое маленькое расследование, пожалуйста. Вряд ли эта задачка тебе по зубам, но хоть опыта наберешься.

Эти слова Грейтхауса возмутили Мэтью донельзя. «Вряд ли эта задачка тебе по зубам…» Вот ведь павлин несносный! «Веди свое маленькое расследование» — тоже мне! Мэтью всегда гордился своим следовательским чутьем, своим умением во что бы то ни стало докопаться до истины, найти ответ на самый сложный вопрос, а этот мужлан неотесанный над ним смеется! Ухо до сих пор болело, хотелось только одного — стянуть пропотевшую насквозь сорочку и лечь в постель… Но приходится сидеть за одним столом с этим индюком и терпеть его насмехательства!

Мэтью проглотил гнев и как бы невзначай заметил:

— Мистер Маккаггерс поделился со мной еще одним любопытным наблюдением.

Грейтхаус запрокинул голову, подставляя лицо солнечным лучам, пробивающимся сквозь дубовую крону. Он закрыл глаза и как будто собирался вздремнуть.

— Убийство Эбена Осли — не третье по счету, а четвертое. За несколько дней до убийства доктора Годвина на берег Гудзона, на ферме в двух-трех милях отсюда, вынесло труп другого убитого.

Никакого ответа от Грейтхауса не последовало. Мэтью казалось, что тот вот-вот захрапит.

— Опознать юношу не удалось, — продолжал он. — Похоже, что на него напала целая банда — мистер Маккаггерс насчитал восемь ножевых ранений, причем все клинки были разных форм и размеров. Кроме того, у жертвы отсутствовали глаза.

На этих словах Грейтхаус открыл собственные глаза и, щурясь, поглядел на солнце.

— Труп пробыл в воде по меньшей мере пять дней и сильно разложился, поэтому Лиллехорн велел Зеду закопать его на месте. Есть один любопытный — и настораживающий — факт: руки убитого были связаны за спиной. — Мэтью подождал еще какой-нибудь реакции от своего собеседника, однако ее не последовало. — Я единственный человек, которому это известно. Так что я кое-чего да стою…

Грейтхаус резко встал. Посмотрел на реку:

— Чья ферма?

— Простите?

— Кому принадлежит ферма, куда вынесло труп? Кто хозяин?

— Джон Ормонд. А что, собственно…

— Знаю его, — перебил Грейтхаус. — Мы на его ферме закупаемся. Сколько тело пробыло в воде, говоришь? — Он уставился на Мэтью: на лице его больше не было ни намека на сонливость. — Пять дней?

— Да, по оценке мистера Маккаггерса. — Допрос начал не на шутку нервировать Мэтью. Он всего лишь хотел доказать свою состоятельность, умение добывать и запоминать важные сведения, однако дело неожиданно приняло совсем другой оборот.

— За сколько дней до убийства доктора его нашли?

— За четыре.

— Дело было больше двух недель назад? — Грейтхаус весь сморщился, словно откусил лимон. — Зрелище, пожалуй, омерзительное.

— Простите?

— Вставай, — скомандовал Грейтхаус. — Придется нам пропустить следующий урок. Есть одно дельце.

Мэтью встал, но медленно и в сильнейшем душевном смятении. Грейтхаус уже направился к каретному двору.

— Какое… дельце?

— Будем откапывать труп, — бросил Грейтхаус через плечо. Мэтью моментально скрутило живот. — Айда за лопатами.





Глава 21




Вплоть до того момента, когда Хадсон Грейтхаус вошел в конюшню и начал седлать второго коня для Мэтью — серого жеребчика, куда более резвого, чем покладистая Сьюви, — юный секретарь был убежден, что это самое «дельце» — просто очередная неприятная шутка учителя. Увы, скоро он понял, что шутить никто и не собирался: Грейтхаус примотал лопаты к седлу своей лошади, и они с Мэтью отправились в путь — эксгумировать тело.

Светило солнце, ветра не было, кругом пели птицы и насекомые гудели в золотистых лучах солнца, пробивавшегося сквозь кривые сучья деревьев. Мэтью отчаянно пытался совладать с конем, но тот был куда сильнее Сьюви и все норовил сойти с дороги.

— Как зовут это животное? — крикнул Мэтью в спину Грейтхаусу.

— Брыкун, — последовал ответ. — Славный конь. Ты просто дай ему волю, и все будет хорошо.

— Да он с дороги хочет уйти!

— Нет, он хочет идти галопом, а ты в него вцепился, как старуха. — Грейтхаус пустил свою лошадь легким галопом и крикнул: — Живей, я не хочу весь день потратить на дорогу!

Стоило Мэтью лишь слегка сжать бока Брыкуна коленями, как тот резво припустил вперед и едва не скинул своего наездника в густые заросли терновника на краю дороги. Чудом удержавшись в седле, Мэтью все же не стал натягивать поводья (да и вряд ли почуявший скорость Брыкун согласился бы сбавить шаг) и в считаные секунды очутился рядом с Грейтхаусом. Они поскакали бок о бок по дороге, вьющейся меж огромных деревьев с толстыми стволами — одно такое дерево сто дровосеков и за сто дней не вырубят, подумалось Мэтью. В высоких ветвях порхали кардиналы, дорогу один раз перебежала лиса. Через некоторое время Грейтхаус вновь пустил свою лошадь легкой рысью, и Мэтью последовал его примеру. Слева от дороги возникла каменная стена, значит до фермы Ормонда оставалось около мили. Мэтью осмелился задать вопрос:


— Так что вы задумали? Не труп же откапывать?

— А лопаты нам, по-твоему, зачем? Яблоки с деревьев сшибать?

— Не понимаю, на что вам сдался этот труп, да еще так срочно. — Ответа не последовало, и тогда Мэтью попробовал зайти с другой стороны: — Я уже рассказал вам все, что известно мистеру Маккаггерсу. Нехорошо это — тревожить мертвых.

— Можешь не тревожить, я никому не расскажу. Впереди развилка.

Грейтхаус повернул налево, и Мэтью ничего не оставалось, как ехать за ним: Брыкун, похоже, был обучен следовать за хозяином вопреки любым командам наездника.

— Послушайте, — стоял на своем Мэтью, — я не привык к подобным занятиям. И вообще… для чего вы это затеяли?

Грейтхаус резко осадил лошадь — и Брыкун тоже сразу остановился.

— Ладно, так и быть, — кивнув, проворчал Грейтхаус. — Я объясню. Описание убийства натолкнуло меня на кое-какие воспоминания. Какие именно — рассказать пока не могу. И прошу тебя ничего не говорить миссис Герральд. Просто помоги мне копать, пожалуйста.

Мэтью различил в его голосе какую-то незнакомую и оттого диковинную нотку. Не сказать чтобы страх (хотя не без этого, конечно), скорее… Омерзение. Перед чем? Не перед трупом же! Грейтхаус на своем веку, несомненно, повидал — и создал — немало мертвецов. Нет, здесь что-то другое. Что-то сокровенное, запрятанное очень глубоко и никем пока не изобличенное.

Грейтхаус поскакал дальше, Брыкун с Мэтью двинулись следом. Еще через несколько минут они вновь повернули влево, на совсем узкую тропу, и эта тропа привела их на ферму Ормонда.

Сперва они проехали мимо ухоженного сада, где росли в основном яблони и груши. Кроме них, Мэтью разглядел кукурузу, репу, бобы и несколько рядов табака. Когда путники приблизились к каменному фермерскому дому, стоявшему рядом с амбаром и загоном для скота, куры с испуганным кудахтаньем бросились врассыпную, а в загоне с любопытством подняли головы шесть хряков. Из амбара вышел коренастый фермер в соломенной шляпе с широкими полями, коричневой рубахе и серых заплатанных штанах. Рядом с ним бежал, тявкая, рыже-коричневый пес. Тут же открылась дверь фермерского дома: на пороге стояла широкобедрая женщина, а за ее юбкой прятались двое ребятишек.

— Мистер Ормонд! — придержав коня, окликнул Грейтхаус хозяина. — Это я, Хадсон Грейтхаус!

— Ну да, ну да, признал я вас. — У фермера была окладистая темная борода и кустистые брови, похожие на толстых мохнатых гусениц. Он тут же заметил привязанные к седлу путника лопаты. — Никак репу копать пожаловали?

— Не совсем. Это мой помощник Мэтью Корбетт. Можно нам спешиться?

— Извольте.

С любезностями было покончено, и Грейтхаус дождался, пока пес угомонится и начнет деловито обнюхивать гостям сапоги.

— До меня дошел слух, — наконец сказал он, — что на ваших землях был найден труп.

Ормонд потупился, поддел носком башмака камень и промямлил:

— Так и есть.

— Его похоронили у реки?

— Ага, на том самом месте, где его прибило к берегу. — Он поднял голову и опять покосился на лопаты. — Ох, мистер Грейтхаус! Не по нраву мне ваша затея…

— Мы с мистером Корбеттом, конечно, не констебли, — начал Грейтхаус, — однако нас вполне можно назвать представителями закона. Мы считаем своим долгом осмотреть труп.

Говорите за себя, подумал Мэтью. Солнце пекло немилосердно — скорее жгло, чем грело.

— Там, поди, ничего и не осталось…

— И все же мы хотели бы взглянуть.

Ормонд глубоко втянул воздух и медленно выпустил его сквозь зубы.

— Пойду собаку в дом загоню. Нерон, ко мне! Домой!

Грейтхаус отвязал лопаты и вручил одну Мэтью — тот взял ее в руки с опаской, словно ядовитую змею. Загнав собаку, жену и детей в дом, Ормонд повел Мэтью и Грейтхауса по колее для повозок, тянувшейся к реке через весь сад.

— Его Нерон нашел, — сказал фермер. — Лает как оглашенный — ну, думаю, рысь на дерево загнал. Слава богу, ребятня сюда не сбежалась. Я, вестимо, сразу в город поехал. Пришел в ратушу и говорю: зовите мне самого главного констебля, какой у вас есть.

Мэтью мог бы кое-что сказать на этот счет, но отвлекся на реку, которая уже виднелась за деревьями.

— В общем, они мне сказали, что в город его увезти никак нельзя, — продолжал Ормонд. — Вот я им и разрешил прямо тут его закопать. Судебный медик завернул его в простыню, а раб, здоровенный такой, вырыл могилу. Вон она.

Они вышли из сада. Прямо перед ними раскинулась широкая сверкающая река, несущая свои воды меж лесистых берегов. Ярдах в сорока впереди виднелась кучка земли с надгробием из трех больших камней пепельно-серого цвета.

— Вот там я его нашел. — Ормонд встал на плоский валун и показал вниз: в воде у подножия холма лежало поваленное дерево. — В ветках застрял, стало быть.

— Соседи есть у вас? Кто выше по течению живет? — Грейтхаус уже взялся за дело и убирал в сторону камни.

— Густенкирк, тоже ферму держит. Хороший мужик, семейный: жена, четверо ребятишек. Нога у него деревянная.

— А дальше что?

— Дальше опять ферма. Фамилия у хозяина ван Хюллиг. Я только раз его видел, по дороге в город. Он пожилой уже, лет шестьдесят. По-английски совсем не говорит, только по-голландски лопочет. Ну а дальше… дальше еще пара ферм и паромная переправа. И все, конец острова.