Князь моих запретных снов

И тут, вспомнив все предшествующие события, я приуныла.

Нам ведь… серьезный разговор предстоит. И – клянусь Всеми! – будет жаль, если этот серьезный разговор поломает тот узенький мостик доверия, что мы выстроили друг к другу.

Но задать вопросы все же стоило.

– Мне кто-то подбросил под кровать розу, – сказала я, не спуская глаз с Винсента.

Он лишь невозмутимо поправил белоснежную манжету.

– Что ж, наверняка это очень приятно, когда тебе подбрасывают розы. Мне никто розы не дарил.

– Это… ты сделал? – Невольно хмурясь, я пыталась хоть что-то прочитать в его глазах. Но – бесполезно.

– А чего бы тебе хотелось? – прищурился Винсент.

Я сцепила руки на груди.

– Не шути! Пожалуйста, не шути. Мне не до шуток. У нас недавно убили девушку, и я боюсь… а вдруг убийца так метит следующую жертву?

Он пожал плечами.

– Нет, Ильса. Не убийца. Не надо бояться. Это моя роза.

Вместе с этими словами внутри меня как будто взметнулся горячий вихрь. Как там Альберт сказал? Он бы подарил такую розу той девушке, которая бы ему очень нравилась. Но я… но Винсент… Разве между нами что-то может быть? К тому же он – здесь, а я – там.

– Ты покраснела, – с удовольствием произнес он, откидываясь на спинку стула.

– Но я… не понимаю. Да, не понимаю! – И, расхрабрившись, спросила в лоб: – Почему тогда ты меня не разбудил? Получается, ты можешь бывать в мире живых?

– Это был не я. Прости, будь это я, то непременно разбудил бы. В ту ночь у меня были иные дела.

– А кто тогда?

И, внезапно догадавшись, я передернулась.

– Это была хорша, да? – Я не отпускала его взгляд. Пусть лучше скажет все сейчас. Правду. Так будет легче и лучше для нас двоих.

– Нет, не хорша. – Винсент задумчиво почесал щеку. – Это был, хм, своего рода эксперимент. Я пытаюсь научиться незаметно выбираться поближе к тебе. Ну и вот, решил пока передать по тропе розу.

– А Геб? Хорша, которая оказалась в замке и убила Геба? А потом гонялась за ар Моришем? Это ведь тоже твоих рук дело?

Я и сама не понимала, отчего так разволновалась, отчего в груди печет, а перед глазами все размазывается. Память хорошо хранила однажды увиденное: Геб без половины лица, а там, где она была, крошево костей и такая яркая кровь…

– Ильса…

– Ответь, пожалуйста! – взмолилась я. – Ты знал, что со мной творится что-то неладное, и послал хоршу разобраться? И, значит, это ты выкинул меня вместе с наставниками, когда они бились с чудовищами Долины? Это ты был на холме? Теперь я уже точно знаю… ты и есть князь Долины, да?

Винсент резко поднялся, упираясь ладонями в столешницу, и посмотрел на меня как-то зло. В глубине серых глаз стремительно разгорался пожар, алые отблески, какие я однажды увидела в глазах лекарши Фелиции.

– А если и так, то что? – Его голос неожиданно стал очень тихим. – Что я должен был делать? Позволить хоршам сожрать и тебя, и тех идиотов, которые считают, что могут разгуливать по Долине Сна? Или позволить тем подонкам надругаться над тобой?

– Все-таки князь… – Мой шепот смешался с треском дров в камине.

Как-то вмиг я почувствовала себя совершенно обессиленной, выжатой досуха. Встала и оперлась руками на спинку кресла. Нет, что-то такое я подозревала с самого начала, но не ожидала, что правда окажется такой… горькой, удушающе жаркой.

– Ильсара, – он стремительно выбрался из-за стола, приобнял меня за талию, – тебе нехорошо?

Так заботливо, так взволнованно заглядывая в глаза…

И я не знала, что и ответить.

Обвинить в том, что он меня обманывал? Так ведь не обманул, ни разу. Обвинить в том, что защищал – так, как счел нужным? Тоже глупо.

Мне просто нужно было посидеть спокойно и осознать… что друг, к которому я так привязалась, в самом деле оказался князем Долины Сна. Тем самым, о котором шепчутся по углам, который то спит, то просыпается, и так будет всегда…

Интересно, а кто тогда та девушка с портрета? И почему он так не любит вспоминать сестру?

Винсент снова усадил меня, сам же остался стоять, нервно постукивая пальцами по спинке кресла.

– Почему ты молчишь? – зло и требовательно спросил он, глядя куда-то в сторону. – Разве то, что ты узнала, что-то меняет? Или для тебя меняет все? Ну вот ты узнала, с кем видишься каждую ночь. Да, меня называют князем Долины. И что теперь? Что, Ильса?

Я невольно поежилась. В голосе Винсента натянутой струной бился гнев. Я вздохнула. И все-таки… все-таки этот разговор ни к чему не привел. Не нужно было задавать все эти вопросы… Пусть бы я по-прежнему находилась в счастливом и глупом неведении. Так легче. Корова не знает о том, что умрет под ножом мясника, и оттого совершенно счастлива.


– Я не знаю, – прошептала я, – честно, не знаю. Для меня…

И все же набралась храбрости и заглянула в собственное сердце. Ответ был там, и он был вполне очевиден.

– Для меня ничего не изменилось, но… это так странно… и ты… вернее, хорша, убила Геба…

– Если бы я мог прийти туда, то я бы убил его сам. И того, второго, который успел удрать до того, как хорше отрубили голову.

Винсент по-прежнему стоял рядом. Я посмотрела на него, пытаясь поймать взгляд, – уж не знаю, зачем. И он… выглядел так одиноко. И совершенно беззащитно. Князь Долины – беззащитен передо мной. Какие глупости.

Сама не зная зачем, я нашла его руку и пожала. Он в ответ мягко сжал мои пальцы, покачал головой и сказал хрипло:

– Честно говоря, мне не очень хотелось, чтобы ты об этом узнала так. Да и вообще не хотелось, чтобы ты узнала.

– Что тебя держит в Долине? Ты в плену у духа Сонной немочи?

– Не думаю, что это плен, – он все еще не отпускал меня, мягко массируя кисть подушечками пальцев, – скорее, одолжение… Договор, сделка.

И глянул так пронзительно-остро, что мое несчастное сердце подпрыгнуло в груди.

– Что ты теперь будешь делать? – Он взял мою ладонь уже двумя руками. – Что решишь?

– А что я могу решить? – пожала плечами. От прикосновений Винсента по мне разбегались волны тепла и подозрительно теснило дыхание, – я…

– Не будешь больше приходить? – уже едва слышно спросил он. – Тогда разбей мой кулон, потому что просто так я с тобой не расстанусь. Я не хочу… чтобы ты исчезала. Среди живых у меня больше никого нет. Я уже и забыл, как это, когда кто-то есть.

– Я не буду разбивать кулон. – Слова почему-то застревали в горле, и в груди было больно. Так больно, словно кто-то обмотал сердце нитками и теперь за них дергал. – Я не исчезну. Но ты… объясни, зачем я тебе. Тебе просто стало скучно, да?

– Ильсара…

Он склонился надо мной, не выпуская моих рук, потянул к себе. Пришлось подняться на ноги, и я замерла, глядя в серые глаза князя Долины.

– Я скажу тебе, но не здесь.

– А где? – Губы не слушались, от напряжения начало потряхивать.

– Пойдем, покажу.

И совершенно неожиданно он привлек меня к себе, притиснул щекой к своему плечу. Я ничего не успела сделать, когда пол под ногами куда-то провалился, и нас понесло, потянуло вверх, прямо сквозь крышу, которая оказалась не более чем густым облаком. Вверх, в чернильное небо с бороздками серебристых облаков.

– Я сплю?

– Спишь.

– Но это…

– Знаю, похоже на то, как вы перемещаетесь по Долине. Но сейчас ты спишь, ты – сноходец, и тебе просто снится, как ты летишь сквозь мир духа Сонной немочи.

Это было невероятно – мягкие объятия убаюкивали, и я могла заснуть. Странно, но заснуть внутри собственного же сна. И еще меня бережно прижимал к себе мужчина, который оказался князем Долины. Или же мне просто снилось, что он – князь Долины, а на самом деле он кто-нибудь еще. Я начала путаться, но голос Винсента вытянул меня из паутины мыслей.

– Посмотри. Тебе нравится?

Мягкая почва ткнулась в подошвы, я не удержалась и уже сама ухватилась за него. Огляделась.

Великие духи! Мы стояли на крошечном островке, не больше двух шагов в поперечнике. Ноги вязли в мелком песке. А вокруг – только бесконечные волны, аспидно-черные, глянцевые. Лижут с тихим шелестом островок, и в них бликами отражается небо, где нет луны, но которое все равно чуть светлее, чем вода.

– Я люблю это место, – тихо проговорил Винсент. – Я его создал для себя, потому что оно напоминает мне о настоящем море.

И посмотрел вдаль, улыбаясь. В его улыбке была смертная тоска и стынущий вопль – по всему живому, тому, что осталось в другой жизни. Я осторожно погладила его по щеке. Как ему помочь? Как поддержать? В те мгновения я ощущала его боль, острую, режущую, безжалостную. Правда была в том, что Винсент и хотел бы вернуться, но… не мог.

– Красиво, очень, – шепнула я, страшась разрушить волшебство момента, эту пугливо замершую ночь.

Подумала и добавила:

– Но не сравнится с настоящим морем. Настоящее море пахнет по-другому. И волны бегут веселее.

Взгляд Винсента медленно переполз на мое лицо. Руки… он продолжал обнимать меня за талию. И это было странно и непривычно, но… совсем не страшно.

– Я знаю, – сказал он, – настоящее море куда лучше. Но я почти забыл, какое оно, это море. Скажи, Ильса, если… если я захочу вернуться, ты в самом деле меня будешь ждать? Раньше ты уже говорила об этом, но раньше… я спрашивал не о том. Теперь все по-другому.

Он что-то сделал со мной. Да, точно. Очаровал, овладел моей волей. Потому что я стояла и не могла ни заговорить, ни отвести взгляд. Губы пересохли, и я невольно облизнула их.

– Как это – по-другому? – выдохнула едва слышно. – Чего ты хочешь? Зачем я тебе?

– Ты не понимаешь? – Кажется, мои вопросы его позабавили. – Разве у тебя… никогда ничего подобного не было?