Король желает жениться
Часть 25 из 55 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
— Что-то случилось?
Её сиятельство покачала головой:
— Нет, должно быть, показалось. Как будто чьи-то шаги услышала… — Она снова мне улыбнулась и поблагодарила: — Спасибо тебе, Мари. Отвлекла ты меня. Мне и правда стало легче.
— Вот и отлично! Главное, помните, мужчины не стоят наших слёз, — подмигнула я ей.
А про себя закончила:
«Особенно рыжие кобели».
Рассарх Санторийский
Когда за помощницей захлопнулась дверь, Рассарх даже не пошевелился. Остался стоять, продолжая гадать, а что это сейчас такое было. Сон? Галлюцинация? Его только что отчитала прислуга. Его — правителя одного из самых могущественных государств мира — оттолкнула девчонка из богами забытой деревушки (или где она там выросла…).
Такое с Рассархом случалось впервые, получать отповеди от служанок ему ещё не доводилось.
Удивительно, как ещё пощёчину ему не влепила. Желание его ударить так и читалось в мятежном взгляде.
Разозлилась из-за поцелуев? Но ведь она сама этого хотела! Сама тянулась к нему, только что в руках его не таяла. Готова была отдаться ему прямо здесь и сейчас. А потом вспомнила о невестах, ощетинилась и зашипела, словно дикая кошка. О женихе своём зачем-то упомянула.
Можно подумать, он о нём не думал!
Рассарх нахмурился. Нет, оттолкнула она его раньше. Её как будто что-то напугало. Может, его напор? Было сложно рядом с ней сдерживаться, владеть собой, и если Мари всё ещё невинна… От одной только мысли, что станет её первым мужчиной, в венах вскипала кровь.
Отказываться от своих планов Рассарх был не намерен, но впредь решил не позволять себе таких неосмотрительных шагов. Король на неё больше не посмотрит, зато солдат легко вскружит ей голову.
Странное дело, когда он был под личиной, Мари точно также на него реагировала. Он нравился ей — Рассарх это видел и чувствовал. Но с простым солдатом неали Омон было спокойнее, с Расом она не была такой напряжённой. Вот простой солдат и будет её добиваться. А король, как она и сказала, сосредоточится на своих избранницах.
Рассарх не знал, злиться ему или удивляться. Любую другую за такое поведение он бы тут же выставил из Анделиора. Но Мари не была любой другой. Он даже от Клариссы отказался, сказав, что расстаётся с ней из-за скорой свадьбы. На самом же деле любовница просто стала ему неинтересна, а единственная, кто его интересовал, кто занимал все мысли и вызывал неконтролируемые порывы, словно он снова был шестнадцатилетним мальчишкой, только что выбежала из этого кабинета.
Рассарх понимал, пока её не добьётся, не отпустит, не успокоится. Так и будет о ней думать, о простой служанке с очень непростым характером.
Начать завоёвывать строптивицу его величество собирался уже сегодняшней ночью, как и планировал. Главное, пережить этот бесконечный бал и, по возможности, не замечать Мари.
Подобрав чепец, оставил его на столе (он ей всё равно больше не понадобится — ещё утром его величество приказал, чтобы с завтрашнего дня помощницы их больше не надевали) и покинул кабинет, собираясь вернуться на праздник.
Придётся танцевать с невестами. Хотя бы с несколькими. Но сначала надо отловить среди придворных Дорана и поторопить его с поисками информации. Поговорить с Белонезсской — пусть не нападает на девушку. Мари и правда всего лишь помогала Антуанетте.
И откуда только простая провинциалка разбирается в магии?
Это был один из многочисленных вопросов, которые не давали покоя Рассарху.
Дойдя до конца пустынной галереи, он почти приблизился к лестнице, когда услышал знакомый голос. Вернее, два. Мари и Кларисса? Вместе?! Вот уж точно неожиданная компания.
Кажется, бывшая фаворитка плакала, а Мари пыталась её утешить.
— …если с него снять корону и забрать все богатства, то что останется? Напыщенный и самоуверенный гордец, который цены себе не сложит. Зачем вам такое счастье?
Рассарх буквально прирос к полу. Это она о нём, что ли? Когда уже успела так хорошо его узнать? Напыщенный? Самоуверенный?
Правитель почувствовал, как внутри просыпается злость на языкатую девчонку. Злость, которую до этого момента он пытался в себе сдержать.
— Зачем вам статус любовницы самодура, когда можете стать женой хоть герцога, хоть маркиза. А лучше — к крякам мужиков!
Кто такие «кряки», Рассарх не представлял, как и не понимал, откуда она взяла, что он самодур. Дальше Мари и вовсе принялась нести какую-то бессмыслицу. Взяла и предложила графине открыть своё дело.
Женщине?!
Чем больше Рассарх узнавал неали Омон, тем больше понимал, что совершенно её не знает. Это не просто девушка-загадка. Это целая вселенская тайна!
Которая явно терпеть его не может, иначе бы так не изгалялась, его оскорбляя. А он ещё чувством вины надумал мучиться. За то, что решил совратить невинную девушку.
Но теперь Мари не казалась ему такой уж невинной. Да и беззащитной она не была. Такой только протяни руку — откусит по локоть. А значит, нечего себя ругать. В конце концов, он король и всегда получал то, что желал.
И этот раз не станет исключением. Он желает помощницу — он её получит. После чего отправит к рыбаку замуж. Утолит страсть, одержит победу и сразу о ней забудет.
Такая язва не стоила того, чтобы о ней вспоминали.
Яна Громова
Как это ни удивительно, но Белонезсская не стала меня отчитывать. Только поздно ночью, когда помощницам было велено отправляться на заслуженный отдых, остановила и, хмурясь, негромко произнесла:
— Не знаю, Мари, почему он тебя опекает, но такое поведение в стенах королевского дворца недопустимо!
«Всё дело в магии. А может, в кобелистости вашего монарха», — едва не ляпнула я. К счастью, вовремя прикусила язык и, заверив её светлость, что отныне с моей стороны не будет никакой самодеятельности, потупилась и присела в реверансе.
Что-то я слишком быстро вжилась в роль служанки. Аж страшно стало.
Вспомнив о Розе, поинтересовалась:
— Что будет с неали Герен?
— Ей дали настойку, нейтрализующую магию, и лекарство от простуды. Завтра будет как новенькая. И ты тоже, Мари, иди отдыхай. Набирайся сил. Хотя подожди… — Лайра сощурилась, пристально глядя на меня. — Где твой чепец?
«У короля», — этот ответ тоже можно было отнести к разряду опрометчивых и нежелательных, но изворачиваться я уже была не в состоянии.
Поэтому просто сказала:
— Не знаю. Наверное, где-то потеряла. Можете вычесть из моей зарплаты.
Герцогиня нахмурилась, но развивать тему чепца не стала, отпустила меня небрежным движением руки, и я, больше не мешкая, поспешила к себе. Пока шла, пару раз звала Марэю, правда, без особого энтузиазма: глаза слипались и, единственное, о чём я сейчас была в состоянии думать, — это о своей подушке. Такой мягкой, такой любимой, самой желанной и долгожданной.
Увлёкшись признаньями в любви чехлу, набитому пухом, я не заметила, как оказалась в своей спальне. Северина уже спала, отвернувшись к стене. Быстро раздевшись, я последовала её примеру: рухнула на кровать, опустив этап умывания, и закрыла глаза, надеясь проспать до самого утра.
Не тут-то было. Я снова проснулась посреди ночи, разбуженная… Так и не поняла, что именно меня разбудило. Ещё больше недоумения вызвало то, как я ретиво соскочила с кровати и принялась одеваться.
— Ну, Сельвея, если это ты опять меня призываешь, клянусь, я тебя в песке утоплю!
В воде-то она тонуть не станет.
Оглянувшись на сладко посапывающую Северину, в который раз ей позавидовала и дёрнула по тёмному коридору. Двигалась почти на ощупь, смутно понимая, куда ведут меня ноги-предатели. К морю? Но желания нырнуть в первый попавшийся фонтан не возникало. И тем не менее я не могла остановиться. Шла, почти бежала, торопясь вырваться из дворца.
К счастью, в стенах Анделиора мне никто не повстречался, а окунувшись в прохладу звёздной ночи, я, вместо того чтобы помчаться к воротам, почему-то понеслась в парк.
Сельвея решила изменить место встречи? А может, меня зовёт Марэя? Хотя что ей стоило явиться в спальню? А вдруг… По телу пробежала дрожь волнения. Вдруг она нашла Сердце океана, и теперь призывает меня к тайнику?
Конечно, сомнительно, что его величество зарыл перстень под какой-нибудь клумбой, но чем чёрт не шутит?
Где-то вдалеке слышалось журчанье фонтана, клекотали ночные птицы, шумела листва в кронах деревьев. Кружево зелени, раскинувшееся высоко в небе, приглушало мерцание луны, скрывало звёзды. Но в них и не было нужды. Я шла на свет, пробивавшийся сквозь листву, чувствуя себя глупым, безвольным мотыльком, летящим на огонь.
Отблески света, мелькавшие среди деревьев, манили, интриговали. Да даже если бы это было не так, повернуть обратно всё равно бы не смогла. Неведомая сила утягивала меня в глубь королевского парка, заставляя нестись мимо беседок и фонтанов, мимо скамеек и статуй из светлого мрамора. Вперёд, вперёд, навстречу золотым огням.
Свернув на узкую, вихлявшую меж деревьев тропку, я прошла ещё несколько метров, нырнула под увитую цветами арку и замерла, не веря своим глазам.
Повсюду, куда ни глянь, горели свечи (кто-то явно вознамерился спалить к крякам собачьим королевский парк): в беседке, среди цветов и даже… в воздухе. Они плавно кружили над белёсым куполом, как будто танцуя, освещая накрытый на две персоны стол и Раса, прислонившегося к деревянной колонне.
— Доброй ночи, Мари. Проходи. — Он сбежал по ступеням, что вели в беседку, протянул мне руку.
— Что всё это значит? — Я не спешила принимать приглашение. Не спешила растекаться воском, которого уже почти касалось пламя — пальцы солдата. — Вообще-то я спала.
— Спать на голодный желудок — вредно. — Рас всё-таки взял меня за руку, мягко потянул на себя. — Мне сказали, что ты сегодня почти ничего не ела, и я решил исправить это упущение.
Сегодня на нём не было униформы: лишь тёмные брюки, заправленные в ботфорты, и тонкая рубашка с небрежно расстёгнутыми верхними пуговицами.
Хотя какое там небрежно — провокационно.
Ещё один Казанова. Неужели и на него античары не подействовали?
— Кто тебе сказал, что я ничего не ела?
— Разве это имеет значение? — солдат улыбнулся, тоже провокационно. — Главное, ты здесь, и сейчас я буду тебя кормить.
— А как тебе такое развитие событий: сейчас я развернусь и уйду, а ты, так уж и быть, пока буду уходить, можешь любоваться моей филейной частью.
— Да там особо и нечем любоваться, проверял ведь уже, — совсем разочаровал меня брюнет. — А если не будешь нормально есть, то и вовсе ничего не останется. Растаешь.
Смотрите, как забеспокоился о моём заде.
— Нечем, значит, любоваться? — Я недобро сощурилась, гадая, что бы такое выдать остро-язвительное. Но мозг, в отличие от тела, всё ещё дрых и просыпаться в ближайшее время явно был не намерен.
Чего не могу сказать о своём обонянии. До меня стали долетать запахи, витавшие над столом. Умопомрачительные такие, волеистребительные и стойкостьуничтожительные.
— Ладно, — милостиво согласилась. — Так уж и быть, я с тобой поем. Самостоятельно. Кормить меня не надо.
Её сиятельство покачала головой:
— Нет, должно быть, показалось. Как будто чьи-то шаги услышала… — Она снова мне улыбнулась и поблагодарила: — Спасибо тебе, Мари. Отвлекла ты меня. Мне и правда стало легче.
— Вот и отлично! Главное, помните, мужчины не стоят наших слёз, — подмигнула я ей.
А про себя закончила:
«Особенно рыжие кобели».
Рассарх Санторийский
Когда за помощницей захлопнулась дверь, Рассарх даже не пошевелился. Остался стоять, продолжая гадать, а что это сейчас такое было. Сон? Галлюцинация? Его только что отчитала прислуга. Его — правителя одного из самых могущественных государств мира — оттолкнула девчонка из богами забытой деревушки (или где она там выросла…).
Такое с Рассархом случалось впервые, получать отповеди от служанок ему ещё не доводилось.
Удивительно, как ещё пощёчину ему не влепила. Желание его ударить так и читалось в мятежном взгляде.
Разозлилась из-за поцелуев? Но ведь она сама этого хотела! Сама тянулась к нему, только что в руках его не таяла. Готова была отдаться ему прямо здесь и сейчас. А потом вспомнила о невестах, ощетинилась и зашипела, словно дикая кошка. О женихе своём зачем-то упомянула.
Можно подумать, он о нём не думал!
Рассарх нахмурился. Нет, оттолкнула она его раньше. Её как будто что-то напугало. Может, его напор? Было сложно рядом с ней сдерживаться, владеть собой, и если Мари всё ещё невинна… От одной только мысли, что станет её первым мужчиной, в венах вскипала кровь.
Отказываться от своих планов Рассарх был не намерен, но впредь решил не позволять себе таких неосмотрительных шагов. Король на неё больше не посмотрит, зато солдат легко вскружит ей голову.
Странное дело, когда он был под личиной, Мари точно также на него реагировала. Он нравился ей — Рассарх это видел и чувствовал. Но с простым солдатом неали Омон было спокойнее, с Расом она не была такой напряжённой. Вот простой солдат и будет её добиваться. А король, как она и сказала, сосредоточится на своих избранницах.
Рассарх не знал, злиться ему или удивляться. Любую другую за такое поведение он бы тут же выставил из Анделиора. Но Мари не была любой другой. Он даже от Клариссы отказался, сказав, что расстаётся с ней из-за скорой свадьбы. На самом же деле любовница просто стала ему неинтересна, а единственная, кто его интересовал, кто занимал все мысли и вызывал неконтролируемые порывы, словно он снова был шестнадцатилетним мальчишкой, только что выбежала из этого кабинета.
Рассарх понимал, пока её не добьётся, не отпустит, не успокоится. Так и будет о ней думать, о простой служанке с очень непростым характером.
Начать завоёвывать строптивицу его величество собирался уже сегодняшней ночью, как и планировал. Главное, пережить этот бесконечный бал и, по возможности, не замечать Мари.
Подобрав чепец, оставил его на столе (он ей всё равно больше не понадобится — ещё утром его величество приказал, чтобы с завтрашнего дня помощницы их больше не надевали) и покинул кабинет, собираясь вернуться на праздник.
Придётся танцевать с невестами. Хотя бы с несколькими. Но сначала надо отловить среди придворных Дорана и поторопить его с поисками информации. Поговорить с Белонезсской — пусть не нападает на девушку. Мари и правда всего лишь помогала Антуанетте.
И откуда только простая провинциалка разбирается в магии?
Это был один из многочисленных вопросов, которые не давали покоя Рассарху.
Дойдя до конца пустынной галереи, он почти приблизился к лестнице, когда услышал знакомый голос. Вернее, два. Мари и Кларисса? Вместе?! Вот уж точно неожиданная компания.
Кажется, бывшая фаворитка плакала, а Мари пыталась её утешить.
— …если с него снять корону и забрать все богатства, то что останется? Напыщенный и самоуверенный гордец, который цены себе не сложит. Зачем вам такое счастье?
Рассарх буквально прирос к полу. Это она о нём, что ли? Когда уже успела так хорошо его узнать? Напыщенный? Самоуверенный?
Правитель почувствовал, как внутри просыпается злость на языкатую девчонку. Злость, которую до этого момента он пытался в себе сдержать.
— Зачем вам статус любовницы самодура, когда можете стать женой хоть герцога, хоть маркиза. А лучше — к крякам мужиков!
Кто такие «кряки», Рассарх не представлял, как и не понимал, откуда она взяла, что он самодур. Дальше Мари и вовсе принялась нести какую-то бессмыслицу. Взяла и предложила графине открыть своё дело.
Женщине?!
Чем больше Рассарх узнавал неали Омон, тем больше понимал, что совершенно её не знает. Это не просто девушка-загадка. Это целая вселенская тайна!
Которая явно терпеть его не может, иначе бы так не изгалялась, его оскорбляя. А он ещё чувством вины надумал мучиться. За то, что решил совратить невинную девушку.
Но теперь Мари не казалась ему такой уж невинной. Да и беззащитной она не была. Такой только протяни руку — откусит по локоть. А значит, нечего себя ругать. В конце концов, он король и всегда получал то, что желал.
И этот раз не станет исключением. Он желает помощницу — он её получит. После чего отправит к рыбаку замуж. Утолит страсть, одержит победу и сразу о ней забудет.
Такая язва не стоила того, чтобы о ней вспоминали.
Яна Громова
Как это ни удивительно, но Белонезсская не стала меня отчитывать. Только поздно ночью, когда помощницам было велено отправляться на заслуженный отдых, остановила и, хмурясь, негромко произнесла:
— Не знаю, Мари, почему он тебя опекает, но такое поведение в стенах королевского дворца недопустимо!
«Всё дело в магии. А может, в кобелистости вашего монарха», — едва не ляпнула я. К счастью, вовремя прикусила язык и, заверив её светлость, что отныне с моей стороны не будет никакой самодеятельности, потупилась и присела в реверансе.
Что-то я слишком быстро вжилась в роль служанки. Аж страшно стало.
Вспомнив о Розе, поинтересовалась:
— Что будет с неали Герен?
— Ей дали настойку, нейтрализующую магию, и лекарство от простуды. Завтра будет как новенькая. И ты тоже, Мари, иди отдыхай. Набирайся сил. Хотя подожди… — Лайра сощурилась, пристально глядя на меня. — Где твой чепец?
«У короля», — этот ответ тоже можно было отнести к разряду опрометчивых и нежелательных, но изворачиваться я уже была не в состоянии.
Поэтому просто сказала:
— Не знаю. Наверное, где-то потеряла. Можете вычесть из моей зарплаты.
Герцогиня нахмурилась, но развивать тему чепца не стала, отпустила меня небрежным движением руки, и я, больше не мешкая, поспешила к себе. Пока шла, пару раз звала Марэю, правда, без особого энтузиазма: глаза слипались и, единственное, о чём я сейчас была в состоянии думать, — это о своей подушке. Такой мягкой, такой любимой, самой желанной и долгожданной.
Увлёкшись признаньями в любви чехлу, набитому пухом, я не заметила, как оказалась в своей спальне. Северина уже спала, отвернувшись к стене. Быстро раздевшись, я последовала её примеру: рухнула на кровать, опустив этап умывания, и закрыла глаза, надеясь проспать до самого утра.
Не тут-то было. Я снова проснулась посреди ночи, разбуженная… Так и не поняла, что именно меня разбудило. Ещё больше недоумения вызвало то, как я ретиво соскочила с кровати и принялась одеваться.
— Ну, Сельвея, если это ты опять меня призываешь, клянусь, я тебя в песке утоплю!
В воде-то она тонуть не станет.
Оглянувшись на сладко посапывающую Северину, в который раз ей позавидовала и дёрнула по тёмному коридору. Двигалась почти на ощупь, смутно понимая, куда ведут меня ноги-предатели. К морю? Но желания нырнуть в первый попавшийся фонтан не возникало. И тем не менее я не могла остановиться. Шла, почти бежала, торопясь вырваться из дворца.
К счастью, в стенах Анделиора мне никто не повстречался, а окунувшись в прохладу звёздной ночи, я, вместо того чтобы помчаться к воротам, почему-то понеслась в парк.
Сельвея решила изменить место встречи? А может, меня зовёт Марэя? Хотя что ей стоило явиться в спальню? А вдруг… По телу пробежала дрожь волнения. Вдруг она нашла Сердце океана, и теперь призывает меня к тайнику?
Конечно, сомнительно, что его величество зарыл перстень под какой-нибудь клумбой, но чем чёрт не шутит?
Где-то вдалеке слышалось журчанье фонтана, клекотали ночные птицы, шумела листва в кронах деревьев. Кружево зелени, раскинувшееся высоко в небе, приглушало мерцание луны, скрывало звёзды. Но в них и не было нужды. Я шла на свет, пробивавшийся сквозь листву, чувствуя себя глупым, безвольным мотыльком, летящим на огонь.
Отблески света, мелькавшие среди деревьев, манили, интриговали. Да даже если бы это было не так, повернуть обратно всё равно бы не смогла. Неведомая сила утягивала меня в глубь королевского парка, заставляя нестись мимо беседок и фонтанов, мимо скамеек и статуй из светлого мрамора. Вперёд, вперёд, навстречу золотым огням.
Свернув на узкую, вихлявшую меж деревьев тропку, я прошла ещё несколько метров, нырнула под увитую цветами арку и замерла, не веря своим глазам.
Повсюду, куда ни глянь, горели свечи (кто-то явно вознамерился спалить к крякам собачьим королевский парк): в беседке, среди цветов и даже… в воздухе. Они плавно кружили над белёсым куполом, как будто танцуя, освещая накрытый на две персоны стол и Раса, прислонившегося к деревянной колонне.
— Доброй ночи, Мари. Проходи. — Он сбежал по ступеням, что вели в беседку, протянул мне руку.
— Что всё это значит? — Я не спешила принимать приглашение. Не спешила растекаться воском, которого уже почти касалось пламя — пальцы солдата. — Вообще-то я спала.
— Спать на голодный желудок — вредно. — Рас всё-таки взял меня за руку, мягко потянул на себя. — Мне сказали, что ты сегодня почти ничего не ела, и я решил исправить это упущение.
Сегодня на нём не было униформы: лишь тёмные брюки, заправленные в ботфорты, и тонкая рубашка с небрежно расстёгнутыми верхними пуговицами.
Хотя какое там небрежно — провокационно.
Ещё один Казанова. Неужели и на него античары не подействовали?
— Кто тебе сказал, что я ничего не ела?
— Разве это имеет значение? — солдат улыбнулся, тоже провокационно. — Главное, ты здесь, и сейчас я буду тебя кормить.
— А как тебе такое развитие событий: сейчас я развернусь и уйду, а ты, так уж и быть, пока буду уходить, можешь любоваться моей филейной частью.
— Да там особо и нечем любоваться, проверял ведь уже, — совсем разочаровал меня брюнет. — А если не будешь нормально есть, то и вовсе ничего не останется. Растаешь.
Смотрите, как забеспокоился о моём заде.
— Нечем, значит, любоваться? — Я недобро сощурилась, гадая, что бы такое выдать остро-язвительное. Но мозг, в отличие от тела, всё ещё дрых и просыпаться в ближайшее время явно был не намерен.
Чего не могу сказать о своём обонянии. До меня стали долетать запахи, витавшие над столом. Умопомрачительные такие, волеистребительные и стойкостьуничтожительные.
— Ладно, — милостиво согласилась. — Так уж и быть, я с тобой поем. Самостоятельно. Кормить меня не надо.