Когда мы надеемся

– А, ну да, конечно.

Он отвернулся и пошел к кровати, на ходу потирая затылок.

Я развернула стул, хорошенько оттолкнулась и проехала через полкомнаты, затормозив прямо около Чжэ Ёна.

– Может ты и не краснеешь, когда врешь, но куча других сигналов бросаются в глаза, как яркие неоновые вывески.

– К сожалению, в мою бытность стажером курс «Ври правильно» не входил в программу, – сухо ответил он.

– К счастью.

Встав со стула, я подтолкнула его ногой обратно в сторону стола и забралась в кровать. Я засунула ноги под одеяло и растянулась морской звездой поперек матраса. Для Чжэ Ёна места не осталось, даже чтобы просто присесть на край кровати рядом со мной. После исполненного укоризной взгляда я откатилась в сторону.

Наконец, Чжэ Ён тоже лег, и несколько минут мы молча смотрели друг на друга. Я попыталась сосчитать его ресницы, но, сбившись со счета, сдалась и потерялась в его глазах. Чем дольше я смотрела на него, тем тяжелее становилось у меня на сердце. Этот человек так стремительно вошел в мою жизнь. Он смеялся вместе со мной, помог навести порядок в мыслях, разобраться с учебой… Хотя я видела по его лицу, скольких усилий ему стоила даже простая улыбка. И как бы мне ни хотелось закрыть глаза и сделать вид, что за стенами моей комнаты ничего нет, я видела перед собой лица его друзей. Отчаяние Мин Хо, когда Чжэ Ён сказал, что выбрал меня.

– Можно кое-что спросить?

– Всегда.

Какое-то время ушло на то, чтобы подобрать правильные слова:

– Что… что дальше?

Он немного отодвинулся, чтобы посмотреть на меня.

– Дальше?

– Что будет дальше? Я просто… подумала… – беспомощно пожав плечами, я принялась нервно теребить край одеяла. – Ты… не планируешь еще раз попытаться поговорить с лейблом?

Он нахмурился:

– И как ты это себе представляешь? После нашей последней беседы с менеджерами я просто снова заявлюсь к ним и скажу: «А давайте снова сядем за стол переговоров?»

Он отодвинулся и сел, словно ему было тяжело говорить об этом со мной.

– Мне нечего им предложить, Элла. Ты и сама это знаешь. Я не передумаю и не откажусь от тебя. Этого не повторится. К тому же мы все еще хотим писать собственную музыку. С чего бы им снова со мной о чем-то разговаривать?

– Вы особо не надеялись, что они одобрят ваш концепт и все равно продвигали его, – напомнила я и тоже села.

– Но наши отношения тогда не стояли на карте. – Он повысил голос.

– Да, всего лишь ваша музыка. Или скажешь, она не так важна?

Он замер. И с недоверием посмотрел на меня:

– Я выбрал тебя. Ты жалеешь об этом?

– Нет! – тут же воскликнула я. – Но я боюсь, что ты пожалеешь. Ваша группа… Вы были вместе намного дольше, чем ты знаком со мной. Ты рассказывал, через что вам пришлось пройти до того, как вы оказались на вершине. А теперь ты хочешь это все взять и бросить?

– Бросить? – повторил он. – Ты думаешь, я ночами напролет не перебирал в голове все возможные варианты? Ах да, я просто радостно пришел на собрание и объявил, что выхожу из группы.

– Такого я не говорила.

Тысячи эмоций сдавили мне горло. Я судорожно сглотнула и попыталась снова выдавить из себя слова.

– Но тебе плохо, и это видно. И ты не можешь обещать мне, что все будет нормально. Что, оставшись здесь со мной, ты сможешь спокойно смотреть, как парни продолжают без тебя.

– И что ты пытаешься этим сказать? – Его гнев будто бы сдулся. – Потому что звучит так, словно ты предпочла бы, чтобы я выбрал их, а не тебя.

– Нет, конечно, нет. – Одна мысль об этом причиняла мне такую боль, что хотелось сжаться в комок.

– Если бы я только могла тебя отпустить… Я бы хотела, правда. Но… – Я отвернулась. Почему у меня вечно глаза на мокром месте? Нужно спокойно объяснить, что я имею в виду. Но случайно вырвавшийся вздох будто прорвал плотину.

– Я не могу заставить себя отпустить тебя. Ненавижу, что тебе пришлось столкнуться со всем этим из-за меня. Что пришлось выбирать. Так сильно ненавижу. Но я не могу… Не хочу… – Мой голос сорвался. – Прости, не знаю, почему я сейчас разревелась.

Повисшую тишину прерывали только мои всхлипы. Я попыталась взять себя в руки и, вытерев рукавом слезы, посмотрела на Чжэ Ёна. Его лицо застыло. Будто ему физически больно от моих слов.

– Не знал, что ты так это воспринимаешь.

Я дернула плечом:

– Я беспокоюсь о тебе.

Настал его черед вздыхать:


– Даже не знаю, что тебе сказать.

– Ты не обязан ничего…

– Да, – перебил он меня. И снова подвинулся ближе. От одного этого простого движения на сердце стало легче. – И все же я должен объяснить. Я боюсь, что в следующий раз не смогу так легко повторить свое решение.

Мое сердце болезненно сжалось. Конечно. Я хотела опустить голову, чтобы Чжэ Ён не заметил, как сильно это по мне ударило. Но он обхватил мое лицо руками и заставил снова поднять глаза.

– Но не потому что я хочу расстаться, – с нажимом произнес он. – Такого я никогда не скажу, Элла.

Он нежно поцеловал меня в уголок рта, будто ставя точку в своем утверждении.

– А потому что… потому что я понятия не имею, как не разорваться, если меня снова заставят выбирать между двумя половинками моего сердца. Мне нужны обе.

Я схватила его за руки, вцепилась крепко-накрепко, словно он мог в любую секунду сорваться и улететь:

– Я тоже. Я тоже не знаю. Но единственное, чего я хочу, это чтобы ты был счастлив. Вот и все.

Его взгляд окончательно смягчился. Чжэ Ён притянул меня к себе, прижал к груди и опустил голову мне на плечо. Казалось, я чувствовала каждую его мысль, каждую эмоцию и всю ту боль, которую они несли за собой.

– Что же мне делать? – негромко спросил он.

«Я не знаю, Чжэ Ён», – подумала я.

– Если бы я знала.





Глава 22




До конца дня Чжэ Ён оставался молчаливым и задумчивым. Мы весь вечер просидели у меня в комнате, закрывшись от внешнего мира, от реальности, с которой не могли совладать. В какой-то момент я включила ноутбук, чтобы заполнить тишину, воцарившуюся после нашего разговора, но толку от этого было немного. Чжэ Ён все глубже и глубже погружался в размышления. Время от времени я гладила его по руке или касалась плеча, заставляя вернуться в действительность, но уже через несколько секунд он снова растворялся в своих мыслях. Когда я спрашивала, все ли в порядке, Чжэ Ён отвечал коротким «да» или улыбался, после чего уходил в себя.

Было тяжело видеть его таким. С одной стороны, хотелось дать Чжэ Ёну время на то, чтобы привести мысли в порядок, а с другой, мне нестерпимо хотелось оградить его от причин такого молчания. Я оставила Чжэ Ёна одного лишь раз, да и то ненадолго – когда ближе к ночи голод погнал меня на кухню за едой. Вскоре я вернулась и стала ждать, пока ему захочется поговорить.

Это произошло незадолго до полуночи. Мы уже лежали в кровати, я повернулась на бок и смотрела на Чжэ Ёна. Я буквально видела, как он постепенно возвращается к реальности: складка между его бровями разгладилась, он заморгал, словно очнувшись ото сна. Вздохнув, он тоже повернулся на бок и посмотрел мне в глаза.

– Эй, – прошептала я.

– Эй, – слабо улыбнулся Чжэ Ён.

– Хочешь поговорить о том, что случилось?

Чжэ Ён скользнул взглядом по моему лицу и покачал головой.

– Мне просто… многое нужно обдумать.

– Да, мне знакомо это чувство, – ответила я и развела руки в стороны. – Обнимашки обычно помогают справиться.

Чжэ Ён снова улыбнулся, его лицо прояснилось. Он без малейших колебаний придвинулся ближе, чтобы я смогла заключить его в объятия, и глубоко вздохнул, обдавая дыханием мою шею. Я подумала, что надо что-нибудь сказать, но в итоге так ничего и не сказала. Закрыла глаза. Мы молчали, пока не заснули.



Разбудил меня какой-то грохот. Я подскочила, резко вынырнув из сна. Сердце истошно колотилось в районе горла. Ничего не понимая, я смахнула волосы с глаз и увидела Чжэ Ёна. Он сидел на корточках у кровати. Перед ним лежала дорожная сумка, а рядом с ней – телефон, который, судя по всему, только что упал на пол.

Чжэ Ён виновато посмотрел на меня и сказал:

– Не лучшая альтернатива будильнику, знаю.

Я со вздохом откинулась назад и натянула одеяло на голову.

– В следующий раз бери сразу перфоратор, – проворчала я, выглянула из-под одеяла и посмотрела на часы. – Но сначала дай мне поспать хотя бы до восьми.

Чжэ Ён поднял с пола телефон, встал и положил его на тумбочку. Потом сел на кровать. Матрас прогнулся под его весом, и я скатилась к нему.

– В свое оправдание могу сказать, что у меня была веская причина для столь раннего подъема, – сказал Чжэ Ён.

Интересно, когда он встал? Явно не только что, судя по виду, а ведь мы заснули совсем поздно…

– Это как-то связано с твоей сумкой?