Когда оживают Страхи

– Как ты выжил?

– Не без труда, – пожал я плечами. – Прошел через верхний город и спустился по другой лестнице.

– Тут шастают исчадия, – сказала с намеком.

– Видимо, не так много, – позволил я себе немного иронии. – Раз такая шумная компания, как ваша, сумела пройти мимо.

– В порту тварей не встретили, ты сказал правду. И шли спокойно, хоть и приходилось кружить из-за завалов и подтоплений, – призналась Мора. Видимо, вспомнила и зябко поежилась. – На выходе едва спаслись. Попались существа, похожие на крабов. У одних имелись ноги… человеческие ноги. У других руки. И глаза как у людей, но на длинных отростках. Том задел какую-то железку в темноте, и эти набросились стаей, бежали по стенам и потолку.

– И как спаслись? – заинтересовался я.

– Тоннели там ветхие, – пояснила рыжая. – Додумались разбить пару колонн и обрушили потолок. Но сами чуть не сгинули под обвалами, потом долго блуждали и искали друг друга. В другой раз видели ростки Тьмы. Но заметили издали, обошли. Мой артефакт, похоже, помог, скрыл нас от взглядов.

– Вот как? – произнес я, стараясь, чтобы не дрогнул голос. – То есть включила сразу?

– Да, – кивнула наемница. Подняла левую руку и схватилась за медальон на длинной бечеве, напоминающий стеклянную каплю. – Как очнулись после встречи с краболюдами. Что-то не так?..

– Нет, просто любопытно, – сохраняя непроницаемое выражение лица, ответил я.

Их точно должны были сожрать после включения прибора. Нечисть чувствует вибрации в Изнанке и льнет к любым технологиям теургов или гностиков, как прилипала к акуле. Но не поглотили, не напали. Почему?..

Подозрения насчет рыжей стали сильнее. Да кто такая? Обвешана высокоуровневыми артефактами, как люстра в доме богача стекляшками. Однако на аристократку не тянет, нет в ней породы. На выкормыша Церкви тоже. Тех зомбируют и муштруют так, что на психике остаются неизгладимые шрамы. И боевые навыки у нее на высоте.

Сердце уязвило нехорошее предчувствие. Я начал жалеть, что так опрометчиво открылся. Но теперь, пожалуй, отступать поздно, следует вести игру до конца.

– Хреново выглядишь, – заметила Мора, продолжая меня изучать.

Наверное, права. Грязный, исцарапанный, в крови, синяках и ссадинах. Одежда местами порвана, волосы торчат засаленными иглами, глаза красные от полопавшихся капилляров – спасибо стражу и его боевому кличу.

– Мой путь оказался чуть менее спокойным, чем ваш, – вновь хмыкнул я. – Может, опустишь оружие?..

– Конечно, – легко согласилась рыжая. – Когда мы убедимся, что ты – есть ты. Ол, действуй.

Поначалу я не сообразил, чего хотят. И оттого невольно отступил, когда вперед порывисто шагнул здоровяк. Но Олифф не ударил, не пырнул ножом, а облил водой из бутылки, пока Мора держала меня на прицеле. Плеснул, уставился недоверчиво, будто ожидая, что сейчас заверещу и начну корчиться от боли. Но не дождался и плеснул несколько раз – в лицо, на плечи и руки.

Терпеливо выдержав ритуал, я провел рукой по лицу, смывая начавшую отслаиваться грязь. Поднял взгляд на застывших наемников и прокомментировал:

– Морская?! Остроумно.

– Дедовские методы самые надежные, – словно оправдываясь, пробасил здоровяк.

Я промолчал о том, что не на каждого одержимого одинаково быстро и эффективно действуют такие лечебные обливания. Свежих зараженных следует ею поить. Тьма гнездится внутри и не проявляется до поры до времени. В умных книгах пишут и о том, что на высших соленая вода тоже влияет не слишком. Боятся, но какое-то время могут терпеть, при необходимости наращивают свою псевдоплоть как броню. И лишь если утопить или сделать инъекцию, чувствуют острый зуд пониже спины, то бишь дохнут.

– И? – спросил я, посмотрев на Мору.

– Ладно, – ответила наемница, с явной неохотой опустив револьвер. – Будем считать, что ты не заражен.

– Жаль, что я не уверен так же твердо насчет вас.

– Мы друг друга тоже проверяли.

– О, ну раз ты так говоришь…

– Не наглей, – проворчала рыжая. – Иначе неудобные вопросы начну задавать я.

– Например? – искренне заинтересовался я.

– Как так получилось, что отстал? Зачем сюда пришел и как вообще добрался? Ведь мог попытаться смыться из Лимба.

– Так ведь объяснял, – делано удивился я, развел руками.

– Да, Вестник помешал, – с сарказмом сказала наемница.

– Именно. И поверь, я бы ушел, но после той шумихи безопасней двигаться вперед. Планы города у тебя, и я надеялся, что можно поискать третий, альтернативный путь. Потому и направился сюда. Хотя признаю, опасения имелись.

Если б маска не закрывала лицо, я бы широко и нахально улыбнулся. А так оставалось лишь смотреть ей в глаза. Злые, испуганные, напряженные. Но стоит отдать должное, Мора умела справляться с эмоциями. Справилась и сейчас. Спрятала револьвер в кобуру, взъерошила непокорные волосы и буркнула:

– Ну-ну. Ладно, к фоморьей матери споры. Вернулся, и хорошо. Мы как раз собирались проверить обитель, и ты нам поможешь. Пойдем!

Решительно мотнув головой, наемница шагнула к выходу. Ее обогнал белобрысый, толкнул тяжелую створку, выглянул, изучая окрестности. И спустя какое-то время сказал:

– Чисто. Я выхожу.


По-видимому, прав, потому как я тоже не ощущал ярких сгустков мрака поблизости. Но Тьмы определенно стало больше, в воздухе повисла некая напряженность. Будто сущность, обитающая в Лимбе, пробудилась и теперь обратила пристальное внимание сюда, на нас.

Жаль, но ни в Изнанку, ни в Тень я выглянуть не мог. Поколебался, но все же последовал за остальными. А смазливый психопат выскочил наружу гибким движением угря, встал у стены с ножами в руках. Затем вышла Мора, следом я, последним – Олифф. Том переместился к дальней колонне, потом еще к одной, мы двинулись следом.

– Греется, – пробормотала рыжая.

Скосив глаз, я заметил, как она трогает пальцами стеклянную каплю на шее.

– Выключи, – серьезно сказал я. – Не врал. Шанс, что рванет, чертовски велик.

Явно заколебалась, метнула в меня подозрительный взгляд. Но, видимо, по мере приближения к зданию теургов жар усиливался. И Мора послушалась: сжала медальон в кулаке, прикрыла глаза и что-то шепнула. Я немедленно почувствовал, что пузырь сжатого воздуха вокруг нас развеялся. Напряженность тоже несколько подтаяла. Частички Тьмы, тянущиеся шлейфом за артефактом, расплылись в пространстве. Соответственно и поле обители перестало вступать в диссонанс, сильно ужалось.

Глаза наемницы расширились – почувствовала какие-то изменения. Но озвучивать не стала, лишь кивнула своим мыслям. Быстро нагнала Тома и встала рядом.

За это время белобрысый ублюдок успел нарезать вокруг здания Анклава пару кругов. Остановился шагах в двадцати, глядя на узкие окна, начинающиеся на уровне обычного третьего этажа, и задумчиво поскреб затылок.

– Ни намека на дверь, – сказал он. Размял пальцы и оглянулся на рыжую. – У толстого в поклаже есть немного взрывчатки. Предлагаю проломить стену.

– И привлечь внимание окрестных тварей, – ответил я на невысказанный вопрос Моры. – А также получить по зубам от систем защиты. Не глупите. Стены выдержат взрыв соларитовой бомбы.

– Тогда как войти? – спросила рыжая, посмотрела несколько растерянно. – У нас есть ключ, но нет двери.

– Ты неправильно мыслишь, – менторским тоном изрек я. – Надо искать не дверь, а замочную скважину. Тогда дверь сама тебя отыщет.

– Как понимать, искатель? – вклинился блондин. – Мозги нам пудрить вздумал? Так я быстро приведу тебя в чувство!

Маньяк показал нож и сделал красноречивый жест, будто резал у паха. Но я не отреагировал на провокацию, равнодушно пожал плечами.

– Как хочешь, убийца. Но это дом теургов. И если разгадаешь их логику, то и работа машин станет ясна.

– Точно издевается! – окрысился белобрысый. – Умный, что ли, кусок дерьма? Да я тебе причиндалы отрежу и запихну в ухо!..

Лицо Тома покраснело, а глаза налились кровью. Посмотрел исподлобья, сделал шаг вперед, но наткнулся на выставленную ладонь Моры. Та заглянула ему в глаза и сказала:

– Охраняй внешний периметр. Если что, предупредишь. Выполняй.

Видимо, такие перепады настроения у блондина дело обычное, потому что никто не удивился – ни рыжая, ни здоровяк. А может, на них начала действовать разлитая в пространстве Тьма.

Такое случается, когда люди долго находятся в отравленном месте. И пусть сам мрак не касается тел, не заражает, но ядовитые миазмы воздействуют на их разум, незаметно подтачивают способность мыслить здраво, расшатывают эмоции. Границы адекватного размываются. Смиренный праведник превращается в яростного убийцу, смельчак в труса, аскет в сибарита. А остальные не видят отличий, также сбитые с толку и сломленные. Лишь селенит позволяет держаться дольше, противостоять влиянию.

Я мог и ошибаться. Потому промолчал, решив наблюдать. А белобрысый выдал пачку грязных ругательств, развернулся и ушел куда-то в переулок.

– Кретин, – сказала наемница. – Не обращай внимания, он болен. Сынок мелкого лорда, хотел стать художником, а папаша заставлял стать врачом, давил и гнобил. В итоге у мальчишки потекли мозги, прирезал и маму, и папу, и сестренку, обчистил счета рода и кинулся в бега, прибился к банде головорезов. Дальше обычная история: выжил, набрался опыта, потерял остатки рассудка. Воображает себя гением искусства и предпочитает рисовать на телах жертв. Разыскивают в каждом городе Олдуотера и Ньювотера за серийные убийства.

Странно. Мерещится или извиняется?

От нее веяло растерянностью. Я чувствовал, что она с трудом контролирует эмоции, и укрепился в подозрении, что на троицу повлиял мрак. Но озвучивать мысли не стал, пожал плечами и произнес с ноткой сарказма:

– Действительно, ничего необычного. Сам Лиам не побаивается?

– Не знаю, – пожала плечами Мора. – Говорит, что ценит за особые таланты и близость духа. Хотя не знаю, за что там ценить кровожадного придурка. В голове каша… Вон несколько лет назад удумал жениться, начал ухаживать за какой-то дурочкой и почти добился руки. А потом задушил ее же собственными кишками, несколько недель носил ей цветы, спал с трупом в одной постели. До сих пор считает живой и планирует свадьбу.

– Ты его недооцениваешь, – пробурчал сбоку Олифф.

– Да? – удивилась рыжая, вскинула брови.

– Хитрее, чем кажется, – сказал здоровяк. – Я давно знаю мерзавца, работали в одном картеле на Шельфе.

– Так я и не говорю, что тупой, – отмахнулась наемница. – Просто больной извращенец.

В голосе все-таки проявилась толика пренебрежения. А я подумал, что детина прав, зря она так. Ведь очень удобно слыть психопатом, на больной рассудок списывают слишком многое. И если бы Том хотел чего-то добиться, например, как сейчас – не приближаться к зданию, то достиг цели. Но вероятно и то, что я преувеличиваю, вижу умысел, где такового нет.

– С ним понятно, – пробормотал я. – А что с тобой?

Она напряглась, посмотрела искоса и нахмурилась. И я уже думал, что сделает вид, будто не услышала. Но Мора ответила:

– Со мной чуть сложнее.

– Чуть?

– Да, – отрезала рыжая. Мотнула головой и решительно добавила: – Не важно. Что нужно искать?

Что ж, вторая попытка копнуть глубже не увенчалась успехом. Растерянность в ней сменилась злостью, моментально закрылась от любых попыток проковырять брешь в обороне. Но и я не знаток человеческих душ.

– Выемку, примерно такого размера, – произнес я, показав пальцами окружность. – Посередине должен быть крест. Смотрите внимательно, камни не трогайте. И если ощутите щекотку, уколы, неожиданный жар или холод, бегите. Если в чем-то засомневаетесь, зовите меня.