Когда мы надеемся

– Всегда завидовала тому, что в отличие от нас она живет в пригороде. До сих пор задаюсь вопросом, что на самом деле думали обо мне ее родители, когда на каникулах я сюда едва ли не на совсем перебиралась.

– Едва ли ты доставляла им лишние хлопоты. Чем вы тут занимались, наверняка днями напролет книжки в саду читали, а? – поддел он меня.

– Хаха. – Я вылезла наружу, сунула ключи в карман и уже почти обогнула машину, когда хлопнула дверь Чжэ Ёна. – Еще мы обсуждали прочитанное. Просто чтобы ты знал.

– Ну разумеется.

Вместе мы преодолели узкую дорожку и поднялись на веранду, деревянные ступеньки которой скрипели от каждого шага. Звук дверного звонка.

Эрин словно ждала прямо под дверью, не прошло и нескольких секунд, как она ее распахнула. Ее лицо озаряла широченная улыбка. Яркие волосы были собраны в косу, а сама она…

Это что на щеке, краска?

– Ты рисовала? – спросила я вместо приветствия и ткнула в белое пятно у нее на штанах.

– Мама с папой подняли из подвала набор юного маляра, чтобы я могла перекрасить свою комнату. Этим я к вашему приходу и занималась.

Она развела руки в стороны и, наконец, оглядела себя:

– Переодеться я не успела.

– Раз ты в краске, никаких обнимашек!

Именно сегодня я надела рубашку в черно-белую полоску и черные кюлоты, которые всего один-два раза из шкафа вынимала. Еще бы их сейчас испортить.

Эрин показала мне язык, но руки убрала за спину. И перевела взгляд на Чжэ Ёна. Он выглядел неуверенно, но и вполовину не таким напряженным, как когда столкнулся с Мэл.

С лица Эрин ни на секунду не сходила улыбка. Она схватила его за руку.

– Привет, Чжэ Ён. Много о тебе слышала.

– Надеюсь, ничего плохого, – хмыкнул он. И пусть это всего лишь шутка, в его голосе мне послышалась неуверенность.

– Что, по-твоему, я ей про тебя рассказывала? – пробурчала я, но никто из них не отреагировал.

– Может, мы зайдем? – уже громче спросила я. – Мы с обеда ничего не ели, а вкусные запахи я отсюда чую.

– Сейчас только полтретьего, – фыркнула Эрин.

– Вот именно.

Покачав головой, она посторонилась и пропустила нас внутрь. Миновав лестницу на второй этаж, я прошла до конца коридора и свернула налево, на кухню. Это место уже очень давно стало для меня вторым домом. Я знала каждую фотографию, висящую на стене, каждый тайничок со сластями на кухне. Отсюда дверь вела на веранду, которую даже поздним вечером освещали последние лучи заходящего солнца. Там стоял большой серый стол, вокруг него четыре стула, а каждый свободный угол был заставлен ящиками с пестрыми цветами, маленькими деревцами, да и просто травами. Вьющиеся растения взбирались по деревянным решеткам к потолку, откуда свисали несколько горшков, которые в разгар лета цвели и пахли. А за верандой раскинулся небольшой сад, обнесенный живой изгородью.

Мы помогли Эрин вынести на улицу посуду и устроились за столом.

– Понимаю, почему ты хотела сюда переехать, – мягко сказал Чжэ Ён, глядя на сад.

– Когда вырасту, хочу себе такой дом, – улыбнулась я в ответ.

В его глазах вспыхнули смешинки:

– Сомневаюсь, что тебе есть куда расти.

– С огнем играешь! Шутки про рост Эллы всегда чреваты, – предупредила Эрин, стараясь удержать в руках торт. У меня чуть глаза из орбит не вылезли, когда я увидела, какой он огромный.

– Не стоило заморачиваться с целым тортом.

Но Эрин только пожала плечами:

– А я и не заморачивалась. Его папа вчера испек, когда я сказала, что ко мне друзья придут.

Ох, у нее слишком милый папа.

– В следующий раз возьму с собой Лив. Просто представь их вдвоем на одной кухне.

Эрин скривилась:

– Это закончится трупами. Вчера я хотела помочь, так в какой-то момент серьезно поверила, что эту форму для торта мне сейчас на голову наденут. А все из-за того, что ему не понравилось, как я фрукты режу!

Звучит очень похоже на Лив.

– Я так давно не виделась с твоими родителями. Последний раз был, когда мы провожали тебя в аэропорт, да?


Эрин отрезала маленький кусочек торта и положила мне в тарелку. Потом Чжэ Ёну и, наконец, себе.

– Мама тоже постоянно про тебя спрашивает. И про твои рисунки. Она так обрадовалась, когда я рассказала, что ты записалась на курс рисования.

Я замерла, не успев воткнуть вилку в торт:

– Ты рассказала родителям?

– А это был секрет?

Я опустила голову:

– Конечно, нет.

Нет. Просто мне все еще казалось, будто я делаю что-то запретное. Наверное, все из-за угрызений совести: чувства вины перед Мэл, переживаний насчет учебы. И то, что родители Эрин теперь в курсе, хотя я даже старшей сестре все еще не сказала, ситуацию не улучшало.

Эрин продолжала сверлить меня взглядом, но я не решилась поднять глаза. Вместо этого наколола на вилку кусочек торта. Единственная клубничка упала обратно на тарелку, но предпринять я ничего не успела, потому что ее стянул Чжэ Ён.

– Эй!

Он ухмыльнулся и продолжил жевать, будто ничего и не сделал.

– Я обожаю клубнику.

– У тебя своя есть, – проворчала я.

Эрин из последних сил пыталась скрыть смех за кашлем, но в итоге чуть не подавилась тортом.

– Я тоже доволен, что ты решилась взять этот курс, – внезапно выдал Чжэ Ён. В ответ на мою приподнятую бровь он развернул мысль: – Мне всегда хотелось побольше узнать об истории искусства, а теперь даже лекции искать не нужно. Ты все равно будешь все рассказывать, стоит кончиться занятию.

Не уверена, он сейчас серьезно или просто пытается меня поддразнить. К счастью, для того чтобы развеять все сомнения, у меня есть лучшая подруга.

– А потом распинаться два часа о каждой, даже мельком упомянутой детали, – добавила она.

Да. Они определенно дразнятся.

– И все в таких подробностях, что к концу будет казаться, будто я сам у вас в аудитории сидел, – подхватил Чжэ Ён.

– Ха-ха. Да, очень смешно, – перебила я шутников. – Не припомню, чтобы кто-нибудь из вас жаловался, так что все не может быть настолько плохо.

Чжэ Ён обнял меня со спины.

– От меня – никаких жалоб.

– О, вы такие милые, – сухо протянула Эрин. Как бы ей ни хотелось, чтобы это прозвучало иронично, но по смеющимся морщинкам в уголках ее глаз я понимала, что она рада за меня. Поставив локти на стол, она оперлась подбородком на руки.

Торт оказался забыт.

– Можно подумать, ты специально у меня под носом своим счастьем хвастаешь.

– Так мы только ради этого и приехали, – хмыкнул Чжэ Ён. Мы с Эрин дружно расхохотались. Мне стало так тепло от того, что эти двое поладили.

Однако своими словами Чжэ Ён снова привлек внимание Эрин. Она откинулась на спинку стула, скрестила руки на груди и попыталась изобразить суровое выражение лица. Меня накрыло дурным предчувствием, что следующим этапом она потащит Чжэ Ёна в комнату для допросов.

– Итак, Чжэ Ён, – начала она. – Ты занимаешься музыкой?

Повисла неловкая тишина. Я закрыла глаза – мне хотелось провалиться сквозь землю, но Эрин не собиралась выходить из роли.

Чжэ Ён, к моему удивлению, отнесся к вопросу серьезно:

– Как минимум занимался. Последние несколько лет.

– А сейчас?

Я постаралась одним взглядом донести до Эрин, что это не та тема, которую стоило бы здесь и сейчас поднимать, но она меня проигнорировала.

– Сейчас… Сейчас я понятия не имею, что делать дальше, – честно ответил Чжэ Ён.

Эрин вдруг вся расслабилась и бросилась изображать злого копа, вмиг став куда доступнее на вид.

– О да, какое знакомое чувство.

Я смотрела на двух так много значащих для меня людей, которым я была готова отдать все и еще немного сверху, и осознавала: они сейчас и правда, должно быть, хорошо друг друга понимают. Пусть и находятся в совершенно разных ситуациях.

– У нас просто потрясающая компания, – пошутила я, чтобы немного развеять атмосферу. – Все прямо настоящие зажигалочки…