Князь моих запретных снов

Но говорить было нужно. О таких вещах уже не молчат.

Я сунула руку в карман, цапнула бумажку и, протягивая ее Орнусу Бристу, промямлила:

– Вот. Я не хотела вас беспокоить, но сегодня мне в столовой это подбросили.

Мужчина нахмурился, взял у меня из рук обрывок – двумя пальцами, словно и правда боялся испачкаться. Внимательно прочитал содержимое. Снова посмотрел на меня. Затем коротко кивнул в сторону стула.

– И все же тебе придется присесть, Ильсара.

Он принялся ходить по кабинету взад-вперед, а я замерла на стуле. У него тоже была невероятной красоты резная спинка, и на самом деле больше всего мне сейчас хотелось просто повернуться и пощупать ее, обвести пальцами причудливые извивы, попытаться понять, как вообще возможно сделать такую хрупкую паутину из обычных досок…

– Ты уверена, что это предназначалось именно тебе? – спросил мастер Брист.

– Думаю, мне, наставник. Меня толкнули в трапезной, а потом я нашла у себя в тарелке бумажный шарик. Если бы записка предназначалась не мне, возможно, она бы оказалась в другой тарелке.

– И кому ты дорогу перешла?

– Убийце? – Я пожала плечами. – Понятия не имею, наставник. Я ни с кем не ссорилась.

– У Геба здесь учится младший брат. – Брист продолжал мерить шагами комнату. – Учитывая, что вчера Геб… к сожалению, погиб… и учитывая обстоятельства… Понимаешь, к чему я?

– Но я…

– Молчи, Ильсара! – раздраженно рявкнул он. – Я знаю, что хорша – это не твоя вина. Но брат Геба может думать иначе. Возможно, правда, что записку написал наш несостоявшийся герцог… но в любом случае все это очень и очень нехорошо.

Я сгорбилась на стуле. Ну вот, оказывается, у меня уже два врага. В самом деле, очень и очень…

– Что мне теперь делать? – тихо спросила я, стараясь не смотреть на мастера.

– Одной нигде не ходить, дверь в комнату на ночь запирать, – перечислил Брист. – А я проведу беседы и с ар Моришем, и с братом Геба. У нас, конечно, произошли убийства, но таких угроз еще не было.

Я вздохнула и неохотно поднялась со стула. Уходить не хотелось, светлая комната в деревянных кружевах успокаивала и давала надежду на то, что все как-нибудь образуется.

– Спасибо, – сказала я, – не буду больше отнимать ваше время.

– Тебя проводить до комнаты? – Брист остановился, задумчиво разминая пальцы и глядя куда-то сквозь меня.

– Нет… нет, меня Альберт проводит.

Мне показалось, что наставник хмыкнул. А потом вдруг сказал:

– Ильса, ты будь поаккуратнее… со знакомыми. Это я про Альберта.

Внутри все мгновенно сжалось и ухнуло куда-то вниз.

– А что… с ним не так? – и голос прозвучал хрипло и жалко.

Альберт… Он ведь помогал мне. И, кажется, был другом.

– Он мне не нравится, – твердо сказал Брист, – я смотрел его тетради. Не предупреждал, конечно, об этом. Сам зашел и полистал, когда все были на завтраке. И мне кажется, что Альберт что-то сильно недоговаривает относительно своего истинного происхождения и относительно причины, по которой он здесь.

И снова и снова я вспоминала о том, как встретила его разгуливающим поздно по замку в полном одиночестве. А еще о том, как он порой на меня смотрел. Стало неприятно. И светлая комната, застывшая в деревянном кружеве, уже не казалась такой совершенной, как раньше.

Невольно понурившись, я пробурчала:

– Почему бы вам самому не спросить об этом у Альберта?

Брист хмыкнул.

– Какая ты все-таки наивная девочка, Ильса. Если Альберту есть что скрывать, он никому и никогда это не расскажет.

– А почему вы думаете, будто он что-то скрывает?

– А как он отвечает на практических занятиях? – вопросом на вопрос ответил наставник.

Я развела руками.

– Очень хорошо он отвечает. Он все учит назубок.

Брист усмехнулся, сложил руки на груди и присел на край стола, буквально сверля меня взглядом.

– Учит назубок, говоришь?

– Да, – твердо ответила я.


Стало обидно за Альберта. Даже если он и ходит по замку поздними вечерами, это еще не повод считать его лгуном.

– Милая Ильса, – тихо сказал Брист, – будь осторожна с Альбертом еще больше, чем с ар Моришем. Вся беда в том, что из его тетрадей следует, что он почти не пишет конспектов. Он ведет их крайне небрежно, понимаешь?

– Но он всегда отвечает прекрасно! Лучше всех! Как будто… ему ничего не стоит выучить все за ночь, – возразила я.

– В том-то и дело, – Брист добродушно улыбнулся, – в том-то и дело, девочка. Он не может отвечать так хорошо, если так плохо ведет тетради. Идем, я провожу тебя до твоей комнаты.

Я открыла было рот, чтобы возразить, напомнить, что меня за дверями кабинета ждет Альберт, но вовремя прикусила губу. Надеюсь, Альберт не обидится… А мне – мне и в самом деле не стоит ходить одной по замку Бреннен.

– И вот еще, – уже подходя к дверям, тихо сказал Брист. – Не связывайся с Клайсом. Все знают, что он большой поклонник женской красоты, и я, в общем, только добра тебе желаю, но… не нужно, поверь.

– Это из-за мастера Шиниас? – не удержалась я.

– И из-за нее тоже. – Брист криво усмехнулся. – Идем, Ильса. От тебя сплошные сложности.

– Я не виновата.

– Конечно же, нет.

Я поняла, что краснею. Сейчас… придется пройти мимо Альберта, который меня ждет. И что я ему потом скажу? Мол, наставник сказал, что ты странный и что стоит тебя избегать?

Но, к моему удивлению, Альберта за дверью не оказалось. Лишь пустой серый коридор, гулкие звуки наших шагов. Я повернулась к мастеру Бристу – он был задумчив и мрачен.

– У вас очень красивый кабинет, – сказала я, – можно мы будем заниматься там? Мне… очень понравилось.

Брист пожал плечами.

– Конечно, Ильса. Как скажешь.





* * *


…Я рассмеялась вслух, когда снова оказалась на дорожке, ведущей к дому с розовыми кустами. Ночь пахла разнотравьем, в темноте что-то непрестанно шуршало и шелестело, но мне совершенно не было страшно: всего несколько широких, решительных шагов – и я распахиваю знакомую дверь, и перед глазами привычная комната. Огонь трещит в камине, облизывая коленца, старинные книги с позолотой на корешках раскиданы по столу, а дальше, у окна – Винсент. Молчит и улыбается, глядя на меня поверх стеклышек очков. И в руке кубок, который растворяется в воздухе сразу же, стоит только переступить порог.

– Винсент! – выкрикнула я.

Его лицо на миг сделалось взволнованным, даже испуганным, он торопливо шагнул навстречу, огибая стол, а я… я попросту свалилась в его объятия, обхватила руками за туловище, прижимаясь головой к груди.

– Винсент…

– Что, маленькая? – Его пальцы зарылись в волосы, с силой вжимая меня в себя и уже не давая отстраниться.

– Я… я испугалась. Думала, с тобой что-нибудь стряслось. Прошлую ночь… почему ты не позвал?

– Прости, – легкая, едва ощутимая горечь, – я был занят.

Опомнившись, я дернулась, стараясь отстраниться, поняла, что краснею. Ну надо же? Что это я вытворяю? Нет-нет, нельзя. Винсент мне не друг, не брат… и, уж конечно, не жених. Просто… человек, который мне помогает. Которому было скучно до того, как я ворвалась в его прибежище.

Мне показалось, что на миг он еще крепче прижал меня к себе, а потом так же быстро отпустил, разжал руки.

– Ну-ка, дай на тебя посмотреть, – и, все еще удерживая за плечи, заглянул в глаза.

А я – в его, светлые, серые. Сколько в них тепла. И я чувствовала, как это тепло обволакивает меня, усыпляет бдительность и внушает странное чувство защищенности.

– Ты выглядишь взволнованно. – Его взгляд скользил по моему лицу, а мне мерещилось, что в эти же самые мгновения он меня гладит пальцами – по векам, по лбу, по щекам, по губам и подбородку. – Ты выглядишь так, как будто у тебя много новостей.

Я тряхнула головой, пытаясь прогнать это сладкое наваждение, и все же сделала шаг назад, окончательно восстанавливая дистанцию.

– Новостей и в самом деле много. Но я испугалась. Думала о тебе.

Винсент, деликатно коснувшись моего локтя, подвел меня к креслу и усадил.

– Мне приятно. Я… тоже думал о тебе, Ильса. Я не мог не думать.

Переводя дыхание, я рассматривала его. Все же Винсент был красив этакой неброской и строгой красотой. Черты лица правильные. Пепельные волосы собраны в короткую косичку, лоб открыт. Единственное, что выдавало возраст, – это глубокая вертикальная морщина меж темных бровей, но даже так он не выглядел старым. Такое впечатление, что он несколькими годами старше меня, не более. И руки его… такие красивые, холеные, запястья неширокие, сквозь кожу видны синие веревочки вен.

А он тем временем уселся на свое привычное место, сложил пальцы шалашиком и уставился на меня, не переставая чуть заметно улыбаться.

– Рассказывай. Мне очень хочется послушать.