Когда мы надеемся

– Хм. Вечеринка зажигалочек в честь грядущего кризиса 25 лет, – поправила Эрин.

– Звучит, как хорошая тема для выступления TED: «Подводные камни третьего десятка и как их обойти».

– Ты же понятия не имеешь как.

– Да, но, если вдруг выясню, смогу путешествовать по миру, зарабатывать кучу денег и, наконец, бросить учебу, – ответила я и отправила кусок торта в рот.

Вместо того чтобы, как ожидалось, поддержать шутку, Эрин выцепила из моих слов именно то, о чем я меньше всего хотела говорить. Торт вдруг потерял всякий вкус.

– Ты же знаешь, что тебе не нужно бросать универ просто ради того, чтобы сменить специальность? – уточнила она. – У тебя хватит материала на художественную папку, – продолжила она. – В США тебя с распростертыми объятиями примут на любой художественный факультет.

Я вяло поскребла тарелку вилкой.

– Эрин…

– Элла… – тут же откликнулась она тем же самым тоном. – Ты прекрасно знаешь, что я права. И все отмазки давно кончились. Что тебе мешает?

«Сама не знаю», – пронеслось у меня в голове. Постепенно все причины, которыми я отговаривалась весь этот год, исчезли. И медленно, но верно они предстали передо мной в своем истинном свете: просто отговорки, которыми я убеждала себя, что поступила правильно, выбрав экономику. Но готова ли я от них отказаться? При всем желании, у меня нет ответа на этот вопрос. За ним скрывался такой багаж неуверенности, что при одной мысли меня накрывала паника и по спине прокатывалась волна страха.

Вздохнув, я отложила вилку в сторону.

– Мы можем поговорить об этом как-нибудь в другой раз?

Эрин явно хотела возразить, но тут ее взгляд метнулся на Чжэ Ёна. Он молча сидел, слегка склонив голову набок, и, казалось, полностью ушел в себя. Но, несмотря на его отсутствующий взгляд, я была уверена, что ни одно слово из нашей беседы не прошло мимо него.

О чем бы моя подруга ни думала, все тотчас растаяло в воздухе. Она отрезала еще кусочек от своей порции и принялась преувеличенно аккуратно пережевывать его. А затем приступила к рассказу обо всем, что делала в последние дни. Я правда старалась вникнуть в ее слова, но мыслями была слишком далеко. Эрин хватило всего нескольких вопросов, чтобы после поездки в Сеул снова обрушить на меня реальность.





Глава 21




Чжэ Ён держал мысли при себе до тех пор, пока мы примерно час спустя не вернулись в машину. Тихая широкая улица сменилась оживленной магистралью, на месте домиков с палисадником выросли огромные небоскребы.

– Как думаешь, я прошел тест? – голос Чжэ Ёна выдернул меня из размышлений.

– А был какой-то тест? – не сводя глаз с дороги, я свернула на нашу улицу.

– Тест лучшим другом/подругой. Ты не заметила, как Эрин меня все время сверлила взглядом? Будто мысли прочитать пыталась.

Честно говоря: нет, не заметила. С той минуты, как Эрин упомянула рисование, почти весь разговор целиком прошел мимо меня. Увы, Эрин уже была осведомлена об этой моей особенности, так случалось всякий раз, когда я из-за чего-то слишком сильно переживала.

– Ты поэтому так мало говорил?

Припарковавшись, я забрала у Чжэ Ёна сумку, которая до того стояла у него на коленях. Стоило нам выйти на улицу, он спустил кепку ниже на лоб. Однако быстрое сканирование местности показало, что беспокоиться не о чем: ни одного соседа с камерой на изготовку в окне не виднелось.

– В том числе.

Больше, пока мы не поднялись на свой этаж и не зашли в квартиру, он ничего не говорил. Дома никого, кроме нас, еще не было. У Лив сегодня, если не ошибаюсь, после школы танцы, а Мэл говорила, что они с Джошем собирались после работы куда-то зайти.

Стащив на кухне плитку шоколада, я пошла к себе в комнату. Чжэ Ён стоял у письменного стола и внимательно рассматривал рисунки на стене. Шоколадку я бросила на кровать, подошла к Чжэ Ёну и встала рядом с ним. Слегка наклонившись вперед, я попыталась поймать его взгляд, надеясь, что хоть так пойму, что у него на душе.

– Она ведь права, – негромко сказал Чжэ Ён. – Насчет любого факультета искусств.

Ну разумеется, не мог же он просто забыть все, что наболтала Эрин. Меня беспокоило даже не то, что и он снова заговорил об этом. Просто это чувство, жажда перемен, разрасталось во мне все сильнее. Я не могла игнорировать это, но и предпринимать ничего не была готова. Замкнутый круг и извечный страх перемен.

– Да, знаю.

Неужели это и правда прозвучало настолько вымученно?

Чжэ Ён повернулся ко мне и нахмурил брови, словно пытаясь решить загадку:

– И что тебе мешает?

– Я боюсь, – оказалось так легко признаться в этом ему. – Каждый раз, когда не выходит полностью оценить ситуацию, одно и то же. Да, я всегда сваливаю вину на деньги и наши обстоятельства, но… – Я дернула плечом. – Честно говоря, банально проще идти по широкому и проторенному пути, чем в одиночку пробираться кустами. Так и с экономикой, выбрав ее основным предметом, я точно знала, что ждет меня дальше. Но вот рисование? Искусство? Я будто в чистом поле. И абсолютно уверена, что, стоит оступиться, провалюсь в спрятанную за травой яму.

Мои страхи. И все уложились в несколько предложений. До сих пор я ни разу не сталкивалась с ними так близко. Не формулировала для себя так ясно. Сердце колотилось в груди.

– Но ведь это бесконечно скучно?


Я вопросительно посмотрела на Чжэ Ёна.

– Когда ты идешь и точно знаешь, что ждет за поворотом, – пояснил он, – никаких сюрпризов, никаких неожиданностей. Мы бы никогда не встретились, никто из нас не стоял бы здесь сейчас. Я бы, наверное, даже не догадывался о твоем существовании.

Его темные глаза сверкали, я будто вглядывалась в звезды на ночном небе. Первым моим порывом было напомнить ему обо всем плохом, что успело случиться благодаря нашему знакомству. Но я сдержалась. И попыталась вместо этого направить свои мысли в другое русло. Чжэ Ён ведь прав. Местами нам было бы легче, но мы… но нас… Я представила, каково мне было бы без него, и в груди все сжалось, до того серым показался мне этот воображаемый мир.

– Но ведь мы познакомились не из-за того, что свернули с проторенного пути в полную неизвестность, – слабо возразила я. Почему? Зачем? Все, что угодно, лишь бы продолжать цепляться за ощущение ложной безопасности. – Ты оказался на той церемонии из-за работы, а я – потому что не умею говорить «нет» младшей сестре.

– Из всех помещений, чтобы позвонить, я выбрал именно ту комнату, где сидела ты. – Он продолжал настаивать.

– Совпадение.

– И книгу ты мне как на блюдечке оставила. А благодаря ей я нашел тебя.

– Теперь звучит так, будто я все заранее спланировала.

Он покачал головой и, взяв за руки, сжал мои запястья. Некрепко, я в любую секунду могла высвободиться из его хватки.

– У тебя есть страсть, дело, которым ты горишь. И оно рядом, только руку протяни. Элла, ты просто должна поверить в себя.

Он так уверенно говорит. Для него все это – уже свершившийся факт, а вот я пока только борюсь со своими страхами. Но не могла не заметить, что эта уверенность едва заметно протянула ростки и в мою сторону.

«Просто поверить в себя», – эхом отдавалось у меня в голове. И что-то во мне отозвалось. Перемены казались такими странными. Они приходили крошечными шажками, и я их никогда толком не замечала. Но стоило отступить на шаг и оглядеться, как они стали очевидны. Все началось с Чжэ Ёна? Или он просто стал еще одной причиной, благодаря которой я столкнулась с настоящей собой? Не знаю, к тому же здесь и сейчас это уже не имело никакого значения. Я просто испытывала невероятную благодарность. Благодарность. Доверие. И нежность, а все остальное казалось неважным.

Я освободила руки и обняла Чжэ Ёна. Мое сердце билось в такт с его. Будь такое возможно, я остановила бы это мгновение и навсегда осталась в нем.

Позже вечером, когда солнце уже медленно скрывалось за крышами домов и на улице начало темнеть, мы устроились на диване в гостиной. Я старалась не оставить между нами ни одного лишнего сантиметра, Чжэ Ён только смеялся на это, но я не обижалась. Ведь знала, что в глубине души он полностью разделяет мой порыв. Легкие случайные касания то здесь, то там. Поцелуи, когда ждешь меньше всего. Он не меньше меня хотел стать еще ближе.

Отлипла я от него только с приходом Лив. Ее щеки раскраснелись – то ли от холода, то ли от танцев. А может, от всего сразу. Она, ничего не сказав, промчалась мимо нас в свою комнату, бросила там свой спортивный мешок и вернулась в гостиную. Довольно улыбаясь, она плюхнулась рядом со мной на диван и вытянула ноги.

– Рада тебя видеть. У нас все хорошо, спасибо, а как твой день? – поддела ее я, чувствуя себя почти как Мэл.

– Долго, очень долго и еще дольше, слегка забавно и потом в два раза дольше. Именно в таком порядке.

– Звучит забавно.

– Помнишь «День сурка»? – спросила она. – Так вот, это последний день, в котором я хотела бы застрять.

Интересный способ описать события.

Я услышала, как Чжэ Ён негромко фыркнул от смеха.

– Мы начали учить новую хореографию, в которой я все никак не разберусь. А в школе на следующей неделе у меня два экзамена. И, разумеется, другим преподавателям на это глубоко все равно, некоторые из них задали раза в два больше домашки, чем обычно. Держу пари, они сидят все вместе в учительской и за кофе строят коварные планы, как еще бы усложнить нам жизнь, – протараторила без малейших пауз Лив. Ни я, ни Чжэ Ён не могли вставить ни полсловечка. Но как же меня радовало, что они нормально общались и Лив просто делала то, с чем всегда справлялась на «отлично»: была милой и заботилась обо всех остальных.

– Ты уже ужинала? – спросила я, когда она замолчала.

Лив покачала головой. И, словно по команде, ее живот громко заурчал. В следующую секунду точно такой же звук донесся с другой стороны дивана.

– Вау. Ваши желудки решили поболтать друг с другом, – сухо заметила я. Лив только хихикнула. – Хотите пиццу?

Лив с Чжэ Ёном единогласно промычали что-то одобрительное.

Полчаса спустя перед нами исходились ароматами две коробки. Мы с Лив традиционно выбрали «Маргариту», а Чжэ Ёну непременно захотелось попробовать пиццу с тунцом. На десерт у нас – три маффина, которые пока дожидались на столе. Мы включили фильм и в перерывах между каждым следующим куском пиццы комментировали происходящее на экране. Вскоре Лив пожелала нам спокойной ночи и ушла к себе. Чжэ Ён помог мне отнести мусор на кухню. После уборки он пошел в душ, а я села за стол.

Передо мной – нетронутый лист. Девственно чистый. Я занесла над ним карандаши и замерла. На прошлой неделе я почти не рисовала, перебирая в голове все сеульские воспоминания в поисках чего-то особенного.

Рука будто сама заскользила по листу. Посреди пустоты возник набросок горных вершин. Перед ними вырос огромный мегаполис. Река, разрезавшая его пополам. Часть пейзажа спряталась за деревьями на переднем плане, переводя акцент на солнце, только-только появившееся над горизонтом. Я представила, в какие цвета раскрашу город. Серый, зеленый, голубой, оранжевый и золотой, небоскребы в окружении парков.

Я с головой ушла в свой рисунок, перестав замечать что-либо вокруг. Поэтому, когда Чжэ Ён внезапно опустил руку мне на плечо, я вздрогнула и выронила карандаш. Он перекатился через весь стол и свалился на пол, где его было уже не достать.

– Прости. – Чжэ Ён присел на корточки и поднял его. Потом вручил мне и опустился рядом на стул. – Это же вид на Сеул, если смотреть с горы Асахан, да?

– Ну, по крайней мере, его набросок, – ответила я. – Не помню, где именно река сворачивает направо. Наверное, стоит сначала поискать фото, и потом уже продолжать рисовать.

– Я бы с радостью помог, но моя память не так хороша, как хотелось бы. – Он задумчиво посмотрел на пейзаж. – И ты все это запомнила за то короткое время, что мы там пробыли?

– Я всегда легко запоминала красивые виды, – объяснила я. – Но попробуй заставить меня выучить математическую формулу, я и на десятый раз буду переспрашивать, что на что умножать.

Чжэ Ён фыркнул:

– Прекрасно тебя понимаю. Ву Сок может в уме наверняка даже расстояние от Земли до Солнца посчитать. И представь, как на таком фоне выглядим мы, хватаясь за калькулятор, просто чтобы посчитать, сколько будет дважды два.

– Ты ведь сейчас утрируешь, да? Чтобы донести, как ты плох в математике?