Когда мы надеемся

Чжэ Ён безрадостно рассмеялся:

– Я и представить не мог, что однажды мне придется выбирать между двумя самыми важными для меня вещами.

«Выбирать между двумя самыми важными для меня вещами…»

Музыка или я.

Глаза предательски защипали. Откуда в прошлый раз во мне взялась такая самоотверженность? Как я нашла в себе силы отпустить Чжэ Ёна, вместо того чтобы вцепиться в него руками и ногами? Мне захотелось вернуть ту Эллу, захотелось попросить ее быть сильной и снова отпустить Чжэ Ёна. На сей раз – скорее всего навсегда. Каждая клеточка моего тела противилась этой мысли. Я не могу этого сделать. Не могу его отпустить… и это меня пугает. Похоже, Чжэ Ён занимает в моем сердце такое важное место, что мне ничего не остается, кроме как встретиться с последствиями этого.

Я осторожно отстранилась. Руки Чжэ Ёна повисли, как у марионетки, которой перерезали ниточки.

В комнате стемнело. Из окна падал слабый лунный свет, и казалось, что мы попали в другое измерение. То, в котором время остановилось – хотя бы на сегодня. Я обхватила лицо Чжэ Ёна, отступила на полшага и наклонилась к нему. Наши губы встретились, и у него вырвался вздох, полный боли.

Я понимала, что завтрашний день не принесет с собой ничего хорошего, но сейчас мне не хотелось об этом думать. Мне хотелось стереть беспокойство из глаз Чжэ Ёна и, судя по тому, с каким энтузиазмом Чжэ Ён ответил на мой поцелуй, он разделял мои чувства. Он встал, взял меня за затылок, заставляя запрокинуть голову, и углубил поцелуй. Мы еще никогда не целовались с такой страстью. Отчаяние сделало свое дело.

Я поддалась огню, который разгорелся внизу живота. Сердце билось как заполошное – и от страха, и от желания. Я потянула за футболку Чжэ Ёна, вытаскивая ее из брюк, и вскоре у меня под пальцами оказалась гладкая обнаженная кожа. Я отстранилась, чтобы Чжэ Ён смог снять футболку через голову.

Потом Чжэ Ён толкнул меня на кровать, стянул брюки, лег рядом и заскользил теплыми руками по моему телу. Все это время он смотрел мне в глаза, и его нежный взгляд составлял резкий контраст с обжигающими прикосновениями. Меня переполнило ощущение его близости. Я не думала ни о завтрашнем дне, ни о внешнем мире и том, что ждет нас дальше.

В это мгновение ничего, кроме нас двоих, не имело значения.





Глава 17




В ту ночь я почти не спала. Страх неизвестности породил круговорот мыслей и, чтобы выбраться из него, я стала думать о Чжэ Ёне. Попыталась сосредоточиться на ровном дыхании, щекочущем мне плечо, или на тяжести его руки – он не отпускал меня даже во сне. Пока Чжэ Ён рядом, все будет хорошо. С ним я чувствую себя в безопасности, в каком-то смысле – даже неуязвимой.

Шли минуты, утро неумолимо приближалось. Вскоре из окна проникли первые лучи солнца, и я увидела пляшущие по комнате пылинки. Раздался тихий сигнал, уведомляющий о входящем сообщении, и Чжэ Ён проснулся – судя по всему, сегодня он тоже плохо спал. Чжэ Ён поцеловал меня в щеку и погладил по руке, лежащей на одеяле. Потом перевернулся на спину и взял телефон.

Перекатившись на другой бок, я увидела, как он прочитал полученное сообщение и со вздохом потер глаза, словно прогоняя остатки сонливости.

– Со мной хотят поговорить, – произнес Чжэ Ён голосом, напрочь лишенным эмоций.

– Когда?

– Через час.

Чжэ Ён сел в кровати и повернулся ко мне спиной. Я провела пальцем вдоль его позвоночника и принялась вырисовывать на коже маленькие круги.

– Можно пойти с тобой? – поинтересовалась я.

Не представляю, как переживу следующие несколько часов в ожидании возвращения Чжэ Ёна… Знаю: едва за ним закроется дверь, как я начну расхаживать взад-вперед по квартире, подгоняемая мучительными переживаниями.

Я почувствовала, как плечи Чжэ Ёна напряглись.

– Уверена, что хочешь пойти со мной? В прошлый раз с тобой обошлись просто ужасно… И я не знаю, что случится сейчас.

– Я не хочу оставлять тебя одного, – ответила я, продолжая рисовать круги у него на спине.

Чжэ Ён взял меня за руку и крепко сжал ее.

– Очень сомневаюсь, что тебя вообще пустят на встречу.

«Как и в прошлый раз», – подумала я.

– Но происходящее касается и меня тоже!

– Да, знаю. Будь моя воля, ты бы пошла со мной. Но все упирается в мое начальство и в мой контракт, о котором и пойдет речь. Что бы ты ни сказала, это ничего не изменит. Менеджер собственными глазами видел нас вместе, хотя нам запрещено встречаться.

Ненавижу собственное бессилие и то, что никак не могу повлиять на ситуацию! Скорее всего положение лишь усугубится, если я попытаюсь прорваться на встречу.

– Тогда я подожду тебя в студии, – заявила я.

По крайней мере, так я буду относительно рядом…

Не дожидаясь ответа, я откинула одеяло в сторону, встала с кровати и, прихватив одежду, направилась в ванную.

Приняв душ и одевшись, я вернулась в спальню. Чжэ Ён как раз застегивал рубашку – черную, под стать брюкам. Закончив, он пригладил спутанные волосы и поправил висевшую на шее цепочку. Этот нервный жест выдавал бушующее внутри волнение.


Через несколько минут мы сидели в машине, держа путь в Каннам. Не было и восьми, но на улицах уже вовсю кипела жизнь. Я сосредоточилась на проносящихся мимо пейзажах: на маленьких домиках и огромных небоскребах, на виднеющихся на горизонте горах, на реке, над которой мы пронеслись по мосту. Мне хотелось запомнить Сеул с теми чувствами, которые я испытывала на протяжении первых дней своего здесь пребывания: с чистой радостью, недоверчивым изумлением, теплом, охватывавшим меня при виде улыбки Чжэ Ёна… Я ужасно боялась, что проведенное с ним время будет омрачено событиями, которые произойдут в следующие несколько часов.

Дорога пролетела быстро. Слишком быстро. Мы свернули на подземный паркинг, и Чжэ Ён остановился неподалеку от лифта. Выключил двигатель, но выходить из машины не торопился – просто сидел, положив руки на руль и глядя прямо перед собой. Я бы все отдала, лишь бы узнать, что творится у него в голове! Может, тогда мне удалось бы подобрать слова, которые его утешат… Собственные мысли метались, словно рассерженные пчелы. Стоило попытаться поймать хоть одну, как они улетали, оставляя после себя лишь оглушительное жужжание.

Через несколько минут Чжэ Ён уронил руки на колени. Глубоко вздохнул, повернулся ко мне и спросил:

– Ну что, готова?

Захотелось сказать «нет», но это бы ничего не изменило, поэтому я молча кивнула.

Чжэ Ён отвел меня в свою студию. То ли пытался выиграть время, то ли мое присутствие успокаивало его так же сильно, как меня – его. Не знаю. И когда он обнял меня на прощание, мне стало все равно. Я погладила его по спине, чувствуя напряжение в каждом мышце.

– Все будет хорошо, – сказал Чжэ Ён, обращаясь скорее к себе, чем ко мне.

Я кивнула, уткнувшись лицом ему в грудь. Он поцеловал меня в макушку, потом наклонился, коснулся губами моих губ и буквально через мгновение отстранился. Щелкнула дверь, и я осталась одна.

Первые несколько минут я осматривала студию так внимательно, словно видела впервые. Изучила в мельчайших деталях висящие на стенах фотографии. Потом села на диван и достала телефон. Из-за случившегося я забыла написать как Эрин, так и сестрам. Первым делом я открыла чат с Мэл, затем с Лив. Радостные сообщения, отправленные им вчера, резко контрастировали с моим теперешним настроением, с моими волнением и беспомощностью. Что написать, какими словами рассказать о случившемся, когда я даже не знаю, что будет дальше? Сейчас мне нужна лучшая подруга, пусть она и находится в тысячах миль от меня. Нужны ее тепло и поддержка. У меня связаны руки, но, может, Эрин что-нибудь посоветует?

Я: Если ты умеешь колдовать, то сейчас самое время в этом признаться.





Не прошло и двух минут, как она прочитала мое сообщение.

Эрин: Думаешь, я бы жила с родителями, если бы могла наколдовать себе крутую квартиру в центре города?

Я: Ну а вдруг? Немного волшебства сейчас было бы очень кстати.

Эрин: Что случилось?





Даже по коротким текстовым сообщениям Эрин удалось почувствовать мое настроение. Внезапно я осознала, что невыносимо по ней соскучилась. Больше всего мне захотелось, чтобы она оказалась здесь, в Сеуле. Рядом со мной.

Я: Чжэ Ёна вызвали к начальству. Нас… увидели вместе.





Эрин ответила не сразу. Я представила, как она держит в руках телефон и удивленно таращится на сообщение, не зная, что написать.

И я ее прекрасно понимала.

Эрин: Что теперь с вами будет?

Эрин: И что будет с тобой? Ты подписала договор о неразглашении… Тебя могут обвинить в том, что ты его нарушила?





Об этом я даже не подумала… У меня неприятно засосало под ложечкой. Я попыталась вспомнить, о чем говорилось в договоре. Мне запрещено говорить с журналистами о Чжэ Ёне, NXT и их лейбле. Запрещено рассказывать кому бы то ни было о том, что говорит мне Чжэ Ён. Эрин и мои сестры – единственные, с кем я разговариваю о Чжэ Ёне, и если что-то случится, то они будут все отрицать. Значит, технически условия не нарушены?

Я: Понятия не имею. Если бы знала, то не сходила бы сейчас с ума от волнения.

Эрин: Дай знать, когда что-нибудь прояснится, ладно? В Чикаго сейчас почти семь. Пиши, даже если все затянется. Я не буду выключать на ночь телефон.

Я: Спасибо, Эрин. И прости за то, что последние дни я почти не писала. Надеюсь, у тебя все хорошо?

Эрин: Более чем. Мама с папой перестали ежедневно спрашивать о моих планах на будущее. Думаю, это хороший знак.

Эрин: Кстати, вчера я встретила Лану в «Старбаксе». Похоже, Чикаго – большая деревня.

Я: Весь мир – одна большая деревня.

Я: Вы разговаривали?

Эрин: Да. Лана была с девушкой, она нас представила. На ниочемную болтовню моих сил хватило.