Когда начнутся дожди

– Элиза, тебе уже тридцать. Тянуть некуда. Поэтому – нет, с этим я согласиться не могу.

Элиза открыла глаза.

– Но я собиралась фотографировать в разных городах мира. Хотя бы в Париже или в Лондоне…

Клиффорд схватил ее за руку.

– Ты меня не слушаешь. Я сказал «нет». Будешь женой и матерью, хорошей и добросовестной. Уж поверь, домашних забот тебе хватит сполна. – Клиффорд разжал пальцы и примирительно погладил ее по руке. – А фотография пусть останется хобби, договорились? Вот и умничка.

Элиза встала. Чувствуя, как внутри крепнет стальная решимость, она встретилась с ним твердым взглядом.

– Прежде чем я стану твоей женой, Клиффорд, мы должны прояснить один момент. Я не потерплю, чтобы ты мной распоряжался. И вот еще что – завтра поеду во дворец забрать свои вещи. Надеюсь, ты соблаговолишь дать мне машину или предпочтешь, чтобы я ехала в телеге, запряженной верблюдом? Я ведь именно так прибыла в Джурайпур.

Элиза отошла на несколько шагов. Судя по звукам, Клиффорд встал, собираясь идти за ней. Но когда Элиза обернулась, он шагал в другую сторону – к выходу из сада.



Когда Чатур встретил Элизу на вершине высокого склона, ведущего к центральным воротам, все заранее отрепетированные слова вылетели у нее из головы. Шагнув к Элизе, он взмахнул несколькими листами почерневшей фотографической бумаги: такую она использовала при проявке.

Элиза нахмурилась.

– Что это? Почему она вся черная?

Окрасившимися в тот же цвет пальцами Чатур передал ей бумагу.

Элиза принюхалась.

– Что это значит? Листы сгорели?

Чатур изобразил сожаление.

– Увы, случился пожар.

Действительно, пахло гарью, но еще сильнее – ложью и лицемерием.

– Я вам не верю, – объявила Элиза. – Где произошел пожар?

– Сначала загорелась темная комната, а потом огонь перекинулся на вашу спальню.

– Значит, все мое оборудование и одежда… – Голос Элизы прозвучал тонко и резко. Из легких будто вышибло весь воздух.

– Сгорели дотла, – покачал головой Чатур. – Какая жалость!

Элиза подозрительно прищурилась и недоверчиво склонила голову набок, давая понять, что сомневается в его версии событий. Она утерла пот со лба. На душе становилось все тревожнее.

– Когда был пожар? – спросила Элиза.

Чатур снова изобразил огорчение.

– Представьте себе, этой ночью, а утром пришли вы! Опоздали совсем чуть-чуть! Очень досадно!

Элиза понимала, что спорить с Чатуром бесполезно, однако расчетливый блеск в его глазах только укрепил ее решимость. Не найдя подходящего ответа, она плотно сжала челюсти, окинула взглядом могучую крепость, потом повернулась к Чатуру спиной и не прощаясь села в машину.



Но пока Элиза ехала к Дотти, ее смелость улетучилась. При каждой попытке вылезти из колодца отчаяния что-то все время сталкивало ее обратно. Элиза закрыла глаза, представляя темные, сырые глубины настоящих колодцев. В Раджпутане с их помощью совершали и самоубийства, и убийства – и наверное, совершают до сих пор. Этих мрачных образов оказалось достаточно, чтобы Элиза взяла себя в руки, и все же она была совершенно раздавлена. Лишиться и оборудования, и вещей! Единственное, что у нее теперь есть, – это остатки сбережений Оливера, деньги, отложенные из ежемесячного жалованья и мамин скромный сберегательный счет в почтовом банке в Челтнеме. Невелико богатство.

Обозленная и раздосадованная, Элиза бормотала ругательства и мерила шагами свою спальню в доме Дотти. Раскрасневшись и запыхавшись, она не знала, как еще выплеснуть свою ярость. Ничком рухнув на кровать, она принялась молотить подушку, представляя на ее месте этого негодяя Чатура.

Должно быть, Дотти услышала шум. Она вошла в комнату и опустилась на корточки возле кровати. Элиза взглянула на нее. Дотти ободряюще улыбнулась и спросила, что́ стряслось. Элиза выпалила:

– Эти гады уничтожили мое оборудование!

– Кто?

– Чатур вместе с подручными. Всё сожгли! Я сначала не поверила, но выходка вполне в их стиле. Чатур и не на такое способен. Вот только не понимаю, как они узнали, что я приеду во дворец сегодня.

– Дорогая, наверное, Клиффорд позвонил и предупредил, что ты приедешь. Он хотел как лучше. Ничего страшного, купишь новое оборудование.

Элиза покачала головой и прибавила:

– Одежда тоже сгорела дотла. У меня осталось всего несколько вещей.


Она указала на шкаф.

Дотти заговорщицки улыбнулась.

– Ну, этому горю помочь легко. Вставай, пойдем.

Озадаченная Элиза последовала за Дотти в маленькую комнатку в задней части дома.

– Что это? – спросила Элиза, оглядываясь по сторонам.

– Вся эта одежда мне мала. За год я поправилась. Вот такая досада, а ведь кое-что из этих запасов очень даже симпатичное! Примеряй все, что нравится. То, что подойдет, бери себе.

– Неужели тебе не жалко их отдавать?

– Вряд ли я когда-нибудь снова превращусь в стройную газель. Многие из этих вещей относительно новые, так что ходить в старомодных обносках тебе не придется.

– Мы с тобой ведь примерно одного роста? – уточнила Элиза.

– Я, пожалуй, чуть-чуть повыше, но подолы укоротить нетрудно.

К концу часа взмокшая от жары, но довольная Элиза выбрала три блузки, две юбки и два платья. К сожалению, брюк у Дотти не нашлось, но все остальные нужные Элизе предметы туалета вполне можно найти и на залитых солнцем индийских базарах. Дотти обещала отправить с ней индийскую горничную. Если Элиза захочет купить что-то из индийской одежды, горничная сделает вид, будто берет вещи для себя, и тогда цена будет ниже.

Так они и поступили. Спустя два часа блужданий в раскаленных базарных лабиринтах Элиза отыскала все необходимое. На улицах воняло рыбой и нечистотами, и все же Элиза приятно провела время. Когда они возвращались к Дотти, вечернее солнце сияло ярко-розовым, а потом целиком скрылось за горизонтом.





Глава 32




Элиза и Дотти разбирали книги в домашней библиотеке, и вдруг кто-то постучал в дверь. Было еще рано, но маленький вентилятор уже трудился вовсю, поднимая в воздух пылинки, танцевавшие в солнечных лучах. Даже в этот час жара стояла невыносимая. Дотти объяснила, что перед самым сезоном дождей зной особенно беспощаден, поэтому все люди становятся раздражительными.

– Я открою, – сказала Дотти, вытерла руки о передник и спрятала его за диванной подушкой.

Элиза вопросительно взглянула на подругу.

Дотти улыбнулась:

– Мало ли кто к нам пожаловал?

Пока она встречала неизвестного гостя, Элиза глядела в окно на огромное дерево пипал в саду. Вот бы посидеть под ним! Но Элиза знала: даже если тень подарит хоть немного облегчения, в таком сухом воздухе влага из организма начнет быстро испаряться.

Через несколько минут Дотти вернулась с небольшим белым конвертом.

– Это тебе, – пояснила она. – Из дворца.

Несколько минут Элиза просто держала послание в руках и глядела на него. Ее одолевали дурные предчувствия.

– Может, откроешь?

Дотти с любопытством смотрела на нее.

– Ах да… конечно… просто…

– Просто – что?

– Да так, пустяки.

Разорвав конверт, Элиза вытащила листок бумаги. Когда она читала письмо, у нее задрожали ноги. Элиза резко села и еще раз пробежала глазами по строкам, но то, о чем в них говорилось, все равно не укладывалось в голове.

– Плохие новости? – не выдержала Дотти.

– Не знаю.

– Расскажи мне.

Элиза помедлила, решая, стоит ли делиться с подругой содержанием письма. Впрочем, какой смысл лгать? Наконец она ответила:

– Джай хочет меня видеть. Он разбил лагерь где-то на природе.

Побледневшая Дотти села рядом с Элизой.