Когда оживают Страхи

Прокрутив в воображении последнюю пару часов, я невольно хмыкнул. Никогда бы не подумал, что реальность настолько гаже предполагаемого. Коммуникации истинно напоминали запутанный лабиринт, настоящий город в городе. Бесконечные технические тоннели, сменяющиеся машинными залами, распределительными узлами и подстанциями, совершенно внезапно превращались в зловонные канализационные ходы. Те, в свою очередь, вели к каким-то заброшенным гротам, оттуда мы крались проржавевшими трубами вентиляции. Видели и хранилища пресной воды, и перерабатывающие узлы, старые садки для разведения редких видов рыбы и кислородные станции, поднимались по узким и скользким стремянкам.

Контрасты порой шокировали. Мы то попадали в вылизанные тоннели, наполненные светом и запахом электричества, то с трудом крались в полной темноте по норам с прогнившим полом, рискуя провалиться в никуда. Но стоит отдать проводнику должное, лишь пару раз нам пришлось переходить канализационные коллекторы. Да и то один был наполнен лишь по щиколотку, а второй пересекли по мостку из проржавевшего скользкого рельса. И к искомому гроту мы подошли не через сточные трубы, а через воздуховоды. Так что, наверное, зря я расстался с плащом и натянул поверх куртки и штанов мешковатый прорезиненный комбинезон, выданный предводителем террористов. Мог бы обойтись просто сапогами.

Откуда Айомхар выкопал такого чудика?.. Скосив глаза, я посмотрел на худого подростка с впалой грудью и жиденькими седыми волосами на тощем черепе. Типичный бледный – дистрофичный, одетый в грубую рваную мешковину. На вид страшноватая смесь старика и ребенка. Лицо неправильное и морщинистое, глаза огромные и разного цвета – один голубой, второй карий. Нос как кнопка, а рот широкий, наполненный редкими пеньками зубов.

Парень всего боялся, ежился от каждого звука или движения, втягивал голову в плечи. И говоря откровенно, у него имелись основания страшиться. Вот и сейчас вжимался в стену тоннеля, подслеповато щурился на яркие блики от горелки, фыркал от расплывающегося дыма. Но что удивительно, в его глазах, в отличие от других бледных, сверкало любопытство и вспыхивал огонек пытливого разума.

И в конце концов, логично же! Кому знать коммуникации, как не нищим. Живут тут. Кочуют из одного машинного зала в другой, прячутся в норах и тоннелях от опасностей. Не знаю, как приручил его Айомхар, но приобретение ценное.

– Как тебя зовут? – спросил я.

Бледный вздрогнул, чуть не шарахнулся. Но смекнул, что бить не стану, и несмело ответил:

– У м-меня нет имени.

Манера речи с обилием свистящих неприятно напоминала До, и я чуть не поморщился от воспоминания о девочке-монстре.

– Ладно, скажи, а во все гроты аристократов можно так попасть?

– Куда?..

– В места, как это.

– А-а-а… – протянул парень, пугливо оглядываясь, а особенно на работающего жилистого. – В те, что с-строилис-сь или рас-сширялис-сь в… вот столько циклов назад. Так говорят с-старейшины. В с-старых норы для дыхания и отходов узс-ские. Ес-с-сли не делали тайные.

Бледный пять раз показал открытые пятерни на обеих руках. А я мысленно восхитился: надо же, и считать умеет. И немного осмелел, говорить стал лучше. Хоть и выглядит продуктом кровосмешения, но явно учился.

– Надо же, – пробормотал я. Про себя отметил, что могу спать спокойно: в мой грот вряд ли пролезут непрошеные гости. – Спасибо.

– З-за что? – удивился парень.

– Просто так, – ответил я.

Расстегнув молнию комбинезона, достал из кармана куртки монетку, украдкой протянул парню. Тот недоверчиво уставился на тусклый кругляш, а затем жадно схватил и спрятал где-то под хламидой, воровато оглянулся на жилистого. Тот виду не подал, но через минуту погасил факел и оглянулся, вытер пот со лба.

– Зря кормишь, – кисло сказал работяга. – Отберут друзья. Или я. По дороге обратно. В любом случае без толку, прибьют его. Или сожрут в тоннелях. Средства надо расходовать разумно, а так считай, выкинул.

– То есть разумнее отдать тебе? – спросил я.

– Да, – беззастенчиво заявил жилистый. – Я точно выживу. И принесу пользу.

– Спорно, – хмыкнул я. Заметил, как съежился бледный, и усмехнулся. – Будешь ходить по тоннелям, чего доброго, поскользнешься.

– Выбора никто не давал. Не знаю, какую цену ты заплатил Айомхару, но ему не отказывают, – окрысился работяга. Помедлил и добавил: – На что ты намекаешь?

– Ни на что, – мягко сказал я. – Добрее надо быть. Особенно к тем, от кого зависит твоя жизнь. Если отберешь деньги, изобьешь, а он возьмет и сбежит. Что ты будешь делать? Один. Посреди тоннелей.

Видимо, такая простая мысль не приходила в голову ни одному, ни другому. Потому что глаза бледного расширились, в зрачках вспыхнули недобрые огоньки. А работяга поперхнулся словами, во взгляде заметался испуг. Но, так и не придумав что ответить, лишь махнул рукой.

– Что? – спросил я.

– Готово, говорю, – буркнул жилистый. – Помоги снять секцию. Дальше блок вентиляторов, сам разберешься. И решетки там хлипкие, из проволоки.

– Зубами грызть? – поинтересовался я.

– Да хоть и так, – ответил работяга, сплюнул под ноги. Но покопался в карманах и передал старые разболтанные клещи. – Одни потери от вас и неприятности.

Продолжая ворчать, он вернулся к решетке и взялся с одной стороны. Я подошел и схватил с другой. Вместе нажали и выдавили блок вперед, с натугой уложили на пол. Вряд ли бы нас услышали обитатели грота, но лучше перебдеть. И в тоннелях хватало неприятностей, которые могли явиться на грохот.

Что ж, вот момент истины, как любят говорить поэты и прочие одухотворенные личности. Либо меня привели, куда следует. Либо нет. Но предводитель повстанцев должен сознавать, если выберусь и найду, легкого разговора, как в прошлый раз, не получится. Я лишь небольшую часть способностей проявил, наглядно показал, что могу сотворить.

Оглянувшись, я мазнул взглядом по хмурому работяге и перепуганному бледному.

– Уходите.

Видимо, жилистый опасался, что заставлю ждать или потащу внутрь, потому что от него повеяло таким облегчением, будто сбросил с плеч гигантский валун. Даже для виду колебаться не стал, мигом схватил проводника за шиворот и поволок прочь. За поворотом трубы моргнул свет, раздались удаляющиеся звуки шагов, и вскоре я остался в кромешной темноте и тишине.

Достав из кармана фонарик, я щелкнул кнопкой и осветил пролом в плите. Прислушался: раздавался чуть слышный шелест, прохладный воздух дул в спину, щекотал затылок и уходил куда-то вперед.

Начнем, пожалуй.

Осторожно шагнув вперед, я оказался в очередной темной трубе. Под ногами скрипел толстый наст пыли, в бледном свете кружились невесомые крупинки. Но не задерживались, улетали дальше. И я шел вслед за ними.


Вскоре поток воздуха усилился, послышался ровный гул и показалась первая преграда – как и говорил работяга, проволочная решетка, заросшая грязью. За ней мелькали лопасти огромного вентилятора, размером в полтора человеческих роста. Дальше еще один, и еще…

Немного повозившись с клещами, я не без труда, но сделал для себя достаточно большую дыру. Пролез дальше, понаблюдал за лопастями и пришел к выводу, что стопорить ничего не надо, вращаются медленно. В нужный момент я рванулся вперед и оказался у следующего пропеллера. Преодолел аналогичным образом и третий тоже.

Прорвав еще одно защитное ограждение из стальной проволоки, я оказался у массивной решетки-жалюзи. Чуть не выругался в сердцах – таки обманул кривомордый. Но, присмотревшись, распознал в конструкции входной коллектор рекуператора воздуха. Дальше должны быть фильтры, активная фильтрующая зона, связывающая углекислоту и водяной регенератор кислорода. Но как-то ведь те же вентиляторы должны обслуживаться, да?..

Предположение оказалось верным, и я вскоре отыскал маленький люк. Настолько заросший грязью, что он почти сливался со стеной. Но, к счастью, с маховиком кремальеры, то бишь механизмом запора на этой стороне. Достав набор взломщика, я первым делом взглянул через окуляры. Распознал слабенькую защитную печать. Парой штрихов стилуса разрушил ровный рисунок и подождал, пока рябь в Изнанке затихнет. А затем, изрядно попотев и прокляв ленивых механиков грота, с трудом провернул запорное колесо, пробрался по узкому техническому коридору к комнатке управления генерации атмосферы.

По случаю глубокой ночи тут никого не обнаружилось, и я смог свободно выдохнуть. Снял и бросил подальше в технический коридор надоевший респиратор, осточертевший комбинезон. К слову, смердело от него все же изрядно. Расправил плечи и осмотрелся, в свете индикаторов и лампочек на приборах заметил дверь на противоположной стене комнаты. Прислушался к ощущениям, высвободил эмпатию на полную.

Темнота расцвела новыми красками и запахами. Я будто окунулся в теплое подземное озеро с оттенками фиолетового и голубого, увидел слабые пятнышки десятков спящих людей. Лишь кое-где вспыхивало алым, обозначая тех, кто метался в кошмарах. И, как более яркие искры тревожности, лени и тоски, виднелись бодрствующие охранники, редкая прислуга.

Потянувшись дальше щупами чувств, я уловил отзвуки боли, страха и злости, недоумения. Вынырнул из транса и открыл дверь, изучил коридор через окуляр. Определил местоположение защитных артефактов, зону покрытия и несколько успокоился – недорогие модели с ограниченным чутьем. Если не знать, где стоят, можно задеть. В противном случае обойти легче легкого.

Скупой платит дважды. Упрямый трижды. А дурак постоянно.

И вновь я исполнил затейливый кошачий танец из резких рывков, спокойного шага, пряток в укромных уголках. И снова я стал будто невидимкой: когда надо застывал, бежал, прыгал, петлял. Легкой тенью просочился мимо сонного охранника на посту. Пропустил пару девушек-горничных с массивными тюками в руках. Обошел артефакт со сторожевой нитью, натянутой на полу. Пригнулся и прополз под сигнальной зоной другого. Достал еще одну мелкую монетку из кармана, кинул в соседний коридор и, когда сонный страж повернулся на звук, на цыпочках прокрался мимо.

В данном гроте я бывал когда-то давно, в детстве. И теперь невольно воскрешал в памяти расположение комнат, да и схема, откопанная Дампиром в архивах, помогла. Вспоминал и мельком подмечал: жилье стало богаче, просторнее. Позолоты прибавилось. Появились статуи героев и святых в коридорах, картины известных художников, портреты. Полы устилали толстые ковры, тканные из шерсти пауков и специально выделанных водорослей. На начищенных крышках люков сверкали желтым малые гербы дома, какие-то девизы, надписи.

Даже когда я пересек основные холлы грота, приблизился к тому крылу, где традиционно располагались склады, арсеналы, спортзалы и то, что использовалось в качестве допросных и тюрем, роскошь никуда не делась. Сие о чем-то да говорило. Ведь те же Мак-Молоуни, не бедствующий род, занимались украшательством лишь парадной части жилища, внутренняя оставалась весьма скромной, если не сказать аскетичной.

Но и эту деталь я отметил лишь краешком сознания, вскользь, продолжая свой путь навстречу эху страха и боли. Вскоре снова наткнулся на охранника. Боец мирно дремал, сидя на тумбе для статуэтки. Я хмыкнул и как мышь прошмыгнул мимо. Еще одного бойца обнаружил на углу, прислонившегося к колонне. Застыл от испуга, ведь почему-то внутреннее чувство опасности никак не отреагировало. Но затем сообразил, что грудь бойца мерно вздымается и опадает, а глаза слишком уж неподвижны. Да и эмоциональный фон не соответствовал бодрствующему.

А ведь талант! Или опыт. Вот так дрыхнуть, с открытыми глазами стоя, не каждый сумеет. Но достаточно странно. Ведь им должны хорошо платить, а вылететь с работы из-за такой глупости мало кто захочет.

Мысль не успела оформиться или как-то развиться. Я снова поймал эхо чужих страданий и отвлекся. Бочком прокрался мимо спящего бойца, ускорился. И лишь когда чужие эмоции стали почти оглушать, усилием воли подкрутил внутренний регулятор. Моргнул и понял, что нахожусь в длинном коридоре, озаренном мягким желтоватым сиянием ламп в виде шаров, что торчали из пастей металлических горгулий под потолком. Стены обиты зеленоватой тканью, под ногами алая ковровая дорожка. Но воздух в контраст окружению влажный и неприятно прохладный.

Где-то невдалеке раздавались голоса, и тон говоривших не отличался дружелюбием.

Прокравшись до ближайшего поворота, я быстро выглянул за угол и немного расслабился. Никакой охраны – хозяева грота чувствовали себя в безопасности. И лишние уши им явно бы помешали. Ибо сквозь плохо прикрытую крышку одного из люков выбивалась узкая полоска яркого света, слышались недвусмысленные звуки, явно намекающие на активный допрос: удары, стоны, неприятный надтреснутый голос с вопросительными интонациями.

Стиснув зубы, словно сие могло сдержать колючую волну ненависти, начавшую подступать откуда-то снизу, я заставил себя выдохнуть. Изучил подходы через изнаночный окуляр и лишь после того, как убедился в отсутствии ловушек, медленно приблизился к двери.

– Говори! – вновь раздался резкий голос. – Где ключ?..

– Я… я не понимаю…

Удар. Мощный, будто лупили стальным прутом липкую глину. И несколько запоздалый стон, волна чужой обжигающей боли, усталости и тоски.

– Все ты понимаешь. Ормонд не мог отнести добытое кому-то еще. Ему срочно нужны деньги, и лучший способ – продать артефакт ошалевшим от жадности охотникам за древностями. К тому же ты сам признался, что рассказал о заказе, и он заинтересовался. А мы знаем, начал разнюхивать, отыскал способ пробраться внутрь нужного помещения. Говори! Или предыдущее покажется для тебя сказкой.

– Я… я ничего не знаю… Я же сказал, что не видел его несколько дней. И не знаю ни о каком ключе… Прекратите. Пожалуйста.

И снова удар, сопровождающийся хрустом и бульканьем.

– Говори, падаль!.. – послышался новый голос, визгливый и тонкий. – Господин хочет получить ответы. И получит, будь уверен. Мы тебя разукрасим так, что родная мама не узнает.

– Я не…

Удар. Удар. Удар.

– Остынь, Дуэн. Видишь же, опять отключился.

– Да, господин. Простите. Может, повторить пытку с раскаленными клещами? Или иглами под ногти?..

– А смысл? Молчит же. И тут одно из двух. Или чрезвычайно верен, что сомнительно для людей его профессии и статуса. Либо действительно не знает.

– Господин, уж поверьте, мы выбьем то, что скрывает, дайте время. Попробуем током. Или подожжем пятки.

– Времени как раз нет, от меня требуют результаты. Я тоже теряю терпение. Домашние скоро начнут задавать вопросы, а мне их огорчать не хочется.

– Я понял, господин. Могу предложить одну хорошую пытку. Древнюю. Знакомый отставной палач по секрету рассказал. Надо сделать надрезы на коже живота и груди, отодвинуть клещами и залить внутрь раскаленный свинец. От такого любой, пусть стойкий и подготовленный, запоет как миленький.

– М-да?.. – заинтересовался обладатель хриплого голоса, в коем сквозили повелительные нотки наравне с нетерпением и гордыней. – Если ты гарантируешь…

– Мамой клянусь, господин! Запоет как сирена, – угодливо поддакнул визгливый.

– Признайся, Дуэн, тебе банально хочется помучить человека, получаешь удовольствие, – вмешался кто-то еще, с приглушенным, обезличенным голосом, словно говорил в подушку. – Купите у Лиги сыворотку правды и прекратите тратить время. Кстати, вы не допускаете, что он говорит правду? Ормонд мог придержать ключ. Или решиться использовать по назначению самостоятельно. Я предлагал проверить, но вы побежали впереди донного поезда.

– Заткнись, а! – зло парировал визгливый. – Чистоплюй! Не ты ручки мараешь! Любые гнозис-зелья больших денег стоят. К тому же сразу возникнут вопросы: зачем, для кого. Пытки надежнее и дешевле. И я зуб даю – покрывает дружка. Надо надавить посильнее, и расколется.

– Замолчите оба, – приказал человек с хриплым и резким голосом. Помедлил, явно задумавшись, и добавил нехотя: – Вариант с сывороткой неплох. Но покупка займет время. Думать же о том, что мы поторопились или Ормонд просто придержал ключ, не хочется. Будет серьезным провалом. К тому же тогда состоится чрезвычайно неприятный разговор. Моим покровителям нужны козыри в рукаве. Нужен артефакт, чтобы разрушить планы и пошатнуть власть… хм…

Видимо сообразив, что вот-вот сболтнет лишнего, говоривший резко осекся. Чем воспользовался визгливый, сразу вставил: